Как мы проспали НТР

В 1966 г., Конгресс США опубликовал пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике», в котором была поставлена под сомнение эффективность начавшейся в СССР экономической реформы^[242]. И действительно, уже в 1966 г. едва ли не впервые после окончания Великой Отечественной войны государственный бюджет был сведен с дефицитом^[243]. По некоторым данным, правительство вынуждено было запланировать дефицит и на 1967 г.^[244]

В этих условиях, по воспоминаниям директора ЦЭМИ академика Н. П. Федоренко, в его институте под руководством Б. Михалевского^[245] был сделан прогноз развития советского народного хозяйства. Вместо «светлого будущего», которое должно было наступить в 1981 г., он рисовал дальнейшее замедление темпов развития и зарождение к началу 80-х годов экономического кризиса^[246].

Ознакомившись с запиской, председатель Госплана Н. К. Байбаков заявил, что она находится в противоречии с программой партии. Поэтому, если будет представлена в ЦК, санкции ждут не только ее составителей, но и весь ЦЭМИ^[247]. Посоветовавшись с президентом АН СССР М. Келдышем, Н.П. Федоренко забрал записку из Госплана и уничтожил ее^[248].

Я.М. Уринсон, который работал тогда в лаборатории Б. Михалевского, утверждает, что в составленной ими записке не только содержался мрачный прогноз развития советской экономики, но и указывалось, что единственный выход из сложившегося положения – введение рыночных отношений. Именно этот доклад, по мнению Я.М. Уринсона, положил «начало обсуждению рыночных реформ в России»^[249].

В это утверждение необходимо внести одно уточнение. На самом деле началу обсуждения проблемы рынка положила появившаяся чуть раньше брошюра Г.С. Лисичкина «План или рынок»^[250].

Тогда же была сделана еще одна попытка переломить наметившуюся негативную тенденцию экономического развития страны. В июле 1967 г. на совещании секретарей ЦК КПСС руководитель Отдела машиностроения Михаил Сергеевич Соломенцев предложил «обсудить на одном из ближайших пленумов ЦК вопрос о состоянии научно-технического прогресса в стране» ^[251].

Предложение получило поддержку Политбюро, которое постановило создать для подготовки такого пленума специальную комиссию под руководством секретарей ЦК КПСС А.П. Кириленко и М.С. Соломенцева^[252].

Как вспоминал М.С. Соломенцев, после этого «началась изнурительная работа»^[253]. «В первом квартале 1968 г. сводная группа приступила к написанию проекта доклада и Постановления Пленума ЦК КПСС, а также проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР»^[254].

Одним из тех, кого привлекли к этой работе, был заместитель главного редактора газеты «Правда» В.Г. Афанасьев. «По обыкновению, – вспоминал он, – собрали бригаду людей «с головой», владеющих пером, для подготовки доклада и других документов. Возглавил бригаду академик В.А. Трапезников… Пригласили и меня. Работали мы на даче в Кунцеве»^[255]. «Пару раз приезжал на дачу сам Леонид Ильич»^[256].

По свидетельству В.Г. Афанасьева, были «написаны два варианта доклада»^[257]. Первый, черновой вариант «состоял почти из 200 страниц». Второй, окончательный – «составил чуть больше 80 страниц». Одновременно «к началу августа 1968 г.» было подготовлено еще семь документов, в которые должны были воплотиться решения пленума ЦК. Все эти материалы получили одобрение А.П. Кириленко и Л.И. Брежнева^[258].

Между тем в конце августа 1968 г. произошли печально известные чехословацкие события, которые отвлекли внимание руководства партии от проблем научно-технического прогресса. Поэтому «на состоявшемся в конце 1968 г. очередном пленуме ЦК» Л.И. Брежнев заявил, что вопрос о научно-техническом прогрессе будет рассмотрен в следующем году^[259].

Однако в следующем, 1969 г. появились новые проблемы. Произошло резкое обострение отношений с Китаем, дело дошло до военных конфликтов: весной на Дальнем Востоке, летом – на границе с Казахстаном^[260].

В то же время именно «В 69-м, – вспоминал С. Шаталин, – мы с Борисом Михайлевским… написали Косыгину и Байбакову, что такое советская экономика. Почище… чем сейчас пишут… Причем профессионально. Сперва нас несли на знаменьях: спасибо товарищи… все о'кей, будем перестраиваться…»^[261].

Показательно, что в ноябре 1969 г. «на совещании секретарей обкомов, председателей облисполкомов, секретарей ЦК компартий и председателей Советов министров республик, которое состоялось после завершения III Всесоюзного съезда колхозников»^[262], с подобной же характеристикой состояния экономики выступил Л.И. Брежнев^[263].

15 декабря 1969 г. состоялся Пленум ЦК КПСС, о котором в печати было опубликовано только краткое информационное сообщение^[264]. Между тем на этом пленуме Л.И. Брежнев сделал важный доклад «О внешней и внутренней политике». Отметив неблагополучное положение в экономике и наметившуюся «тенденцию к замедлению темпов экономического роста», он констатировал, что период экстенсивного развития «по существу подходит к концу» и страна стоит перед необходимостью интенсификации. «Это, – констатировал Л.И. Брежнев, – становится не только главным, но и единственно возможным путем развития нашей экономики». «…Мы, – заявил он, – вступили в такой этап развития, который не позволяет работать по-старому, требует новых методов и новых решений»^[265].

Отметив, что ведется подготовка «к Пленуму ЦК КПСС, который специально рассмотрит вопросы ускорения научно-технического прогресса», Л.И. Брежнев далее коснулся вопроса о проведении экономической реформы 1965 г. и заявил: «Теперь дело за тем, чтобы выработать четкую долгосрочную программу дальнейшего осуществления реформы» и на основе новейших достижений «электронно-вычислительной и организационной техники» превратить «новую экономическую систему управления» «в единый взаимосвязанный комплекс»^[266].

Вероятно, в связи с этим было решено взять паузу и перенести намеченный на весну следующего года съезд партии на «ноябрь-декабрь» того же года^[267]. В действительности он состоялся еще позже – 30 марта – 9 апреля 1971 г.^[268]

Судя по всему, подготовка съезда сопровождалась довольно острой борьбой наверху^[269]. Во всяком случае, 21 марта 1971 г. первый секретарь ЦК Компартии Украины П.Е. Шелест записал в своем дневнике: «Брежнев опасается обструкции в его личный адрес на предстоящем Пленуме ЦК КПСС»^[270].

В связи с этим заслуживают внимания воспоминания С.С. Шаталина по поводу упомянутой записки о положении дел в советской экономике, написанной им совместно с Б.Михалевским. Если первоначально в правительстве ее встретил на «ура», то затем все резко изменилось. «Дней на девять я уехал, – отмечал С.С. Шаталин, – приезжаю…Что такое? А тут…нашлись, написали Брежневу, что ваш доклад клевета…А за клевету надо исключать из партии». Но кончилось все устным выговором Келдыша^[271].

Подобным же образом складывалась и судьба отправленного на доработку проекта В.М. Глушкова.

Когда в 1964 г. он поступил на рассмотрение, против него самым решительным образом выступило руководство ЦСУ. Понять его нетрудно. Создание ОГАС позволяло уличить это ведомство в искажении статистической отчетности и открывало возможность проникновения в ее тайны. После того, как в 1966 г. ЦСУ представило переработанный вариант проекта В.М. Глушкова, против него выступил Госплан СССР. В 1968 г. он представил свои предложения, суть которых сводилась к тому, что стране не нужна единая ОГАС, достаточно отраслевых^[272].

Между тем, стало известно, что «американцы еще в 1966 году сделали эскизный проект информационной сети» и на 1969 год запланировали «пуск сети АРПАНЕТ» – предшественник Интернета^[273].

Только «тогда, – пишет В.М. Глушков, – забеспокоились и у нас». Под руководством заместителя премьера, председателя ГКНТ В.А. Кириллина была создана новая комиссия «с участием министра финансов, министра приборостроения и др. Она должна была подготовить проект решения по созданию ОГАС»^[274].

Снова закипела работа. «Мы, – вспоминал В.М. Глушков, – предусматривали создание Государственного комитета по совершенствованию управления (Госкомупра)» и при нем «научного центра» из 10–15 институтов ^[275].

Ознакомившись с предложениями комиссии, Политбюро поддержало идею созданию ОГАС, разногласия вызвал только вопрос о том, как это сделать, в частности, нужен ли Госкомупр.

В конце концов комиссия пришла к выводу о необходимости подобного органа. Единственно, кто не подписал ее предложения, был министр финансов В. Ф. Гарбузов. После этого проект комиссии был вынесен на заседание Политбюро, которое происходило 30 сентября 1970 г. Поскольку в это время Л.И. Брежнев находился в Баку на праздновании 50-летия Азербайджана, а А.Н. Косыгин на похоронах президента Египта А. Насера, заседание вел М.А. Суслов^[276].

В результате было решено вместо самостоятельного Госкомупра создать Главное Управление по вычислительной технике при ГКНТ, а вместо «научного центра» – ВНИИ ПОУ^[277].

Первоначально работа над этим проектом была засекречена. Впервые о ней было сообщено в печати только накануне XXIV съезда КПСС в начале 1971 г., когда в директивах девятого пятилетнего плана были упомянуты неведомые многим ОГАС и ГСВЦ^[278].

Этот факт сразу же привлек к себе внимание США. Профессор Масачусетского университета Лоуренс Грэхем вспоминал, как в 70-е гг. ему «показали карту СССР, усеянную будущими взаимосвязанными компьютерными центрами»^[279].

Вскоре на страницах «Вашингтон пост» появилась статья Виктора Зорзы^[280] «Перфокарта управляет Кремлем», в которой говорилось: «Царь советской кибернетики академик В. М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами»^[281].

Откликнулась и английская «Гардиан», которая разъяснила, что проект В. М. Глушкова имеет своей целью создание глобальной электронной системы, способной «следить за каждым человеком». Эту статью радиоголоса «передавали раз пятнадцать на разных языках на Советский Союз и страны социалистического лагеря»^[282].

Таким образом, открыто продемонстрировав свое стремление парализовать работу советских ученых в этом направлении, западные средства массовой информации стали запугивать советскую интеллигенцию и руководство КПСС.

Одним из отражений этой борьбы можно рассматривать статью «США: уроки электронного бума», с которой выступил на страницах «Известий» заведующий отделом Института США и Канады Б. Мильнер. В ней доказывалось, что спрос на вычислительную технику в США прошел свой пик и начал падать. Связано это с тем, что использовавшие ЭВМ для обработки информации и совершенствования управления фирмы не учли одного важного обстоятельства – электроника требует изменения самой системы управления. Этот вывод, считал автор, тем более необходимо учитывать в нашей стране^[283].

Одновременно последовал ряд «докладных записок в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в командировках в США», в которых «использование вычислительной техники для управления экономикой приравнивалось к моде на абстрактную живопись»^[284].

В этих условиях вместо того, чтобы заниматься проектом автоматизации системы управления, В.М. Глушко в вынужден был тратить время на опровержение дезинформации, которую он называл «умело организованной американским ЦРУ»^[285].

Окончательный удар по проекту В.М. Глушкова нанес министр финансов В.Ф. Гарбузов, который заявил А.Н. Косыгину, что «Госкомупр станет организацией, с помощью которой ЦК КПСС будет контролировать, правильно ли Косыгин и Совет Министров в целом управляют экономикой». В связи с этим «была предпринята кампания на переориентации основных усилий и средств на управление технологическими процессами»^[286].

Между тем борьба вокруг вопросов ОГАС и подготовке пленума по НТП продолжалась. Важной вехой в этом отношении стал XXSV съезд КПСС^[287].

Выступая на съезде, ЛИ. Брежнев открыто признал исчерпание «экстенсивных факторов роста народного хозяйства» и сформулировал задачу перевода экономики на путь интенсивного развития. В связи с этим им было обращено особое внимание на необходимость использования достижений научно-технической революции и совершенствование системы управления экономикой ^[288].

«Вскоре после XXIV съезда КПСС, – пишет бывший директор Института США и Канады АН СССР академик Г.А. Арбатов. – Политбюро снова приняло решение готовить специальный Пленум ЦК КПСС о научно-технической революции»^[289].

«Одновременно, – читаем мы в воспоминаниях Г.А. Арбатова, – была создана для подготовки материалов, включая проект доклада Генерального секретаря, рабочая группа. Возглавить ее поручили Иноземцеву и мне. Работали в группе несколько видных экономистов (в том числе академики Федоренко и Аганбегян, И.Д. Иванов и др.), ответственные сотрудники ЦК (И.М. Макаров – тогда заместитель заведующего Отделом науки…тогдашний заведующий Отделом машиностроения B.C. Фролов)»^[290].