– Нет, – нарочито мягко ответил Дрекозиус. – Дело в том, что я хоть и не видел до сего дня Криабалов воочию, вот уже много лет тесно с ними связан.

– Это как же?

– Я… я вижу вещие сны. Сны о Криабалах.

– Так ты знаешь, где они?! – изумилась Джиданна.

– К сожалению, нет. Я вижу их, лишь когда они меняют хозяев. Когда переходят из рук в руки. Так я увидел, как наш добрый Мектиг отыскал ту страницу – увидел и как он принес ее к вам.

– Ага. И ты хочешь сказать, что это просто случайное совпадение, что ты при этом живешь в том же городе, что и мы?

– Конечно же это не совпадение. Я родился и вырос в Грандпайре, в славном городе Ридолено. Но семнадцать лет назад у меня впервые начались эти видения… именно с этой страницы, которую случайно подобрал наш добрый Мектиг. Я увидел, как один человек… расстался с ней, и решил ее разыскать.

– Но у тебя не получилось.

– Увы. Видения оказалось недостаточно. Я разыскивал ее многие годы, но так и не сумел найти точное место. Я ведь не вижу в этих снах географических координат – только само событие. Я знал, что страница где-то в тундре, у каких-то кочевников, а по узорам на рукавах их одежд распознал представителей тохти – народца, живущего в Арбии и западной Эрдезии. Однако сей народец хоть и малочислен, но все же рассеян по обширным территориям – а никаких имен или названий в том моем сне не прозвучало. Потому я и осел в Пайнке, надеясь однажды дождаться нового сна, нового видения… и вот, не далее как позавчера оно мне явилось. Я узрел доброго Мектига, получившего сию страницу в дар и пошедшего с ней не куда-нибудь, а прямо на восток, в сей дивный провинциальный городок, что служит мне пристанищем.

Джиданна посмотрела на Мектига. Дармаг, не без труда осмысливший речь Дрекозиуса, в конце концов медленно кивнул. Если этот жрец видит вещие сны – он провидец. Или даже вёльва. А вёльва всегда может пригодиться.

Конечно, все вёльвы – женщины, но на жреце платье, так что он может считаться женщиной.

– А ты как считаешь, мелкий? – спросила Джиданна у Плаценты. – Принимаем святого отца четвертым?

– Ну что я могу сказать… – важно надул губы полугоблин. – Я считаю… я считаю, что мне [цензура].

Дрекозиус почувствовал, что эта троица начинает вызывать у него неприязнь. По-прежнему ласково улыбаясь, он взялся за колокольчик и сказал:

– На самом деле выбор у вас очень простой. Либо вы принимаете меня четвертым, либо я зову стражу, страницу у вас отнимают, а вас самих отправляют в темницу.

– Попробуй, – пробасил Мектиг, делая шаг вперед.

– Заметьте, я не хочу этого делать! – поспешил заявить Дрекозиус. – Я хочу договориться полюбовно! Я нужен вам сильнее, чем вы мне!

– Но мы тебе тоже нужны, – усмехнулась Джиданна. – Ты ведь тут не самый главный. В одиночку ты ничего не добьешься, а собственных людей у тебя нет. Если стража отнимет у нас страницу, она попадет к епископу Суйму. А ты не хочешь, чтобы Бешеный Святоша о ней узнал.

– Разумеется. А вы разве хотите?

Нет, этого никто не хотел. Его преосвященство Суйм управляет Пайнком уже двадцатый год, и за это время все твердо уяснили – связываться с ним лишний раз не стоит.

И это при том, что его никак не назовешь плохим человеком. Он не берет взяток, презирает роскошь, живет в скромной келье, круглый год ходит в одной и той же застиранной сутане. У него нет даже кареты, нет собственного дома. Аскет, всего себя посвятивший служению.

Но принципы отца Суйма подобны каменным стенам. Он не знает компромиссов и не видит разницы между мелкими и крупными проступками. Всякое отклонение от правил для него есть грех, а грех должен быть наказан. В воспаленном разуме епископа огнем светятся божьи заповеди – и больше там ни для чего места нет.

– Обойдемся без епископа, – отвела взгляд Джиданна. – Считайте, что мы договорились, отче.

– Рад, очень рад, – заулыбался Дрекозиус. – Люблю, когда люди приходят к согласию. И спешу вас порадовать добрыми вестями – милостью ниспославших мне сей дар богов я, ничтожный, ведаю, где находятся и некие иные части Криабала. Те, что за последние семнадцать лет меняли владельцев.

Мектиг, Плацента и Джиданна выжидательно уставились на толстого жреца, но тот не торопился продолжать. Среди его круглых щек блуждала лукавая улыбочка.

Первым не выдержал Плацента. Полугоблин скрипнул зубами и бросил:

– Ну и?.. Не тяни, святоша! Много их?!

– Четыре, – с охотою ответил Дрекозиус. – За эти семнадцать лет из рук в руки переходили четыре разных части Криабала. Три отдельные страницы и один из полноценных томов.

– Какой?!

– Черный. Десять лет назад его заполучил добрый волшебник Медариэн, отобрав у какого-то безумного чернокнижника. Однако где он сейчас, мне неизвестно – Медариэн сокрыл его в некоем потаенном месте… не могу сказать, где именно, я видел лишь, что там очень темно.

– Это довольно бесполезная информация, – заметила Джиданна.

– Бесполезная. Особенно если учесть, что Черный Криабал уже и не там. Несколько лун назад его кто-то отыскал. К сожалению, это происходило все в том же очень темном месте, и я не разглядел, кто это был. Во сне я только слышал их голоса – писклявые и противные, как у гоблинов.

– Да, совершенно бесполезная информация, – подытожила Джиданна. – А что насчет отдельных страниц? Я правильно понимаю, что одна из них – наша?

– Правильно. Ее я видел во сне трижды. Вторая – та, что недавно попала в лапы Темного Властелина. Это обычная страница откуда-то из середины, она не слишком важна. А вот третья… третья страница – особенная. Это… оглавление.

– Оглавление?! – поразилась Джиданна. – Ты знаешь, где искать оглавление?!

– Знаю. Но, боюсь, вас не порадует то, что вы услышите.

– Не тяни, святоша! – прошипел Плацента.

– Оно в Паргороне.

Некоторое время в комнате царило молчание. Потом Плацента хрипло захохотал. Вскинув руки, он заявил, что ему было очень весело, он позабавился, но дальше без него, он в этом не участвует. Лезть к демонам за чем бы там ни было – развлекуха, без которой он прекрасно обойдется.

Однако уйти он почему-то не ушел.

– В Паргороне должно быть очень опасно, – задумчиво молвила Джиданна. – Нам на ПОСС раз двадцать повторяли: в Паргорон не соваться, в Паргорон не соваться. Сразу предупредили – если туда попадем, Мистерия ничем не поможет, вытаскивать не будут и пытаться.

– Я не боюсь, – пробасил Мектиг.

– Ну ты-то понятно, – фыркнул Плацента. – У тебя, тля… кхе… кхе-хе…

– Ты чего? – глянула на него Джиданна.

– Ничего, – огрызнулся полугоблин.

Ему просто вспомнилось, что тупому варвару не нравится, когда его называют тупым. Так что умный и осмотрительный полугоблин не стал заканчивать фразу.

– Знаю, знаю, дети мои, – грустно развел руками Дрекозиус. – Рискованно. Опасно. Даже смертельно опасно. Но есть ли у нас выбор? Можем ли мы поступить иначе? Сами боги ниспосылают мне эти сны. Сами боги ниспослали мне видение о том, где кроется оглавление Криабала. Как же нам не воспользоваться даром небес?

– Да вот так – взять и не воспользоваться, – пожала плечами Джиданна. – Мне моя жизнь немного, но все-таки дороже сомнительного шанса получить Криабал.

– Не страшись зря смерти, дочь моя. Боги с нами. А даже если случится худшее… что ж, однажды все умрут.

– Забавно, но я как раз сегодня об этом думала, – чуть усмехнулась Джиданна. – Только вот умирать прямо сегодня я все-таки не планирую.

– Если вы откажетесь, то не умрете прямо сегодня, – грустно покивал Дрекозиус. – Это само собой разумеется. Только вот через некоторое время вы все равно умрете. Вы… и все остальные добрые севигисты.

– Это почему еще? – нахмурился Плацента.

– Да все потому же. Разве вы забыли о Темном Властелине? Забыли о ужасных планах лорда Бельзедора? Он тоже собирает Криабал. И он его соберет. Рано или поздно, но соберет. И что он сделает тогда с Парифатом? Что сделает со всеми нами? Либо наступит конец света, либо весь мир станет огромной Империей Зла, иных вариантов я не вижу.

– Да ладно, его все равно кто-нибудь остановит, – отмахнулся Плацента.

– Несколько лет назад он со своими Легионами Страха вторгся в Шевларийскую империю, разграбил ее столицу и сжег императорский дворец. Остановил ли его кто-нибудь? Встал ли кто-то на пути и сказал: «Нет»? Увы, не нашлось храбреца. Примите этот печальный факт, дети мои. Осознайте его. Никто в этом несчастном мире не смеет воспрепятствовать Темному Властелину. И если этого не сделаем мы – то кто? Никто другой ведь даже не посвящен в его коварные планы! Никто – только мы!

– Мне кажется, в Паргорон за этой страницей не сунется даже Бельзедор, – продолжала колебаться Джиданна.

– Не будь так наивна, дочь моя! Не будь так наивна! Страшись недооценить злого лорда! Мне кажется совершенно противоположное – коли восхочет он получить что у демонов паргоронских, так просто зайдет к ним на чашку чая, скажет: хочу того-то, – так сразу и получит! Демоны подадут ему это с улыбкой, с радостью, что смогли помочь доброму приятелю. Быть может, Темный Властелин отплатит им за такую услугу – невинными душами или еще какими злодействами, – но страницу он всяко заполучит.

– Тля, – мрачно засопел Плацента. – А может, просто доложим тогда кому поважней?

– Это кому? – покосилась на него Джиданна.

– Да Бешеному Святоше хоть. А он пусть там других святош созовет, чтоб об этой кирне башки у них трещали. Мне вот лично такого дерьма не надо!

– Я бы на вашем месте не стал соваться с таким вопросом к отцу Суйму, – жеманно произнес Дрекозиус. – При всей моей любви к доброму епископу этого славного городка, он не всегда бывает… мягок. Нисколько не удивлюсь, если для уверенности, что вы рассказали все, о чем ведаете, он прибегнет к не самым севигистским средствам.

– Тля, ну вас всех моей мамке в дупло! – покривился полугоблин. – Пошел я! Слышь, варвар, ты со мной?

– Иди, – равнодушно ответил Мектиг. – Я остаюсь.

– Че, тля, мир спасти решил, дерьма ты кусок?!

– Нет. Хочу Криабал.

Плаценту аж перекосило. Его разрывало бурными чувствами. Страх тянул к двери, заставлял уйти из кабинета видама, а потом удрать и из города, да как можно дальше. Но жадность шептала, что ему раз в жизни выпал потрясающий приз, который не выпадет уже никогда, и отказаться от подобной удачи – кошмарная глупость.

Что же до Джиданны, то она все уже обдумала и приняла решение. Ей была абсолютно безразлична судьба мира и живущих в нем людей, но вот свою жизнь она любила больше всего на свете. И ради того, чтобы продолжать жить, она была готова рискнуть жизнью.

Возможно, где-то в этих рассуждениях крылась логическая ошибка.

К тому же Джиданне тоже хотелось получить Криабал. Слишком уж много слышала она об этом сказочном сокровище, когда училась. Школяры то и дело шушукались о нем мечтательно.

Бурый Криабал она даже видела. Он хранится в библиотеке Клеверного Ансамбля, и это единственный из Криабалов, что доступен для обозрения. Под бдительным присмотром его стражей можно подойти и бросить благоговейный взгляд на древний кожаный переплет. Бурый Криабал принадлежит Мистерии уже много веков, но за все это время ни разу не раскрывался, ни разу не использовался.

По крайней мере, так заявляется ученым советом.

– Хорошо, – угрюмо сказала Джиданна. – Я с вами. Но когда у нас будет Криабал – я хочу свою четверть.

– Ты не разочаруешься в своем решении, дочь моя, – приятно улыбнулся Дрекозиус. – А что до вас, бравые мужи? Присоединитесь ли вы к нам в этом героическом походе?

Мектиг молча кивнул. Плацента ответил потоком нецензурной брани, суть которой, впрочем, сводилась к слову «да».

– На том и порешим, – еще шире улыбнулся Дрекозиус. – И теперь, пока праведный огнь еще горит в наших сердцах… как нам попасть в Паргорон? Можешь ли ты посодействовать в этом, дочь моя?

– Не могу, – пожала плечами Джиданна. – Извините.

– Это че так?! – возмутился Плацента. – Ты ж волшебница, тля!

– А, ну да, я совсем забыла, – очень внимательно глянула на него Джиданна. – Действительно, я ж волшебница. Сейчас, минуточку, я взмахну моей волшебной палочкой и перенесу нас в Паргорон. А потом взмахну еще раз и разгоню всех демонов. А потом взмахну в третий раз и призову все Криабалы прямо нам в руки, чтоб долго не бегать.

Даже до Плаценты дошел этот тончайший сарказм. Он фыркнул, засопел и буркнул, что бы он сделал с Джиданной, не будь та фригидной страшилой.

Джиданна пропустила его слова мимо ушей. Она в принципе не реагировала на оскорбления.

– Что ж, печально слышать, что твои способности не могут нам помочь, очень печально, – вздохнул Дрекозиус. – По счастью, ты не единственная волшебница на белом свете, дочь моя. Так вышло, что я знаком с одним чародеем, способным помочь нам в этой беде. Очень древним и очень могущественным.

– Это с кем? – спросила Джиданна.

– Мэтр Кауд. Не слышала?

– Никогда не слышала.

– Не слишком этому удивлен. Дело в том, что живет он не в Пайнке, а в горах, ведет… мм… отшельнический образ жизни. Так что придется нам немного прогуляться.

– Прогуляемся, – пробасил Мектиг.

– И еще одно… Он… при всем моем уважении к этому замечательному, очень талантливому чародею, его никак не назовешь… бескорыстным. Если говорить правду в глаза и не прибегать к ложному славословию, мэтра Кауда можно назвать даже… жадным. За свои услуги он берет недешево… так что понадобятся деньги. И немало.

Джиданна отвела взгляд первой. У нее осталась едва ли дюжина медных хольдарков. Этого хватит, чтобы один раз скромно пообедать. В самой дешевой таверне.

Мектиг некоторое время ворчал – благодаря расправе над бандой Ирги Сварливца в его кошеле звенела сотня серебряных ханнигов. Если не слишком барствовать, на эти деньги можно прожить две, а то и три луны.

Дольше всех кобенился Плацента – в его каморке был тайник с двадцатью добрыми золотыми хдарками. Одному полугоблину этого хватит на целый год, четверым… на четверых Плацента делить не хотел.

– Что ж, вижу, что и эту проблему придется решать мне, грешному, – тяжко вздохнул Дрекозиус, открывая нишу в стене и доставая тяжелый кошель. – За годы беспорочной службы я вымолил у богов малую толику сего презренного металла… что ж, пусть теперь он послужит благому делу.

– Вот это правильно, святоша, – хрюкнул Плацента, ощупывая кошель масленым взором. – Сколько там у тебя – хдарков двести… нет, двести двадцать!

– Необычайно точная догадка, сын мой, – внимательно глянул на полугоблина жрец. – Здесь двести двадцать два полновесных золотых хдарка.

Плацента только фыркнул. Кошель манил его, как кусок хлеба голодного. В голове щелкали цифры, мелькал курс золотого хдарка, монеты превращались в роскошные яства, дорогие вина и покладистых блудниц. Полугоблинов привечают только самые грязные шлюхи, но Плацента по опыту знал, что куча золота превратит в грязную шлюху даже монашку.

– Что ж, дети мои, если мы пришли к соглашению, предлагаю нам сейчас разойтись по домам, собрать вещи в дорогу и завтра утром встретиться у северных городских ворот. Думаю, будет не очень разумным отправляться в путь с бухты-барахты – все-таки идти нам предстоит в горы, а на дворе еще зима. Отдохните как следует, выспитесь, поешьте.

На том и порешили. Оставив жреца отдавать распоряжения на время своего отсутствия, дармаг, полугоблин и волшебница вышли наружу. Джиданна сразу пошла домой, не посчитав нужным даже попрощаться. Плацента же покосился на Мектига и неохотно спросил:

– Слышь, дерьмозад, тебе переночевать-то есть где?

– Нет, – проронил Мектиг.

– Тля… Ладно, тля, пошли ко мне, кину тебе соломы в углу. И вроде в казане у меня еще какие-то отбросы остались…