Самураи нищали и влезали в долги; их престиж и гордость сменялись разочарованием и обидой. Князья отказывались от вассалов, которых не могли больше кормить.
политику Токугава на протяжении всего правления характеризует стремление любой ценой сохранить этот прекрасный установившийся порядок, когда бунты подавлены, никаких опасных контактов с внешним миром нет, воинственные самураи стали мирными чиновниками, рис растёт, а солнце всё так же восходит и греет.
Между строк этой книги можно также увидеть растерянность и непонимание, что делать дальше и куда приведёт это странное время, ностальгию по ушедшим временам
На самом же деле всё получалось наоборот. С постепенным и неизбежным переходом к рыночной экономике в самом лучшем положении оказались не крестьяне и не ремесленники, а купцы, чего самураи никак не могли понять: ладно бы ты что-то обрабатывал или производил, но тут же просто купля-продажа – никаких особых умений не надо.
Теперь же их главное умение вдруг оказалось никому не нужным: приходилось переучиваться, превращаться в простых чиновников, сидеть, зарывшись в документы, и за чаркой сакэ ругать мягкотелую власть.
и остальной мир, не было ничего нарушавшего гармонию японского одиночества и погружения внутрь себя, поэтому эпоху Эдо можно считать периодом, когда японской культуре удаётся развиваться самостоятельно, без оглядки на зарубежные каноны.
Закрытие страны, впрочем, было неполным: существовала одна маленькая щёлочка для сообщения с внешним миром – насыпной остров Дэдзима в Нагасаки. Дэдзима – это голландская фактория, небольшая территория размером 75 на 125 метров, на которой жили голландцы, торговавшие с японцами.