– Вот именно, сэр Теплер, вот именно! – согласно кивнул археолог. – Вы можете заниматься этим приятным хобби круглые сутки весь год напролет. А вы помните, что есть виды, у которых возможность заняться сексом случается всего раз в год и всего лишь на протяжении нескольких дней? За то уж и отрываются они в эти дни на полную катушку! Кидаются на все, что шевелится, ничего не соображают и не понимают, и понимать не хотят, дерутся за самок до одурения, снося все на своем пути. Вот мы с вами в самый центр этакой кутерьмы и попали.

– Вы это серьезно, сэр? – не до конца поверил археологу толстяк.

– Еще как серьезно, сэр. Вы знаете, на Земле есть несколько видов, которые, желая того, чем вы постоянно с секретаршей занимаетесь, настолько свихиваются, что им охотники голыми руками шеи сворачивают, а они ничего не замечают.

– Понятно, сэр, – миллионер почему-то не стал заявлять, что он с секретаршей занимается работой. – Массовый сексуальный психоз. Всем экипажем.

– Примерно так, сэр, – согласился Атлантида.

– Если они все свихнулись, сэр, – деловито предложил Вайт, – то почему бы нам не сходить в медотсек, и не забрать оттуда хлеб, раз уж всем этим рогачам сейчас не до оболов?

– А вы уверены, сэр, что медицинской частью заведует не женщина? Там сейчас наверняка такая свалка творится… – археолог погладил свою грудь. – Уж лучше я пару дней на воде пересижу.

В ответ Теплер Вайт жизнерадостно захохотал.

– Что с вами, сэр? – покосился на напарника Платон.

– Так получается, сэр, – сквозь смех напомнил миллионер, – что победив беломордого вы, как честный человек, должны были эту олимку… того, этого. А вы самым бесчестным образом…

– Ничего смешного, сэр!

– Главное, что: и сам не пользует, и другим не дает! Как вы этого мордатого рогами к полу… Почему только леди вас не забодала, ума не приложу!

Атлантида представил себе ситуацию со стороны и тоже рассмеялся.

По зрелому размышлению, все оказалось не столь уж и плохо. Раз олимы готовились к своей сексуальной оргии заранее – стало быть о периодах буйного потемнения рассудка имели достаточно внятные представления. А раз имели – наверняка рассчитали время полета так, чтобы успеть перейти в нормальное состояние еще до посадки. В принципе, учитывая количество самок на корабле, а так же то, что олимы ничего не едят, дня за четыре «праздник свободной любви» должен закончиться. Вполне успеют космонавточки за три-четыре дня выбрать себе по жениху и получить под хвост несколько часов страсти. За четыре дня от голода еще никто не умирал, а вода под краном имелась. Не кипяченая, но в замкнутых биосистемах космических кораблей инфекции в водопроводе обычно не встречаются. Можно на несколько дней отбросить тысячелетние предрассудки, и пить то, что течет.

Однако, что хорошо в теории, нередко оказывается трудновыполнимым на практике. Где-то после полудня путешественники начали испытывать муки голода, во второй половине дня – сильные муки голода, а ко времени ужина у них появилось ощущение, что они вот-вот начнут падать в обморок.

– А в медотсеке хлеб беспризорный лежит, – первым не выдержал Вайт. – Никому не нужный, позаброшенный… С левой стороны от дверей, в верхних ящиках.

– Кстати, медичка ведь могла и в своей каюте утром находиться, – так же, ни к кому не обращаясь, предположил Атлантида. – Или в другое место куда пойти.

– Так, может, проверим, сэр? – толстяк, не дожидаясь ответа, начал подниматься на ноги.

– Почему бы и нет, сэр? – пожал плечами Рассольников. – Все равно делать нечего.

На этот раз путешественники спустились прямо на главную палубу и уверенно пошли в противоположную от рубки сторону, с нервозностью прислушиваясь к далеким завываниям и стукам. Внезапно послышался дробный топот – из-за поворота выскочил космонавт, удивительно похожий на Пюпи, затравлено промчался мимо. Следом появился высокий альбинос с ветвистыми рогами. При виде людей он затормозил, замер на несколько секунд, задумчиво осматривая их черными бездонными глазами, а потом вскинул морду к потолку:

– Уау!!! – вой сопровождался ожесточенными ударами передними копытами по стенам.

– Ну вот еще один, – покачал головой миллионер, и стал подкрадываться к космонавту поближе. Как только тот опустил голову, толстяк размахнулся и со всей силы врезал ребром ладони промеж рогов… болезненно взвыл, и запрыгал на одном месте, размахивая отшибленной рукой. Олим же, казалось, не почувствовал и вовсе ничего – альбинос сделал решительный выпад и поддал Вайту рогами под зад. Бизнесмен взвыл еще громче.

– У-у-у!!! – закричал Атлантида и затопал ногами о шершавый пластик.

Олим моментально отвернулся от Теплера и устремился на нового врага. Миллионер не упустил шанса, тут же сцапав его за хвост. Альбинос развернулся, громко клацнув зубами, но тут археолог прыгнул и повис у него на рогах. Космонавт завалился на бок. Толстяк ухватил его за ноги – в объемистых кулаках уместились и задние, и передние копыта.

– Может, костер разведем на пассажирской палубе, сэр? – предложил, тяжело дыша, Вайт. – Освежуем и зажарим. Все равно тут никто ничего не соображает. На четыре дня нам его хватит, и никаких следов не останется.

– Тут нигде дров нет, сэр, – с сожалением констатировал Атлантида, – а вот пожарная автоматика есть. Не получится. К тому же, этот бифштекс вполне может оказаться штурманом или первым пилотом. Может пригодиться. Пусть живет.

Возмущенно воющего самца доволокли до ближайшей двери и зашвырнули внутрь. Потом двинулись дальше, навстречу очередным стукам.

Перед распахнутыми настежь дверьми медицинского отсека в брачном поединке сошлось трое космонавтов. Точнее, двое – один стоял в сторонке и ждал своей очереди.

– Это благородно, – кивнул Рассольников. – Поединки только один на один, никаких ударов в спину. Давайте-ка, сэр Теплер, присядем здесь у стеночки и прикинемся мебелью. Посмотрим, чем дело кончится.

– Вы только посмотрите, какие дикари, сэр Платон, – покачал головой миллионер, следуя совету. – Нет, чтобы войти внутрь всем вместе, да и пропустить тетку по кругу. И ей приятнее, и сами удовлетворение получат без всякого мордобоя.

– Да, – едва не рассмеялся Атлантида, – до групповухи им еще расти и расти.

Олимы опять столкнулись рогами. Один из них, чуть пониже ростом, неожиданно завалился на бок, суча потерявшими опору ногами, извернулся, вскочил и бросился наутек. Победитель кинулся было за ним, но третий участник ристалища вызывающе завыл на потолок, привлекая внимание к себе. Оба принялись ожесточенно оббивать стены копытами.

– Ставлю два обола, что победит свежий боец, – неожиданно предложил Вайт.

– Лучше своего полилингвиста поставьте, сэр, а то мой погиб, – парировал археолог.

– Принято, сэр! – протянул толстяк свою руку. Атлантида хлопнул по ладони и оба принялись внимательно следить за перипетиями схватки.

Поначалу казалось, что все преимущества действительно на стороне нового претендента – он быстрее набирал разгон, наносил более сильные удары, яростнее накидывался, норовя толчками сверху вниз прижать противника к полу. Недавний победитель потихоньку пятился, но не сдавался. Вот, во время очередного удара он резко повернул голову – разогнавшийся новичок потерял равновесие и пропахал носом стену, оставив длинную кровавую полосу.

– Есть! – вскочил на ноги Рассольников.

– Ничего-ничего, это случайность, – положил ему руку на плечо миллионер.

Космонавты разбежались и сошлись в новой схватке. И опять свежий боец неточно рассчитал удар и раскрасил стену кровью.

– Это не случайность, сэр, – довольно ухмыльнулся Атлантида, – это тенденция.

– Дави его, мямля! – крикнул космонавту Вайт. – Он же еле дышит!

Не тут-то было! Во время новой стычки усталый, но опытный боец заставил молодого противника снова потерять равновесие – но на этот раз бедолага растянулся прямо у ног противника, прижатый рогами к полу. Несколько судорожных рывков толку не принесли.

– Уау! – торжествующе пропел победитель, отпуская поверженного врага и приподнял голову. Но едва молодой олим поднялся на ноги, как победитель начал новую атаку. Осознавший свое ничтожество космонавт кинулся наутек – опытный враг гнал его в сторону рубки.

Земляне пару секунд с изумлением созерцали никем не защищенную дверь, а потом ринулись внутрь.

– Ур-р, – душево-радостным восклицанием встретила их корабельный доктор. Без халата она оказалась серой с прелестным голубоватым отливом вдоль спины – только белые чулочки красовались над изящными копытцами. Она повернулась к гостям попочкой и приглашающе покачала хвостиком над белым пятном.

– Тьфу, мерзость, – поморщился миллионер, поворачивая к левому шкафу, – а ведь, небось, диплом университетский имеет!

– Ур-ур, – непонимающе напомнила о себе врачиха и, отчаянно виляя хвостом, стала пятиться на людей.

– Они его заколотили, сэр Платон! – возмущенно взвыл толстяк, дергая стальную панель. – Хлеб здесь должен быть, я точно помню!

– Позвольте мне, сэр, – из тросточки археолога хищно выскочил клинок альпенштока.

По коридору прокатился дробный топот, и в дверях медотсека появился олим-победитель.

– Уа-уау!!! – горделиво пропел он.

– Ур-р, – вопросительно поинтересовалась врачиха, моментально опустив хвост на белое пятно и отвернув попочку к стене.

– Вот засранка, скромницу из себя корчит! – не удержался Атлантида.

– Тише, сэр! – одернул его толстяк.

И тут по ушам ударил оглушительный вой сирены. Непрерывный двухтональный рев пробивал, казалось до самого кончика спинного мозга, заполнял всю сущность, не оставляя места для посторонних мыслей, однако космонавты не отреагировали на него даже движением век. Олим, покачиваясь из стороны в сторону и демонстративно не глядя на врачиху, подкрадывался к самочке все ближе и ближе, а та, звучно принюхиваясь, всецело предалась созерцанию потолка.

– Что случилось, сэр Платон? – попытался перекричать сирену Теплер Вайт.

– Не знаю, сэр, – археолог спрятал альпеншток. – Тревога какая-то. Может, в метеоритный поток попали, может, неизвестный объект на курсе, может, авария на корабле случилась. Пошли в рубку, там разберемся.

Они бегом промчались по коридору, ворвались на главный пост управления кораблем и замерли. Здесь шла настоящая битва – за внимание одинокой олимки сошлись в схватке сразу три пары космонавтов. Они скакали по пультам, топтали кресла, колотили копытами по шкафам и стенам, не обращая внимание на сигнал тревоги. Но самое главное – все приборы управления, все мониторы и контрольные панели были закрыты толстыми, прочными, непробиваемыми щитами.

– Ну? – вопросительно поинтересовался миллионер.

– Что ну, сэр? – огрызнулся Атлантида. – Мы, может, через несколько минут в бродячую планету врежемся, или реакторы вразнос пойдут. А какую панель вскрывать, какой пуль, какой монитор – бес его знает.

– Ну так смываться надо! – взревел толстяк. – Тут спасательные шлюпки есть?

– А с этими что делать, сэр? – кивнул археолог на ведущих бой за продолжение рода космонавтов. – Они же погибнут!

– Вы их что, за хвосты в шлюпку стаскивать собираетесь? – саркастически ухмыльнулся Вайт. – Так они же вам ребра и переломают.

Примерно минуту Атлантида колебался, не решаясь бросить корабль с разумными существами на произвол судьбы, но никаких реальных идей на счет всеобщей эвакуации в голову не приходило. Победил инстинкт самосохранения – Рассольников резко развернулся и побежал в сторону спасательного катера, показывая дорогу.

Клавиша рядом со створками была, естественно, закрыта небольшой панелью, но на этот раз Платон не колебался – тремя ударами альпенштока он пробил в стене под краем панели выемку, подсунул туда край клинка и со всей силы навалился на трость. Крепеж жалобно хрустнул – и синий прямоугольник отлетел на пол. Рассольников с силой вдавил клавишу, пропустил миллионера в разошедшийся проход и с надеждой оглянулся: вдруг еще кто-нибудь отреагировал на сигнал тревоги? Однако сквозь вой сирены удавалось пробиться только хрусту ломаемых друг о друга рогов. Археолог махнул рукой и перешел в катер.

– Разберетесь, сэр? – оглянулся на него Вайт, уже занявший одно из двух пилотских кресел.

– Наверняка, сэр, – бухнулся на свободное место Платон. – Катер экстренной эвакуации обязан иметь интуитивно понятное управление и автоматический привод на ближайшую населенную планету. Никто ведь не знает, кто и при каких обстоятельствах в него сядет. Вот, например, эта большая красная клавиша почти наверняка означает старт…

Атлантида ударил по клавише кулаком. Катер ощутимо качнуло. По передней панели пробежала белая полоса и следом за ней вспыхнули звезды.

– Ба, да это иллюминатор! – восхитился Платон. – Смотрите, сэр, это не картинка, это самые настоящие звезды!

– Полетели скорее, сэр! – заторопил толстяк. – Вдруг сейчас рванет?

– Доверьтесь автоматике, сэр Теплер, – предупреждающе вскинул руку археолог. – После того, как в течение пары минут с пульта управления не поступит команда, бортпилот перейдет на аварийный режим и возьмет курс к ближайшему работающему маяку. Терпение.

– Он что, не понимает, что просто так с корабля, не бегут, сэр?

– Нет, конечно, – пожал плечами Атлантида. – Катер экстренной эвакуации слишком тяжел, сэр, чтобы таскать его просто так, на всякий случай. Их и в качестве легких орбитальных транспортов используют, и как корабли планетной разведки, в качестве десантных средств, и как боевые машины, если приспичит, и даже как малотоннажные межзвездные корабли. Чай, запас хода как минимум двадцать парсеков. Вы обратили внимание, что вам кресло по размеру подходит? Они на пилотов в скафандрах рассчитаны. А у олимов в шлем рога влезать должны, вот и получаются почти нормального размера. Значит, возможность разгерметизации…

Но что означает возможность разгерметизации, археолог сказать не успел – катер клюнул носом в сторону и путешественников вдавила в кресла многократная перегрузка.