Глава 4

– Так что ты в итоге решил? – спросила Лахджа, уже сидя дома за праздничным столом.

– А что я решил… – отвел взгляд Дегатти. – Я, видимо, решил писать. Я решил взять академический отпуск… оплачиваемый!.. я решил… Астрид, не ешь ложки!

Астрид со свистом втянула ложечку и потупила глазки. Она стыдилась есть несъедобные вещи, потому что мама убедила ее, что это некультурно… но они же такие вкусные!

И кто их назвал несъедобными? Очень даже съедобные! Вот, легко откусываются!

– Она голодная, что ли? – спросил Дегатти, глядя, как девочка грызет вторую ложку. – Астрид, ты голодная?

– Астрид всегда голодная, – ответила Астрид. – Уясни, папа.

– Возможно, ей не хватает железа, – предположила Лахджа.

– Тогда ей не стоит есть столовое серебро, – сказал Дегатти. – Мне этот набор приборов дядя подарил… и он только что официально закончился. Это была последняя ложка.

Лахджа налила дочери чаю, чтобы не ела всухомятку. Она не знала, как демонический организм реагирует на серебро.

Лахджа. Лахджа.

Опять он.

Лахджа. Лахджа.

– Да возьми ты печенье сам! – не выдержала демоница.

– Ты должна разрешить, – сказал Тифон. – Я же хороший.

– Кто тут хороший мальчик? – нарочито засюсюкала Лахджа. – Кто тут хороший?.. А что у меня есть?.. Печенье для хорошего мальчика!

– Не издевайся, – сказал пес, взял печенье и сердито уцокал в угол.

Среди фамиллиаров Тифон был самым… простоватым, что ли. Он не такой вредный, как Снежок, не такой занудный, как Матти, и не такой раздражительный, как Ихалайнен. Но он немного… навязчивый. Активно лезет общаться и никогда не дает поесть в одиночку. Рядом всегда будет пес, который провожает взглядом каждый кусок, отправленный не в его рот.

И поначалу Лахджа его немного сторонилась. До того, как стать демоном, она боялась собак. Потом, конечно, этот страх исчез вместе со всеми остальными страхами, но что-то в подкорке все еще сидело. Понадобилось время, чтобы привыкнуть, что теперь Тифон – ее собрат-фамиллиар, член их большой разношерстной семьи.

Я ему говорил, что нам не нужна блохастая собака, нам и вдвоем хорошо. Ну ладно, енот был достойным приобретением. Конь тоже. Но собака… а попугай? Зачем давать разум попугаю? Попугай – это ужин.

Интер-ресный факт! Есть стр-раны, в которых кошек считают исчадиями Пар-ргор-рона! Воплощениями Ксаур-р-ра! Их истр-ребляют везде, где только увидят!

Рыбу мы тоже зря завели. Я стараюсь не смотреть в ее сторону, но это сложно! Почему я никогда не слышу мысли рыбы? Ее словно вообще нет среди нас!

А о чем с вами говорить, млекопитающие? Ладно еще змея…

Подожди, вы со змеей говорите?!

Постоянно.

Почему мы не слышим?

А тебя это не касается, рыбоед.

Я вообще не люблю рыбу!

Лахджа попыталась абстрагироваться. В голове как будто вечный голосовой чат…

Фамиллиары ее мужа отлично умели говорить вслух. Но делали они это не всегда, потому что обмениваться мыслями они тоже умели отлично. И Лахджа далеко не сразу привыкла делить ментальное пространство не только с мужем, но еще и с кучей животных.

Это даже хуже, чем переселиться из собственной квартирки в коммуналку. Но ничего не попишешь, теперь она так проведет очень много времени. Дегатти уже там думает, как бы это присовокупиться к ее бессмертию.

И ничего и не думаю, и ничего и не так.

Нет, Лахдже не было жалко. Попугай вот делится с ее мужем способностью полета, но сам от этого крылья не теряет. Она бы и демоническую силу предоставила Майно в полное распоряжение, просто… это не так легко, как может показаться.

Скверна… она немного мешает. Лахджа – демон, ее бессмертное начало замешано на Тьме. Поэтому с Майно она делится только малой частицей и через особый «фильтр». Иначе он спятит или сам начнет превращаться в какую-то гадость, низшего демона.

А я, Майно, могу быть замужем за великим волшебником, но уж не за каким-то мелким бесом. Это будет шаг вниз.

То есть дело только в этом.

Тебе и самому не понравится. Такие самопальные демоны… они в основном отвратительны. Снаружи и внутри.

Лахджа вызвала в памяти образ того несчастного паренька, которого ее бывший муж трансформировал в низшего демона. С его согласия, по его собственной просьбе… облагодетельствовал, можно сказать. И он вроде как даже остался доволен, но как же это гадко выглядело…

Ладно, я понял!

Дегатти и Лахджа обменялись пристальными взглядами. Между собой они чаще разговаривали вслух, чтобы не разучиться это делать и чтобы оставлять друг другу больше внутреннего пространства. Но о подобных вещах переговаривались мысленно, особенно когда рядом грела уши Астрид.

Кое о чем ей рановато знать.

– Мам!.. Маааааааам!.. – раздался вопль из детской.

– Что?! Что случилось?

– Юмпла еще не пришла?!

– Она ночью придет. Что ты орешь, будто тебя гоблины в котле варят?

– А сколько до ночи?

– Еще три часа.

– Это много?

– Это еще три часа. Три раза по часу. Три раза по… «Слову волшебства».

– Пнятна.

Минута молчания.

– Маааам, маааааааааам!

– Что?!

– Юмпла еще не пришла?!

Лахджа вышла в прихожую и демонстративно распахнула дверь.

– Нет, еще не… ой, здравствуйте!

Стоящий на пороге крупный, полный мужчина в испуге отшатнулся, но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:

– Вы, должно быть, моя невестка… с Добрым Днем.

– Ааа, дядя Жробис! – обрадовалась Лахджа. – Майно, к тебе дядя приехал!

Жробис и Майно Дегатти радостно обнялись. Лахджа впервые видела этого мужнина родственника и теперь с любопытством их сравнивала. Да, семейное сходство налицо, только Жробис раза в два шире, с редкими волосами и носом-картошкой.

Но если Майно однажды разожрется и начнет лысеть, будет точная копия… о Древнейший, только не это.

Лахджа уже знала, что дядя Жробис – адепт Арбораза и большой домосед. Свою усадьбу он покидает редко, поскольку адепты Арбораза за пределами своих владений практически не способны колдовать. Вот у себя дома он почти всесилен. А здесь… просто добродушный толстяк.

Неудивительно, что в Валестру он выбирается в лучшем случае раз в пару лет.

– Майно, дорогой мой племянник! – наконец разомкнул объятия дядя Жробис. – Поздравляю тебя с твоим великолепным достижением… приобретением… женитьбой!..

Лахджа, которая за сегодня уже наслушалась этой кирни, закатила глаза за его спиной.

– Сделать своим фамиллиаром высшего демона!.. – воскликнул Жробис, похлопывая племянника по плечу. – Ох!.. да я даже и не слышал ранее о таком! Не знаю, правда, как на это отреагировал бы Гурим, учитывая прочее… ну ты сам понимаешь. Но все равно!.. Я думаю, это заслуживает второй степени, ты так не считаешь? Сейчас у нас двадцать третий год… утром начнется двадцать четвертый… у тебя еще четыре года, чтобы дописать монографию… ты ведь ее пишешь?.. сразу пришли мне на рецензию, как только закончишь!..

– Я еще не начал, – отвел взгляд Майно.

– Ты разочаровываешь меня, племянник. Мог бы и начать. Что ты делал эти два года?

– Жил!

– Ох… ну… да, ты ж женился, – наконец повернулся к Лахдже дядя Жробис. – Да… пожалуй. Я тебя понимаю. Дело молодое, шуры-муры, сюси-пуси…

Лахджа принюхалась. Похоже, по дороге дядя уже где-то поддал. Но смотрел он на нее добродушно и с искренней симпатией.

– Ну что же, пройдемте к столу! – потер он руки, снимая тяжелую беличью шубу.

Лахджа только теперь обратила на нее внимание и вытаращила глаза. Нет, на Земле в Рождество это было бы уместно, особенно в северных странах. Но Добрый День отмечается летом… на границе лета и осени, но все равно обычно очень тепло.

– Дядя… – удивился и Майно. – А… тебе это подарили, что ли?

– Нет, мой дорогой племянник, – немного снисходительно сказал дядя, идя на запах жаркого. – Не ты один способен на незаурядные достижения. Моя грамадевата, мое жертвенное древо, служит домом для сотен белок. Целые поколения живут и умирают в кроне грамадеваты Дегатти.

– О боже, – начала понимать Лахджа.

– Нет, я не убивал ни одной из них, – строго посмотрел на нее дядя Жробис. – Я бы никогда не тронул их и пальцем. Но после естественной смерти они отдавали мне свои шкурки. Они кормились с моего дерева и жили на нем. И теперь эта шуба – часть грамадеваты. Пока я в ней, я хоть и умеренно, но могу колдовать, а еще защищен от чужих злых чар. А еще зимой она греет, а летом освежает, так что мне не бывает ни холодно, ни жарко.

– Это же превосходно, дядюшка! – восхитился Майно.

– Ну не так превосходно, как твое достижение, – махнул рукой Жробис, садясь за стол. – Так что же, что тебе дало заведение такого необычного фамиллиара?

И Дегатти начал обстоятельно рассказывать. Сразу было видно, что с дядей у него отношения хорошие, и от него он ничего не скрывает.

– …Сначала были проблемы со скверной, – говорил Майно. – Я тогда даже болел… не сильно, но часто.

– Это были скверные дни, – проворчал Снежок, усаживаясь к Жробису на колени. – Что там у тебя, сыр?..

– Потом мы как-то справились с этим. Она научилась… фильтровать свою силу. И энергообмен перестал приносить мне вред. Теперь я понемногу могу использовать демоническую силу, однако Лахджа не питается душами, так что это имеет скорее теоретическую ценность.

– Ну все равно. А что еще?

– Значительное замедление старения, конечно. Сейчас я почти не прилагаю к этому усилий. Ускоренное восполнение маны. И… и ребенок.

– Привет, – сказала Астрид, выползая из-под стола.

Рассмотрев маленького демоненка, дядя Жробис расхохотался. О существовании Астрид он знал, конечно, но увидел воочию впервые. Поглядев на ее крылышки и гибкий хвостик, толстяк цокнул языком и сказал:

– Да уж, Гурим бы обомлел от восторга.

– Он бы сказал, что это я тоже ему назло, – пробурчал Майно.

– Ну не знаю, не знаю…

– Ты не Юмпла, – констатировала очевидное Астрид.

– Нет, девочка, я не Юмпла, я твой великий дядя, – пробасил Жробис. – Но подарок я тебе принес.

– Дай!

– В первом полуночном часу.

– Астрид, надо говорить «дай, пожалуйста», – напомнила мама. – «Пожалуйста».

– И он даст?

– Нет, но ты будешь вежливой.

– Вежливость бесполезна! – топнула ножкой Астрид.

– Ты получишь подарок в полуночном часу, – сказал Жробис. – А пока… на вот тебе шоколадку. Демонята едят шоколад? Или вам мила только плоть человеческая? Шучу, шучу!..

Шоколадку Астрид взяла, но вопрос заставил ее задуматься.

– Мам, что такое плоть челоэческая? – спросила она, откусывая кусок.

– Это мясо, из которого сделаны люди, – ответила Лахджа, помогая еноту накрывать на стол.

– Люди сделаны из мяса?.. – очень тихо переспросила Астрид.

– Мы тоже сделаны из мяса. Но оно у нас невкусное.

Астрид плюхнулась на пол и схватилась за голову. Ее мир только что перевернулся.

Если люди сделаны из мяса…

– Это безумие… – пробормотала Астрид. – Почему тогда людей не кушают?!

– Вообще-то, кушают…

– Лахджа! – повысил голос Дегатти.

– Ну их едят только всякие выродки и гоблины, – поспешила объяснить демоница. – Ты же не гоблин?

– Н-нет?.. – усомнилась девочка.

– Ты не гоблин, Астрид.

Так в жизни Астрид появилось немного больше определенности. Теперь она точно знает, что она не гоблин.

Девочка машинально доела шоколадку и шмыгнула носом. Ладно, этот подарок был вкусным, но маленьким. Надо полагать, дядя подарит что-нибудь еще.

Иначе зачем он вообще пришел?

– Кстати, Астрид, прояви вежливость, – вдруг сказал папа. – Дядя угостил тебя шоколадкой. Угости его тоже чем-нибудь.

– Мы ее учим эмпатии, – вполголоса пояснила Лахджа. – Или хотя бы ее имитации.

– Это правильно, – согласился Жробис.

Астрид немного озадаченно ушла в детскую и вернулась с шоколадкой… последней. Все остальные она съела вчера, оставив только самую любимую, которую приберегала на особый случай.

Отдавать ее было жалко. К тому же Астрид не понимала, в чем смысл этого ритуала. Если она получит шоколадку и отдаст шоколадку… у нее же ничего не прибавится! И у дяди Жробиса не прибавится!

В чем смысл?!

– А можно я угощу не шоколадкой? – попросила она. – А то как-то тупо. И у меня осталась только одна шоколадка, моя любимая. А дядя подарил мне не особо любимую. Получается, он мне подарил не особо любимую, а вынудил отдать любимую?!

– Какие сложные рассуждения для такой маленькой девочки! – восхитился Жробис.

– Она демон и наполовину гхьетшедарий, – пояснил его племянник. – Для них раннее развитие нормально.

– Я не дам себя обмануть, – сурово посмотрела на дядю Астрид. – Угощаю тебя этим огурцом.

– Такая маленькая, а уже демон, – покачал головой Жробис, но подлил себе виски и закусил огурцом.

Сразу после этого в дверь снова постучали. На этот раз явилась сухопарая пожилая женщина – очень эффектная для своего возраста, в черном платье, сережках-черепах и с колокольчиком на шляпе. В отличие от дяди Жробиса, с тетей Маврозией Лахджа уже была знакома – та жила в Валестре и иногда заглядывала навестить племяша.

К Лахдже и Астрид она поначалу относилась настороженно, но потом успокоилась. Тетя Маврозия – из института Нигилиум, факультет классической некромантии, а они хотя и мало соприкасаются с демонами, но в целом к общению с нечистью им не привыкать. Она прямо сейчас приехала в карете, которую тащили лошади-призраки… или ревенанты… Лахджа не знала, как называются эти мерцающие твари. Она прекрасно видела их ауры и примерно понимала, как их создали, но официального названия не знала.

Она надеялась, что с появлением тети застольный разговор переключится на что-то другое, но он продолжал вертеться вокруг нее и их отношений с мужем. Лахдже это уже обрыдло.

Остается надеяться, что смертные со временем все-таки привыкнут, что светлейшее светило из Паргорона осветило их темное существование. А то она даже из дома выходит редко, потому что как ни выйдет, так на нее глазеют и судачат.

Ой, это фамиллиар Дегатти!.. Ой, это его жена!.. Жена-фамиллиар?.. фу, какой ужас. Это законно вообще?

– Фархеррим, вначыт, – сказал дядя Жробис, набив рот селедкой с картошкой. – Я таких вообще не знаю.

– Да мы новенькие, – в очередной раз объяснила Лахджа. – Нас из смертных наделали.

– Ты из Легационита, что ли?

– Нет, я… неважно, издалека.

– Из-за Кромки?

– Ну да.

В пятом закатном часу прибыл наконец и приглашенный Вератор. У Майно на пальце задрожал перстень, Вератор спросил, уместно ли его присутствие, и получив согласие, самопризвался. Лахджу немного напрягало, что дружбомаг в любой момент может просто возникнуть из воздуха, но пока что тот не злоупотреблял своим правом.

По бокалам разлили вино. В стенном дальнозеркале появился Локателли с его обычным добродневным обращением. Слушали вполуха – речи председателя давно стали традиционным сопровождением праздничного застолья.

Вератор его слегка передразнивал и веселил Астрид. Жестикулируя вилкой с кусочком картошки, он вещал:

– Этот год был очень тяжелым! И все благодаря мне! Великолепному, неподражаемому мне! Бессменному руководителю Мистерии! Смотрите, какая у меня борода! Сколько волшебных тайн и чудес в ней сокрыто!

Жробис аж хрюкал, колотя кулаком по столу. Маврозия сухо посмеивалась. Астрид заливалась от хохота. Дегатти тоже усмехнулся и спросил:

– Вератор, а почему ты не ректор Субрегуля?

– Потому же, почему и Жюдаф, – весело ответил дружбомаг. – Мы заняты более важными делами.

– А-а-а…

– Потому же и Сарразен до сих пор не ректор Униониса, – ухмыльнулся Вератор. – Не думаю, что он вообще этого хотел бы.

– У-у-у…

Сразу после новогодней речи официально началась добродневная ночь, и стали распаковывать подарки. Лахдже подумалось, что без рождественского дерева все-таки чего-то не хватает, чувствуется какая-то незавершенность. Но остальные ее не замечали, а значит, только у нее такие переживания.

– …Распаковывайте эти подарки с мыслями обо мне! – продолжал пародировать председателя Вератор. – Думайте обо мне, пока ими наслаждаетесь! Все они – как бы от меня!

– Вератор, хорош, – поморщился Дегатти.

Дядя Жробис принес подарки всем, кроме Вератора, на которого не рассчитывал. Но его выручил племянник, незаметно сунувший дяде один из своих резервных подарков.

Семье Дегатти Жробис подарил новый набор столовых приборов, что вызвало восхищение Астрид.

– Какой красивый, – заморгала она.

– Есть нельзя, – тут же убрала его повыше мама. – Спасибо, мэтр Дегатти.

Астрид пытливо посмотрела на мать. Мать пытливо посмотрела на Астрид. Астрид подумала, не закатить ли чудовищную истерику прямо сейчас, но тут взгляд Лахджи стал Взглядом, и Астрид сжалась в комочек.

Иногда мама смотрела так, что страшно становилось всем. Свечи и магические светильники начинали меркнуть, молоко скисало, а в конюшнях бесновались кони.

К тому же сейчас у Астрид были более важные дела. Подарки продолжали распаковываться, и это нельзя было упустить. Девочка совала нос в каждый, особенно пристально изучая те, что вручались ей.

Для нее это были совершенно новые, удивительные переживания. В прошлый Добрый День Астрид была еще маловата и толком не понимала, что сейчас за праздник.

Зато потом у нее как поперло развитие!

Так, от мамы новые сандалеты… от дяди Жробиса набор для кукольного чаепития… от дяди Вератора раскраска…