Глава 10. Работа на заводе и в учебном комбинате. Эпопея с эластичными бинтами

Последующие несколько лет я прожил без каких бы то ни было жалоб на ноги. Развитие болезни временно прекратилось. Конечно, отеки никуда не делись, но не было болей и прочих симптомов. Каждое утро, не вставая с постели, я надевал прекрасные чулки или гольфы немецкого производства и не снимал их до самого вечера. Была возможность вовремя обновлять компрессионный трикотаж, не допуская утраты им нужных свойств. На ночь ложился спать, приподняв ноги на некоторое возвышение (так делал еще с детства, со времени возникновения отеков). Регулярно делал утреннюю и лечебную гимнастику, совершал прогулки на велосипеде, летом по возможности долго купался, плавал в море (оно недалеко от нашего села).

Успешно окончил институт, работал мастером сварочного участка на авторемонтном заводе, а затем преподавателем и инструктором по вождению тракторов и комбайнов в межшкольном учебно-производственном комбинате. Некоторое время был директором этого комбината. В 1981 году женился, стал жить отдельно от родителей. У меня впоследствии родились два сына и дочь.

Приступы рожистого воспаления были очень редко и не очень сильные. Чаще всего они теперь были вызваны травмированием конечности. Например, на одном из тракторов, а именно Т-40М, очень нехорошо была расположена ступенька в кабину и я неоднократно сильно или слабо травмировал больную ногу о железный выступ. Также на моем мотоцикле у меня были травмы во время запуска двигателя кик-стартером.

Летом 1979 года я с матерью ездил в Ленинград (ныне Санкт-Петербург) к родственникам. Мой дядя Борис, двоюродный брат матери, служил тогда на Балтийском флоте в Кронштадте военно-морским врачом. Он решил проконсультироваться по своему ведомству насчет моей болезни. Ведь известно, что и сейчас большинство врачей имеют весьма смутные знания о лимфедеме, а тогда тем более. Если даже профессор в областной больнице, как я уже писал выше, затруднялся поставить мне правильный диагноз. Дядя Боря выписал мне официальное направление якобы на «члена семьи военнослужащего подполковника Пругло» в Военно-Медицинскую Академию и мы пошли с ним вдвоём в это внушительное здание. Были в кабинете у генерал-майора медицинской службы, как оказалось, ведущего в стране специалиста по ангиохирургии. Тот нам объяснил, что советская военная медицина такими болезнями, как у меня, не занимается, и они ничем мне не могут помочь. Я, может быть, и не вспомнил бы сейчас в книге об этом эпизоде с посещением Военно-Медицинской Академии, но недавно на одном из китайских сайтов с удивлением обнаружил, что в КНР ведущие специалисты по лимфедеме как раз и курируются военно-медицинским ведомством. Я сохранил этот сайт в закладки, однако через некоторое время сайт исчез. Нам трудно иногда понимать китайцев, возможно, они эти исследования засекретили. Помню, что там, на сайте, был портрет ведущего специалиста по лимфедеме в китайской армии, полковника по званию.

К началу 1980-х годов я вынужден был полностью отказаться от компрессионных чулок и перейти на бинтование ног эластичными бинтами. Заметил, что старенькие чулки стали плохо сдерживать отеки, а новых в аптеках не было или были не того размера. Эластичные бинты фабрики «Лаума», что в г. Лиепая (бывшая Литовская ССР) очень хорошо сдерживали отеки, при правильном бинтовании великолепно держались на ногах, не передавливали конечности в отдельных местах. С той поры и до сегодняшнего дня я пользуюсь для компрессии только эластичными бинтами. Тем более, что в последние годы из-за неблагоприятных факторов ноги сильно деформировались и на них уже не подобрать правильные чулки.

Не хотелось бы в этой книге писать о политике или экономике, но на возможность приобретения мной эластичных бинтов очень сказывалась та непростая ситуация, которая складывалась в Советском Союзе в последние годы его существования и ситуация в «незалежной» Украине. Во второй половине 80-х годов началась эпоха тотального дефицита на многие товары, в том числе и на компрессионный трикотаж, на эластичные бинты. Я думаю, что всё это делалось сознательно, с целью дискредитировать и развалить страну. Многие товары исчезли с прилавков магазинов и аптек не потому, что их не хватало, а потому, что они неправильно, бюрократически распределялись по стране. Например, в 1976 году у нас в Запорожской области невозможно было купить обычную кассету для магнитофона, а поехал я на практику в Ивано-Франковск – там в центральном универмаге ящиками с кассетами были заставлены даже проходы в торговом зале. В сёлах невозможно было купить обычные резиновые сапоги, а в городах, где улицы асфальтированы, и в сапогах никто не ходил, магазины были забиты этой обувью.

В один прекрасный момент эластичные бинты вдруг полностью исчезли из аптек. Я искал их повсюду, даже когда ездил в дальние командировки, первым делом заходил в тамошние аптеки и спрашивал бинты. Я донашивал уже ветхие, с разрушенными резинками бинты, приходилось искать даже старые, которые собирался выбрасывать.

Написал письмо в редакцию центрального журнала «Здоровье» с просьбой объяснить, куда исчезли бинты и что мне делать, ведь я без них никак не могу. Через несколько дней, а может недель, после того, как я отправил это письмо, ко мне в гости приехал отдыхать на море из Запорожья мой двоюродный брат Анатолий с супругой Таней. Во время одного из застолий Анатолий сообщил мне, что поменял место работы и сейчас с женой работают на областном аптечном складе, он – грузчиком-экспедитором, развозит лекарства по аптекам области, она – провизором (окончила фармацевтический институт). Я рассказал о проблеме с эластичными бинтами. Толя и Таня очень сильно удивились и сказали, что этими бинтами у них склады завалены. Местные аптекари очень неохотно их заказывают или берут самую малость. Мол, малоходовой товар и громоздкий очень. Таблетками торговать удобнее и выгоднее.

Я, честно скажу, к рассказу Анатолия отнесся с большим недоверием: мало ли что человек наговорит в шумной компании за столом с горячительными напитками. Анатолий же пообещал по приезде домой выслать мне посылку этих бинтов. И сдержал слово: через неделю я держал в руках бандероль с дюжиной таких дефицитных эластичных бинтов! А потом Анатолий еще не раз подвозил или передавал мне пакеты с бинтами. К огромному горю и сожалению, Анатолий трагически погиб через несколько лет после описываемых событий и я больше не имел возможности получать бинты прямо со склада.

А какие последствия имело моё письмо в редакцию журнала «Здоровье»? Через пару месяцев меня почему-то вызвали в районную аптеку в пгт. Андреевке, где заведующая этой аптеки, пожилая женщина, вручила мне пару эластичных бинтов, имевших очень залежалый вид, видно валялись где-то на складах не один год. Из редакции журнала, как это в те времена делалось, сделали запрос в Министерство здравоохранения, те в свою очередь, в областное аптечное управление, а оттуда, я так понял, всю вину свалили на руководителя районной аптеки. Заведующая была очень обижена на меня и только спросила, почему я не обратился лично к ней, а написал в Москву. Она бы нашла для меня бинты. Несколько раз потом, примерно раз в квартал, мне периодически через аптеку продавали по паре бинтов. Я их покупал, хотя, благодаря Анатолию, они мне не очень-то были и нужны.

Знал бы я тогда, что наступят «лихие девяностые», и я снова буду донашивать лохмотья от бинтов, потому что в первые годы независимости Украины эластичных бинтов в аптеках не было абсолютно. Связи с Литвой, где выпускались бинты «Лаума» были потеряны, а возможно эта фабрика вообще несколько лет не работала. Поставки эластичных бинтов и компрессионного трикотажа из Германии и Швейцарии тоже, очевидно, не были еще налажены. Однажды в аптеках появились эластичные бинты из Болгарии, но они были очень низкого качества и такие «жиденькие», что разваливались буквально после нескольких дней ношения. Потом в продаже снова появились бинты «Лаума», даже лучшего качества, чем во времена СССР, но очень дорогие. В последнее время выпуск бинтов наладило ООО «Техномедика» в Днепропетровске по лицензии МедПакСвисс (Швейцария), однако качество этих бинтов пока желает лучшего: постоянно лезут отдельные нитки или резинки то в одном, то в другом месте. А стоимость одного бинта более 100 гривен. В Украине широкий ассортимент эластичных бинтов выпускает также фирма “Белоснежка.” Бинтов, произведенных в Германии и других странах, мне носить не пришлось, у нас их в продаже в местных аптеках нет, через интернет-аптеки тоже еще не пытался заказывать.

Глава 11. Начало работы в школе. По поводу микрохирургического лечения лимфедемы

1987 год был очень богат событиями в моей жизни. В феврале после тяжелой продолжительной болезни умерла моя мама, в августе родился мой младший сын. Я окончил Днепропетровский национальный университет, получил диплом историка, учителя истории. Написал заявление на увольнение по состоянию здоровья с должности директора учебно-производственного комбината и меня перевели учителем истории Дмитровской средней школы. В октябре того же года я с семьей переехал в новый большой дом котеджного типа.

Последующие годы были отнюдь не лучшими в моей жизни. В стране продолжала ухудшаться обстановка, из-за чего возникало много проблем, которые приходилось как-то решать.

Летом 1989 года меня послали в город Запорожье на месячные курсы усовершенствования квалификации учителей. А до этого я узнал, что в областной больнице появились специалисты узкой квалификации – ангиохирурги или сосудистые хирурги. Решил взять направление в районной больнице на консультацию к такому специалисту. Думал, мало ли что, а вдруг поможет! Всё-таки медицинская наука не стоит на месте, появляются новые методы, способы лечения болезней.

Я уже говорил, что хотя слоновость (лимфедема) в СССР и относилась к хирургическим болезням, но отношение хирургов к пациентам с лимфедемой чаще всего было, мягко сказать, недружелюбным. То ли от того, что врачи мало знали об этой болезни, то ли от чрезмерной перегрузки операбельными больными. Я понимаю такого хирурга: у него в отделении лежат десятки порезанных, искромсанных пациентов, еще десяток надо резать, а тут являюсь я со своей лимфедемой…

С ангиохирургом, к которому я попал на прием в областной больнице, разговор, можно сказать, был на повышенных тонах. Он вёл себя довольно агрессивно, необоснованно, по моему мнению, ругал меня за запущенную болезнь, и сказал, что мне срочно нужно ложиться на операцию в отделение микрохирургии.

Хотя бурное развитие микрохирургии началось еще с 50-х годов ХХ века, но о микрохирургическом лечении лимфедемы я впервые услышал из уст этого врача. Наверное, мода пошла на такие операции. Забегая вперед, скажу, что после этого приема мне больше нигде ни один хирург не предлагал такую микрохирургическую операцию. Хотя несколько лет назад, в аргентинской социальной сети для лимфедемиков видел бурное обсуждение микрохирургического лечения лимфедемы. Там писалось, что где-то в Испании делают такие операции, а в комментариях местные дамы ругали своё Министерство здравоохранения, что оно не занимается этой проблемой…

Возвращаемся в 1989 год. В те времена микрохирургия считалась чуть ли не медициной будущего, панацеей от всех болезней. Делались успешные микрохирургические операции глаз, в газетах писали о пришитых и приживленных конечностях, оторванных или отрезанных в результате несчастных случаев, когда пострадавших доставляли в больницу вертолетами. Казалось, что и лимфедема будет полностью побеждена с помощью таких операций. Время показало, что это далеко не так, операции в лучшем случае имели только кратковременный положительный эффект.

Ангиохирург, у которого я был на приеме, всё-таки убедил меня сделать операцию. Он говорил, что операция несложная, почти бескровная. Заключалась в том, что ищут, где закупорка или другой дефект тока лимфы – и в том месте делают маленький надрез, ликвидируют аномалию. Мне было выписано направление в отделение микрохирургии. Однако, для того, чтобы лечь в это отделение, я должен был что-то решить в районной больнице, у своего хирурга. Сейчас не могу точно сказать что именно, возможно, требовались какие-то данные из истории болезни…

И вот сижу я в коридоре районной поликлиники, жду приёма. И подходит ко мне, еле передвигаясь на костылях измученный, но приятный мужчина средних лет. Я его сразу узнал: сидели вместе в очереди на прием к областному ангиохирургу. Он меня тоже узнал, хотя в областной поликлинике мы с ним не общались, только видели друг друга. А здесь разговорились. И он поведал свою печальную историю: у него почти такие же проблемы, как у меня, год назад его тоже уговорили лечь на операцию. То ли операция прошла неудачно, то ли пошли какие-то осложнения, но весь год этот мужчина пролежал по разным больницам. Работу потерял (по тогдашнему законодательству на больничном можно было быть до четырех месяцев, дальше увольняли и оформляли группу инвалидности), инвалидность не дают, врачи перенаправляют его из одной больницы в другую, как дальше жить он не знает… Мужчина горячо убеждал меня не соглашаться ни в коем случае на операцию. Это был второй и последний раз в жизни, когда очевидно, Ангел-Хранитель послал мне человека, чтобы я не лег на операцию.

Я рассуждал так: у меня трое маленьких детей. Не дай Бог после операции стану таким же беспомощным, как этот мужчина. А, не делая операцию, я хоть и с лишними усилиями, но работаю, получаю зарплату, занимаюсь домашним хозяйством, садом, огородом. Лучше уж не рисковать! Время показало, что я оказался прав.

Нечто похожее, как с этим мужчиной, произошло с моим соседом Юрой. Юрий окончил высшее военное танковое училище, служил офицером в армии. По состоянию здоровья был комиссован, приехал к матери в родное село. Во время уборочной пошел работать комбайнером в колхоз. В один из дней страды у Юры случился приступ острого тромбофлебита. Его срочно отвезли в больницу и сделали операцию. Через несколько дней после успешной операции и выписки из больницы Юра сидел на лавочке возле дома, когда подъехал колхозный бригадир. «Ты, – говорит, – уже чувствуешь себя почти нормально, хотя еще и на больничном. А у нас некому работать на твоем комбайне. Давай, ты пойдешь работать, будешь получать и по больничному, и так хорошо заплатим…» Юра согласился, а через несколько дней работы ему ампутировали ногу…

Глава 12. «Лихие девяностые». О лечении лимфедемы методом акупунктуры.

На одном из вебинаров, которые проводил врач-лимфолог Иван Геннадиевич Макаров (АНО «Лимфа»), речь зашла о лечении лимфедемы методами акупунктуры, то есть иглоукалыванием или прижиганием. И я вспомнил, что у меня тоже имеется кое-какой опыт такого лечения. Если, конечно, можно назвать это лечением.

Накануне и после распада СССР на всем постсоветском пространстве как грибы начали появляться различного рода экстрасенсы, целители, маги и колдуны. Абсолютное большинство из них были мошенниками, шарлатанами, выбивавшие немалые суммы денег из доверчивых людей. Когда официальная медицина в стране находилась далеко не в лучшем виде, альтернативная и народная медицина казалась единственно эффективной, незаслуженно забытой. Хотя я и сам считаю себя народным целителем, потому что хорошо разбираюсь в травах и целебных свойствах пищевых продуктов, немного учился мастерству у бабушки-знахарки, родной сестры моей бабушки по матери. Как писала, с большим сожалением, известная народная целительница Наталья Земная (Зубицкая), настоящих целителей-травников в Украине можно сосчитать по пальцам, потому что это сложно и долго нужно учиться, в то время как всяких экстрасенсов развелось видимо-невидимо, ибо там никаких особых знаний не требуется. Выучил несколько «пассов», основы гипноза – и езжай по стране заколачивать деньги.

Один из таких экстрасенсов целую неделю ошивался в нашем сельском Доме культуры, проводил лекции и сеансы коллективного гипноза, выявлял женщин, в которых якобы вселился бес. Оказалось у нас таких несколько десятков. Бесы были успешно изгнаны… Кроме лекций и сеансов, экстрасенс вёл и индивидуальный платный приём. Жена уговорила меня пойти проконсультироваться насчет моей лимфедемы. Экстрасенс мне сказал, что полностью излечить мою хворь возможно, но очень сложно. Если у меня есть знакомство на станции переливания крови, то мне нужно… полностью заменить всю кровь в организме – и болезнь пройдёт! Не представляю, как это выполнить технически, если бы даже я захотел, и у меня были такие знакомые? И какое отношение имеют лимфатические сосуды к составу крови? Впрочем, как я уже писал выше, от страшных рецидивов рожистого воспаления меня в своё время спасли переливанием крови (аутогемотерапией).

В середине девяностых годов в наших краях появились двое целителей – муж и жена. Вели лекции и индивидуальные приёмы, владели техникой гипноза. Чтобы придать себе значимость, говорили, что раньше работали по столицам, им платили очень дорого за услуги, долларами. А сюда приехали по семейным обстоятельствам. Показывали многочисленные сертификаты и дипломы.

От всех болезней эти целители лечили одним и тем же методом: прижигали какие-то две точки на пояснице. Например, одному моему знакомому так лечили печень, другой знакомой – женские болезни. Делалось это так. Пациент ложился на живот и оголял поясничную область. Туда капали две капли какого-то горючего вещества (жира?), поджигали и ложили в эти «костры» пучки полыни. Говорили, что это особая полынь, её в наших краях не найти. Огоньки горели столько, сколько пациент выдержит, желательно, как можно дольше. После сеанса нельзя было две недели употреблять спиртное и почему-то яйца. Через две недели надо было приехать на повторный сеанс.

Не могу совершенно точно с уверенностью сказать, то ли от такого лечения, то ли просто совпало, но у меня за эти две недели отек на обеих ногах поднялся примерно на три пальца вверх (был снизу до колен и захватывал колени, а тут пошел на бёдра). Целительница, очевидно обладая даром внушения, пыталась меня переубедить, говорила, что по моим глазам видит значительное улучшение состояния моего здоровья… Если бы это была другая болезнь, я бы ей, возможно, поверил, но в данном случае дальнейшее распространение отека – неопровержимое доказательство ухудшения течения болезни. Из личного опыта знаю, что при лимфедеме, если уж отек завоевал новые рубежи, то обратного процесса не будет.

С тех пор, хотя я и бросил дальнейшее «лечение» у этих людей, у меня началось постепенное расползание отеков вверх по бёдрам. Хороших эластичных бинтов не было, и я не умел их правильно фиксировать на бёдрах, эластичного трикотажа у меня не было тем более. Это были времена, когда и зарплату платили не вовремя, задерживали на несколько месяцев. Даже эти целители иногда соглашались, чтобы им платили не деньгами, а сельскохозяйственными продуктами. И это были времена, когда в Украине повсеместно ликвидировалась сеть государственных аптек, а на их месте как грибы росли частные аптеки, которые уже не занимались изготовлением лекарств и продажей необходимого медицинского ассортимента, а старались продать самые дорогие препараты (дорогие не значит лучшие).