Кортик

Военный человек должен быть всегда занят, иначе он начнет задумываться, что, как известно по индюку, для здоровья вредно.

Л. Соболев.

Капитальный ремонт

Значение культурно-досуговой работы переоценить трудно, потому как направлена она была на осуществление политики партии и государства в армии и на флоте.

Понимали это и супостаты. У натовцев, к примеру, организация досуга военнослужащих определялась в качестве важнейшей задачи командиров всех степеней. В основу закладывались принципы разнообразия и дифференцированного подхода к учету интересов, увлечений и привычек личного состава. В этом была их беда.

Еще генералиссимус Суворов говаривал: «Чем больше удобств, тем меньше храбрости». Этой великой мыслью и руководствовались отцы-командиры, организуя досуг курсантов.

Все сводилось к незатейливому набору: ежедневному просмотру программы «Время», подшивкам газет «Правда», «Красная звезда» и «На страже Балтики», танцам по выходным дням и, конечно же, курсантскому кафе, где можно было не задорого побаловать желудок, угнетенный казенными харчами.

Курсантское кафе в военно-морских училищах было таким же обязательным объектом, как учебная аудитория, рубка дежурного, ленинская комната, гальюн или портрет генсека на стене.

Учитывая специфику, названия у таких кафе были соответствующими: «Якорь», «Бригантина», «Океан», «Фрегат»… Училище имени Фрунзе из этого ряда не выпадало – кафе носило гордое название «Кортик», который, собственно, являлся личным оружием офицера и непременным атрибутом определенного социального статуса.

Находилось оно на первом этаже главного корпуса в аккурат под залом Революции.

Кафе в училище – место культовое. Но в отличие от культового религиозного места здесь вместо молитв читали меню и с просьбами обращались не к Богу, а к буфетчице. Здесь не ходили строем и не отдавали честь, обстановка в кафе «Кортик» была почти демократичной, хотя и были некоторые особенности. К примеру, лучшие места с полудиванчиками занимали курсанты старших курсов, а пятикурсники не утруждали себя стоянием в очереди.

В свободное время, которого было совсем немного, курсанты могли беспрепятственно посещать «Кортик». Ассортимент в кафе разнообразием не искрил, собственно как и сама курсантская жизнь. Сочни, пирожки, полоски, сок, лимонад и, конечно, мороженое.

В будни посетителей было немного и подолгу никто не засиживался. Бурная жизнь в «Кортике» начиналась в выходные дни, как раз в то время, когда этажом выше, в зале Революции, проходили танцы.

Наступила долгожданная суббота – святой для первокурсника день недели. Если курсанты третьего курса ходили в увольнение три раза в неделю, а курсанты пятого курса ежедневно, то первокурсники только по субботам и воскресеньям, и то если на этот день не выпадали наряды и позволяла успеваемость.

Ровно в восемнадцать ноль-ноль прозвучала команда: «Увольняемым в город построиться!»

В строю стояло всего шесть человек. Преклонного возраста преподаватель высшей математики Фрида Моисеевна Полянская безжалостно обнулила планы молодых людей на выходные, что было похоже на месть за черту оседлости.

После короткого, но яркого инструктажа, изобиловавшего словами «нельзя», «запрещено», «честь», «достоинство», группу повели на выход.

Из двери рундучной показалась голова.

– Серега!

Один из увольняемых обернулся.

– Ты надолго?

– Не знаю, меня Сима пригласила.

– Потом на танцы придешь?

– Приду.

Торчащая из рундучной голова с завистью провожала товарища в город.

Сима была личностью легендарной и многоопытной. С точки зрения курсанта первого курса, в свои двадцать семь лет она выглядела перезрелой дамой. Работала она лаборантом на кафедре военно-морского искусства и жила недалеко от училища. У нее была комната в коммуналке в старом доме на Седьмой линии Васильевского острова, рядом с церковью Благовещения Пресвятой Богородицы.

Серега Чернышенко был неказист и робок. В то, что Сима пригласила его к себе, он до конца не верил и нервничал.

Серега шел рысью. От училища до дома Симы было недалеко, и уже через десять минут он давил на кнопку звонка у входной двери.

Сима встречала в красном шелковом халате с золотыми драконами. Приложив указательный палец к губам, она быстро провела его по длинному коридору и втолкнула в комнату.

Серега огляделся: комната была небольшой, все пространство занимали двуспальная кровать и телевизор «Рубин-714». Сима смотрела на Серегу, а тот крутил головой по сторонам, боясь задержать взгляд на Симе.

Надо отдать ей должное, экспериментировала она только с первокурсниками и денег с них не брала. Это «посвящение в мужчины» она рассматривала как миссию, а заодно и разнообразила досуг личного состава. За долгие годы Сима поставила на ровный киль не одно поколение будущих флотоводцев. Зарубок на прикладе, конечно, не делала, но счет вела.

Глядя на суетливо расстегивающего брючный клапан юнца, она поинтересовалась:

– Первый раз, что ли?

В семнадцать лет пережить такое унижение нелегко.

– Да ты что?! Да я…

Сима внимательно наблюдала за подрагивающим подбородком и неслушающимися руками.

– Понятно, в первый. Ты вот что, ты, главное, успокойся и не торопись.

Шелковый халатик соскользнул на пол. Роскошная тазобедренная конструкция Симы ввергла Серегу в ступор.

Через час, эмоционально переполненный и физически опустошенный, он возвращался в училище. Как ни не терпелось ему поскорее предстать перед друзьями в новом статусе, шел Серега неспешным, уверенным шагом. Походка его изменилась.

В училище первым делом он зашел в помещение роты. Снял верхнюю одежду, поправил пробор и обильно сбрызнулся «Шипром».

На подходе к залу Революции гремела музыка, как всегда по субботам был аншлаг.

Революция отменила традиции балов, и теперь танцы в училище ничем не отличались от танцев в ДК строителей. На сцене лабал курсантский ансамбль, для бьющихся в конвульсиях быстрого танца они были полубогами.

Надо заметить, что гости и хозяева преследовали разные цели. Девушки ломились на танцы за женихами, а вот курсантов интересовали исключительно быстротечные отношения, не подразумевающие знакомства с родителями. Но, несмотря на явный конфликт интересов, настроение у всех было приподнятое.

Пройдя вдоль стены за колоннами, чтоб не мешать активно танцующим парочкам, Серега подошел к своим.

Сразу прозвучал вопрос:

– Ну как?!

С видом бывалого Серега отмахнулся:

– Как-как… Да как обычно.

Небольшой перерыв закончился, и снова зазвучала музыка. Ребята подошли к стайке девушек и стали наперебой приглашать их на танец. Все это здорово походило на мартовскую кошачью какофонию.

После одного медленного и двух быстрых танцев они повели девчат в «Кортик».

В кафе бросались в глаза большая очередь и буфетчица Рая в несуразном кокошнике. В «Кортике» Рая царила безгранично.

Ароматы свежайшей сдобы и кофейного напитка подстегивали лениво двигающуюся очередь. Напротив Раи стоял пятикурсник с подругой. Рая таких любила, они не пересчитывали сдачу.

– Пожалуйста, два кофе.

Внушительных размеров кофемашина угрожающе шипела, посвистывала и плевалась. Ждать кофейный напиток из цикория приходилось долго – видимо, машина страдала хроническим простатитом.

Неловким движением Рая поправила кокошник.

– Заказывать еще что будете?

Пятикурсник с видом «гулять так гулять» озвучил заказ:

– Два мороженых по три шарика.

– Вам ассорти или всяко-разно?

Поставив парочку перед непростым выбором, Рая широко улыбнулась своим давненько не санированным ртом и дурным голосом возопила:

– Криманки! Криманки давай! Где тебя черти носят?!

Из дверей подсобки со стопкой чистых криманок вышел Марат, разнорабочий и по совместительству «милый друг» Раи.

Трудно сказать, где она подобрала этого пьющего интеллигента, но Рая его пожалела и пристроила к телу и к делу. Зевать она ему, конечно, не давала, зато закрывала глаза на его природную тягу к хмельному.

Марат, в свою очередь, благодетельницу боготворил и служил ей с преданностью и простосердечием Санчо Панса. Это был идеальный союз несчастливой лимитчицы и потомственного питерского алкаша.

Наконец подошла очередь ребят. Заказ их был незатейлив – мороженое да яблочный сок. Рая обслужила их без энтузиазма, ни разу не улыбнувшись. Отработанным до автоматизма движением навалила шарики мороженого в криманки, налила сок в граненые стаканы и, отсчитав сдачу до копейки, высыпала ее в мокрое блюдце.

– Следующий!

Пока Серега с друзьями запивал мороженое соком и пытался сократить дистанцию с зарумянившимися девушками, за соседним столиком шумно гуляла компания старшекурсников с непрофессиональными профурсетками.

Иметь такие знакомства на воле было выгодно. Дело в том, что употреблять спиртные напитки курсантам строжайшим образом запрещалось. Хотя в увольнении, если невмоготу, они себе позволяли, несмотря на риск быть пойманным офицером с обостренным обонянием.

Пока курсантов нещадно гоняли на зарядку и заставляли сдавать нормы по физподготовке, некоторые их сверстники-студенты умудрялись допиться до цирроза. Что тут скажешь, завидно и обидно. И как же быть, если ты сидишь месяц без увольнения? Вот тут-то такие профуры и нужны. Курсанту бутылку в училище не пронести, на КПП тщательно проверяют, а опытные девки под одеждой до трех бутылок портвейна проносили.

Такие вот счастливцы и радовались жизни за соседним столиком. Потеряв бдительность, радовались они громко и порой даже нецензурно.

Упоительную гармонию, царившую в «Кортике», в момент порушил старший помощник дежурного по училищу. Капитан второго ранга, с повязкой на левом рукаве и кобурой на правой ляжке, стремительно появившийся в кафе, хищным взглядом краснодеревщика осмотрел помещение.

Притихли даже парочки в плохо освещенном дальнем углу («Кортик» сводил молодых людей, здесь началась не одна флотская династия).

В наступившей тишине под столом предательски звякнули бутылки.

Подключив к слуху обоняние, офицер безошибочно вышел к цели. Нависнув над столиком еще недавно веселившейся компании, неестественно раздувая ноздри, он сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Сомнений не было – портвейн белый «Агдам» объединения «Азербайджанское вино», спирт 19 %, сахар 8 %, ГОСТ 7208-70.

Курсанты встали из-за стола и понуро разглядывали начищенные до зеркального блеска хромачи.

Ситуация была ясна, как таблица умножения, но капитан второго ранга зачем-то вкрадчиво спросил:

– Ну что, голубчики, попались?

Стараясь не выдыхать, курсанты дружно заблеяли:

– Товарищ капитан второго ранга, вы не подумайте, мы только мороженое…

Тот, недолго думая, ткнул пальцем в стриженый затылок за соседним столиком.

Затылок вскочил и представился:

– Товарищ капитан второго ранга, курсант Чернышенко!

– Вы видели, как за этим столиком распивают спиртные напитки?

– Никак нет!

Потерпев неудачу, старший помощник дежурного по училищу решил обратиться к нейтральной стороне. Он обернулся и подозвал к себе Марата. Райкин кавалер приветствовал начальника размазанным взглядом водянистых глаз и блуждающей улыбкой вовремя опохмелившегося человека.

– Вы видели, как они распивают спиртные напитки?

В ответ Марат красноречиво молчал.

Капитан второго ранга опрос свидетелей прекратил: во-первых, бесполезно, а во-вторых, при наличии таких вещдоков свидетели не особенно-то и нужны.

– Достаньте бутылки из-под стола!

Провинившиеся полезли под стол, пустые бутылки зазвенели валдайскими колокольчиками. Изрядно поддавшие шаболды Кубанским казачьим хором вступились за своих кавалеров. Это не помогло.

Траурная процессия с пустыми бутылками в руках двинулась на выход из кафе. Замыкал шествие ублаготворенный капитан второго ранга.

– Следующий! – раненой чайкой прокричала Рая, вернув «Кортик» к нормальной жизни.

Все вокруг загомонило и задвигалось. Ребята еще долго общались с девушками, была съедена не одна порция мороженого. В отношениях наметился прогресс, но курсанты – люди военные и живут по строгому распорядку, да и девочкам нужно было успеть в общагу к сроку.

Распрощались, как прощаются малознакомые люди.

На удачу Серега крикнул вслед уходящим девушкам:

– Телефончик оставьте!

Та, что была побойчей, обернулась:

– 164-35…

Последние цифры потонули в Райкином призыве к Марату:

– Ты че, заснул?! Криманки давай!

«Кортик» как сводил, так и разлучал. Больше Серега никогда этих девушек не встречал.