Но на сей раз там нет императора Абраксола и других величайших магов. Им не удалось бы скрыть свое присутствие, их Гаштардарон бы почувствовал. И сама печать другая, на десятерых… десятерых очень сильных магов…

– Э, чего задумался?! – снова швырнул вспышку Арикед.

Слабовата. Просто отвлечение. Гаштардарон отбил ее мечом… и топнул ногой. Еще раз, еще. По земле побежали трещины…

Почва просела.

– Ты попрал святость поединка! – гневно воскликнул демолорд, ударяя снова.

Не мечом. Просто демонической силой. Гаштардарон приказал земле не быть – и все полетело в преисподнюю. Взметнулась туча пыли, пещеры рухнули.

От горизонта до горизонта образовалась расщелина. Она все продолжала расширяться, осыпались с грохотом камни. Солнце закрыло серым облаком, подул раскаленный ветер.

И из этой завесы вылетел черный силуэт. Рогатый демон со светящимся мечом втягивал души… десятки душ чародеев.

Они все погибли мгновенно. Гаштардарон не стал марать клинка о тех, кто не чтит честного боя. Просто приказал им умереть – и все умерли. Даже те, кто занимался именно тем, что защищал остальных, отвлекал внимание, подавлял демоническую силу… все умерли.

Они просто не справились с гневом демолорда.

Остался только Арикед. Он единственный устоял в этой волне.

– Э… ну… – растерянно произнес он, тоже паря над облаком пыли. – Ладно… Это все равно не я придумал. Так даже проще будет.

– Жалкие оправдания, – указал на него пальцем Гаштардарон.

Арикед вздрогнул. Его ударило демонической силой. Воля демолорда прошила его будто невидимой стрелой.

Но против воли встала другая воля. Арикед сбросил наваждение, раскрутил свой огромный посох – и ринулся на Гаштардарона.

Теперь вздрогнул Гаштардарон. Он уж было подумал, что репутация Арикеда раздута, что он тут просто как приманка… но вот смертный ударил в полную силу, и из демона вышибло дух. На секунду перехватило дыхание, он встретил посох мечом… но не сумел перерубить!

Металл столкнулся с металлом. Страшно представить, сколько весил этот бронзовый шест. Врезались друг в друга две воли. Гаштардарон саданул – и получил удар в ответ.

– Я… лучше тебя… – процедил Арикед, скрипя зубами. – Я… самый… сильный…

И отбросил Гаштардарона – а тот аж захохотал. Стоя прямо на воздухе, секомый каменной крошкой, демолорд с интересом взглянул на Арикеда… и рубанул мечом.

Волна огня уничтожила его защиту. Выброшенное заклятие рассыпалось, хотя и вобрало большую часть убойной мощи.

Но остальное досталось Арикеду – и тот закричал от боли.

А потом – от гнева. Не помня себя, пылая яростью, волшебник шваркнул целой россыпью заклятий. Крепко сжал руки – и Гаштардарона сдавило силовыми тисками. Арикед схватил его в кинетический захват.

Очень простое заклятие. Одно из самых элементарных. Но в руках великого волшебника оно превращается в почти неодолимую мощь.

У Гаштардарона затрещали ребра. Настоящая бездна маны хлестала со всех сторон. Почти на грани того, что он мог выдержать.

И Арикед продолжал давить. Ломать демона просто тупой мощью.

В чем-то это напоминало демоническую силу. То самое, что предпочитают гохерримы – без всяких фокусов, без колдовства, без хитростей. Чистый бой, чья возьмет.

Но Гаштардарон был не слабее. Сосредоточившись, он резко развел руки – и разорвал захват. Кинетический импульс рассыпался, Арикеда оттолкнуло отдачей. Вокруг его запястий закрутились огненные браслеты, с пальцев полился Очищающий Пламень…

Гаштардарон нахмурился. Он услышал… новые ауры. Прекрасно знакомые. Кажется, сюда направляются другие волшебники… возможно, даже сам Колдующий Император.

Видимо, их план провалился, и они просто набросятся всем миром на последнего демолорда. Им невозможно телепортироваться прямо сюда, Гаштардарон блокирует подобные перемещения… но они все равно приближаются.

Что ж, хотя бы титанов можно не опасаться. Эти свято чтят поединки. Для них вмешаться в битву один на один – даже отвратительней, чем для гохеррима.

Но все равно… люди, смертные… чего еще от них ждать…

– Не смейте! – вдруг заорал Арикед. – Это мой бой! Я его сам грохну! Вся слава мне, не лезьте!

Он раскрыл в воздухе окно, рявкнул туда что-то, почти плюнул – и Гаштардарон почувствовал, как ауры слабеют. Они остановились.

Подкрепление отступило, Арикед будет сражаться в одиночку.

– Прекрасно, – невольно улыбнулся Гаштардарон. – Ты меня все-таки не разочаровал.

И ударил снова. Швырнул огненную вспышку – и тут же саданул клинком. Вылетел из облака пыли, ударил ослепленного противника… ударил еще… еще!..

Арикед едва успевал вздымать щиты. От его плаща мало что осталось. Вокруг клубились вихри, бурлила мана.

Его хорошо снарядили для этой битвы, Арикеда Черного. Весь увешанный накопителями, с мощнейшим защитным поясом, усиленный несколькими внешними заклятиями, он почти не уступал Гаштардарону. Маги не рассчитывали только на свою ловушку, они надеялись и на запасной вариант…

Арикед был этим запасным вариантом.

Гаштардарон швырнул его к земле. Ударил так, что оставил еще один кратер. Взметнулся огненный столб, и от Арикеда изошла боль. На секунду демону показалось, что противник погиб, что великий маг не выдержал этого удара.

Но Арикед вернулся. В обгоревшей одежде, с опаленным лицом и с жалкими клочками вместо роскошной золотой шевелюры – но еще и с огромной скалой. Удерживая ее кинетически, он ударил ею демолорда. Тот расколол ее мечом… и получил удар в лицо. Арикед метнулся сразу следом, ударил посохом… и на его вершине вспыхнул кристалл.

Он раскололся. Раскололся о рог Гаштардарона – и окатил светящейся пылью.

Боль была невероятная. Гаштардарон не знал, что там намешали чародеи, что за дрянь таскал на своей палке Арикед, но она его чуть не убила. Тело окутала слабость, от макушки стала расползаться… Гаштардарон рванул собственную кожу.

Когтями. Дернул изо всех сил и содрал часть скальпа. Вырвал левый рог. По черепу пошла трещина… она дошла до глазницы… субстанция коснулась глаза… страшным усилием воли Гаштардарон сдержал распространение заразы.

Не смертельно. Но недели три он походит однорогим.

– Ах ты ж!.. – разочарованно выдохнул Арикед.

Гаштардарон отбросил рог с лоскутом кожи и тут же развернулся к Арикеду. Блестя куском голого черепа, демон медленно сомкнул глаза.

Арикед ждал. Искал нового момента. Его посох все еще источал светящуюся пыль.

– …Мне плевать, что удумал этот идиот!.. – донесся издали гневный голос. – У нас есть шанс его добить!.. Навсегда избавиться от Рыцаря Паргорона!..

Они идут. Сейчас будут здесь. Арикед этого не слышит, он все-таки только смертный. Это Гаштардарон может различить, как ползет букашка.

И он ранен. Это был… ощутимый удар. Он может закончить бой с честью… проиграв или победив… но ему просто не позволят. Битва будет испорчена, осквернена… возможно, его даже не убьют, а заключат куда-нибудь, как Мараула.

Это будет бесславный конец.

Одно мгновение Гаштардарон колебался. Но потом поднял клинок – и отсалютовал Арикеду.

– Будем считать, что ты победил по очкам, – сказал он.

– По… победил?.. – хлопнул глазами волшебник. – Нет!.. Не смей сбегать!..

– Ты победил, Арикед Черный! – возвысил голос Гаштардарон. – Вы победили! Ты закончил эту войну – и мы уходим!

Грудь Арикеда раздулась от смеси гнева, разочарования… и радости. Пусть и с натяжкой, пусть и только по очкам – но все же победа.

Он не заметил, в какой момент Гаштардарон исчез. Не заметил, как появились другие волшебники, как его накрыло криками восторга. Арикеда хлопали по плечам, его восхваляли на все лады.

Весь мир слышал слова Гаштардарона. Все видели в проекристаллах, как Рыцарь Паргорона признает поражение.

Все узнали, что Четвертое Вторжение закончилось.

Не только на Парифате. Весь Паргорон точно так же следил за битвой через кэ-очи, а в Школе Молодых ее запись потом использовали в качестве учебного пособия. Демонстрации того, что даже смертные иногда могут преподнести сюрприз, победив не подлостью, не каким-то заковыристым заклинанием, а просто потому, что конкретно этот смертный – восхитительно могуч!

Гаштардарон восхитился совершенно искренне. В принципе, ранили его не так уж сильно, кампанию он мог продолжить. Но война уже начинала становиться убыточной, так что он торжественно признал поражение и объявил, что Четвертое Вторжение закончено. Что Паргорон покидает Житницу.

Он был гохерримом, а гохерримы любят красивые жесты.

Другие гохерримы тоже не огорчились. Жатва все равно подошла к концу. Выжившие вернулись домой богатыми, с кучей трофеев и раздувшимися счетами в Банке Душ. Паргорон не получил все, что хотел, но все равно заработал очень много.

Это был настоящий триумф гохерримов. Не совсем полный, не окончательный – но триумф.

Арикед Черный после той дуэли стал настоящим героем Парифата. Его славили почти так же громко, как Колдующего Императора. И хотя словам Гаштардарона поверили не все, хотя еще лет десять потом империя жила настороженно, постоянно готовая к Пятому Вторжению, со временем атмосфера разрядилась. На Парифате снова наступил мир.

А потом скончался император Абраксол. После победы он прожил еще шестнадцать лет и за эти годы восстановил разрушенную империю почти полностью. Снова наполнился жизнью Бриароген, вернулись на свой остров титаны, а боевые чародеи перестали носить амулеты «Горького спасения». Место изгнания Кхатаркаданна превратили в мемориальный парк, где с почетом похоронили Лустуллуза э’Рбье, щитомета Каана, юного мага Кланца и других героев, отдавших жизни за свою планету.

Мараул же провел заточенным в камень восемнадцать лет. Но на девятнадцатый с его узилища сдернули платок и внутрь заглянул алый глаз.

– Привет, Мараул, – раздался ехидный козлячий голос. – Как тебе тут отдыхается?

– Клю… Клюзерштатен?.. – не поверил ушам Мараул. – А ты что тут делаешь?

Клюзерштатен не ответил, продолжая ехидно таращиться. Мараул всмотрелся в него сквозь кристаллическую оболочку и опешил. Не веря теперь уже глазам, он изумленно спросил:

– Ты… ты почему демолорд?! Кто допустил?!

– Меня наградили за то, что я такой охеренный, – захихикал Клюзерштатен. – Демолорды просто заметили наконец-то, что в Паргороне живет некто особенный. Исключительный. Мои заслуги наконец-то оценили по достоинству, Мараул.

– Заслуги?.. Какие еще заслуги?.. А война?.. Война выиграна?..

– Да-а-а!.. Житница давно уже наша. Полностью. Гламмгольдриг держит у себя Абраксола вместо собачонки.

– А почему тогда меня до сих пор не выпустили?!

– Понимаешь, Мараул, ты никому не нравишься. Говорю тебе честно, как есть. Мы тут посовещались с другими демолордами и решили, что ты какой-то душный. Когда мы в прошлый раз выпивали с Гаштардароном, он по секрету упомянул, что давно тебя втайне презирает. Просил никому не говорить, но тебе-то можно, верно? Я думаю, ты имеешь право знать, что о тебе думают.

– Я понял, – помертвевшим голосом сказал Мараул. – Эсветаллила погибла. Нет никакого другого объяснения тому, что ничтожество вроде тебя стало демолордом.

Клюзерштатен цокнул языком. Какой догадливый бушук. Он-то хотел еще немного над ним поиздеваться…

– Да, скоропостижно скончалась, – признал он. – Кажется, ты испытывал к ней какие-то чувства?

– Не твое дело! Как она погибла?!

– О, ты спросил верного демона! Только я и могу рассказать тебе все в красках!

– Ты-ы-ы!.. – задохнулся от ярости Мараул. – Как… как ты сумел?! Она же… она была такой… сильнее ее не было!.. А ты… ты… ты жалкий прыщ на теле Паргорона!

– Мараул, как ты разговариваешь со своим спасителем? – фыркнул Клюзерштатен. – Хотя еще не спасителем. Не уверен, что буду тебя теперь спасать. Хотя я сам вызвался, вообще-то. Специально попросил послать именно меня. Знаешь, как долго я тебя разыскивал?

– А где я вообще? – заозирался Мараул. – Я все время был накрыт этим поганым платком!..

– А ты в личном императорском хранилище. В одном маленьком городке. А до этого был в другом. А до этого – в столице. Я, знаешь ли, следил за твоими перемещениями. Меня волновала твоя судьба.

– А почему ты пришел только сейчас?!

– Да все дела какие-то, дела… Я же теперь демолорд, дел у меня полно…

– Я понял, что ты демолорд.

– Ага. Я теперь демолорд. А ты мне в кредите отказал. Сотню условок пожалел. И разговаривал грубо. А я теперь демолорд. И только от меня зависит, покинешь ли ты этот камень.

– Ты что, убил свою мать, чтобы отомстить мне?! – завопил Мараул.

– Говна пожри, – ухмыльнулся Клюзерштатен. – Не переоценивай себя… жалкий прыщ. Я убил свою мать, потому что мог. А мстить тебе мне просто приятно.

Мараул угрюмо замолчал. Клюзерштатен какое-то время ждал, надеясь, что тот начнет унижаться, канючить, умолять… но Мараул молчал. Старый бушук чувствовал, насколько это будет бесполезно.

К тому же известие о гибели Эсветаллилы совершенно его раздавило. Он, конечно, давно перестал пылать к ней животной страстью, но все равно глубоко любил и уважал.

– Но я все-таки тебя выпущу… – наконец заговорил Клюзерштатен. – При одном условии.

– Каком?

– Я выпущу тебя, если ты… если ты…. отдашь мне половину своего счета!

– Что?! – задохнулся от ярости Мараул. – Ни за что!

– Ты подумай.

– Нет! Мне дешевле сдохнуть!

– Подумай еще.

– Я подожду! Рано или поздно меня выпустят!

– Никто тебя не выпустит. Я единственный, кто знает, где ты есть. И только от меня зависит, вернемся ли мы вместе или я просто скажу демолордам, что тебя… пора заменить. Банк Душ не может оставаться без управляющего, знаешь ли. Мы с Дворком об этом уже поговорили…

Мараул снова замолчал. И молчал он долго, а Клюзерштатен терпеливо ждал, постукивая единственным копытом.

Ждать он был готов сколько угодно. Клюзерштатен как следует помариновал здесь Мараула. Чтобы успел отчаяться, успел соскучиться.

Чтобы готов был раскошелиться.

– Клюзерштатен… – подозвал его Мараул.

– Да-да? – жадно наклонился тот к камню.

– Клюзерштатен-Клюзерштатен, в папочку он вышел статью! – продекламировал Мараул. – Свою мать подло убил, но копытом заплатил!

– Ты здесь сгниешь!!! – страшно завизжал Клюзерштатен, стискивая кристалл. – Никто и никогда тебя не освободит!!!

Он бы с огромным удовольствием раздавил камень, уничтожил. Но проблема в том, что тогда Мараул освободится, а не погибнет. Чары очень мощные, но завязанные на внешнюю оболочку, Клюзерштатен уже видел.

К тому же лет через пятьдесят можно вернуться и спросить снова. Может, к тому времени Мараул передумает.

Может, он и передумал бы. Но через пятьдесят лет Клюзерштатен Мараула не нашел. Новый Колдующий Император, Громорокатран, в очередной раз его перепрятал – и на этот раз так надежно, что спасовал даже демолорд.

А у Банка Душ за это время появился новый управляющий. Сначала временным директором стал Дворк, но спустя тридцать лет он внезапно скончался по неизвестной причине, и его место занял Каген, младший из детей Мазеда. И целых двести лет он не был демолордом, а был просто старшим банкиром, первым среди равных.

Но вы уже видели, какие возможности открываются на такой должности. Двести лет Каген управлял счетом старшего брата, а также имел доступ ко всему остальному душезапасу. И ни для кого не стало сюрпризом, что в конце концов его личный счет достиг заветного одного процента.

Так в Паргороне стало на одного демолорда больше. А спустя еще триста лет – на одного меньше. Счет заточенного в камне Мараула год от года все хирел и тощал, пока не упал ниже все того же одного процента.

Никто не вправе лишить демолорда его счета. Но никто и не обязан его счет пополнять. А у душ есть срок годности. Очень большой срок – условная душа служит несколько тысячелетий, – но конечный. Поэтому если демолорд куда-то исчезает на действительно долгий срок – он постепенно перестает быть демолордом.

И когда какой-то сим откопал во тьме Домурбиса мерцающий камень, Мараул уже давно демолордом не был. Он все еще сильно превосходил обычных банкиров, его счет все еще составлял почти 0.34 %… но это была едва девятая часть прежнего могущества.

Впрочем, симам этого хватило. Мараул быстро с ними договорился. Убедил глупых обезьян его выпустить, а когда те это сделали – сожрал их живьем.

За тысячу лет заточения он страшно проголодался.

Выбравшись на поверхность, Мараул не узнал прежний Парифат. Сначала он даже подумал, что Клюзерштатен в тот раз сказал правду, и Паргорон таки завоевал Житницу. Цветущая империя волшебников превратилась в разоренный, примитивный мир без единого чародея.

Впрочем, свою ошибку Мараул быстро понял. В этот раз демоны были ни при чем – смертные сделали все сами. Они вообще любят массовый суицид, то и дело уничтожают собственные миры. Мараулу даже некому оказалось мстить, а тратить время на злорадство он не собирался – спешил вернуться домой, в Паргорон.

И так уж случилось, что он вернулся как раз в канун очередного Большого Аудита. Башня Душ пылала разноцветными огнями, банкиры водили хоровод и пели, а управляющий Каген добродушно улыбался… когда в зал ввалился истощенный бушук с безумным взглядом.

– Я вернулся!.. – простонал Мараул, подбегая к уставленному яствами столу. – Каген, Каген, я вернулся!..

– И это очень хорошо, – обнял его Каген, промедлив всего секунду. – Мы уже и не чаяли тебя увидеть, мой любимый брат.

– Ум!.. Ум!.. – всхлипывал Мараул, набивая рот креветками. – Я столько страдал!..

– Ну-ну, теперь все хорошо, теперь ты снова с нами. Правда… ты же сам понимаешь… тебя не было слишком долго… Директор Банка Душ теперь я, Мараул.

– По… почему не Дворк?.. а, понимаю…

Мараул чуть заметно задрожал. Объятия Кагена как будто стали холоднее.

Остальные бушуки пристально смотрели на это воссоединение. Ждали.

– Я все понимаю, Каген, – поспешил сказать Мараул. – Конечно, я сильно отстал от жизни и просто не смогу теперь достойно управлять Банком Душ. И я очень рад, что этот пост достался тебе, ведь ты достоин его, как никто другой!

– Спасибо тебе за эти теплые слова! – умилился Каген. – Я так рад, что ты все правильно понял и не обиделся!

– О, я нисколько не обиделся! – заверил его Мараул. – Ведь самое главное, чтобы у руля по-прежнему был сын Мазеда, а будет ли это старший или младший… ах, право, все мы здесь одна семья!

– Воистину ты мудрейший среди нас, дорогой брат! – восхитился Каген. – Счастье для всего Паргорона, что ты вернулся и снова можешь делиться своим бесценным финансовым опытом! Воистину ни у кого нет такой бездны знаний, как у тебя!

– Слишком много чести для бедняги вроде меня, слишком много чести! Но… раз уж ты сам вспомнил о моем финансовом опыте, брат… у меня по-прежнему довольно веский счет, так что… я полагаю… я думаю…

– Конечно, ты станешь одним из банкиров! – всплеснул ручками Каген. – Мы все будем очень рады! И так уж вышло, что сразу двум демолордам сейчас нужен бухгалтер, так что ты как нельзя вовремя!

– Сразу двум? – оживился Мараул. – Ох, сколько сразу работы для бедного больного бушука! Но если это нужно ради блага Паргорона… я возьму, возьму обоих!

– Они будут бесконечно благодарны, что им достался такой опытный специалист! Только ты уж будь подобрее с Таштарагисом, а то он очень расстроился, когда его прежний бухгалтер трагически погиб…

– А, это опять Таштарагис… – чуточку утратил энтузиазм Мараул. – Ну что ж, клиент он интересный, мы наверняка сработаемся. А кто второй?

– Да один новичок, ты с ним и не знаком, быть может. Сложный клиент, долго настаивал, что бухгалтер ему не нужен совсем… но мы его в конце концов переубедили. Его зовут Клюзерштатен…

– Клюзерштатен?!! – хищно скрючил пальцы Мараул. – О, вот его счетом я займусь с особенным удовольствием! С ним мы точно сработаемся!

– Вот и славно, – хлопнул в ладоши Каген. – Господа бушуки, давайте продолжим праздновать! Сегодня мы отмечаем сразу два замечательных события – очередной Большой Аудит и возвращение моего дорогого, моего любимого старшего брата! Героя войны, ветерана, не пожалевшего жизни ради нас всех!

Счастливый донельзя, что хотя бы освободился, что вернулся домой, Мараул упал на колени и зарыдал. А Каген гладил его по лысине и обещал, что теперь все у всех будет очень хорошо.