Ступин сидел в своем кабинете и анализировал ситуацию. Вместо Шулепова его обязанности исполнял полковник Горин, его заместитель, по кличке «Горе». Мужчина этот был жестким и беспринципным. В свои 49 лет он поучаствовал во многих специальных операциях. Был координатором действий группы Михаила в Южном Йемене, когда Сергей получил автоматную очередь, которая принадлежала «Коту». После этой операции его хотели разжаловать и понизить в должности, но Шулепов заступился и смог вытащить Ивана Сергеевича из разработке по делу о саботаже задания, которая привело к тяжелому ранению «Севера». Горин был очень благодарен Виктору Николаевичу и никогда об этом не забывал. Смерть своего начальника он воспринял как личный вызов, и когда к нему с докладом пришел капитан Ступин, он сразу распорядился задержать Лисицкого, без промедления. Если бы он немного промедлил, ему бы удалось скрыться. В Шереметьево его задержали пограничники.
На первом допросе от профессионального диверсанта Лисицкого ничего добиться не удалось. Он, просто, молчал. Исчезновение Самохвалова косвенно подтверждало его участие в этом предательстве, только на работе его не было уже пару дней, еще до убийства Шулепова. В квартире и на даче его не обнаружили, из столицы не выезжал. Но вся эта информация не была достоверна на все 100 процентов. Он мог готовиться к побегу заранее и сделать себе фальшивые документы, а потом спокойно, на попутных машинах, выбраться из Москвы и раствориться на просторах необъятной России. Он был хоть и «паркетной» сволочью, но от этого не становился менее хитрым и предусмотрительным сотрудником Комитета. Ориентировки были разосланы по всем офисам, только пока не было никакого эффекта. Ступин уже был полностью уверен, что майору удалось сбежать туда же, куда и Вика Лисицкая. Но опять же, это было только догадки.
В том, что девушка была в курсе дел своего отца, Ступин знал наверняка. Это было бы просто невозможно иначе. Некоторую информацию могла знать только Вика. В частности, ту, которую рассказал ему влюбленный в нее оперативник.
«Лисицкая скрылась в Европе. Почему именно там? Потому что там ее получатель информации. Она предложит ему еще что-то и попросит большие деньги за это, а потом продолжит скрываться. Просить устроить ее на работу не станет. Она очень осторожна. А Карера не станет держать бесполезного сотрудника. Пусть даже из наших спецслужб. Все что нужно он узнал, и Вика ему бесполезна. Он ее просто хлопнет и выкинет акулам на съедение. В таком случае, нужно знать хоть что-то о наших ребятах там. Возможно они будут полезны!»
К сожалению, Ступин не знал про предательства «Севера». Сейчас он искал способ выйти с ними на связь. Не знал он и то, что Михаил вышел на Антона и знал все, что случилось за последние пару дней в Комитете.
От недостатка информации и резко поредевшего штата, который мог прояснить ситуацию, капитан решил пойти на прием к Горину и хотя бы что-то прояснить для себя и предложить свои умозаключения.
Капитан Ступин встал и направился в кабинет, который когда-то занимал Шулепов. На месте Самохвалова сидел очередной «паркетный» воин невидимого фронта в чине лейтенанта. Капитан поморщился, понимая, что сюда его посадили не просто так и рост до подполковника на этом стуле ему обеспечен. Какой-то папа не последний человек в правительстве. попросил очень вежливо за своего сынка или сынка очень хорошего знакомого. Возможно даже и за деньги. И вот теперь он сидит здесь, а не где-нибудь лежит с тяжелым ранением, после того, как предотвратил страшное событие для своей страны.
Лейтенант встал и чеканно ответил:
– Цель вашего прибытия, товарищ капитан?
Максим снова посмотрел на него как на протухший и позеленевший салат, который очень долго простоял в тепле и сказал:
– К полковнику Горину, капитан Ступин, срочно!
– Полковник занят и просил не беспокоить!
Максим внимательно посмотрел на адъютанта и сказал:
– Может быть вы хотя бы доложите о моем прибытии, а полковник сам примет решение, принимать меня или нет?
– Не вижу смысла!
Максим уже терял терпение.
– Я настаиваю, товарищ лейтенант, доложить обо мне полковнику!
При этом Ступин стал медленно подходить к столу лейтенанта. «Паркетный» юноша внезапно понял, что сейчас вступать в конфликт с руководителем оперативной группы, непредусмотрительно и, даже, опасно. Он немного замялся и ответил запинаясь:
– Ну если вы настаиваете… может в порядке исключения…
Он нажал на кнопку селектора. В динамике раздался голос Горина:
– Слушаю.
– Товарищ полковник, к вам капитан Ступин!
– Пусть заходит.
Максим выразительно посмотрел на лейтенанта, пытаясь «уничтожить» его взглядом, но тот, как ни в чем не бывало, отчеканил:
– Прошу вас, полковник ждет!
Капитан открыл дверь и спросил разрешения войти. Горин махнул молча рукой и показал на стул, за столом совещаний, а сам остался в кресле. Когда-то принадлежащая Шулепову.
Иван Сергеевич начал без предисловий:
– Значит так, капитан, по агентурным данным из Европы, Карера и Виннер мертвы. Задание, считаю, выполненным, но…
Полковник встал и прошел за стол заседаний, сел напротив Ступина.
– Есть одно «Но»! О смерти Кареры стало известно из газет еще пару недель назад, после этого начались акты возмездия девушке Михаила Дане и ее родителям. Из этого можно сделать заключение, что смерть итальянца могла быть инсценирована. Не думаю, что после его смерти кто-то стал бы мстить за него. Жена и дочь слишком далеки от его дел, главный партнер рисковать не станет. Ему слишком дорог его пост в Бундестаге. Значит, вывод один – Карера жив! Однако, буквально утром из Джакарты пришло вновь сообщение о смерти Кареры. Индонезия, конечно, не Европа, но факт остается фактом. По-сути, мы вернулись к тому с чего начали – нужна проверка ликвидации, и это первое!
Полковник закурил и продолжил:
– Теперь по Виннер. По нашим сведениям, ее ликвидировала жена Кареры. Причина, пока, непонятна. Возможно – ревность! Все финансовые или иные причины я отметаю. Жена Кареры знала, что он работает с женщиной, но, видимо, не знала с кем. Кто-то ей подсказал. Почерк «Кота». После того как ее увезли на «скорой», информация о ней отсутствует. В больнице сказали, что умерла не приходя в сознание, но это тоже кажется мне не слишком достоверным. Нужно проверить и это!
Иван Сергеевич потушил сигарету и сказал:
– Что касается наших ребят «Севера» и «Кота» – нужно разобраться с ситуацией, в которую они попали. Мне доложили, что после того, как Лисицкая пришла с докладом поэтому их заданию к Шулепову, его хватил удар, а на следующий день уже не было ни Лисицкой, ни генерала и его жены. Материалы, с которыми приходила к нему Лисицкая тоже исчезли. Из этого можно сделать вывод, что Виктор Николаевич что-то знал, чего мы не знаем. А потом, видимо, получил этому еще и подтверждение. Только оно стало для него очень болезненным и в конце концов, смертельным. Что он знал? Только он один был на экстренной связи с группой. Информацию, наверняка, он получил от Михаила. Тоже, конечно, не точно. Мог и Сергей позвонить и что-то сообщить.
– Разрешите, товарищ полковник…
Горин кивнул головой.
– Если позволите, я бы хотел поговорить с девушкой. Она жила в квартире Шулепова в последние дни. Может она что-то слышала или ей Шулепов что-то говорил, а может его жена. В общем, нужно с ней поговорить.
– Согласен! Займись этим немедленно, после этого уже будем решать, что делать дальше.
– Иван Сергеевич, а нельзя связаться с нашим человеком в Германии? Возможно он что-то знает или слышал?
– Это невозможно, он сам выходит на связь, когда считает необходимым. Ты же понимаешь. Просто так ему «светиться» нельзя. Мы можем ему поставить задачу, но только когда поступит информация – это второй вопрос. Может сразу, а может через неделю или месяц. Сейчас ему трудно понять, кому можно доверять, а кому нет, в связи с последними событиями. Поэтому, не исключено, что тебе придется разбираться со всем этим на месте самому! Ну а пока, езжай к девушке.
Полковник посмотрел на часы.
– Сейчас полдень, давай через пару часов встретимся в парке. Что-то я не доверяю уже этим стенам, после последних событий.
– Но мы тут уже сейчас говорили, товарищ полковник…
Горин махнул рукой и ответил:
– Это уже и так всем известно, а вот то, что ты узнаешь будет очень важно, если, конечно, девушка что-то тебе расскажет.
Максим встал.
– Разрешите идти?
– Давай, капитан, действуй!
Ступин вышел из кабинета и направился к себе. Он был, практически уверен, что Дана сообщит ему нужную информацию. Он очень хорошо умел наводящими вопросами вытаскивать из человека давно забытые факты или какие-то детали, которые он сам уже и не помнил.
В словах полковника он уловил и еще одну немаловажную деталь – он никому не доверял сейчас, кроме него. Поэтому и предложил встретиться в парке. Это было нормально, когда очень мало информации по ликвидации целей, когда вообще непонятно, что с группой, когда вокруг столько фальши и лжи. Наверняка, Лисицкая все материалы, которые относились к этому задания, забрала с собой. Возможно для продажи, а может…
Максим увидел в коридоре одного из оперативников, который должен был охранять Дану.
– Сеня, ты что тут делаешь? Ты же должен был быть сейчас в квартире Шулепова?
– Должен был, но утром позвонили из Главного управления и сказали, что охрана снимается. Все перебрасываются на другую задачу!
Максим был настолько ошеломлен этой новостью, что даже не знал, что ответить.
– Ты что, лейтенант, с ума сошел?? Кто позвонил?? Чей приказ??? На какую «другую задачу»???
– Товарищ капитан, позвонил генерал Филиппов… начальник главного оперативного управления МО РФ.
Максим аж побледнел от ярости.
– Какой, к чертовой матери, генерал Филиппов, какое, на хер, главное оперативное управление??? Вас развели, как лохов!!! За мной в машину, быстро!!
Ступин уже понимал, что, скорее всего, Дану он уже не застанет в квартире живой.
Перелет из Куала-Лумпур до столице Непала Катманду был долгим, порядка 7 часов, и Виктории было, о чем подумать. Она знала одно – ее легенда с отцом, о параллельной операции по устранению Кареру, которую она якобы разработала вместе с Шулеповым, долго работать не будет и через пару дней ее расколят. Но этого времени ей вполне хватало, чтобы скрыться из поля зрения спецслужб России.
Сидя в самолете она вспоминала свою жизнь за прошедшие 10 лет. Мать умерла рано и воспитанием ее занимался отец. Человеком он был твердым и властным, но с ней никогда не позволял себе грубости или жесткости. До мозга костей он был привержен идеалам победы коммунизма во всем мире, но чем дальше двигалась жизнь вокруг него, тем больше он убеждался в своих заблуждениях в собственных идеалах.
Вика точно не помнила, когда этот перелом случился в его жизни. Ей было 5 лет, когда вывели войска из Афганистана. Тогда отец вышел в числе последних с колонной из этой страны. За ним был только генерал Громов. Потом служба в Комитете. Он отдавал всего себя работе и жертвовал даже общением с дочерью, которая скиталась по детсадам и няням. Конечно, ей очень не хватало мамы, но еще больше она злилась на отца, который вроде бы и был жив, но для нее его тоже не было. За неделю она могла его увидеть раза два или три.
Когда Вика немного повзрослела Лисицкий, внезапно, стал уделять ей больше внимания. Привил ей любовь к горам, множество разных побочных секций по стрельбе, плаванью и легкой атлетики. Но Виктории больше пришлись по душе именно горы.
Сейчас она вспомнила тот первый разговор с отцом, когда она приехала в последний перед выпуском свой студенческий отпуск домой. Она училась в Новосибирске на факультете аналитики и финансов по специальности «государственное управление». Тогда, приехав домой вечером из аэропорта, она застала отца на кухне за бутылкой коньяка. Она поняла причину почему он ее не встретил, но и в то же время была очень удивлена его состоянию. Он никогда не позволял себе такого.
Девушка прошла на кухню и тихо села напротив отца.
– Здравствуй, папа…
Он не обратил на ее слова никакого внимания, будто в квартире никого не было. Он смотрел через бутылку коньяка в стену, прямым, не моргающим взглядом.
– Пап… ты меня слышишь? Что случилось??
Он, вдруг, посмотрел на дочь странным, отстраненным взглядом и сказал:
– Вика, а ты уверена, что это кому-то нужно?
Девушка посмотрела на отца, ничего не поняв в его вопросе.
– Пап, что «нужно»? Ты, о чем??
Отец снова отвернулся от нее и перевел взгляд на бутылку коньяка.
– Знаешь, дочь, я все чаще думаю о том, что всех нас тут… понимаешь, всех нас… просто используют… используют в своих целях… кто-то сверху… и если нужно – убьют и даже не вспомнят! А я… я всю жизнь боролся с врагами нашей Родины… всю жизнь… и что?? Вика, и что??? Мать умерла при родах – меня не было рядом, ты росла – меня опять не было, ты выросла и скоро будешь самостоятельна – а я даже не знаю, какой твой цвет любимый, какие мужчины тебе нравятся, кто твои подруги, где ты проводишь время… я ничего о тебе не знаю! Даже то, что я делал для тебя, я делал это потому что сам считал, что тебе это нужно! Даже не спрашивал – нужно ли это тебе реально! Что это за принципы такие, дочь?? Что это за такие понятия??? А может мне нужно было думать о твоем будущем? Отвечать на все эти вопросы про тебя, на которые сейчас не могу ответить?? Может так было бы правильно, а??
Вика взяла за руку отца и спросила, пытаясь поймать его взгляд, который так же отрешённо смотрел сквозь бутылку в стену:
– Папа, что случилось??
В первый раз он посмотрел на дочь, но взгляд этот для Вики был чужим, а слова звучали как приказ, который не обсуждается:
– Через полгода ты заканчиваешь университет. Будешь работать в Комитете в информационном отделе. Я договорился. У меня там… друг… бывший друг!
Девушка не понимая ничего молча смотрела на отца во все глаза, ожидая что он что-то сейчас объяснит. Но тот молчал.
– Пап… объясни, пожалуйста? Какой друг? Дядя Витя?? Почему «бывший»??
Отец отстранился и твердо сказал:
– Тебя это не касается! Это наши с ним дела! Для тебя он все тот же – «дядя Витя», поняла??
– Поняла…
– Очень хорошо!
Он снова замолчал и начал говорить, как на лекции:
О проекте
О подписке