Действие второе. Дорога на Испагань

Сцена 13

Дворец Адил-шаха ⁷⁴ в Исфахане ⁷⁵. Горят факелы. Повсюду ковры.

Адил-шах сидит на ковре по-восточному с поджатыми под себя ногами в глубокой задумчивости. Перед ним, на коленях, пригнув голову к полу, сын его врага, шестилетний Ага-Мухаммед хан. Адил-шах делает знак рукой. По его знаку стража хватает Агу-Мухаммед хана и насильно уносит. Затемнение

Сцена 14

Дворец Адил-шаха в Исфахане. Горят факелы. Повсюду ковры.

Вбегает оскоплённый шахом шестилетний Ага-Мухаммед хан. Мальчик катается по полу и рвёт на себе волосы. Оглядывается и начинает резать ковры карманным ножом. Затем встаёт посреди зала. Затемнение

То же помещение. Та же обстановка. В окнах зарево от пожара. Ага-Мухаммед хан, уже в зрелом возрасте, в той же позе посреди зала

Ага-Мухаммед хан

Всё тот же город, площади, сады,

Сосуды с благовоньями, ковры,

Где я – малыш, поруганный людьми,

Отверженный, лишившийся семьи,

(исступлённо)

Зубами рвать в отместку был готов

Наследие искусных мастеров,

Их достоянье…

Шахское рваньё!

(внезапно успокаиваясь)

Промчались годы…

Всё теперь моё!

Что ж, поделом: предвидеть не умел,

Испортив то, чем после завладел.

В могиле те, кого бы я желал

На части рвать.

Но нет, я опоздал…

Лишь кости их велел я откопать,

Сложить под пол и вновь замуровать –

По праху их с презрением ступать

И благость в том сознанью ощущать…

Дворцы поверг я в пепел и труху

И сожалею лишь, что не могу

Ничтожнейший, постылый род людской

Под той плитой топтать своей пятой.

(поворачиваясь на зарево в окне)

Пускай горит пожарче, посветлей!

То свет души истерзанной моей…

Пусть тот дрожит, терзаясь и моля,

Кто смеет жить, не чествуя меня!

Пусть даже имя грозное моё

Внушает страх – как сабли остриё

Над главами врагов моей страны

И тех ещё, чьи замыслы полны

Стяжать, урвать, обчистить донага

Моих рабов…

Эгидой, свысока

Пусть светится оно, как меч Творца…

Не сыщется ни смерда, ни купца,

Кто мог бы, похваляясь, прошептать,

Что он помыслил только подорвать

Доверие священное моё…

Входит нукер⁷⁶ Сафар-али

Сафар-али

Прости, о повелитель!

Ага-Мухаммед хан

Что ещё?

Сафар-али

(показывая на дверь)

Твой брат, мой господин, просил пустить.

Ага-Мухаммед хан

Пускай войдёт.

Нукер Сафар-али выходит. Входит брат Аги-Мухаммед хана Али-Кули хан

Али-Кули хан

(боязливо)

Прошу меня простить…

Ага-Мухаммед хан

(благосклонно)

Входи, входи, я рад тебя принять!

Али-Кули хан

Великий шах…

Ага-Мухаммед хан

(в бешенстве)

Не смей меня так звать!

Тебе ль не знать: не будет шахом тот,

Кто в Ардевиль⁷⁷ с собой не приведёт

Наместников⁷⁸ покорных мне земель…⁷⁹

А в Гюрджистане, знаешь ты, досель

Гордыню не желают усмирить…

Тирадой грозной их не вразумить!

За сорок лет беспутнейшей грызни

Забыли кнут и подати они,

Не признают хозяев прежних в нас,

Мечты их переносят за Кавказ,

К стране лесов, морозов и ветров…

Итог потуг их мерзостных таков,

Что враг великий, чуждый нам досель,

Стучаться уж решился в нашу дверь,

И в дом ворвётся, коли мы дадим…

Народы раболепнейшие с ним

Себя нам ровней ставить норовят…

А дай им волю – нас же покорят.

Жалеть таких и вовсе ни к чему…

Али-Кули хан

Ираклию объявишь ты войну?

Ага-Мухаммед хан

Давно она объявлена, глупец!

Когда вернуть удастся, наконец,

Всё то, что сам Аллах нам ниспослал?!

Как кротко б я, как трепетно желал

Быть шахом, справедливейшим с людьми…

Заботой преисполненным…

Пойми:

Гуманность – добродетель бедняков.

Лечить слезами язвы от оков

Да сетовать о горестной судьбе…

Отринь стенанья, чуждые тебе!

Пастух овец выводит на луга,

А если приключится вдруг беда:

На склоне ярка ногу повредит –

Пастух и Авиценну⁸⁰ посрамит,

Теплом душевным силы ей придаст,

Спасёт её, откормит и… продаст,

А коль придётся, сам же и забьёт.

Отец, и дед, и сам он так живёт.

Таков уклад.

Его ли в том вина?!

Для нас же добродетель есть одна:

Радеть о государственных делах.

Коль справимся – всемилостный Аллах

Отпустит нам, что прочим не простит…

Тебе, мой брат, немедля надлежит

Готовиться в поход на Еревань.

Пред городом, собравши войско, встань.

Коль сами выйдут – жизни им даруй!

Они ещё сгодятся – не лютуй!

Богатых граждан можешь задержать

И попросить смиренно рассказать

О схронах потаённых, сундуках.

Откажутся – всевидящий Аллах

Осудит их за жадность на земле,

Решать их участь передав тебе.

Гянджинский хан⁸¹ – приятель добрый мой,

Сородич наш, его не беспокой,

И меликов⁸², что он решил укрыть –

Ираклий, помнишь, думал их сгубить.

Сторонники единственные нам…

(сжимая кулаки)

Тела других шакалам я отдам:

Хан Шемахинский⁸³, с ним Шекинский⁸⁴ хан,

Талышенский⁸⁵, безмозглый истукан,

Не дали в аманаты⁸⁶ сыновей,

Моих посланцев выгнали взашей.

Наиб Дербентский⁸⁷ вздумал мне дерзить –

Велю на цепь, как смерда, посадить…

Всё мнится им, что русские придут,

Таятся, с ними сносятся и ждут.

А коль и впрямь заявится к нам враг –

Ощерятся, как стая злых собак.

Мой долг – пресечь возможный сей исход.

Али-Кули хан

Так ты и сам отправишься в поход?

Ага-Мухаммед хан

Мне скучно: здесь лишь гарь кругом да страх.

От вкуса пищи горечь на губах.

Стократ милее сонмы горожан,

Ко мне идущих, словно на азан⁸⁸,

Дары мне приносящие, мольбы,

Их песнопенья, слёзы и хвальбы,

Достойные великих королей,

И рокот труб виктории моей…

С отборным войском выдвинусь на днях,

Пройду Аракс, пойду на Карабах,

Возьму Шушу, изменников казню,

Свои войска твоими укреплю,

И далее, от тамошних границ,

Вдоль по долине выйду на Тифлис.

Стеной песчаной, бурей обернусь…

И коронуюсь тотчас, как вернусь.

Тогда и шахом ты меня зови!

Али-Кули хан

Богатства да умножатся твои!

Ага-Мухаммед хан

Потребуешь любых себе наград.

Али-Кули хан

Спешу исполнить, царственный мой брат!

Али-Кули хан выходит. Затемнение

Сцена 15

На стенах Шуши. Шум битвы. Входят царевич Александр и карабахский поэт Вакаф⁸⁹

Александр

Опять хлопок…

Свезли к нам старый хлам –

От их мортир ущерб ничтожный нам.

Мальчишки, что стреляют в голубей,

Сильнее бьют, проворней и точней…

Ни пушек стенобитных, ни машин.

С такой твердыни мог бы я один

Оборонять единый к нам проход…

Исход осады ясен наперёд.

А вид какой: откосы да холмы,

Вершины, кручи, гордые орлы,

Глядящие на нас из облаков…

Потуги бесполезные…

Каков:

Нагайками ущелья закидать!

Уж если он задумал нас пугать,

То пусть сперва пришёл бы посмотреть

На тот оплот, которым овладеть

Бахвалился, не зная наперёд,

Что встретит он, когда сюда придёт.

Стрела, пущенная от осаждающих, ударяет в башню и отлетает к ногам царевича Александра. Александр поднимает стрелу

Александр

Персидская стрела.

На ней лоскут –

И письмена арабские.

(поэту Вакафу)

Мой друг,

Да тут стихи.

Так ты их и бери!

Прошу, прочти послание Аги!

Вакаф

Люблю стихи я персов, но милей

Рождённые на родине моей.

(читает)

“Тот неумолчный ливень из камней

Есть гнев небес на дерзостных людей.

Пустая трата сил и слепота –

В стеклянном замке затворять врата…”

(царевичу Александру)

Стихом на стих, ответ нам нужно дать!

Дозволь же мне, невежде, отписать!

Александр

Коль предстоит нам слово дать перу –

Поэту отказать я не могу.

Сцена 16

У стен Шуши. Шум битвы.

Входят Ага-Мухаммед хан, корчибаши ⁹⁰ Садых-хан шагахский и нукер Аббас-бек

Садых-хан шагахский

Лишь горстка их успела ускользнуть:

Пальба со стен отрезала нам путь.

Врагам нанёс смертельный я урон…

Ага-Мухаммед хан

Так отчего ж шушинский гарнизон

Не пожелал ворота мне открыть?

Садых-хан шагахский

Упрямцы рассудили, что простить

Не снизойдёт великий царь царей,

Коль до сих пор не видели людей,

Отпущенных за прежние грехи.

Ага-Мухаммед хан

Проступки их не слишком велики,

И смертный час бы встретили легко,

Но коль на них прозренье не сошло,

Мучения умножатся стократ…

Мортиры им не слишком-то вредят.

Вбегает нукер Сафар-али

Сафар-али

Ответ вернулся вместе со стрелой.

Ага-Мухаммед хан

Прочти скорее!

Сафар-али

Повелитель мой,

Вскипает кровь от дерзких этих строк:

Их пафос недвусмысленный таков,

Что лучше палачам меня отдай!

Ага-Мухаммед хан

Отдам, коль пожелаешь ты.

Читай!

Сафар-али

(читает)

“В опасности отечество – то верно,

Но если к ней любовь сынов безмерна

Страны моей, мучителям назло,

И мышцу камня выдержит стекло”.

Ага-Мухаммед хан

Кто автор – ты, надеюсь, разузнал?

Сафар-али

У граждан я допытываться стал,

Что с радостью встречали наш приход –

Уверили, что здешний стихоплёт

Есть армянин по имени Вакаф.

Ага-Мухаммед хан

Клянусь вам всем: когда в моих руках

Окажется охальник и поэт –

Конец ознакомительного фрагмента.