День воробья

Очередной день, который, как обычно, просто приведет к следующему. Ничего нового, день сурка, день сменяет ночь и так по кругу. Бесконечный цикл мертвого для меня времени. Почему мертвого? Сами подумайте. Одиннадцать двадцать пять, я встал и готовлю завтрак, это Овсянка с дольками яблок. Час дня, солнца не видно, небо слишком пасмурное для этого месяца, я выхожу на улицу, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом. Нет, я не работаю, если вас интересует этот вопрос, я владелец двух квартир, в одной живу, вторую как то умудряюсь сдавать за довольно неплохие деньги, их хватает на месяц, да еще и остается на то, чтобы откладывать в копилку на что-то неопределенное. Три часа дня и я, как обычно, захожу в магазин за продуктами, которых хватит только до завтра, не очень люблю запасаться намного дней вперёд, удобнее каждый день покупать все заново. По итогу я возвращаюсь с молоком, пачкой овсянки, десятком яиц и чем то мясным к ужину, сам не знаю что это и кто отдал это мясо, но я привык к этому вкусу и потому меня все устраивает. К вечеру я устраиваю себе и маленькому, набитому ватой, медведю просмотр фильмов, и это единственное, что меняется в моей монотонной жизни – фильм на экране телевизора и то не всегда – иногда я пересматриваю любимые комедии. Спать ложиться можно примерно в одиннадцать, когда нет больше никакого желания начинать еще какую-то картину.

Ночь.

Очередной день, который просто приведет к следующему. Хотя, постойте, это уже не самый обычный день, сегодня в мое окно врезалась маленькая птица, упала на карниз, встрепенулась и подпрыгнула, будто от неожиданности и теперь молча смотрит на меня, испуганного этим неожиданным событием.

– Торопилась куда то? – спрашиваю я ее через стекло.

Птица все так же продолжает смотреть в глубину комнаты, где находился я и время от времени поворачивала голову на противоположный бок.

– Голодная? – снова спрашиваю ее я, прекрасно понимая, что ответа не последует.

Тут птица легонько, еле слышно, бьет клювиком по стеклу, словно подзывая к себе. Я не шевелюсь. Много раз видели, чтобы вас звал к себе воробей? Вот и я нет, потому и продолжаю стоять ещё более ошеломленный, чем минутой ранее.

Стук повторяется более настойчиво, что начинает пугать. Я резко подскакиваю к окну и звучно прикладываюсь ладонью к стеклу в том месте, где уселся маленький нарушитель порядка. Убрав руку, я обнаруживаю, что воробей исчез, хоть я и не видел, что он улетал хоть в какую то сторону. Странно – думаю, но буквально через пару минут полностью забываю, что в моей жизни что-то на секунду поменялось, я слишком занят своей рутиной.

– Пойдем со мной, – говорю я мягкой игрушке на диване и хватаю медведя под мышку, – поедешь со мной в магазин.

Очередной день… Стоп, это я уже говорю на автомате, все по-другому, я стал замечать людей, они смотрят на меня, на игрушку, дети улыбаются, проходя мимо, я отвечаю им тем же. Давно не улыбался, довольно странное чувство, будто давно засохшая кожа подвергается сгибу и вся поверхность трещит, оставляя на месте изломов неглубокие трещины, как на пустынной земле. Поднимаю руку к лицу и не обнаруживаю никаких повреждений.

– Я еще не полностью потерян, – говорю я медведю, на что тот снова отвечает молчанием.

Возвращаюсь домой. В этот раз в пакете лежит вязанка с яблоками – роскошь, подумал бы я раньше, но сейчас эта покупка выглядит вполне разумеющейся для сегодняшнего дня. Вечером я не включал телевизор, я взял одну из книг с завышенной полки, которой никогда не касался с самого переезда сюда.

Ближе к обеду послышался стук в окно. Это снова был тот воробей, он настырно время от времени постукивал клювом по стеклу, звал меня к себе.

Я перебрал в голове все знакомые случаи странного поведения животных, которые привели к чему то ужасному, но не смог вспомнить хоть что-то.

– Черт с тобой, что ты от меня хочешь? – сказал я и сделал два шага к окну и выпрямился во весь рост.

Воробей встрепенулся и одним движением развернулся в противоположную сторону и указал клювом на дорогу. С пятого этажа, где находилась моя квартира, было прекрасно видно дорогу и прилегающий к ней тротуар. И что бы вы подумали? По нему шла девушка, полностью подходящая под мои идеалы красоты: короткие черные волосы, узкие плечи и чуть полноватые бедра. Лица видно не было, но я уже был готов начать с ней отношения, она точно подходила мне, более всего подогревала мой интерес кожаная куртка с вышитой надписью "Iron maiden". Нельзя более ждать, я побежал на улицу за девушкой.

Сплин

Мост будто и не собирался заканчиваться. Я шел и шел, медленно переставляя окоченевшие ноги. Шум воды, где-то снизу, уже будто звал к себе, окунуться в холодную пучину, расслабиться и пойти ко дну. Но какая-то неведомая частичка, где-то в груди, мешала то сделать удерживая меня у самого края.

Шла поздняя осень, холод, пробирающий до последней ниточки, уже давно гулял по улицам моего города. Сегодня, если верить прогнозу, должен был пойти снег, но, к огромному счастью, метеорологи ошиблись; в противном случае, я бы уже давно лежал под мостом, совершенно опустошенный.

Не могу сказать точно, что там влияет на мое настроение, но осмелюсь предположить – небо, весь день собирающееся разразиться дождем, было причиной такого сильного осеннего сплина.

Достаю из кармана слегка промокшие сигареты, пытаюсь отыскать в карманах спички или зажигалку, но понимаю, что забыл ее на заднем сиденье такси.

– Черт бы побрал мою рассеянность.

Сигареты полетели в реку.

Во внутреннем кармане оказался старый блокнот и сломанная ручка. Я мгновенно остановился, посмотрел на находку, потом на воду и снова на потертую обложку.

Все случилось, будто само собой – я облокотился на перила и начал быстро записывать все свои мысли, одновременно зарифмовывая окончания строк.

Рассказ с другой стороны

Шел предпоследний день лета, вечерняя прохлада не проникала внутрь маленькой комнатки в дальнем конце здания придорожного мотеля. Это была уже третья остановка за этот день – организм постоянно требовал сна и любви, что мы, с моей любимой выполняли беспрекословно. На часах десять вечера, мы лежим в кровати и готовы отойти ко сну.

– Дорогой, а куда мы поедем завтра? – Спрашивает она сонным голосом.

Я кончиками пальцев убрал волосы с ее лица, чтобы насладиться изящностью линий ее лица.

– Куда хочешь, нас все равно нигде нас не ждут.

Мы уже две недели находились в разъездах после недавнего крушения самолета, на котором компания из наших родителей летела на отдых в Европу. Проведя все необходимые ритуалы и прощания, я продал все квартиры, положил деньги в банк, оборудовал свой фургон для путешествий, и мы уехали с родины в случайном направлений, чтобы город, оставшийся за спиной, никогда более не напоминал нам о прошлом.

– Я хочу на озеро, очень хочется искупаться и в тишине послушать плескание воды. – Еле выговаривая слова сказала она, после чего широко зевнула.

Моя родная уснула, так и не выслушав ответ о том, что я знаю подходящее место и, что оно находится не очень далеко от нашего нынешнего начала координат.

На улице медленно холодало и свет дарили только пара фонарей на стоянке. Усталость давала о себе знать и я сам медленно погружался в сон, все ближе прижимая к себе тело хрупкой девушки, что лежала на моем плече.

Сквозь пелену сна я услышал странный приглушенный шум, будто ругались двое мужчин. Сознание быстро вернулось в тело и я почувствовал, что Ее нет рядом. Мгновенно открыв глаза, я обнаружил ее стоящую у окна.

Она смотрела на зачинщиков ночной ссоры, которые с каждой секундой кричали все громче и разъярённее, но я, спросонья, не понимал слов. Все, что я видел – силуэт ее стройного тела, который ясно выделялся на фоне освещенного окна.

– Не спится? Они сильно мешают? – спросил я.

– Они меня безумно пугают. Может позвонить в полицию? – с тревогой в голосе спросила она.

– Я думаю они скоро уже разойдутся, а если нет, я сам их разгоню.

В этот момент на улице раздаются выстрелы, а затем крики. Я вскочил с кровати, подбежал к Ней, ухватившись за руку, потянул девушку от окна. Развернув девушку к себе, я сразу прижал ее и поцеловав ее в лоб, сказал, что все хорошо, но сам почувствовал что-то неладное. Она медленно расслабляла тело и пыталась что-то сказать. Сделав шаг назад, я увидел ужасное – ее футболка, в области живота, была пробита и уже пропиталась свежей кровью.

– Чет побери! Чёрт, черт, черт!

Быстрее ложись на кровать!

Сердце билось так сильно, голова резонировала будто церковный колокол.

"Нужно действовать и быстро". Но ноги не слушаются под массой ужасных мыслей, которые мгновенно захватили голову. Онемевшими руками срываю наволочку с подушки, кладу на Ее живот и приказываю крепко прижать руками.

Выстрелы на улице прекратились, я выбежал на улицу, чтобы завести машину (совершенно не переживая, что устроившие перестрелку могут все еще быть на улице и представлять опасность).

Следующие десять минут прошли будто по другую сторону моего сознания. Помню, что занес ее в машину и гнал на полной скорости по встречной, не следя за светофорами, а в голове все стучало, обезумевшее от адреналина, сердце.

Я тараном снес шлагбаум перед въездом к больнице. На встречу ко мне бежала пара охранников и санитар в голубой форме. Мой крик походил на рев какого-то животного:

– У меня в фургоне девушка, немедленно помогите ей! – На последних словах мой голос сорвался…

Я добрых двадцать минут ходил вокруг больницы, вокруг своей машины, пытался отогнать страшные мысли, что безостановочно лезли в голову, время тянулось долго, сердце не прекращало стучать с безумной силой ни на секунду.

И вот я замечаю это: она сидит на скамейке, рядом с входом в больницу, смотрит на меня и улыбается…

Бабочка

Это произошло неожиданно, прилетело на хвосте случайной птицы и стукнулось в окно. Так бывает иногда, живешь-живешь, совсем ничего не подозревая и не видя ничего, кроме поставленных целей, которые, зачастую, недостижимы и спустя всю жизнь, и тут бац, просыпаешься со светлой головой. Но ты не сильно уверен в своем прозрении, оно больше похоже на похмелье, на отход организма от тяжелых веществ, но все же голова свежа и невероятно легка. Замечаешь, что краски стали чуточку ярче что-ли, запахи чувствуются по-другому, да и вообще ты проснулся не в своей кровати, а в какой-то сильно уж похожей на твою, только она мягче и теплее, хоть и так же грязна, как и раньше.

Интересно то, что домашний книжный шкаф стал небольшим локальным алтарем, книги, которые раньше на дух не переносились, не читались, да и вообще стояли все в пыли, забытые и брошенные, теперь то и дело оказывались в руках, а пальцы быстро искали нужную страницу.

И ты понял одно, что мир не так уж и сложен, как про него говорили в школе и университете. Все сложное понятно и предельно просто. Нет, не эти чудовищно большие уравнения, размером со старые девятиэтажки, в которых ты раньше жил, не сложные доказательства существования других разумных галактик, а элементарное устройство мира, его прошлое и будущее. Ты давно разобрался с колесом Сансары, понял, что вряд ли после смерти родишься комаром за не оставленные чаевые официанту на прошлой неделе. Перечитал и оспорил Гегеля, наизусть выучил всего Бродского. Изредка ходишь по комнате и разбрасываешь скомканные листы бумаги, исписанные мелким неровным почерком, слова то и дело прыгают с строчки на строчку, идут под углом, а иногда вообще обрываются и оказываются на обратной стороне листа, будто так и надо.

Со временем решаешь объяснить людям, как все устроено и что их ждет. Исписываешь увесистую пачку бумаги, создав при этом тонну смятых листков.

Полный решимости выходишь в свет, сначала появляешься в небольших кругах писателей, потом под сигаретный дым читаешь отрывки своих мыслей на квартирниках, получаешь приглашения на несколько светских вечеров, на которых соберутся лучшие из лучших.

Проходит время, ты не можешь решить, в каком пиджаке появится на вечере, в черном или синем, скрупулезно выбираешь бабочку под оба костюма, в итоге идешь в старом, но горячо любимом зеленом свитере с воротом.

Момент истины: люди с открытыми ртами слушают твою речь, многие хватаются за голову и медленно садятся на свои стулья, кто-то не стесняется расположиться на полу. Сегодня ты полностью изменил этих людей, но сможешь ли ты повторить это со всеми, кто захочет? А будут ли ещё такие люди? Ты наверняка не знаешь, но очень надеешься, что все твои знания не улетят в трубу.

В голову проникает странная мысль – податься в отшельники и набраться знаний, которые сам и создашь в своей же голове. Уходишь в отшельники. Лес далеко не подарок, но он дает какое-то внутреннее спокойствие, да и воздух чистый. Медитируешь, не знаешь, зачем это нужно, но вроде бы что-то чувствуешь. Хорошо, что взял ручки и бумагу. Постоянно пишешь, постоянно что то шепчешь себе под нос. Выводишь ответы на многие вопросы человечества, над которыми бились тысячи философов.

Наконец выходишь из леса весь заросший и давно не мытый. В квартире, которая покрыта сантиметром пыли, понимаешь, что стал тем человеком, которого знает практически каждая собака. Не определил любит тебя толпа или же нет.

Молча боишься людей, которые точно пойдут против тебя.