Аристократы воссоздавали в своих ухоженных двориках миниатюрные копии красивейших мест родной страны – и всё: можно уже никуда не ехать, а просто выйти во двор.
Такова была плата за эту спокойную счастливую жизнь, где можно было до старости ни о чем не переживать, кроме как о том, что письмо, которого долго ждёшь, никак не несут.
Эта прекрасная жизнь, состоявшая из любований цветами и сменой времён года, бесконечных любовных переписок, сочинений писем и ожиданий ответа, редких путешествий за пределы столицы, а в основном – в безмятежном пребывании дома, вероятнее всего, была очень скучной.
Если обеим сторонам становилось понятно, что смысл есть, времени на раскачку и на свидания уже не требовалось, и любовь японцев к простым физическим радостям этой жизни брала верх
именно это был идеал мужчины: богатый, имеющий много жён и любовниц и не стремящийся делать ничего, кроме любования природой и сочинения стихов (и то, и другое выходило у него вполне неплохо).
узнает о том, что пора собираться на службу, он с сожалением произносит: «Ах, опять эта работа? Мне кажется, я создан для того, чтобы всю жизнь любоваться этими прекрасными цветами»
где о людях судили по красоте почерка и по чуткости восприятия, где, появившись на людях в кимоно, расшитом в цвета глицинии, когда цветут сливы, означало прослыть варваром и покрыть себя несмываемым позором.