У поля Куликова

Словно сказочный великан расправлял плечи. Изготовлялось русское войско к бою. Земля гудела от лошадиных копыт, топота пешей рати. Трубы трубили на разные голоса, созывая воинов под их знамена. Бубны грохотали-бухали. Пели зурны. Гул стоял тысячеголосый.

Потрясенный, застыл Бориска. Да и он ли один? Во веки веков не было такого войска на Руси!

И будто загодя, нарочно, припасла-сберегла Русская земля то поле Куликово для великого и святого дела. Позади него – Дон и быстрая Непрядва. Справа – речка Дубняк с притоками и оврагами. Слева – речка Смолка, ручейки и речки и овраги тож. Русские полки заполнили поле, и его трудно будет обойти татарской коннице. Рощицы-дубравы русским пешцам не преграда. Коли надо – подмога. А на коне татарском много ли поскачешь по лесу?

В золоченых доспехах стоял Дмитрий Иванович. Подле вернейшие и ближайшие помощники: храбрый князь Владимир Андреевич серпуховской, Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, воевода искусный, расчетливый, князья Всеволожские, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, боярин Михайло Бренк и иные. Величав и суров был князь. Не токмо его, Дмитрия московского, наступал час – всей Руси!

Над головой Дмитрия развевается черное знамя с золотым ликом Христа Спасителя. Накануне, пав на колени перед тем стягом, как пред иконою, молился князь со своим воинством. Окончив молитву, объехал он все полки, ободряя каждый полк так: «Братья милые, сыны русские, день грозный приближается – в эту ночь бдите и молитесь, мужайтесь и крепитесь. Господь с нами, сильный в битвах!»

Пять полков выставил в поле великий князь. Шестой, засадный, укрыт будет за Смолкой-рекой и Зеленой дубравой, спрятан от врага до самой крайней поры. Велено во главе его стоять князю серпуховскому Владимиру Андреевичу и воеводе Боброку-Волынскому.

Багров лицом стал князь Владимир Андреевич.

– Княже! – У Владимира дрожит голос. – Почто? За какую провинность не пускаешь в бой?

– Бой велик! – Дмитрию тягостен спор с братом на людях об уже решенном. Однако сочувствует Владимиру, разделяет его жажду биться впереди.

– Ну а коли просижу все сражение за кустом?

– Дай-то Бог! – вполне искренне говорит великий князь. И, желая прекратить лишние препирательства, кричит протяжно и громко: – По места-ам!

И коня поворотил, дабы ехать.

Однако стоят стеной перед ним князья и бояре. Великий князь огляделся вопросительно: что, мол, еще?

– Постой, княже! – молвил воевода Боброк-Волынский. – Выслушай старого воина. Мы твое повеление исполняем. Коли надо, спрячемся.

– Вместе надумали?

– Верно. Дабы иметь про запас силу. Сам же норовишь в самое пекло. Разумно ли это? Ты наша голова, наше знамя.

Налился гневом великий князь.

– Как же я скажу: братья, пойдем вперед все до одного, а лицо свое начну скрывать или прятаться позади? Хочу как словами, так и делом перед всеми голову сложить за веру христианскую, чтобы и остальные, видев это, восприяли отвагу!

– Государь, голову сложить за родную землю – честь для воина, – остужая великого князя ровным голосом, продолжал Боброк-Волынский. – Ты же – великий князь. Твоя голова принадлежит всей Руси. Просим тебя: постой в стороне! Побереги себя!

– Не бывать тому!

– Надо, князь! Надо! – чуть возвысил голос старый воевода. – Поступи разумно! Не отрок ведь!

Понимал великий князь: прав Боброк-Волынский.

Правы князья и воеводы. Но претило – ох как было не по нутру! – уступать им.

– Кто ж под моим стягом будет биться?

Бориска, от напряжения раскрывший рот, попался на глаза.

– Он, что ли?

– Зачем он? – вступил вперед конем Михайло Андреевич Бренк. – Я, княже, коли дозволишь!

Словно от боли, скривился великий князь:

– Опомнись! На верную ведь смерть!

– А ты?

Зашумели ближние люди:

– Нельзя тебе, княже! Не можно!

Тяжело соскочил великий князь с любимого своего белого коня. Рослого, под стать хозяину. Потрепал по шее. Конь, кося большим умным глазом, мокрыми губами ткнулся в ладонь Дмитрию Ивановичу.

Бренку, что уже пешим ждал, отдал повод. Молчком все.

– Доспехи, князь! – сказал воевода Боброк-Волынский.

Снял великий князь свои золоченые доспехи, шлем. Передал Бренку. Хотел было его доспехи взять, но вдруг в круг въехал воин. Это был Найден.

– Погоди, Дмитрий Иванович. Надень-ка лучше мои.

На немой вопрос князя Найден пояснил:

– Доспешник я. Надевай. Спасибо скажешь. Крепче бояриновых, поверь!

Ростом и сложением был Найден ровня великому князю. Наметанным глазом глянул Дмитрий. Верно, крепче, добротнее бронниковы доспехи, нежели Бренковы, хоть видом менее нарядны.

– А ты? – спросил.

– Обойдусь!

Принялся облачаться великий князь в доспехи простого воина. Все облегченно вздохнули. Один воевода Боброк-Волынский настороженно глядел на великого князя. Уж больно легко сдался. Похоже, замыслил что-то новое. И угадал!

Надевши Найденовы доспехи, сказал великий князь:

– Добро! Не по-моему будет. Но и не по-вашему. Коли надел доспехи простого воина, буду биться простым войном! – Повернулся к боярину Бренку: – Прощай! Более не свидимся!

Крепко обнялись великий князь и боярин.

– С Богом, братья князья и бояре, воины хоробрые!

Наступало, входило в свои права утро сентября месяца восьмого дня одна тысяча триста восьмидесятого года.

Не токмо место, но и день для той битвы выпал особый. Великий, почитаемый на Руси праздник – Рождество Богородицы. Выходя на Куликово поле, вверяли воины свою жизнь Ее покровительству.

Густой туман, что висел над Доном и над Куликовом полем, стал редеть. Клубился и шевелился, точно живой.

Гомон стихал в войске. Голоса начальных людей сделались слышнее. Истекал пятый час после рассвета.

После о том будет красиво написано-сказано: «Знамена золотые шумят, простираются, как облака, тихо трепещут, точно хотят промолвить. Хоругви богатырей русских, как живые, колышутся. Доспехи русских сынов словно вода, что при ветре колеблется. Шлемы золоченые на головах, как заря утренняя в ясную погоду, светятся. Еловцы шлемов их, как пламя огненное, развеваются».

Однако проще и горше было на Куликовом поле в тот памятный день. Всех ли оберегали железные доспехи и золоченые шлемы?

Вперед выдвинут был сторожевой полк. Вплотную к нему – пешая сермяжная рать. Мужики в лаптях – от сохи, от кожевенного чана али от кузнецкой наковальни. Одеты кто во что горазд. Так же и вооружены.

Найден с Михой-сапожником тут. Миха – в кольчужной рубахе Найденовой работы, в шлеме. Высокий червленый щит в левой руке. В правой – тяжелое копье. За голенищем сапога – нож. Найден в Брейковых доспехах, со щитом и с мечом. Бояринова челядь было уцепилась за доспехи: к чему, дескать, отдавать мужику? Михайло Андреевич, отходивши плетью одного из слуг, разом тем поправил дело.

Завидовали мужики Найдену и Михе:

– Справно одеты, ребята! Такие-то железа всем нам – глядишь, и сирот менее осталось бы, и вдов…

Найден бояриновы доспехи осудил:

– Краса есть, крепости мало.

– А ты мне отдай! – шмыгнул носом маленький мужичок, именем неизвестен, прозвищем Тюня. Все оружие его – топор, коим дрова колол в своем дворе, а защита – овчинная шапка да овчинный же кожушок.

– В бояриновы доспехи таких, как ты, надобно сажать троих! – проворчал Найден.

– И ладно! – отвечал Тюня. – Разве мы против? И пятеро влезем, давай только…

Пошучивали воины, у коих катился под горку последний час жизни. А что делать? Не плакать же? Утешали друг друга, рассказывали о случаях в сражениях, вроде вовсе гибельных, кончавшихся, однако, благополучно.

Маленький словоохотливый Тюня поведал:

– Сказывают, позапрошлой ночью великий князь Дмитрий Иванович и воевода Боброк пытали судьбу. Исход, стало быть, нонешнего сражения.

– Как так? – спрашивали жадно. Все авось доброе предзнаменование!

– Очень просто. Выехали посередь ночи подалее от стана. Чтобы промеж двух ратей быть: нашей и ордынской. Оборотились в сторону ордынскую, а там стук велик и клич, аки гром гремит, трубы многие гласят. В нашей же стороне – великая тихость.

– И что с того?

– Аль непонятно? – подивился Тюня. – Самая верная примета – к победе!

Хмыкали, сомневаясь:

– Мы спали, они – нет. Вот тебе все волхвование!

Горячился Тюня:

– И далее было!

– Что же?

– Соскочил старый Боброк с коня. Приник к земле. Долго слушал. Великий князь потерял терпение. Спрашивает: что, мол, там, воевода? Боброк поднял голову от земли: «Подь, государь, сюда. Сам внемли». Так, сказывают, и поступил великий князь.

– Чего ж объявилось?

– На вражеской стороне – вопль, словно девица кричала жалобным голосом. А на нашей женщина плакала…

– К чему бы?

– Истолковал Боброк великому князю: жди, мол, победу, но и наших ратников много поляжет.

– Эх!.. – вздохнул кто-то. – Что мало кто из нас домой воротится, ведомо без гадания. Кабы Бог победу даровал!

Топтались мужички. Одежу поправляли. У кого были доспешные или иные военные облачения – их. У щитов ремешки подтягивали.

– Скорей бы! – сказал Тюня.

– Эва! – скосился Найден. – Впервой зрю человека, что торопится на тот свет. Чуден ты, товарищ!.. – И себя перебил: – Да уж верно, скорее бы…

Все реже и прозрачнее становился туман. Проглянуло тусклое солнце. Вдруг стихло вовсе русское войско. Стояли воины затаив дыхание. Прислушивались. Нет, не ошиблись!

Нарастал топот приближающейся конницы, худо видимой из-за остатков тумана.

Зачернели конные и пешие фигуры. Всадники сгоряча выскакивали вперед. Осаживали коней, чтобы принять строй.

– Вота! – сказал Найден Тюне. – А ты горевал. Пожаловали гости! Господи, благослови!

Разом колыхнулось русское войско, словно ветер прошелся. Кто сидел, отдыхаючи после бессонной ночи и тяжкой переправы, встали. Тянули шеи, желая разглядеть Мамаевых воинов.

А их прибывало все более и более. С криком и визгом!..

– На испуг хотят взять, – заметил Найден. – Пустые хлопоты!

Скоро все впереди, сколь можно было видеть, заполонило ордынское войско.

– Много их, однако! – шмыгнул носом Тюня.

– Да уж, паря, на всех хватит… – сказал Найден, выставляя щит и поводя плечами – прилаживался к Брейковым доспехам. Проворчал опять: – Все одно как в чужих портах. Тут жмет, там тянет. Ну да ладно, – себя же утешил, – пущай мои послужат великому князю. Может, сберегут от лихого копья али вострой сабли!

Поглядели Найден с Михой в сторону черно-золотого великокняжеского знамени. Следом за ними – другие.

– Там он! – сказал Тюня. – Сохрани Господь и дай ему здоровья!

Переглянулись Найден с Михой. Мало кто знал в войске, что под великокняжеским знаменем будет биться Михайло Андреевич Бренк, а сам великий князь стал где-то среди воинов, дабы с ними быть до конца, своим мечом служа Русской земле и вере православной.

Дмитрий Иванович тем временем, окруженный надежными воинами из степных сторож, вглядывался в приближающуюся Мамаеву рать. Щит привычно поправлял, трогал рукоять меча.

Все, что можно было, исполнил. Собрал войско на Руси, и впрямь до того невиданное. Привел к наилучшему месту. Расставил полки согласно своему разумению и советам воеводы Боброка-Волынского. Крепкий засадный полк стоит и будет стоять наготове до нужного часа. С умыслом к горячему князю Владимиру Андреевичу приставил мудрого и сдержанного Боброка. Коли худо придется русской рати, от них придет верная подмога. Слов нет, был соблазн отборный полк бросить сразу в бой. Да опытен стал великий князь московский Дмитрий. Умудрен жизнью, проведенной в походном седле. Знал: надобно иметь в запасе силу.

Москва вспомнилась, кремлевский златоглавый терем. Жена… Кому великая княгиня, ему – родная Дуняша. И сыновья – Василий и Юрий… Как там Миша Бренк? Вот уж кому лихо придется! Пожалел, что уступил воеводе.

Гордо реяло черное с золотым ликом Спасителя великокняжеское знамя.

Всей жизни великому князю московскому покудова было двадцать девять лет, а тридцать исполнится, коли все ладно будет, через месяц с двумя днями. Молод еще!

А позади победы примечательные, важные. В борьбе за великое княжение, за укрепление единства Руси преодолел сопротивление князей – суздальско-нижегородского, тверского и рязанского. Дважды его войска отразили нападение на Москву великого князя литовского Ольгерда. Пять лет назад принудил великого князя тверского, Михаила Александровича, признать его, Дмитрия, старшинство. Позади успешный поход в Волжско-Камскую Болгарию. Два года минуло после победы под Скорнищевом над ратью Олега рязанского и столько же – после победы над Мамаевым мурзой Бегичем.

И вот теперь Божьей милостью собрано беспримерное войско. Смелый бросок навстречу ордынским полчищам. Поле Куликово, на которое пришел он великим князем, с грозной силой. А теперь стал вместе с простыми воинами – воином же.

Эй вы, братья-князья, тягавшиеся за великое княжение! Стали бы рядом! Как было бы славно!

Но полно вспоминать о прошлом. И тужить о невозможности желанного не время.

Перебирал крепкими ногами конь.

Тучнело ордынцами Куликово поле.

Что такое зурна?

Древний восточный духовой музыкальный инструмент с резким звуком, в виде трубки с 8–9 отверстиями. Предшественник современного гобоя. На Русь зурна, или «сурна», пришла из восточных стран и использовалась до XVII в., играли на ней музыканты – «сурначи».

Кто эти князья?

Владимир Андреевич Храбрый (1353–1410), князь серпуховской. Вместе с братом оборонял Москву от войск Ольгерда, в 1374 г. построил дубовый кремль в Серпухове. Во время Куликовской битвы получил прозвище Храбрый Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, князь, воевода Дмитрия Донского. В 1371 г. у Скорнищева разгромил войско рязанского князя Олега, в 1376 г. участвовал в успешном походе на Волжскую Булгарию, а в 1379 г. – на Брянское княжество. Именно Дмитрий Михайлович мог быть автором плана расположения русских войск на Куликовом поле, обеспечившего победу над войском Мамая. Андрей Ольгердович (1320–1399), старший сын князя Ольгерда. Правил в Пскове, затем в Полоцке, ходил вместе с войском отца в походы на Москву. На Воже с татарами бился, и на поле Куликовом. Дмитрий Ольгердович, брат Андрея, князь брянский, трубчевский и стародубский. Неразлучен он был с братом, вместе с ним и в походы ходил, и к Москве на службу пошел. От Дмитрия получил в управление город Переславль-Залесский. На Куликовом поле возглавлял резервный полк за левым флангом русского войска.

Почему Боброк-Волынский просит великого князя Дмитрия не возглавлять войско, а постоять в стороне?

Говорит Боброк-Волынский о том, что на Дмитрии не только за битву ответственность лежит, но и за все княжество. Не только полководец он, но и правитель. Почему же князь ушел биться в самое опасное место – в передовой полк? Нет единого мнения у историков. Возможно, понимал он: будут рваться татары к княжескому стягу, думая, что полководец там, а убив его – в скорую победу поверят, напор их угаснет, тут и нанесет свой неожиданный, но смертельный удар засадный полк. И Дмитрий действительно уцелел, нашли его после битвы раненым, но живым, спасли его доспехи боярина Бренка.

Что такое стяг?

Стяг – воинское знамя на Руси. Был он в те времена из ткани, в виде клина или прямоугольника с двумя-тремя концами В XIV в. часто на нем было изображение Спасителя (Христа). А в Куликовской битве сражались русские под «чермным» (темно-красным или бордовым) стягом. Велико было значение стяга: падение его могло привести войско в замешательство, а спасение – вселить уверенность в победу.

Что такое доспехи? Какие они были?

Начиная с XIV в. на Руси уже появлялись панцири, в которых смешивались разные виды доспехов. Снизу он был чешуйчатый, из небольших металлических пластин, плотно прилегающих к друг другу, а на груди и спине – из более крупных, которые ремешками прикреплялись к основе из кожи. Грудь защищала поверх доспехов крупная бляха. Рукава и подол доспеха отделывались языкообразными пластинами. Дорог был доспех – только князья и бояре могли позволить себе такое защитное вооружение.

Что это за праздник?

Великий, почитаемый на Руси праздник. Рождество Богородицы – рождение Девы Марии, матери Иисуса Христа, отмечали 8 сентября, встречали «матушку-осенину», то есть осень. Важным этот день был для земледельцев: заканчивались летние полевые работы, началась пора осенних приготовлений. Крестьяне благодарили Богородицу за урожай и просили ее помощи на год будущий.

Что такое еловец?

Куски ткани, флажки, украшающие шлем воина и крепившиеся к втулке, которой оканчивался куполообразный шлем.

Что такое сермяжная рать?

«Сермяжная рать» была из простых мужиков-ополченцев. Не было у них доспехов, вооружались топорами, копьями. Сермягой называли грубое толстое шерстяное полотно, ручной выделки.

Что такое кожевенный чан, кольчужная рубаха и червленный щит?

Особое приспособление, помогающее кожевнику в обработке шкур. Был он в виде ящика из дубовых плах, где кожу обрабатывали известью.

Дорогая кольчуга, передавалась от отца к сыну. Сначала изготавливали проволоку, до 600 м уходило на одно изделие. Кольца скрепляли между собой и склепывали концы. На кольчугу уходило от 28 до 50 тыс. колец, а весила она до 6,5 г. Но вес кольчуги располагался по всему телу и не сковывал движения воина. Червленый означало «красный». В XIV в. на вооружении русских воинов встречались разные типы щитов. Круглый практически исчез, чаще использовался треугольный или каплевидный, но появился и сложный щит с долевым желобом, где пряталась рука. Щиты изготавливали из дерева, к которому крепилась прочная воловья кожа, а центр мог усиливаться металлическим навершием – умбоном.

Что такое волхование?

Волхование здесь понимается как попытка узнать судьбу. Несмотря на крещение Руси в X в., надолго продлился период двоеверия – сосуществования христианства и элементов язычества. По разным приметам пытались предсказать будущее, попросить помощи не только у священников но и у вохвов-колдунов.

Откуда они переправлялись?

Местом сбора русских войск стала Коломна – там провели общий смотр и 20 августа двинулись в поход, навстречу Мамаю. К 30 августа достигли реки Оки, а к 6 сентября войско встало на берегу Дона. На совете князей было принято решение – перейти реку и встретить татар в поле. А мосты через Дон сжечь, чтобы союзник Мамая, литовский князь Ягайло, не ударил в спину, и воины русские поняли: стоять надо насмерть, полноводная река за спиной.

Что такое порты?

Портами называли тогда штаны, имевшие также несколько названий – «гачи» и «ноговицы». Они были достаточно узкими, носили порты заправленными в сапоги или онучи (обмотки ноги до колена). Подвязывались поясом-гашником, шнуром или веревкой. До конца XVII в. в портах не было карманов, мелкие вещи носили на поясе.

Что за воины из степных сторож?

Это были особые конные отряды, из опытных воинов, которые уходили далеко в степь и вели наблюдение за перемещениями татар. Во времена Дмитрия Ивановича они стали нести постоянную службу и первыми подали весть о приближении войска Мамая.