I. Международное право

Международно-правовое регулирование борьбы с современным терроризмом^[1]

Международный терроризм на море, как международный терроризм на суше и в воздухе, направлен против иностранных объектов, физических лиц, являющихся гражданами иностранных государств, и их собственности. Его главная опасность состоит в том, что он угрожает безопасности мореплавания, попирает общепризнанный принцип свободы морей и нередко представляет угрозу миру, являясь в связи с этим тягчайшим преступлением международного характера.

Правовое регулирование борьбы с терроризмом на море, как справедливо отмечает Л. А. Моджорян, практически пока полностью отсутствует^[2]. В связи с частыми случаями насильственных деяний на морских коммуникациях, подобных случаю захвата в 1985 г. итальянского судна «Акилле-Лауро», возникла необходимость в регулировании борьбы с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства. С принятием Римской конвенции 1988 г. и протокола к ней борьба с морскими террористическими актами стала составной частью общей борьбы с преступностью. Как утверждает А. В. Змеевский, «долгое время вопрос о борьбе с этой разновидностью терроризма оставался как бы на втором плане, в то время как имеющая многовековую историю борьба с пиратством, наиболее распространенным проявлением насилия на море, уже нашла закрепление в Женевской конвенции 1958 г. об открытом море и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.»^[3].

В последние годы участились акты насилия против мореплавания. Так, 4 марта 1973 г. греческое судно «Санья» с 250 туристами на борту подорвалось на мине, установленной террористами в Бейрутском порту. 2 февраля 1974 г. в пакистанском порту Карачи было захвачено греческое грузовое судно. Захватчики угрожали взорвать его, если греческие власти не освободят двух человек ответственных за террористическую акцию в афинском аэропорту. В ноябре и декабре 1975 г. советский лайнер «Максим Горький» подвергался нападению в пуэрториканском порту Сан-Хуан. В 1978 г. в США в порту города Нью-Лондон, штат Каннектикут, была предпринята попытка захватить подводную лодку американских ВМС «Трепанг», оснащенную баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. 27 августа 1979 г. Ирландская республиканская армия взяла на себя ответственность за организацию взрыва яхты «Шадоу», на борту которой находился с семьей граф Таунтбэттен, первый лорд адмиралтейства. В 1988 г. террористы учинили кровавую бойню на греческом пассажирском судне «Сити Опфорос»^[4].

Явная потребность ООП привлекать к себе внимание привела к импровизированному похищению итальянского прогулочного корабля «Акилле-Лауро» в Средиземном море 7–9 октября 1985 г. Жертвами этого инцидента стали австрийские граждане, составляющие большинство пассажиров судна, был убит и один гражданин США. Следует отметить, что похищение итальянского морского лайнера экстра-класса «Акилле Лауро» давно планировалось шефом Фронта освобождения Палестины – Абу Аббасом. Вместе с Ясиром Арафатом он пришел к выводу, что, учитывая последние промахи, связанные с высадкой десанта в Израиле, наступило время для крупной террористической акции, которая смогла бы привлечь внимание мировой общественности. Таким образом, похищение судна планировалось еще летом 1985 г. Четверо террористов-самоубийц должны были сесть на борт судна в Генуе и скрываться до остановки в израильском порту Ашдод. Оставив под покровом ночи судно, они должны были проникнуть в расположенное вблизи порта место хранения цистерн с нефтью и склад боеприпасов, уничтожить и себя, и эти цели.

Исса Мохаммед Аббас, родственник Абу Аббаса, отвечал за генуэзскую часть операции. Были куплены места на корабле для четырех террористов: Маджеда аль-Мольки, Алла аль-Хасана, Али Абдула и Абдэль Ибрагима. Они должны были занять каюту № 82.

Но 25 сентября три террориста из Организации освобождения Палестины застрелили троих израильтян на борту яхты, дрейфующей в гавани Ларнака, Кипр. 1 октября эскадрилья израильских истребителей в ответ на этот инцидент обстреляла штаб-квартиру ООП в Тунисе. При этом погибло 67 арабов и была прервана всякая связь между штабом ООП и Генуей. В тот же день итальянские власти арестовали Иссу Мохаммеда Аббаса.

«Акилле Лауро» покинул Геную 1 октября 1985 г. Все четверо террористов оставались на борту, не выходя из каюты до 7 октября. После захода в Александрию и Порт-Саид судно продолжило свой путь. Как только судно вышло в международные воды, четверо боевиков внезапно ворвались в корабельный ресторан, стреляя на ходу из пистолетов и автоматов. Приведя в замешательство 80 членов экипажа и 427 пассажиров, они приказали капитану Жерардо де Роза плыть к побережью Сирии. Но Сирия отказалась принять корабль. 8 октября террористы радировали свое требование немедленно освободить 50 палестинцев, томящихся в тюрьмах Израиля, в противном случае они грозили убивать пассажиров по одному, начиная с американцев и англичан. Единственным, кому пришлось умереть, был 69-летний житель Нью-Йорка Леон Клингхоффер, язвительный инвалид в коляске, постоянно оскорблявший террористов. Его застрелили и выкинули вместе с коляской за борт^[5].

Тем временем назревала международная конфронтация. Италия высадила десант на английские базы на Кипре, куда и направлялся «Акилле Лауро». Специально тренированные подразделения коммандос, «людей-лягушек» ВМФ США и спецотряды «Дельта» были посланы на Сицилию. Арафат приказал отменить операцию. Но, как только корабль пришвартовался в Порт-Саиде, угонщики и Аббас бежали в Каир к большому негодованию американского посла Николаса Велиота, требовавшего ареста террористов. Однако египетский президент Хосни Мубарак сообщил официальным представителям США, что угонщики покинули территорию Египта и находятся на пути в Тунис. Спецслужбы, тем не менее, выяснили, что на самом деле проводилась подготовка к вылету египетского «Боинга-737» из аэропорта Аль-Маза близ Каира в Тунис с пятью арабами на борту. Были подняты истребители F-14 с авианосца ВМФ США «Саратога», находившегося в Средиземном море. В ночь на 10 октября 1985 г. «боинг» с террористами на борту был перехвачен над международными водами и был вынужден совершить посадку на совместной итальянско-натовской базе «Сигонелла» на Сицилии. В связи с высокой степенью секретности США не известили об операции Италию, что привело к противостоянию между отрядами США и Италии на базе «Сигонелла». В итоге победили итальянские власти, и Аббас вместе с четырьмя террористами предстал перед итальянским судом.

Аббас был немедленно освобожден из-под стражи и, к великому неудовольствию США, отправился обратно в Тунис через Югославию. 18 июня 1986 г. начался суд над угонщиками «Акилле Лауро». Трое из организаторов теракта, включая Абу Аббаса, судились заочно и были приговорены к пожизненному заключению. Приговор так и не был приведен в исполнение. Остальные четверо были приговорены к срокам заключения от 15 до 30 лет. Матид Юсеф аль-Молки позднее был осужден за убийство Леона Клингхоффера к пожизненному заключению^[6]. Потрясенные этим случаем Италия, Австрия, Египет представили ИМО проект международной конвенции по борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства.

1-10 марта 1988 г. в Риме под эгидой ИМО прошла международная конференция, которая приняла Конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, и факультативный Протокол к ней, регулирующий защиту от таких актов стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе. Действие ее положений распространяется на незаконные акты, совершенные на борту судна в территориальных и даже внутренних водах государства флага, если маршрут плавания этого судна имеет международный характер, т. е. «включает плавание в воды, через воды или из вод, расположенных за внешней границей какого-либо одного государства или за боковыми границами его территориального моря с определенными государствами».

В ходе разработки Конвенции не было раскрыто понятие «незаконные акты», перечень которых дается в конкретных преступных деяниях, которые излагаются в ст. 3 Конвенции. Большинство делегаций, включая советскую, выступало против предложения ряда государств-участников о повторении в ст. 11 Конвенции формулировки ст. 9 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников, предусматривающей возможность отказа о выдаче, в том числе по политическим мотивам. Действительно, включение такого положения могло бы на практике привести к возможным послаблениям для преступников, совершивших незаконные акты против морского судоходства.

Большой новизной в схеме «либо выдай, либо суди» стала процедура передачи преступника или предполагаемого преступника капитаном судна любому другому (кроме государства флага), государству-участнику.

Всякое международное преступное действие (бездействие), являющееся формой, средством или заведомым последствием международных преступлений и преступлений международного характера, если оно соответствует определенным признакам (элементам состава) данного преступления, подлежит самостоятельной квалификации. Применительно к террористическим акциям на море и всем связанным с ними деяниям это означает, что любые преступные действия (бездействия) соответствуют признакам насильственных актов против безопасности мореплавания. Составом таких деяний охватываются преступные действия (бездействия), предусмотренные в ст. 3 Римской конвенции 1988 г. и ст. 2 Протокола к ней. следует отметить, что все указанные в данных статьях преступные акты объединяет то, что объектом посягательства является определенное судно или стационарная платформа, находящаяся в море. Нельзя считать объектом нападения безопасность морского судоходства и всего международного морского правопорядка. Вопрос о безопасности морского судоходства может возникнуть в следствии нападения на конкретное судно, находящееся в море. Вместе с тем нам плохо представляется опасность для мореплавания при нападении на стационарную платформу, находящуюся в море, поскольку она не движется.

Согласно ст. 1 Конвенции «для целей настоящей Конвенции «судно» означает любое судно, не закрепленное постоянно на морском дне, включая суда с динамическим принципом поддержания, подводные аппараты или другие плавучие средства».

Как представляется из положения ст. 1, непосредственным объектом нападения по Конвенции является любое судно, находящееся в море. Однако существуют ограничения в отношении военных кораблей и полицейских судов. Из сферы действия Конвенции, кроме военных кораблей и полицейских судов, исключены суда, принадлежащие государству или эксплуатируемые им, когда они используются в качестве военно-вспомогательных, либо для таможенных или полицейских целей, а также суда, выведенные из эксплуатации или поставленные на прикол (п. 1 ст. 2 Конвенции).

В п. 2 этой статьи Конвенции, который практически воспроизводит ст. 32 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., говориться: «Ничто в настоящей конвенции не затрагивает иммунитета военных кораблей и других государственных судов, эксплуатируемых в некоммерческих целях».

Таким образом, под действие Конвенции подпадают только суда (пассажирские, торговые и др.), правовой статус которых отличается от военных кораблей.

Итак, в настоящее время объектом посягательств, предусмотренных Римской конвенцией 1988 г. и Протокола к ней, может являться любое судно: торговое, пассажирское, грузовое – танкер, рыболовное, ядерное, полуподвижные и подвижные установки, воздвигнутые на континентальном шельфе, стационарная платформа – искусственные острова, установки и сооружения, постоянно закрепленные на морском дне для разведки или разработки морских ресурсов и др.

<…>

Атомная бомба является символом власти нашего времени. На террористические группы, избравшие террор в качестве средства достижения своих политических целей, может действовать завораживающе то обстоятельство, что, совершив взрыв атомной бомбы, они смогут козырять своей силой и властью. Обладание атомной бомбой или захват АЭС будто бы обеспечит террористической группе признание ее роли на государственном уровне, даст возможность сесть за один стол переговоров с ядерными державами, коренным образом изменить внутриполитическую ситуацию в стране или в целом ряде стран.

Никакая иная террористическая акция не подействует с такой силой психологического шока и не внесет такой политической дестабильности, как взрыв атомной бомбы. Реальная угроза ставит каждое правительство в безвыходное положение: чтобы не рисковать жизнью своих сограждан, оно (они) будет (будут) вынуждено под давлением террористов вести политическую линию в направлении, которое будет предписано. Возможность держать значительную часть страны (ряд стран) в качестве заложников заметно укрепляет позицию террористической группы во время переговоров с правительством. Атомная бомба является для нее несравненным средством, которое позволяет добиться важных целей.

Никаким другим средством, кроме ядерной акции, невозможно столь легко поставить под вопрос монополию власти государства, сделать правительство столь беспомощным, разрушить веру народа в способность государства защитить его интересы.

Бывший член террористической организации «Движение 2 июня» Бауман говорил: «Тот, кто обладает подобным, может заставить федерального канцлера танцевать на столе перед телекамерой и любого другого государственного деятеля вместе с ним»^[7].

Чем успешнее будут действия сил безопасности в борьбе против террористов, тем вероятнее будет готовность терпящей поражение группы прибегнуть к таким радикальным видам вооружений, которые могут решить исход борьбы в ее пользу.

Как государства готовы при определенных обстоятельствах применить ядерное оружие в целях обороны, так и террористические группы могут прибегнуть в безвыходном положении к ядерным средствам. Этот мотив нашел отражение, например, в замыслах «Красных бригад» в конце 70-х гг., когда они намеревались захватить АЭС в Италии. Этот же мотив просматривался в 1985 г. в планах воинствующих сикхских террористов, когда они ставили цель захвата и разрушения АЭС в Индии^[8].

Чем успешнее действия правоохранительных органов против террористов, тем большее опасение, что полностью отчаявшаяся группа увидит единственный для себя выход в проведении акции с использованием ядерного устройства. Неудача прежней стратегии террористической группы, ее поражение, возникновение растерянности и отчаяние могут привести к захвату лидерства в группе радикально настроенным меньшинством, готовым пойти на ядерную акцию.

Ненависть к противнику и жажда мести могут побудить к принятию решения о проведении ядерной террористической акции. Такое положение имело место, когда было совершено нападение на АЭС в г. Кеберг, а также в случае, когда армянская группа решилась на взрыв трех небольших атомных устройств г. Грооштедтен в качестве мести за массовое убийство турками армян^[9]. Барьер возможности или невозможности применения террористами ядерного оружия понижен, если покушающиеся и жертвы принадлежат к различным группировкам, как, например, армяне и турки.

Религиозно-фанатическую группу не устрашит смерть тысяч «врагов». От подобных акций в прошлом террористов этнического и религиозного толка сдерживало только возможное осуждение мировой общественности, боязнь возмездия против народа их страны или единоверцев.

Из года в год возникают новые террористические группы. Это дает основание полагать, что в предстоящие годы могут образоваться группы, которые изберут ядерный терроризм в качестве своей стратегии. Очень большая опасность видится в том, что в настоящее время новые террористические группы образуются из числа радикальных членов религиозно-фанатических сект или группировок расистского толка. В отличие от отчаяния и мести их стратегия с самого начала нацелена на ядерную акцию, на осуществление апокалиптических целей, на стремление наказать «грешный» мир или прийти к раю через чистилище атомной катастрофы.

Первой приметой ориентирования на загробную жизнь была акция самопожертвования шиитских террористов в Ливане. Рост таких форм фанатизма и ненависти в исламском мире по отношению ко всему западному становится все чаще обычным явлением.

В целом ряде стран имеются фанатические секты, которые также, как и отдельные террористические группы, исповедуют библейский «Армагедон» – последнюю решительную битву между Добром и Злом, подразумевая при этом использование атомного оружия. Имеется достаточно примеров, подтверждающих этот факт, журналист из ФРГ Шуленберг и американский специалист по сектам Кинг называли экстремистскую организацию Линдон ля Роше, которая располагает знаниями и возможностями по изготовлению ядерного устройства^[10]. Среди членов право-экстремистской организации Ля Роше Нейшенел Козио оф Лейбе Комтиз находятся физики-ядерщики и техники-атомщики. В 1981 г. этой организацией была опубликована статья, касающаяся технологии изготовления ядерного взрывного устройства. Там же выдвигалось требование «остановить евреев и британцев силой и средствами, которые были применены в 1945 г. против Японии»^[11].

Таковы шесть основных мотивов социально-политического и морально-психологического характера, которые, на наш взгляд, могут являться первопричинами ядерного терроризма.

Следует отметить, что угроза ядерного терроризма оценивается зарубежными экспертами весьма противоречиво. Часть исследователей в принципе отрицает возможность ядерного терроризма на том основании, что за все время существования ядерной технологии еще не было совершено ни одного подобного акта. Но вряд ли такой аргумент можно считать убедительным. Более обоснованной представляется точка зрения международной группы экспертов, изучающих проблему предотвращения ядерного терроризма, считающих, что «тот факт, что до сих пор мир не был свидетелем ядерного терроризма, не является причиной самоуспокоения»^[12]. Актов ядерного терроризма можно избежать только при условии своевременного принятия необходимых мер предупредительного характера.