Сам Даллес насчет политики «балансирования на грани войны» высказывался более определенно. Подводя итоги своей деятельности на посту госсекретаря, Даллес с гордостью говорил, что он трижды ставил мир «на грань войны». Его «заслуга» в этом действительно бесспорна. Черчилль с полным основанием утверждал, что Даллес был единственным слоном, который всегда таскал при себе посудную лавку. По мнению американского профессора истории Г. Пармета, некоторые «критики Джона Фостера Даллеса считали его Распутиным при Эйзенхауэре…».

Советское руководство рассматривало Д.Ф. Даллеса как главного поджигателя войны. В политическом отчете посольства СССР в США за III квартал 1952 г. говорилось: «Истерический призыв Эйзенхауэра об организации нового «крестового похода», с которым он выступил 25 августа на съезде Американского легиона и вслед за которым последовала серия других его поджигательских выступлений, свидетельствовали о том, что Эйзенхауэр полностью воспринял программу Даллеса, начавшего еще задолго до призыва Эйзенхауэра проповедовать так называемую «новую смелую политику». Печать отмечала, что влияние Даллеса на Эйзенхауэра возросло и что Эйзенхауэр мало или ничего не говорил по внешнеполитическим вопросам, не побеседовавши сперва с Даллесом».

Современники считали Александра Семеновича одним из «магистров» разведки, но его работу в США мы оцениваем в первую очередь на основе рассекреченных документов дипломатического ведомства.

Дин Ачесон, бывший госсекретарь в администрации президента Гарри Трумэна, отмечал, что часто виделся с Панюшкиным в деловой и неформальной обстановке, посол хорошо говорил по-английски, был быстр на реакцию, умен и деловит, всегда хорошо знал существо проблем. В тоже время, все советские чиновники не могли делать ничего другого, кроме как проводить сталинскую политику, не задавая лишних вопросов. Мы не знаем располагал ли Аченсон информацией о другой составляющей профессиональной деятельности Панюшкина, но предполагаем, его удивление от такого поворота дел. Как писал дипломат и публицист Чарлз Фриман, – Дипломаты, это узаконенные шпионы, а шпионы – это нередко неузаконенные дипломаты.

Летом 1952 г. А.С. Панюшкин возвратился в Москву, но был вновь направлен в Китай, но на сей раз он обязанности посла при коммунистическом правительстве Мао Цзэдуна не совмещал с должностью резидента внешней разведки. Тут целесообразно пояснить, что в соответствии с решением советского руководства с августа 1949 г. действовал запрет на осуществление разведывательной деятельности на территории стран с коммунистическими или народно-демократическими правительствами. Специальным постановлением предписывалось прекратить агентурно-разведывательную деятельность, распустить сеть действующих агентов и впредь не допускать вербовок, а на очередных встречах объявить каждому агенту, что он освобождается от обязательств вести работу в пользу СССР, так как отношения дружбы и доверия между СССР и его страной делают это ненужным^[26]. Как правило, при органах госбезопасности действовали официальные представительства советских спецслужб, так в КНР для оказания помощи в работе органов госбезопасности были направлены советники А.А. Иванов и П.С. Великанов^[27]. При этом им запрещалось подменять собой органы безопасности страны и навязывать им свое мнение.

Теперь Александр Семенович мог сконцентрироваться исключительно на функциях проводника политической линии и дипломатических установок Москвы, тем более, что задачи претерпели качественное изменение.

Согласно стенограмме беседы И.В. Сталина от 21 июня 1952 г. в присутствии В.М. Молотова и А.Я. Вышинского с послами А.А. Громыко (Великобритания), А.С. Панюшкиным (Китай) и Г.Н. Зарубиным (США), послам были даны такие указания:

«1. Посол Советского Союза должен хорошо знать страну пребывания, ее государственных, политических, общественных деятелей и своевременно информировать советское правительство о происходящих в стране пребывания важнейших событиях. Послы недостаточно изучают экономику страны пребывания и политическую расстановку сил в ней. Между тем посол обязан хорошо разбираться в экономике страны, уметь делать анализ экономического и политического положения страны и знать ее деловые и политические круги, которые направляют политику страны.

Имеющиеся у послов связи среди политических и общественных кругов являются недостаточными. Отсутствие у посла связей ограничивает его возможности следить за происходящими важнейшими событиями в стране, т. к. в задачу посла входит изучать страну не только по прессе, но и путем контактов с соответствующими кругами. Посол должен быть общительным в своих отношениях с государственными, политическими и дипломатическими деятелями, не избегать этих связей, напротив, всячески их развивать; должен умело проводить беседы, выясняя во время этих бесед интересующие нас вопросы, больше слушать, ничего не обещать и не раскрывать нашу позицию по тому или другому вопросу, если она еще не выражена в соответствующих документах или в заявлениях советского правительства. Он не должен высказывать в этих беседах какого-либо нашего враждебного отношения к стране собеседника, показывая себя покладистым; уметь расположить к себе собеседника и в то же время должен осторожно относиться к тому, чтобы не позволить собеседнику вовлечь себя в какие-либо интриги.

Посол не должен изолировать себя от различных организаций в стране пребывания и в тех случаях, когда это является выгодным для Советского Союза, принимать приглашения этих организаций и выступать на их собраниях и митингах по вопросу о мире и борьбе Советского Союза за мир.

Послы являются ответственными за работу всех советских организаций в стране пребывания. Поэтому они должны конкретно руководить этими организациями.

Послы не должны входить в контакт с лидерами компартии страны пребывания и в случае необходимости дать понять руководителям компартии, что это не входит в задачу послов.

В случае попыток того или другого деятеля страны пребывания вступить в разговоры по вопросу об улучшении отношений с Советским Союзом, то посол должен выслушать эти пожелания, немедленно доложить об этом советскому правительству и в дальнейшем действовать только по получении соответствующих указаний от правительства по этому вопросу.

2. Если в процессе бесед посла с деятелями страны пребывания последние поставят вопрос о Корее, то послы должны придерживаться той точки зрения, что предложения американцев относительно северокорейских и китайских военнопленных являются беспрецедентными. При этом следует указывать, что история не знает случаев, когда бы не возвращались на родину все военнопленные после прекращения военных действий.

3. По вопросу о Германии послам не следует ввязываться в дискуссию, имея в виду, что позиция советского правительства по вопросу о Германии ясно изложена в нотах СССР правительствам США, Великобритании и Франции».^[28]

Советско-китайские отношения того периода на первый взгляд отличались высочайшей степенью интеграции и доверия, помноженной на единство идеологических взглядов, но действительность была сложней. Начиналась межпартийная дискуссия о дальнейшем пути мирового коммунистического движения, в которой амбиции отдельных руководителей мешали конструктивному и дружественному диалогу, инструментах противодействия враждебной политики капиталистических держав, в первую очередь, «американского империализма», шла тяжелая война на Корейском полуострове. Непосредственное участие китайских вооруженных сил (в официальных документах – «китайских добровольцев») в боевых операциях против американского контингента формировало дополнительную нервозность в мировой политики и дипломатии. Москва считала, что дальнейшее обострение со стороны Мао Цзэдуна международной обстановки в условиях уже идущей «холодной войны», чреватое прямым столкновением двух ядерных держав – СССР и США, не соответствует интересам Советского Союза.

Нерешенным оставался вопрос принятия коммунистического Китая в ООН и Совет безопасности. На сессии Генеральной Ассамблеи ООН советские представители обратил внимание на то, что совершенно недопустимо и нетерпимо такое положение, когда в ООН до сих пор не представлена Китайская Народная Республика, великая страна с почти 500‑миллионым народом. Дело в том, что в ООН был представлен только Тайвань, как продолжатель Китайской Республики, являвшейся союзником стран-победительниц во Второй мировой войне, а вопрос о приеме КНР постоянно торпедировался представителями капиталистического блока.

Траурный митинг на площади Тяньаньмэнь, 9 марта 1953 г., слева направо: Мао Цзэдун, А.С. Панюшкин. На площади собралось около 1 млн. жителей Пекина и пригородов

Кроме того, надежда китайского руководства на скорейшее освобождение Тайваня, находящегося под властью Чан Кайши и Гоминьдан, с каждым днем угасала. США развернули беспрецедентную в истории политику помощи Чан Кайши, превратившего Тайвань в «непотопляемый авианосец».

И тут умирает И.В. Сталин. Как вспоминал один из советских дипломатов, – «Вскоре после объявления о смерти Сталина к послу СССР Александру Семеновичу Панюшкину приехал глава правительства КНР Чжоу Эньлай. Оба расплакались. И лишь оправившись, начали беседу, обмен информации. Панюшкин и Эньлай хорошо знали друг друга с 30‑х годов. Позднее прибыл Мао Цзэдун в сопровождении всех членов Политбюро. Он старался быть сдержанным, не проявлять эмоций, но у него это не получалось. Судя по всему, Мао был искренне потрясен. В глазах стояли слезы, в некоторые из его соратников открыто плакали…».

Искренние, построенные на взаимном уважение и такте, товарищеские отношения А.С. Панюшкина с Чжоу Эньлаем не прекращались всю их жизнь, они состояли в частной переписке, созванивались, поздравляли друг друга с праздниками. Позднее Александр Семенович неоднократно выполнял неофициальные поручения Инстанции, особенно в тот период, когда в отношениях между странами и руководителями государства пролегла непреодолимая пропасть.

10 марта 1953 г., фактически сразу после смерти И.В. Сталина, посла отзывают в Москву^[29], где он ожидает назначения. И получает его – в разведку. Как нам представляется, данный скоропалительный отзыв не был связан с нареканиями к работе Александра Семеновича, а носил аппаратный характер – Панюшкин являлся кандидатом в члены ЦК КПСС, а в Москве разворачивалась борьба за сталинское наследие, в которой даже один голос на Пленуме мог кардинально изменить ситуацию. Последующее назначение Панюшкина начальником Второго главного управления МВД СССР, так тогда называлась внешняя разведка, и сохранение его позиции в органах партии подтверждают наш вывод.

Когда в июне 1953 г. Первого заместителя Председателя Правительства СССР и, одновременно, министра внутренних дел СССР Л.П. Берия арестуют, под подозрения попадут все его заместители, назначенцы и близкие сотрудники. Большинство будут арестованы и позднее расстреляны вместе с ним, другие будут осуждены на длительные сроки заключения в тюрьме, третьих уволят из органов.

Против А.С. Панюшкина не нашлось компрометирующих материалов, либо он принадлежал к «лагерю победителей», и он был оставлен в разведке. Возглавляя разведку, А.С. Панюшкин обращает внимание на аналитическую и информационную составляющие спецслужбы, – лаконизм, четкость формулировок, максимальная достоверность информации, ясность выводов и рекомендаций, вот то, на что он постоянно указывает коллегам.

Освещая работу А.С. Панюшкина в тот период, мы не может пройти мимо того обстоятельства, что в соответствии с решением руководства партии А.С. Панюшкин, как один из представителей ЦК КПСС в органах госбезопасности, возглавил комиссию по переаттестации работников, главной целью деятельности которой было выявление и увольнение из органов «сторонников и креатур клики Берия». Думаем, что Александр Семенович, полностью отдавал себе отчет, что разведка – это внешнеполитический инструмент партии и аппарат в структуре власти, а новое время и пришедшее руководство неумолимо диктовали свои правила, требуя подчинения.

«Мне довелось работать с А.С. Панюшкиным два года, – вспоминал позднее будущий резидент в Нью-Йорке, – его богатейший практический опыт работы, доскональное знание американской специфики и реальных расстановок сил в политических, экономических и общественных кругах были для нас бесценными, а он щедро делился ими. При оценке политических событий и оперативной обстановки он видел перспективу их развития, задачи и инструментарий, вытекающие из них как для разведки, так и для внешнеполитических мероприятий в масштабе страны. В условиях политической борьбы в руководстве партии он своим авторитетом защитил нас, основной костяк разведки, от необоснованных подозрений и упреков. Как профессионал, он понимал губительность для разведки ее вовлечение во внутриполитические интриги».

Когда в марте 1954 г. был образован Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР^[30], внешняя разведка стала Первым Главным Управлением. А.С. Панюшкина назначают членом КГБ и начальником этого Управления, с присвоением звания генерал-майора. 30 июля того же года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по усилению разведывательной работы органов госбезопасности за границей». Партия требовала концентрации сил на работе против главных противников – США и Англии. Ведомствам, имевшим загранпредставительства, предписывалось выделить дополнительные должности прикрытия, которые занимались разведчиками.

В августе 1954 г. новый начальник внешней разведки созвал совещание для рассмотрения предложений о будущем нелегальной составляющей разведки. Среди этих предложений была и идея создания отдельного управления нелегальной линии внутри Первого Главного управления. Это предложение было осуществлено, и родилось управление «С», иногда называвшееся «специальным управлением».

А.С. Панюшкин встречает в аэропорту иностранного гостя, 1969 г.

В это время особенно большая ответственность за решение новых разведывательных задач ложилась на плечи начальника Первого главного управления, и сегодня можно ответственно сказать, что А.С. Панюшкин выполнил свой долг и по праву занимает почетное место в истории нашей страны.

Отдав работе в разведке 2 года, А.С. Панюшкин перешел в аппарат ЦК КПСС. На ХХ съезде партии он был избран членом ЦК КПСС.

Многолетняя работа А.С. Панюшкина, а главное ее результативность, была отмечена высокими государственными наградами: тремя орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, двумя орденами Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды, многими медалями, в том числе «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и «За победу над Японией», нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ», многочисленными наградами иностранных государств.

Умер А.С. Панюшин 11 ноября 1974 г. после продолжительной болезни. Некролог, опубликованный в центральной прессе, подписали руководители партии и государства.

Андрей Владимиров