Когда до гавани Том оставалось уже совсем немного, – это случилось ближе к вечеру, – Ларин приказал миновать город на приличном расстоянии. Хотел убедиться, что обугленные развалины стен, которые он лицезрел с борта своего корабля, не таят в себе греческих солдат и что встречать его не выйдет восставший из пепла флот. Однако, предосторожности оказались напрасны. Когда он уже почти миновал город, его эскадру заметили и вышли встречать, но не греки, а две скифских биремы, увидев которые, адмирал дал приказ остановиться и лечь в дрейф.

– Токсар просит узнать, – заявил ему поднявшийся на борт гонец, широкоплечий воин в кольчуге и блестящем шлеме, – почему адмирал решил идти сразу в Истр и просит его посетить Томы, захваченные по его приказу.

– Так значит, неприступные Томы захвачены? – делано удивился адмирал, словно и не было такого приказа, – Великолепно. А что с греческим флотом, хоронившимся в укрепленной гавани?

– Стена разрушена, – с гордостью доложил боец, принесший радостную весть, – почти все корабли сожжены.

– Почти? – против воли озадачился Леха, которого должна была обрадовать такая весть. Он просто вспомнил о своих потерях и о том, что предстоит еще воевать с остатками греческой флотилии здесь, не говоря уже о вояже в Крым, где ждали боспорские греки со своими боевыми судами.

– Часть сожгли мы во время штурма, – доложил гонец, махнув рукой в сторону полуразрушенный стены, что защищала гавань с моря, – а остальные подожгли сами греки, чтобы нам не досталось. Но, несколько нам все же удалось захватить.

– Сколько и каких кораблей вы захватили? – обрадовался адмирал, сделав шаг навстречу гонцу, что жался у борта квинкеремы, с тех пор, как поднялся на палубу.

Тот пожал плечами.

– Я был в осадной команде города, – проговорил он, – штурмовал стену на земле. А в кораблях я не сильно разбираюсь. Сам их не видел и не считал. Знаю только, что несколько удалось отбить прежде, чем их подпалили.

– Ну, ладно, – сменил, возникший было гнев на милость, адмирал, – тогда плыви обратно, обрадуй Токсара. Мы следом. Где он, кстати, обосновался?

– В городе, – опять махнул рукой скиф, – там, где главная крепость.

– В цитадели, значит, – понял Леха, – а где Аргим?

Скиф опять пожал плечами.

– Говорят, стоит под городом со своими всадниками. Вчера еще был там. Но, где он сегодня, я не знаю. Служу при Токсаре.

Леха кивнул, едва сдержав улыбку. С тех пор, как у скифов появился флот и артиллерия, далеко не все бывшие кочевники управлялись с седлом и лошадью так же хорошо, как и раньше. Появилась масса новых профессий. Кому-то пришлось стать моряком, кому-то артиллеристом, кому-то морским пехотинцем. «На все воля Иллура, – решил Леха, – на то он и царь».

Провожая взглядом гонца, спустившегося на свою бирему, которая тотчас отчалила в направлении гавани, Ларин вспомнил о приказе царя, предписывавшем ему безо всяких задержек плыть в сторону Крыма. Он же только и делал, что где-то задерживался. Впрочем, адмирал был вынужден признать, не все зависело от воли Иллура. Греческий флот, вставший у него на пути, на эту волю, например, внимания не обращал, а с ним приходилось считаться. Однако ослушавшись Иллура один раз в Одессе, Леха не собирался дожидаться в Томах второго нападения армады греков и хотел ее покинуть как можно раньше.

«Сухопутных сил здесь достаточно, как-нибудь отобьются, – думал адмирал, пока его корабли приближались к гавани вслед за биремами сопровождения. Разглядывая окрестности захваченного города, он с удовольствием заметил на берегу чуть правее гавани массу шатров скифской конницы и царившее между них оживление, – А вот и Аргим. Великолепно. Будет, кому спартанцев встретить, когда сюда доберутся. Жаль, мне не привелось».

Все корабли адмирала Ларина, миновав опущенную цепь, вошли внутрь и пришвартовались к пирсу, чудом сохранившемуся в гавани, выглядевшей как остывшее костровище. Таким же чудом смотрелись пять целехоньких триер и квинкерема, возвышавшиеся чуть дальше. На мостках в сопровождении отряда вооруженных скифов, их поджидал уже и сам «военный комендант» захваченных Том, ничуть не зазнавшийся от одержанных побед и с радостью обнявший возвратившегося начальника.

– Ну, я смотрю, ты тут славно повоевал, – похвалил Леха, своего помощника, – можно тебе лихие дела доверять, я не ошибся.

– Мы взяли город, – доложил Токсар, жестом предлагая адмиралу осмотреть все самому, – помогла катапульта Архимеда. Я такой пожар тут разжег с ее помощью, что греки не выдержали и сдались.

– Сдались? – не поверил своими ушами Ларин, поднимаясь в окружении охранников по вновь отстроенным мосткам из гавани в крепость вслед за Токсаром, – неужели, сдались?

– Не без боя, конечно, – продолжал докладывать бородач, – стены у них были крепкие. Едва одолели. Но, после того как мы взорвали наружную стену и туда проникла конница Аргима, город был окружен. Сопротивлялся отчаянно несколько дней, но пожар сделал свое дело. Помощи им было ждать неоткуда, и они открыли ворота, когда дым повалил изо всех щелей. Это случилось буквально вчера к вечеру. Ветер дул сильный, пожар раздуло быстро.

– Насчет помощи, это ты ошибаешься, – «успокоил» его адмирал, разглядывая морской горизонт, когда они уже поднялись на одну из томских башен, – она вот-вот подойдет. А могла бы и вчера появиться, если бы не тот самый ветер.

Токсар ждал продолжения молча, удивленный заявлением адмирала.

– Я сам еле ноги унес, – просто ответил Леха, немного успокоенный, что на горизонте пока было чисто. И добавил, заметив на лице верного Токсара недоумение, – к Одессу подошла морская флотилия афинян и фиванцев. А по суше еще и спартанцы. Так что недавний шторм был для меня спасением. Да и тебе, я смотрю, помог запалить город. Я же едва вырвался из окружения с горсткой кораблей, половину потерял в бою и во время бури.

Ларин помолчал, изучая лицо помощника, словно видел его впервые.

– Одна радость, этот шторм разметал корабли афинян и потопил немало. Если утонула хотя бы половина из них, то уже нам будет гораздо легче.

– А много их пришло? – озадачился Токсар от такой пламенной речи командира, – значит, надо срочно готовиться к отражению атаки с моря?

– Много, больше сотни, – не таясь, ответил Ларин на первый вопрос.

Токсар едва не присвистнул.

– Если так, то нам немедленно надо укреплять гавань и стены.

– Мысль верная, – не стал отговаривать его адмирал, – но, есть еще кое-что. Давно Иллур ушел отсюда?

– Уже несколько дней, как ускакал, – ответил Токсар, с опаской поглядывая на море, от которого теперь исходила реальная угроза, – скоро в Крыму будет.

Сообщение о спартанцах он оставил без внимания, словно их и не было.

– Какие приказы отдал?

– Он встречался с Аргимом, приказал ему взять всю оборону на себя, а мне велел лишь отправить гонца в Одесс и дожидаться вашего возвращения. Что я и сделал. Город тогда еще не пал.

– Понятно, – кивнул Ларин, прохаживаясь вдоль стены, – похоже, судьба Том его не сильно волновала. Да оно и понятно.

– А что, еще что-то случилось? – догадался по тону своего командира Токсар.

Ларин вздохнул.

– Случилось. Да еще как. Сарматы нас предали. В Крыму война. Тем письмом царь вызвал меня обратно в Крым, Так что и я задерживаться здесь не намерен. Да и твою судьбу он, похоже, предвидел. Прозорливый у нас царь.

Леха сделал еще несколько шагов вдоль стены, провел пальцами по шершавой кромке камня и добавил.

– Ну, что смотришь. Пойдем, Аргима навестим, раз он тут теперь главный. Остальное по дороге расскажу.

Ларин и Токсар спустились по каменной лестнице во внутренний двор, сели на приготовленных для них коней и покинули цитадель через главные ворота в сопровождении охраны. От этих, некогда массивных и надежных ворот, теперь оставались только внешние балки. Вся же центральная часть была начисто вынесена каким-то мощным тараном.

– Чем пользовался? – поинтересовался Ларин, разглядывая тотальные разрушения, и попробовал угадать, – катапульта?

– Она, – кивнул Токсар, – оружие превосходное. Если бы не эта катапульта, греки бы до сих пор сопротивлялись. Сидели они в городе крепко.

– Молодец, – похвалил Ларин, слегка придерживая лошадь за узду, чтобы рассмотреть следы бушевавшего огня, имевшиеся повсюду, – Пожар и, правда, был знатный. Архимеду отдельное спасибо. Поблагодарю, если еще раз доведется увидеть старика.

Миновав не один десяток обгорелых домов местного купечества и несколько амбаров, походивших на скелеты древних чудищ, скифы выехали из города через еще одни полуразрушенные ворота и оказались в поле. Невдалеке виднелся лагерь Аргима, который по привычке предпочитал жить в юрте и каменный городской уют не уважал, предпочитая ему простор.

– Городишко подлатать придется, – подумал вслух Ларин, – иначе его не удержать. А еще ведь Истр и вся дельта реки… да, солдат надо много.

У входа в лагерь их попыталась остановить охрана, но признав адмирала, пропустила к юрте главнокомандующего «первой конной». Аргим как раз трапезничал в одиночестве, обгладывая ребра кабана, который, – Лехам готов был поклясться, – еще днем бегал в окрестных лесах. Теперь же эта освежеванная и зажаренная на костре тушка, покоилась на огромном подносе в юрте у Аргима. Прямо на ковре.

– Здравствуй, Ал-лэк-сей! – радостно всплеснул руками Аргим и, отложив в сторону мясо, обнял вновь прибывшего, – давно тебя ждем. Садись, отдохни с дороги. Она, знаю, была не легкой. И ты, Токсар, садись.

– Да уж, – усмехнулся Ларин, взяв налитую собственноручно Аргимом чашу с вином, – едва на корм рыбам не ушел, вместе со всем флотом.

– Непогода была, – подтвердил Аргим, возвращаясь к трапезе, и отрезая гостям по ломтю сочного мяса, – боги гневались сильно. Но, ты, хвала богам, жив.

– Потому что боги гневались не на нас, – заявил Леха, залпом осушая чашу и наливая себе еще, вино пришлось ему по вкусу, – они гневались на греков, которые встали у нас на пути.

– Ты повстречал… в море… греков? – деловито осведомился Аргим, в перерывах между словами отрывая своими крепкими зубами по огромному куску мяса от ребер.

– Повстречал, – кивнул Ларин, как ни в чем не бывало, тоже продолжая есть, – и скоро они будут здесь, так что тебе придется их встретить достойно. А их не мало.

Аргим даже ненадолго прекратил жевать, услышав новость.

– С тобой мы всех греков отобьем, Ал-лэк-сей! – проговорил он, еще не до конца поняв, к чему клонит Ларин.

– Наш царь ведь был здесь? – на всякий случай поинтересовался адмирал, словно не был в этом до конца уверен.

Озадаченный конник кивнул.

– Приказал тебе принять командование надо всем войском? – продолжал напускать туману Ларин, дожевывая мясо.

Аргим вновь кивнул.

– А что еще он тебе сообщил?

– Вот ты о чем, – догадался, наконец, скиф, – об этих предателях сарматах, что напали на Крым?

– Именно, – похвалил его за догадливость Ларин, – тебе он приказал охранять побережье, а мне плыть в Крым со всем флотом.

– Как? – не поверил своим ушам Аргим, хотя и понимал, что Ларин не врет и не шутит, – а как же мне без тебя обороняться с моря? Ведь ты говорил, греков много идет.

– Много, – подтворил Леха, ухмыльнувшись, – До шторма было не меньше сотни кораблей. Но боги, кажется, наполовину умерили их пыл.

Аргим посчитал что-то в уме и покачал бородой.

– Все равно немало осталось.

– Оно понятно, – не стал спорить Ларин, – не мало. Я вообще чудом прорвался сквозь их триеры. Однако, сам знаешь, приказ царя это закон.

Ларин доел мясо, выпил еще чашу вина, изрядно захмелев, и продолжал держать речь на стихийно образовавшемся военном совете. От нахлынувших чувств, он стал широко размахивать руками, то и дело, задевая полог юрты.

– Ты уж извини, Аргим, – заявил адмирал, – но, кораблей я тебе оставить не могу. Итак, потерял половину после набега на Одесс.

Аргим молчал, ожидая, чем еще его порадует Ал-лэк-сей.

– Кроме того, и те заберу, что вы сами захватили. А потом в Истр наведаюсь. Туда гонцов послать надо не медля, прямо сейчас, времени мало.

– Мое дело, конечно, степь, – заявил на это Аргим, вытирая руки о штаны, – на земле я отобьюсь от любого врага. Но наступать дальше будет трудно. А без кораблей вообще никак.

– Наступать? – удивился оптимизму главного конника Леха, – да пусть боги пошлют тебе столько сил, чтобы ты мог остановить их и задержать на рубеже реки. По суше сюда идут спартанцы и фиванцы. Конницы я не видел, так что, скорее всего, только пехота.

– Я должен оставить без боя Томы и даже Истр? – не поверил своим ушам Аргим.

– Нет, я этого не говорил, – успокоил его Ларин, – и ничего такого приказывать тебе уже не могу. Бейся, как знаешь, хоть в поле, хоть в крепостях сиди. Главное устье реки не отдавай грекам и продержись до тех пор, пока мы с Иллуром не разделаемся с этими предателями сарматами. Пока не выгоним их из Крыма и время не появиться, вновь здесь очутиться.

Но, несмотря на заверения скифского адмирала о быстрой победе над врагами, по лицу Аргима было ясно, он уверен, – это будет «долгая песня». У степняка быстро поубавилось оптимизма. Впрочем, ненадолго. Выпитое вино сделало свое дело, и вскоре он опять пришел в нужное состояние.

– Ай, Ал-лэк-сей, – заявил он, хлопнув также изрядно принявшего на грудь адмирала по плечу, – Пусть хоть все греки сюда приплывут, всех прогоню обратно или здесь же и останутся!

– Вот эти слова я рад слышать! – приобнял он скифа в свою очередь, – узнаю храброго Аргима. Я сообщу царю, какой ты сильный воин. Да, впрочем, он и сам знает.

Когда сильно захмелевшая троица, откинув полог юрты, показалась на свежем воздухе, уже опускались сумерки. Ларина очень тянуло расслабиться, но подсознательный страх, что греки могут появиться в любой момент и тогда он точно не доплывет до Крыма, заставил его соображать лучше, чем он, казалось, был сейчас способен.

– Аргим, – проговорил он, разглядывая закат над морем, отлично различимый с этого места, – отправь гонца в Истр, пусть готовят флот к выходу. Завтра утром я буду там.

– Послушай, Ал-лэк-сей, – попросил вдруг Аргим таким голосом, что адмирал просто не смог ему отказать, – оставь мне хотя бы несколько кораблей?

– Ладно, – кивнул тяжелой головой адмирал, – забирай те, что вы захватили. Гребцов сам наберешь. Но корабли, что стоят в гавани Истра, извини, возьму с собой. В Крыму тоже будет битва.