В этой истории (почти в таком же точно виде она приведена и в уже упомянутой нами книге Б. Фоменко, только там автор почему-то ссылается на рассказ другого кандидата в олимпийскую сборную России 1912 года – Бориса Николаевича Манина, отец которого служил счетоводом в бухгалтерии правления Общества Моск. – Казанской ж.д.) больше всего поражает следующее: в то время, когда в соседнем Петербурге (всего каких-то 700 км!) уже во всю гоняли кожаный мяч, готовились к образованию собственной лиги и проведению городского первенства, в Москве только-только узнают о существовании футбола, и то, из случайно попавшегося под руку английского журнала. Причем, эта новость стала откровением не для каких-то неграмотных рабочих, извозчиков или «кухаркиных детей», а для людей из высшего общества, родители которых имели средства, и наверняка не последние, чтобы дать свои отпрыскам приличное образование.

Почему так? Однозначного ответа на этот вопрос пока нет. У В. М. Фалина по этому поводу своя версия: «Первым российским футболистам пришлось противостоять осуждающему мнению родителей, друзей, начальства на службе, наконец, невест и жен. Особенно тяжко им пришлось в Москве, где уклад жизни был значительно консервативнее, чем в Петербурге. На берегах Невы влияние иностранцев, в том числе и на проведение досуга, ощущалось гораздо сильнее, а поэтому увлечение спортом пришло раньше и, в целом, с меньшим противостоянием со стороны обывателей».

Вернемся к воспоминаниям Л. С. Смирнова. В итоге, студенты «скинулись», переслали деньги по указанному адресу и вскоре посылка (мяч и правила) из Англии была уже в Москве. Мяч-то прибыл, а как его надуть никто не знал. Пришлось идти на поклон к заводским англичанам, которые и научили студентов надувать мяч с помощью велосипедного насоса. Вскоре с грехом пополам перевели с английского правила игры. При этом что-то перевели неправильно. В частности, студенты полагали, что голкипер имеет право только отбивать мяч руками. И поэтому наши первые вратари только и отражали кулаками летящий в ворота мяч, а не ловили его. Ошибку поняли только через два года.

А весной следующего, 1901 года студенты ИМТУ, возглавляемые самыми активными среди них Петром Розановым и Романом Серпинским (сын купца Сретенской части Якова Ивановича Серпинского – Роман, окончив ИМТУ, получил диплом инженера-технолога, а к 1913 году он уже владелец Торгового дома «Серпинский Роман и K°», фабрики «белометаллических» изделий в Ширяевом тупике, что рядом с 1-й Мещанской ул.), отправились в Сокольники, на Ширяево поле, поблизости от которого в те годы устраивались народные гуляния, различные аттракционы, балаганы и производилось чаепитие из горячих самоваров. Здесь же, на детской площадке, позже переданной Обществу физического воспитания, длинной около 85 метров, шириной – не более 60, и стали студенты проводить свои первые опыты с мячом.

Под руководством братьев Романа и Виктора (он учился в Московском университете) Серпинских площадка вскоре была оборудована в соответствии с указанными в правилах параметрами (размер, правда увеличить не удалось, так как места не хватало), а вот ворота студентам показались слишком «широченными», и они решили их уменьшить… на треть. А как решили – так и сделали. В итоге, играла молодежь на нестандартном поле, предназначенном для детских забав, с нестандартными воротами. И были тому ужасно рады, так как лучшего все равно не существовало. Кроме того, Общество физического развития, коему принадлежала эта площадка, имело рядом три хороших по тем временам теннисных корта и простого типа раздевалку. Она была настолько мала, что одновременно в ней могли помещаться только шесть человек.

Постепенно к ребятам Технического училища примкнуло несколько студентов других высших учебных заведений, а также гимназистов старших классов. Л. С. Смирнов уверяет, что именно в этот момент оказались в Сокольниках уже знакомые нам Николай Носов, Сергей Зимин, Николай Шашин, братья Роберт и Рудольф Вентцели. И даже – с собственным мячом! Правда, как мы помним, Роберт Вентцели говорил, что попали они с друзьями в Сокольники только летом 1904 года.

И еще. Николай Шашин (его отец – Василий Васильевич – был купцом и содержал гостиницу на Страстном бульваре в доме Засецкого, а также являлся учредителем торгового Товарищества «В. Шашин и А. Ипатьев») родился в 1887 году. В 1901 году ему исполнилось всего 14 лет, и студентом он никак не мог быть, а вот в 1904 году – дело другое. Мало того. Срок обучения в ИМТУ составлял тогда 6 лет. Р. Я. Серпинский окончил Училище в 1907 году и поэтому поступить в заведение он мог не ранее 1902 года. Все это как-то не стыкуется по времени с датами, приведенными в воспоминаниях Л. С. Смирнова, А. И. Вашке, К. М. Жибоедова и М. Д. Ромма.

Вообще-то, провести детальную, с точной временной привязкой историческую реконструкцию событий, происходивших в московском футболе начала ХХ века, совсем непросто. Во-первых, из-за практически полного отсутствия ссылок на эти факты в московской прессе тех лет (если такие данные изредка и просачивались на страницы газет и журналов, то были до обидного скудны и практически не оперировали датами – современников рождения футбола, людей, стоявших у его колыбели, они, разумеется, не интересовали), а, во-вторых, из-за разноречивости, имеющих место расхождений (местами существенных) в редких воспоминаниях участников указанных событий (например, тот же Вентцели рассказывал, что футбольный мяч он с друзьями купил в магазине в 1904 году, в то время как Смирнов утверждает, что появились мячи в Москве только в 1907 году). Что, в принципе, и не мудрено, так как большинство из перечисленных выше лиц писали свои заметки спустя много лет после случившегося. Так, Л. С. Смирнов датирует свои записи аж 1968 годом! А по прошествии такого солидного времени хронологический отрезок, что годовой, что пятилетний, практически не различим. Да и память человеческая, к сожалению, механизм хрупкий и не совсем точный.

Но вернемся к нашему повествованию. Итак, собравшиеся в Сокольниках энтузиасты кожаного мяча стали с ним практиковаться. А однажды местные сокольнические мальчишки сообщили студентам, что видели на одной из дач группу мужчин, игравших за забором в мяч. Вскоре молодежная группа братьев Серпинских и более солидная (и по возрасту, и по спортивному опыту) группа англичан А. Я. Торнтона и победителя клубного чемпионата Московского общества любителей лаун-тенниса 1901 года Ф. А. Стивенса (а это именно их видели местные ребятишки и об этом же вспоминал Вентцели) встретились и познакомились. В компании иностранцев был ряд людей, сыгравших впоследствии значительную роль в деле развития московского футбола: Р. Ф. Фульда, П. А. Мусси, П. Ф. Миндер, К. Г. Бертрам и другие.

Наша молодежь предложила устроить состязание: русских против англичан. Те любезно согласились, и вскоре эта игра состоялась на подготовленной студентами площадке. Итог ее мы уже знаем – 8:0 в пользу англичан. Обескураженные поражением москвичи решили больше тренироваться, и больше играть. Причем, тренироваться как самостоятельно, так и в компании новых единомышленников-иностранцев. Никто не возражал. Именем «Сокольники», или «Ширяево поле» теперь назывались все футболисты, гонявшие в этих краях кожаный мяч. «Ширяевцы» тренировались, играли между собой и со своими гостями, так как других соперников в Москве у них тогда не было.

А теперь предоставим слово еще одному родоначальнику московского футбола – Андрею Ивановичу Вашке. 21 мая 1922 года, в день пятнадцатилетия Кружка футболистов «Сокольники», прошло общее собрание членов КФС, где ветеран клуба, его почетный председатель зачитал отчетный доклад. По национальности Вашке был чехом, по профессии – пивоваром (скорее всего, мастером или технологом). В «Альманахе русских пивоваров», изданном в 1894 году на русском и немецком языках, список петербургских предприятий открывает уже знакомый нам Калинкинский пивоваренный завод, крупнейший в Российской империи – к 1914 году он производил 5,5 млн ведер пива. Там же приводится и технический персонал предприятия, среди пивоваров которого мы видим и фамилию Вашке (Waschke).

Позже он перебрался в Москву и работал в местном отделении Калинкинского пивомедоваренного товарищества на Сокольническом шоссе. Здесь вырабатывали высококачественные сиропы, морсы, минеральную и газированную воды. А. И. Вашке долгие годы состоял действительным членом Московского клуба лыжников, Императорского московского речного яхт-клуба, где входил в состав зимней комиссии. Андрей Иванович отлично играл в хоккей, был одним из лучших фигуристов Москвы, а с 1909 года тренировал поклонников этого вида спорта в ОФВ. После революции Вашке остался в Москве, жил в Остроумовском (Бахрушинском) тупике в Сокольниках, до 1923 года руководил КФС, занимал пост заместителя председателя правления МФЛ, входил в состав Коллегии судей при МФЛ, позже возглавлял секцию фигурного катания МГСФК, был членом конькобежной секции ВСФК РСФСР, и скончался в 1935 году.

Фрагменты прочитанного Вашке отчетного доклада мы и предлагаем вашему вниманию. «По поручению комитета я должен был написать доклад о деятельности кружка за его 15-летний период, но, не имея под рукой хорошего статистического материала, освещающего вполне объективно деятельность Кружка за это время, я вынужден был свое перо направить по линии менее трудной, а именно по линии воспоминаний. Чтобы перейти к истории возникновения нашего Кружка, я невольно должен вернуться на несколько лет назад. Приехав в Москву в 1895 году, я застал здесь спорт в самом зачаточном состоянии. Летом особенно увлекались велосипедом. Это увлечение граничило с каким-то сумасшествием. На Ходынке был даже специальный ипподром, где проходили гонки, такой же ипподром строился и в Сокольниках. Спорт же на открытом воздухе делал тогда свои первые шаги…

Как-то вечером, приехав на Ширяево поле, я увидел, что молодежь гоняет мяч. Инстинктивно чувствуя влечение к такому занятию, я подошел к одному из играющих, представился, назвав свою фамилию «Вашке», не особенно внятно произнеся второй слог, чем дал повод понять этому играющему, что я буду гонять мяч за его партию. Оказалось, что принявшая меня партия была в проигрыше, и появление нового игрока поправило их дела. Играл я в этот вечер часа два, а с этого дня не пропускал ни одного вечера, чтобы не побывать на Ширяевом поле. Я стал завзятым футболистом, а вскоре даже знаменитостью. Когда я приходил в театр или в гости, меня всегда представляли: «Это знаменитый центрфорвард Вашке».

И вот с тех пор, как только в Сокольниках стаивал снег и туда перебирались на дачи жители города, оживала и жизнь Ширяева поля, оживал футбол. На предложение англичан московской английской колонии в нашу игру внести больше порядка и системы, Ширяево поле охотно откликнулось и организовало игры по командам… Скоро у наших спортсменов зарождается мысль о соревновании с другими кружками, так как играть все время у себя и со своими «красными» против «синих» становится однообразным и малоинтересным. «Ширяево поле» начинает гастролировать. Первый год гастролей был все больше в Останкине, где по примеру Сокольников тоже соорганизовался футбол. Главным организатором в Останкине был С. И. Чернышов, большой любитель спорта на открытом воздухе. В следующие годы гастроли «Ширяева поля» начинают расширяться поездками в Быково по Казанской ж. д… Затем осенью команда «Ширяева поля» начинает встречаться с игроками при заводе бр. Гоппер на Щипке, в Замоскворечье.

Вот приблизительный состав нашей команды того времени: голкипер – Виноградов Владимир (М. Ромм кроме того вспоминает вратаря по фамилии Баньолесси); беки – Вентцели Роберт, Розанов Петр; хавбеки – Зимин Сергей, Шанин Николай, Вентцели Альфред; форварды – Вентцели Рудольф, Волчков Александр, Вашке Андрей, Венийон Франк и Розанов Федор. Названный состав впервые стал играть в форме (фланелевые белые фуфайки с красной полосой, или без нее, и белые трусы) и в бутсах. Это было в 1901–1902 годах».

Не вдаваясь больше в подробности таинственных «временных сдвигов» в мемуарах наших прославленных ветеранов (помните рассказ Вентцели о том, как они с друзьями, в числе которых упоминается и Вашке начинали играть в футбол? Речь там идет о 1904 годе! – А. С.), остановимся пока на другом. Чтобы понять, что же из себя представляли пионеры московского футбола в социальном плане, познакомимся с двумя из них – Сергеем Зиминым и Николаем Носовым. Сергей Леонтьевич Зимин – потомственный почетный гражданин, отпрыск известного клана купцов, старообрядцев-беспоповцев поморского согласия, а позднее – предпринимателей и меценатов, выходцев из деревни Зуево Богородского уезда, основателей шелкоткаческого производства в подмосковной Дрезне и Орехово-Зуево, известного как Акционерное общество «Товарищество Зуевской мануфактуры И. Н. Зимина». Это было одно из крупных производств России. На фабриках «старых Зиминых» работало 4500 человек, а годовое производство выходило на сумму в 13 млн. рублей.

Со временем фабриканты Зимины заняли одно из ведущих мест в мануфактурной промышленности. На их фабриках вырабатывались платки шелковые и атласные, грозентин, нанка, миткаль, марсемен, коленкор, плис и поплин. Зимины открыли торговые конторы, магазины розничной и оптовой торговли во многих крупных городах России и за границей. Зиминым принадлежали и несколько зданий в центре Москвы. Например, тот самый дом на Гоголевском бульваре, где сейчас расположен шахматный клуб.

В деле процветания мануфактуры были заняты и семь (!) сыновей Леонтия Ивановича Зимина (он жил в Москве на Большой Алексеевской улице): Николай, Иван, Алексей, Сергей, Александр, Владимир и Василий. В число первых московских футболистов поначалу попал только один из них – Сергей Леонтьевич (к тому же, он прекрасно играл в лаун-теннис, неоднократно участвовал в состязаниях СКС). Родной дядя и тезка футболиста Зимина – Сергей Иванович Зимин, известный владелец и антрепренер московской частной оперы. На свою долю семейного капитала выпускник Александровского коммерческого училища в 1904 году выкупил у купца Солодовникова здание на Большой Дмитровке (сейчас – это Московский театр оперетты), и организовал там «Оперный театр Зимина», быстро ставший популярным среди столичных любителей прекрасного. Сергей Зимин и сам пел с этой сцены. Но, конечно же, не был там главной звездой. На сцене Оперного театра Зимина гастролировали певцы ранга Федора Шаляпина и Леонида Собинова.

Интересно, что Дмитрий Борисович Зимин – широко известный создатель сотовой сети «Би-Лайн» и АОА «Вымпелком» – прямой потомок Ивана Никитовича Зимина, дяди первого московского футболиста. Причастны Зимины и к созданию первых футбольных кружков в Дрезне (они содержали здесь сразу две команды). Нередко футболисты фабрик Зиминых встречались с командами их родственников – Морозовых из соседнего Орехово-Зуево.

Товарищ Зимина по команде – потомственный почетный гражданин, известный московский автомобилист-спортсмен (у него было единственное в Москве белое, изящных очертаний двухместное торпедо «Runa Bout» фирмы «La Buire»), участник многих междугородних автопробегов и теннисных турниров Николай Александрович Носов, был сначала членом, а затем и директором правления промышленно-торгового Товарищества мануфактур братьев Носовых с основным капиталом три миллиона рублей, суконно-шерстяная фабрика которой на Малой Семеновской улице в Лефортове после революции получила название «Освобожденный труд» (в первые годы советской власти была даже футбольная команда с таким именем). На начало ХХ века число рабочих фабрики составило 1125 человек, работавшим по 50 специальностям, вводились новые мощности в Черкизове, Курской губернии. Накануне Первой мировой войны Носовы выпускали около полумиллиона метров ткани в год, они славились своими пуховыми одеялами, платками и мундирными сукнами. Им принадлежали торговые ряды в центре Москвы, на Макарьевской ярмарке. Ткани сбывались и за границей – в Хиве, Бухаре, Персии. Семья Носовых принадлежала к старообрядцам Преображенской общины, что немало способствовало процветанию их предпринимательского дела.

Родственными узами Носовы были связаны с другими известными московскими старообрядцами. В частности, Алексей Александрович Бахрушин (этой семье принадлежало известное «Товарищество кожевенной и суконной фабрик Алексея Бахрушина сыновей в Москве»), основатель Театрального музея, был женат на Вере Васильевне Носовой, а Василий Васильевич Носов женился на красавице Ефимии Павловне Рябушинской. Кроме всего прочего, Николай Носов был одним из директоров-распорядителей Московского общества охоты имени императора Александра II, членом Русского охотничьего клуба, старшиной Московского автомобильного общества. Вот такие люди стояли у истоков московского футбола!

Одновременно, как уже отметил А. И. Вашке, развивался футбол и в подмосковном Быково. Возникновение поселка относится к 60–м годам XIX века, когда построили Казанскую дорогу и на ней в 1862 году открыли станцию Быково. Названия станции и поселка повторяют название села Быково, расположенного в трех километрах к западу. Как и в других пристанционных поселках, здесь в сосновом лесу близ станции были вырублены просеки для дачных участков. В 1899 году в поселке насчитывалось 45 домов, в которых проживало 150 постоянных и столько же временных жителей (дачников) на земле, арендованной в Удельном ведомстве и у жителей деревни Верея.

Огромную роль в деле пропаганды и развития дачного футбола в Быково сыграли братья Серпинские, которые летом проживали в этой дачной местности. Особенно младший из братьев – Виктор. Кроме Серпинских в Быково летом жили многие спортсмены «Сокольников» и другие состоятельные московские персоны. По неподтвержденным пока данным, уже в 1899 году в Быково состоялся матч между командой, составленной из жителей села Раменское и дачников Быково, с командой английских специалистов, монтировавших новую технику на Малютинской текстильной фабрике. Что это были за дачники – неизвестно.

То, что Быково являлось одним из центров футбольной Москвы того времени, подтверждает и Ежегодник ВФС, который пишет: «Футболисты Ширяева поля на лето в большинстве перекочевывали в дачную местность Быково, где своей игрой быстро увлекли местную молодежь, организовавшуюся в футбольные команды. В трех пунктах – поле Гоппера, Ширяево поле и Быково, и обосновался надолго футбол. Между командами этих полей устраивались состязания, тогда совершенно не интересовавшие публику и мало привлекавшие зрителей».

Быковцы арендовали у местных крестьян часть выпаса для скота. Земли было много, так что футбольное поле устроили нужных параметров. Построенные строго по размерам, указанным в правилах игры, ворота не казались уже на таком пространстве огромными. Года два практиковались быковские футболисты в игре, а в 1902 году по инициативе Виктора Серпинского состоялась первая встреча между футболистами Ширяева поля и Быково. Игра проходила на поле первых. Футболисты Ширяева поля «загнали» в ворота быковцев мяч пять раз, быковцы же – только один. Именно «загнали», потому что тогда еще никто не умел бить по воротам.