Глава вторая

Утром Александр Петрович проснулся в отличном настроении.

«Приснится же всякая ересь, – подумал он. – Зато спалось отлично, даже в туалет не вставал. И нога сегодня не болит».

Он повернулся и, увидев освещенный аквариум с плавающими в нем рыбками, резко вскочил с кровати.

«Блин! Так это все на самом деле произошло, я живу вторую жизнь!» – сообразил он и, тяжело вздохнув, начал надевать спортивную форму.

– Ты куда? – встревожилась мама, увидев, что сын идет на улицу в половине седьмого утра.

– На зарядку, – коротко ответил Саша и закрыл за собой дверь. Ритм жизни, сложившийся за долгие годы, давал себя знать.

Через час, румяный от мороза, он прибежал домой и сразу отправился в душ. Выйдя оттуда, обнаружил, что у дверей топчется отец с электробритвой в руках.

– Что это, Санек, на тебя нашло? – улыбаясь, спросил тот. – Решил моему совету последовать?

– Ну, да, – ответил Саша. – Хочу в эту зиму первый взрослый разряд выполнить, так что надо работать над собой.

– Лучше бы ты учебу подтянул, – с упреком сообщила мама, слушавшая их беседу из кухни. – Три двойки на прошлой неделе в дневнике принес.

– Ах ты сучок! – воскликнул нахмурившийся батя и выдал сыну увесистый подзатыльник.

– Петя! Немедленно перестань бить ребенка, – закричала мама. – У тебя других методов воспитания больше нет?

– Да ладно вам, – буркнул Саша. – Не ссорьтесь, не буду я больше двоек получать.

Родители удивленно переглянулись, таких слов они от сына не ожидали.

– Посмотрим, – сообщила мама. – Ты уже сто раз обещал хорошо учиться, только вот никак не начнешь.

После завтрака Саша, взяв портфель, отправился в школу. На удивление мандраж отсутствовал, видимо переволновался он за этот день еще вчера.

– Пеша, привет! – раздался голос его приятеля Сереги Егорова, вышедшего из переулка.

– Здорово, Серый, – ответил Саша и, сдернув варежку, подал руку товарищу. Сережка, помедлив секунду, также снял рукавицу, и они пожали руки друг другу. Надо сказать, что Егоров был настоящим «ботаником», только такого определения для трусоватых заучек еще не существовало.

«Вот первым и пущу его в ход», – с усмешкой подумал Сашка.

– Ты чо лыбишься? – отреагировал на эту усмешку Сергей.

– Да так, вспомнил кое-что, – неопределенно ответил Саша и молча продолжил путь. Зато Серый не молчал, он увлеченно рассказывал о том, как вчера делал фотографии.

У него единственного в классе имелся фотоаппарат «Смена». Делая фотографии одноклассникам, он пытался поднять свой авторитет.

В первой своей жизни Саше было немного жаль безобидного очкарика, он несколько раз заступался за него, однако сейчас он знал будущее. В нем Егоров оказался не очень порядочным человеком, поэтому Саша сейчас не горел желанием болтать с соседом по парте.

Шум в вестибюле оказался жутким. Младшеклассники сновали между ногами, как муравьи. Морщась, Саша разделся на привычной вешалке и направился в кабинет математики.

– Эй, Пеша! Погоди! – раздался сзади ненавистный голос Сережки Филимонова. – Я курну в туалете, а ты… быстро отнес мой портфель в кабинет и кинул на парту.

Егоров, идущий рядом, испуганно втянул голову в плечи и ускорил шаг.

С нарастающим возбуждением Саша обернулся и лениво процедил:

– А ты ничего не попутал, Филя? Может, ты мой портфель хотел отнести?

С этими словами он ударил противника в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, резко добавил ему в скулу. Скрючившись, Филимонов упал на холодный, мокрый пол, а Саша, под взглядами потрясенных очевидцев, проследовал дальше.

– Ну все, Сашка, тебе кранты, – тихо сказал побелевший Егоров. – После уроков тебя отметелят. Филя кодлу соберет, один к тебе не полезет.

– Как соберет, так и разберет, – ответил Саша. – Не ссы, Серый, прорвемся.

Когда они зашли в кабинет, взгляды всех одноклассников скрестились на нем. В одиннадцатой школе, где учились дети с городской окраины, дня не проходило без драк. Дрались мальчишки от первых классов до десятых. Все хулиганы были известны и почитаемы. Но сегодня утром случилось удивительное событие, один такой хулиган был прилюдно избит ничем не выдающимся мальчишкой. И сейчас все ждали, что будет дальше.

До начала урока оставалось еще минут десять, когда в класс зашел Филимонов. Было видно, что он только что умывался. Рослый для седьмого класса, крепкий темноволосый парень молча прошел на свое место, а через минуту на Сашину парту упала записка.

Она гласила: «Тебе п…ц!»

Сашка засмеялся и, глянув на часы, висящие над дверями, встал и направился к Филимонову.

– Ты чем-то недоволен? – громко спросил он того.

– Ты, Пеша, много на себя берешь, – начал говорить Филимонов и заткнулся от короткого удара в челюсть. Голова его дернулась, и он слегка поплыл.

– Еще хочешь? – дружелюбно спросил Сашка и сымитировал удар. Сережка вздрогнул и заслонился руками.

– Не хочешь, – спокойно констатировал Сашка. – Так что сиди, не вякай, а то пушистый северный зверек посетит тебя первым.

После этих слов он уселся за парту, сопровождаемый расфокусированным взглядом Филимонова и потрясенными взглядами одноклассников. В кабинете наступила гробовая тишина.

«Всю жизнь мечтал об этом, – разочарованно думал Александр Петрович. – А когда желание сбылось, оказалось, что особой радости в нем нет. Какой интерес бить напуганного, неумелого мальчишку? Ну, ладно, по крайней мере, ко мне больше никто цепляться не будет. Нет, вряд ли так сразу все успокоится. Скорее всего, придется еще пару-тройку человек проучить, и тогда уже от меня все отстанут окончательно».

– Ты о каком зверьке Филе говорил? – спросил Егоров, нарушив общее молчание.

Сашка на ухо прошептал ему название, и Сережка засмеялся. В этот момент в класс зашла учительница, и все встали, загрохотав крышками парт. Филимонов после первого урока куда-то исчез и больше в классе не появлялся. К третьему уроку Александру Петровичу казалось, что он уже сто лет учится в седьмом классе. Он мечтал только об одном – когда кончится этот тягучий день.

На большой перемене к нему подошла Ирка Серова, председатель совета отряда, и начала нудеть.

– Петров, ты сегодня себя вел ужасно. Избил Сережу Филимонова на глазах у всех. Как тебе не стыдно! Настоящие пионеры таких поступков не совершают. Перед Новым годом будет очередной совет, и мы разберем твое поведение. Через год нас будут принимать в комсомол, так что подумай, нужны ли нам такие хулиганы, как ты.

Александру Петровичу были глубоко безразличны как пионеры, так и комсомольцы, но на всякий случай он сделал скорбное лицо и сообщил, что раскаивается в своем поведении, но не обещает, что такое не повторится.

– Ира, ты же знаешь, что у меня не сложились отношения с некоторыми ребятами, – признался он. – Надеюсь, что в ближайшие дни решу эту проблему, и все будет хорошо. Кстати, ты сегодня отлично выглядишь! – добавил он, нахально оглядывая небольшую Иркину грудь, слегка выдающуюся под форменным платьем.

– Дурак! – ответила покрасневшая девочка, но Сашка прекрасно знал, что комплиментом она осталась довольна. В этом возрасте мало кто из мальчишек может вслух признаться, что ему нравится сверстница, так что у него в этом плане была полная свобода действий.

На этом их беседа завершилась. Ирке надо было срочно обдумать, с чего это Петров обратил внимание на ее внешность, а заодно сообщить об этом подружкам.

Первый школьный день прошел достаточно благополучно. Саша удостоился добрых слов от учительницы истории за грамотный ответ, эта похвала вызвала в классе легкий гул недоумения. Петров, не выделявшийся в классе ничем, кроме успехов в спорте, смог удивить своих одноклассников второй раз за день.

Перед последним уроком к нему подошел озабоченный Витька Васильев.

– Пеша, я тут слышал, как Филя своих приятелей уговаривал тебя отпинать. Может, тебе лучше задним ходом смыться? А то они втроем тебя уделают, – оглядываясь по сторонам, сообщил он.

Сашка улыбнулся.

– Не, Витёк, так не пойдет. Я каждый день от них бегать не собираюсь. Спасибо за предупреждение, – спокойно ответил он.

– Смотри, дело твое, – Витька пожал плечами и молча удалился.

«Эх, дети, дети, – мысленно вздохнул Александр. – Все с тобой, Витя, ясно и понятно. Попросили тебя, настойчиво, рассказать мне эту историю, в надежде, что я уйду через запасной выход. А там-то меня как раз и встретят желающие подраться. Нет уж, надо заканчивать быстрее эту бодягу. Пусть лучше меня считают безбашенным и боятся даже мимо пройти».

Когда зазвенел звонок с урока, все повскакивали с мест и, схватив сумки и портфели, понеслись на выход. В этой суете Саша обнаружил исчезновение соседа по парте. Нисколько данному факту не удивившись, он отправился в раздевалку. Однако на первом этаже его перехватил директор школы и пригласил зайти в кабинет.

– Хорошо, Леонид Сергеевич, – вежливо сказал мальчик и вслед за тем зашел в двери с табличкой «Директор школы».

Усевшись за стол, директор вперил взгляд в ученика. Однако тот стоял с безмятежным видом, как будто его вызывали к директору каждый день.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – нарушил молчание Леонид Сергеевич.

– Нет, – коротко ответил собеседник. – Кстати, вы не предложите мне присесть?

– Не дерзи! – закипел директор. – Если мы с твоим отцом хорошо знакомы, это не дает тебе права нахально себя вести.

– Простите, Леонид Сергеевич, я только спросил, если нельзя, так нельзя, – все так же спокойно ответил Саша. – Я могу и постоять, мне не трудно.

Вроде бы говорил он вежливо, вот только директору школы казалось, что семиклассник слегка подсмеивается над ним.

– Короче, объясни мне, что ты сегодня утром устроил в вестибюле?

– Ничего особенного, просто мы не сошлись во мнениях с Сережей Филимоновым по поводу цитат из Библии, – почти по Дюма ответил Саша.

Директор открыл рот и с минуту пытался что-то сказать. Затем он заорал:

– Вон из кабинета! И передай отцу, что я хочу его видеть! Шут гороховый!

– Кто шут гороховый – я или папа? – уже у дверей хихикнул Сашка. После чего выскочил из кабинета, ему показалось, что Леонид Сергеевич готов кидаться чернильницами.

Как ни странно, но у школьных ворот его никто не ждал. Видимо, его неожиданный вызов к директору встревожил недругов, и они предпочли перенести встречу на другой раз.

«М-да, а я уже настроился на драку, увы, не срослось», – разочарованно подумал Саша и быстрым шагом направился в сторону дома. Надо было успеть пообедать и собраться на тренировку.

Петр Александрович не тренировал сына. Он считал это непедагогичным. Поэтому Саша занимался у другого тренера. Константин Федорович Лукин не горел желанием тренировать сына своего руководителя, но выхода у него не было. Со своей стороны, Петр Александрович сообщил Саше, когда тот шел на первую тренировку:

– Если хоть раз на меня сошлешься или будешь нос задирать, ноги вырву и скажу, что так и было.

Саша, конечно, в такой исход не поверил, но тем не менее проникся и повода для вырывания ног не давал.

Когда он зашел в квартиру, на какой-то миг показалось, что вся его длинная жизнь была просто сном, а сейчас он проснулся и продолжает жить своей мальчишеской жизнью. Однако это мимолетное ощущение почти сразу исчезло. Уж очень реальны и ярки были его воспоминания о прожитых годах.

Дома, естественно, никого не было. Он разогрел обед и съел его автоматом, погруженный в свои мысли.

«Что меня на лыжах заклинило? – думал он раздраженно. – Пошел бы лучше в десятиборье, по крайней мере фехтовать бы научился. Или в биатлон».

Тем не менее через час сомнений он окончательно определился и, взяв лыжи, отправился на тренировку.

«Пока буду тренироваться, а там посмотрим, куда кривая вывезет», – думал он по дороге.

На месте сбора у последней остановки автобуса уже толпился народ. Мальчишки встретили Сашу приветственными возгласами. Очевидцы его сегодняшнего боя восторженно рассказывали остальным, как все происходило.

– Филя ему говорит: «…быстро взял портфель, понес в кабинет». А Саня ему тырс под дых, Филя согнулся, а Пеша ему тут хренак по роже, Филя отрубился и на пол упал.

Витька Васильев стоял немного в стороне, стараясь не встречаться взглядом с Петровым.

Саша поставил лыжи к стене остановки и приступил к их смазке. Перед уходом он реквизировал из отцовской заначки пару шведских мазей, найдя этому достойное обоснование.

«Батя мази на свои деньги покупает, а это семейный бюджет, следовательно, я тоже имею право их использовать. Надо сразу к хорошему привыкать, а то нашими мазями только лыжи смолить».

Тем не менее он прекрасно понимал, что его ждет по этому поводу серьезный разговор с отцом.

Глядя на Сашу, занятого делом, остальные ребята понемногу умерили эмоции и тоже занялись тем же самым. Через несколько минут появился и тренер.

По традиции все быстро построились, а Васильев как староста доложил о готовности к тренировке. Лукин первым делом отметил его успешное выступление. Тот занял пятое место во вчерашних соревнованиях. Потом он покритиковал Сашку за непонятную остановку, сделал замечания еще нескольким парням и затем сообщил, чем они будут заниматься сегодня.

Как всегда, после построения Константин Федорович встал на лыжи и без разговоров покатил по лыжне; его воспитанники последовали за ним. В зависимости от настроения Лукин мог катить в быстром темпе километров десять, а за ним, пыхтя от усердия, стараясь не отстать, следовали его ученики. Сегодня он был в неплохом настроении, поэтому остановился раньше, всего через пять километров.

Александр Петрович мысленно покритиковал Лукина за подобную разминку, но вслух благоразумно ничего не говорил. Двадцать человек быстро пробили лыжню – круг метров в пятьсот – и начали отрабатывать переменный лыжный ход.

И тут тренер сразу заметил, что у его подопечного резко изменилась техника бега.

– Петров, что это с тобой случилось, когда успел так шаги отработать? – спросил он в недоумении. – Что-то ты в этом раньше не блистал.

Парни, слышавшие этот разговор, засмеялись, а Васильев крикнул:

– У Пеши дыхалка слабая, так что ему все равно ничего не светит! Хоть какую технику освоит.

Он хотел еще что-то сказать, но вдруг резко замолчал и искоса глянул на Сашку.

«Понятно, – подумал тот, – вспомнил сегодняшнее утро. По роже никто получать не хочет. И Витя тоже. Ладно, бог с ним, трогать не буду. В той жизни он погибнет года через три после окончания школы… Интересно, может быть, мое появление это изменит?»

Константин Федорович нахмурился.

– Разговорчики в строю! – рявкнул он. – Васильев, язык свой придержи. Лучше посмотри, как надо двухшажным переменным ходом идти. Петров, прокатись еще разик, а остальные пусть поглядят.

Саша прокатился по кругу перед своими товарищами, Лукин после этой пробежки отозвал его в сторону и негромко спросил:

– Саша, что происходит? Еще вчера на соревнованиях ты на одной силе выбегал. Честно скажу, техника у тебя была ни к черту не годна. Сегодня тебя не узнать. Может, с тобой батя дополнительно занимается?

Сашка мысленно усмехнулся.

«Если расскажу, все равно не поверишь», – подумал он. Вслух же он сказал, удивленно моргая глазами:

– Не знаю, вроде все как обычно делаю. А что, правда у меня хорошо получается?

– Правда, – буркнул Лукин, подозрительно оглядывая своего подопечного. – Продолжай в том же духе, и будет тебе счастье.

– Смотрите, как я могу! – неожиданно раздался голос Лешки Михейкова.

Саша глянул в его сторону и увидел, как невысокий парнишка из параллельного класса бежит коньковым ходом по снежной целине.

Еще несколько человек, глядя на него, попробовали пробежать таким же способом.

Тренер с усмешкой смотрел на расшалившихся детей. Он прекрасно знал, что в этом возрасте они нуждаются в разрядке, поэтому давал им несколько минут отдыха.

«Вот так вот, – резюмировал Сашка. – Коньковый ход изобрел Леха Михейков, а не всякие Сиитонены и Сваны. Жаль только, что об этом никто не узнает».

Он спросил у стоящего рядом тренера:

– Константин Федорович, как вы думаете, таким ходом можно будет бежать на соревнованиях?

Тот пожал плечами.

– Мы тоже мальчишками так развлекались. А на соревнованиях… Не знаю, вряд ли получится. Кто тебе такую лыжню будет пробивать? Там метра три нужно будет ширины, если не больше. Фантазии все это.

«Не фантазия это, совсем не фантазия, – думал Александр Петрович. – Как только на снегоходах начнут лыжню готовить, сразу коньковый ход станет реальным».

Дав парням немного отдохнуть, Лукин требовательно засвистел. Когда все собрались вокруг него в кружок, он объявил:

– Сейчас на время пробежим километр, посмотрим, кто сегодня будет победителем.

Он взял в руки секундомер и начал по очереди через тридцать секунд отправлять на старт своих учеников.

Зная их как облупленных, он ставил их так, чтобы самые сильные ушли на старт первыми. Сашу он выпустил третьим.

Когда тот прибежал к финишу, рядом с Лукиным стоял Васильев и ревниво заглядывал в секундомер.

По Витькиному расстроенному лицу Саша сразу все понял.

– Ну что же, – сказал Константин Федорович, когда последний лыжник пересек финишную черту. – Первый у нас сегодня Саша Петров. Васильев отстал на девять секунд. На сегодня тренировка закончена, все по домам.