– И ты это делала? Привороты, порчу, красоту?

– Это в нашем деле самое простое, внученька. Я тебя научу.

– Разве это возможно, бабушка? Приворожить любовь, наговорить красоту?

– Даже не знаю, как тебе ответить, милая… – задумалась старая ведьма. – Положим, так… У твоих папы с мамой все хорошо? Живут душа в душу, друг другом не налюбуются? Ни размолвок, ни сцен ревности не случается?

– Ты делала маме приворот?! – чуть не в полный голос спросила Света. – Наколдовала ей судьбу?

– Кто знает, милая, кто знает? – вода пошла рябью, и отражение исчезло, а голос ведьмы превратился в слабый шепот: – Может, наколдовала… А может, им просто повезло…

– Света, ты где?! – послышался снизу громкий вопрос. – Куда ты пропала, дочка?! Иди ужинать!

Девушка пару мгновений поколебалась, потом быстро потушила свечи и стала спускаться вниз.

Вскоре она оказалась в просторной, залитой светом горнице – обшитой вагонкой, с ламинатом на полу и стеклопакетами в окнах, со светодиодными лентами на потолке и телевизором в красном углу. Единственной деталью, напоминающей о древности дома, была большая русская печь, разделяющая собою две комнаты. Причем как было сто лет назад – печь стояла хорошо протопленной, горячей, щедро делясь своим жаром с жилой частью избы.

– Где же ты ходишь, дочка?! – Одетый в клетчатый свитер крупной вязки, бритый наголо мужчина с весомым, «авторитетным» животиком приглашающе замахал руками. – Давай, садись! Жаркое остывает, холодец греется. Первая звезда уже давно загорелась, пора разговляться!

– Занимайте места, я несу утку в капусте! – предупредила забегающая со стороны кухни женщина. – Садитесь к столу, можно открывать шампанское. Сейчас начнется трансляция крестного хода.

– Папа, мама, а мы что, вдруг стали искренними христианами? – с ехидством поинтересовалась Светлана.

– Коли есть законный повод выпить, то мы завсегда хоть христиане, хоть коммунисты, хоть мусульмане с язычниками, – охотно ответил мужчина, скручивая фольгу с горлышка. – Было бы торжество хорошее!

Девушка села к праздничному столу, рядом опустилась женщина, тоже в свитере-водолазке и в просторной цветастой юбке. Ее волосы, гладкие, с завитками на кончиках, на удивление совпадали с подзабытой модой из эпохи восьмидесятых.

– Ого! Да это же бабушкино платье! Дочка, где ты его взяла? – отодвинула стул хозяйка.

И тут грохнуло шампанское! Пробка гулко ударила в потолок, срикошетировала и стремительно щелкнула женщине в глаз. Хозяйка вскрикнула, вскинув ладони к лицу, муж и дочка кинулись к ней.

– Мама, ты как?!

– Глаз, кажется, на месте, – моргнула женщина. – Кеша, если будет синяк, я всем расскажу, что это ты так с женой обращаешься!

– Нужно лед приложить, – предложила Света.

– Да где его тут возьмешь? У нас же холодильник выключен.

– Папа, зима на дворе, – напомнила девушка. – Снега зачерпни.

– Вот лопух! – Хлопнув себя по лбу, мужчина сорвался с места и вскоре вернулся с полными горстями рыхлого белого холода. Женщина набрала его в ладонь, приложила к ушибленному глазу. Недовольно пробормотала:

– Это все из-за языка твоего, богохульник бессовестный! Как гадость про бога сказал, так сразу кару и получил.

– Если это кара за мои слова, почему пробкой получила ты, а не я? – Мужчина вытер полотенцем влажные от снега руки.

– Чтобы вместо одного удара в глаз ты получил три скалкой по голове, – ответила пострадавшая. Отняла ладонь со снегом от лица, прижала снова и предложила: – Ты хоть шампанского налей, что ли! Иначе ради чего я так страдаю?

– Да, милая, сейчас, – спохватился Иннокентий, разлил вино, подал бокал супруге в руку. – Ну что, Христос воскрес?

– Тебе что, одной пробки в глаз мало? – усмехнулась женщина. – Не воскрес, а родился!

– Тогда за что нужно пить? За день рождения или там какой-то свой тост имеется?

– За первую звезду! – предложила Светлана, и этот тост понравился всем.

– За первую звезду! – торжественно чокнулись ее родители.

Они выпили.

– Сейчас добавим торжественности… – взялся за пульт мужчина. Телевизор послушно включился, и черный экран покрылся пиксельной рябью. Иннокентий постучал пальцем по клавишам, тихо ругнулся себе под нос: – Кажется, на антенне опять разъем выскочил. Сейчас сделаю…

Мужчина поднялся, вышел в сени. Вскоре громко хлопнула входная дверь. Женщина поднялась, открыла окно, выбросила наружу изрядно подтаявший снежок, отошла к старенькой зеркальной горке, вгляделась в отражение.

– Шутки-шутками, но синяк, похоже, все-таки будет, – пробормотала она. – Вот уж свезло, так свезло! Один шанс на миллион.

– Мама, а это правда, что ты отца колдовством приворожила? – неожиданно спросила Света.

– Кто тебе сказал? – резко оглянулась женщина.

Девушка пожала плечами.

Ее мама снова посмотрела на себя в зеркало. Слабо улыбнулась.

– Кто его знает? Бабка твоя, может слышала, ведьмой известной слыла. Мне же Кешка в сердце запал, прямо хоть волком вой. Он в институте красавчиком был, модным, заводным, курчавым, на гитаре играл. Половина группы по нему с ума сходила. Вот я к родительнице своей и пришла. Она мне бутылку пепси-колы на приворот заговорила, но сказала, что молодец должен всю до капли выпить, иначе не подействует. А как этого добиться? Ну, я набралась храбрости, явилась в его компанию да как бы случайно и спросила: знают ли они, что бутылку «пепси» залпом выпить невозможно, поперхнешься? Мальчишки, понятно, не поверили, тут я Кеше спор и предложила. Если сможет залпом до дна выпить, с меня поцелуй. А не сможет, должен мое желание выполнить. Как сейчас помню, что еще и взболтала бутылку хорошенько, чтобы труднее получилось… В общем, выпил молодец все, до последней капли. И пришлось мне его честно поцеловать… – Женщина тихо засмеялась воспоминанию, покачала головой. – Он меня потом спросил из любопытства, а какое у меня было желание? Я сказала, что на лошадях покататься. И твой папа меня через день на это самое катание пригласил… Ну, и пошло-поехало… В общем, приворот так подействовал или просто само собой все сложилось, откуда я знаю? Мы ведь только через полтора года поженились!

– А больше ты бабушку колдовать на папу не просила?

– Чего это на тебя сегодня нашло, доченька? – вернулась к столу женщина. – Святочных рассказов начиталась?

– Просто интересно, – дотянулась до бокала с остатками шампанского девушка. – Про бабулю сегодня кое-что услышала.

– Если честно, то бывали моменты, – неожиданно призналась хозяйка. – И притерлись не сразу, и привык Кеша с юности к бабьему обожанию. Как бы это сказать… Начинал иногда на сторону поглядывать. В общем, бегала я к матушке несколько раз. Давала она мне и амулеты от измены, и заговоры кое-какие подсказала, и зелье, и на словах тоже кое-что посоветовала.

– Помогло?

– Как видишь, папку твоего из дома выгонять не пришлось! – рассмеялась женщина.

– И чего она тебе посоветовала?

– Меняться, – пожала плечами хозяйка. – Сказала, что мужики, сволочи, разнообразие любят. И если я не хочу, чтобы он искал чего нового на стороне, то должна сделать так, чтобы сюрпризы и неожиданности встречали его дома. Подсказала время от времени преображаться до неузнаваемости. Менять прически, макияж, цвет волос. И одежду, весь стиль полностью. Стать деловой женщиной в строгом костюме, а когда привыкать начнет – перекинуться вдруг беззаботной разгульной цыганкой. А потом стать спортивной девицей, коротко стриженной и темноволосой, в джинсовом прикиде, а через месяцок встретить вдруг мужа домашней рыжей и розовощекой хлопотуньей в свободном платье… В общем, пусть он дома иногда с отвисшей челюстью посидит и на свою жену, как на незнакомку, посмотрит. Соблазнит и в постель затащит.

– Интересно, почему это ты должна стараться и из кожи вон лезть, а он только удовольствие получать?! – возмутилась Светлана.

– Вот именно так я бабке твоей и сказала! – обрадовалась единомышленнице женщина. – Однако знаешь, что мне тогда бабуля ответила? «Коли силы и старания каждый день не прикладывать, то не то что семьи, дворцы в считаные годы разваливаются. Ты уж сама решай, надобно тебе любовь свою в свежести и первозданности сохранять али нет? Коли тебе все равно уже стало, так и говорить тогда не о чем».

– И что ты?

– Я решила, что семья мне еще пригодится, – подмигнув дочери, поправила ретролоконы хозяйка. – К тому же это оказалось довольно весело. Да и Кешка после каждого моего преображения тоже… Как после первого свидания становится… Ой, кажется, наш папа идет!

И женщина многозначительно прижала палец к – губам.

* * *

В свою комнату Светлана вернулась только после полуночи. И – после пяти бокалов шампанского. В хорошем настроении она крутанулась перед зеркалом и погрозила отражению пальцем:

– Все это вранье, бабушка! Нет никакого колдовства, эта была чистая психология! Мама со своей бутылкой пепси-колы просто обратила на себя внимание, выделилась из всех прочих подружек. Потому папа ее и запомнил. Красивая, неординарная девушка. Познакомился ближе, а дальше все и сложилось. И с сохранением семьи то же самое. Этой своей игрой мама сделала домашнюю жизнь интереснее, нежели приключения на стороне. Обычная семейная психотерапия!

– Ты полагаешь, девочка, если дать колдовству иные названия, оно исчезнет? – Девушка и не заметила, в какой миг зеркало подменило ее отражение на добродушную старушку. – Думаешь, если чародейство называть гипнозом, внушением, терапией, психологией или галлюцинацией, то оно внезапно исчезнет и превратится в некую обыденность? Напрасно стараешься, мой лучик! Как ты магию нашу ни называй, она всегда и везде останется колдовством. Нашим с тобой даром менять мир вокруг себя, менять людей и их судьбы.

– Если бы ты тогда просто объяснила маме, что нужно вести себя решительнее, взять инициативу, привлечь внимание юноши, она добилась бы того же самого безо всяких заговоров! – решительно заявила студентка.

– Раз уж мы заговорили о чародействе, внученька, – чуть наклонилась вперед ведьма в зеркале, – то запомни три главных правила: во-первых, люди приходят к тебе за помощью, а не за наставительными лекциями. Ведьма ничего и никому не должна объяснять или заниматься заумными рассуждениями. Она обязана сделать так, чтобы проситель получил желаемое. Не нужно рассказывать смертному о том, как, почему и какие деяния ему надобно совершить. Просто составляй заговор таким образом, чтобы эти поступки случились сами собой. Во-вторых, внученька, запомни, что человек – это не стиральная машина и не телевизор, а заклинание не выключатель, чтобы менять в смертном разные режимы работы. Даже самое могущественное заклятие – это всего лишь гирька, которую ты добавляешь на нужную чашу весов. Перевесит она сложившуюся судьбу али нет, не токмо от твоих чар зависит. Коли хозяйка умна, деловита и красива, то малого перышка для избавления ее от любой беды достаточно. А коли готовить не умеет, белье грязное месяцами не меняет, в рваном тряпье дома ходит да волосы не вычесывает, то никакое заклятие мужа возле нее не удержит. И пусть даже ты цепями ржавыми закуешь и от измены страшными порчами отворотишь, ан все равно мужик если не к другой бабе, так в монастырь удерет али в моряки запишется, лишь бы домой в грязюку и вонь не возвертаться!

– Ты так все сказываешь, бабушка, словно я к тебе в ученицы прошусь, – подошла вплотную к зеркалу девушка. – Но мне это не нужно. Всей этой чертовщиной я заниматься не хочу!

– И наконец, третье, самое важное правило, – невозмутимо продолжило отражение. – Ты должна любить тех, кому оказываешь помощь. Колдун не может просить платы за свое чародейство. Ведьма, взявшая деньги за свое ремесло, навсегда потеряет силу!

– Да неужели?! – округлились глаза Светланы. – Ты ничего не брала за сотворенную магию? За все эти привороты, ворожбу и заговоры?

– Наверное, ты не расслышала, внученька, – вздохнула ведьма. – Помочь можно только тем, кого ты любишь. Тем, к кому твоя душа раскрылась, к кому ты испытываешь симпатию. Разве можно просить плату у тех, кого ты любишь? Никогда и ни за что! Чародею всегда хватит простого искреннего «спасибо»! И если я принимала от таких людей подарки, то только потому, что не желала обидеть их отказом. Это вовсе не плата! Подарки приятны сами по себе. Для колдовства они значения не имеют. Ведьма способна помогать тем, кто вызывает у нее симпатию, но ни за какие деньги не станет спасать тех, кто ей противен. Ибо колдовство за плату невозможно. Оно ломает чародея. Сиречь карается утерей магического дара.

– Какая мне разница, бабушка? – отступила от зеркала Света. – Я все равно не стану этим заниматься.

– Станешь, мой драгоценный лучик, станешь, – улыбнулась многоопытная ведьма. – Это твоя судьба.

– И как ты меня заставишь, бабушка? – зевнула Светлана и села на край кровати. – Станешь являться в ночных кошмарах и угрожать ступой и метлой?

– Я? При чем тут я? – пожала плечами старушка. – Просто однажды тебе в плечо уткнется плачущая навзрыд подружка, которую бросил ее парень, станет жаловаться на жизнь и пообещает наложить на себя руки. И тогда ты вдруг вспомнишь, что вполне способна сей девице помочь, вернуть подружке ее потерянное счастье. Что ты знаешь все нужные для этого заклинания.

– Я ничего не знаю, бабушка!

– Я тебя научу.

– Не хочу, бабушка… – широко зевнула Света.

– А превращать лошадей в снегирей или черепки в золото хочешь?

Эти слова заставили девушку подавить зевок и приподняться. Глаза сверкнули любопытством:

– А это действительно возможно?

– Создавать дворцы взмахом руки, обращать молоко в воду, заглядывать в будущее и прошлое, ходить сквозь пространство и время, исцелять и губить, привораживать и лишать чувства? – уточнила старушка. – Конечно, можно! Ведь ты, внученька, есть урожденная ведьма. Тебе подвластно все!