Расправившись с ужином, дворянка потребовала ванну. Все подготовили быстро, персонал в трактире был весьма расторопный, потому, оставив меня дощипывать баранью ногу, Лилия убежала мыться.
В тот вечер я ее больше не видел. Просто в какой-то момент внезапно понял, что она спит. Возможно, демон подсказал мне то, что я хотел знать, или это было совпадение, одна из неожиданных случайностей. Тем не менее я расценил ее как сигнал. И намерился немедленно покинуть придорожную гостиницу.
Лилия мне понравилась. Она была немного взбалмошной, безрассудной, наивной, но очень доброй и отзывчивой. Я бы никогда не простил себя, если бы она пострадала из-за действий разгневавшегося демона, поэтому принял единственно правильное решение – уйти как можно дальше, чтобы никогда больше ее не встретить.
Я почти воплотил этот нехитрый план в жизнь. Кое-что изменилось, и я не сумел уйти. Вернее, меня вынудили отступить. Демон. Мне не хватило всего четырех шагов до порога трактира. Внезапная острая боль пронзила правый висок, и я покачнулся. Приступ повторился, да еще с такой силой, что я едва удержался на ногах. Все вокруг завертелось и закружилось, я сохранил вертикальное положение, только вцепившись в несущий столб.
Да… В таком состоянии я не имел возможности уйти. В лучшем случае, свалился бы под крыльцо, как наглядный пример вреда алкоголизма. Пришлось отказаться от плана побега, ведь все, что я мог, вернее, надеялся, что смогу это сделать, – это пойти в снятую на ночь комнату.
Понимая, что Лилия настырная и не отпустит меня, я исключил подозрения, сняв комнату на ночь. Этот отвлекающий маневр оказался очень правильным решением.
На кривых ногах, в состоянии полуобморока я дошел до заветной двери, вошел в комнату и даже не забыл запереть засов.
Протяжно проскулил. Накатила вторая волна боли, намного сильнее предыдущей. Стены, пол и потолок превратились в одно бесформенное пятно. Головокружение вызвало слабость, но, превозмогая себя, я дополз до кровати.
А затем, коснувшись чего-то мягкого, моментально провалился в сон.
И привиделось мне, будто огромная бездна разверзлась в месте моей кровати. Она раскрыла свою огромную беззубую пасть и с мерзким чавкающим звуком отправила меня в широкую, кажущуюся бесконечной, глотку.
Я полетел по бесконечному черному космосу, без границ и направлений, без пола и потолка. А может, и не полетел, а завис в воздухе. Этого нельзя было определить, в этом пространстве невозможно было ориентироваться. Я не чувствовал сопротивления воздуха, обычно возникающего при движении, будто я оставался на месте, хотя мне казалось, что я мчусь куда-то с невероятной скоростью. Секунда сменялась секундой, минута – минутой, часы – часами. Казалось, сама вечность пожелала задушить меня в своих объятиях.
Но постепенно пространство стало изменяться, и вскоре вокруг себя я увидел не космос, а темные волокнистые стенки колоссального тоннеля, в конце которого, подобно яркой звезде, сияла маленькая белая точка.
Я смотрел на нее, боясь отвести глаза, и не мог даже представить, что скрывается за этим светом.
Пролетел миг, а быть может, столетие. Я больше не чувствовал хода времени. Но кое-что опять изменилось. Стенки тоннеля стали немного светлее, приобрели красноватый оттенок, а затем я, словно пуля из ствола ружья, вылетел наружу.
Сразу же зажмурился от слепящего света. Затем зрачки сузились, и я смог поднять веки.
Но не смог поверить собственным глазам.
Передо мной крутилась планета Земля. Отливая завихрениями облаков и синевой океанов, она стремительно увеличивалась в размерах. Я набирал скорость, приближаясь к поверхности. Перед глазами кружились материки, темнела зелень леса, белели снега. Но я продолжал падать. Стали различимы горные хребты, озера, реки, а затем и города, районы, улицы, дома, дороги, люди…
Внезапно пришло осознание неизбежности столкновения с твердым асфальтом. Я зажмурился от страха перед болью.
Но ничего не произошло.
Ни в это же мгновение, ни в следующее, ни даже через минуту.
Ощупав себя и убедившись в относительной целостности организма, я осторожно открыл глаза.
Земля исчезла. Черный тоннель тоже, как и пустота космоса. Все пропало. Яркие, чарующие краски обитаемой планеты сменились однородной желтизной. Место, в которое я попал, было не планетой Земля и даже не ее косвенным напоминанием.
«Где я очутился?»
Словно другой мир. Красивый, загадочный, неизведанный, завораживающий. Он пугал своим великолепием, создавая весьма противоречивое впечатление: временами мир казался уютным, родным до боли, домом, а временами поблескивал инеем отчуждения.
Пространство вокруг пульсировало и изменялось. Казалось, что я попал внутрь живого существа колоссальных размеров. Но видел я только безграничное пространство, заполненное желеобразной массой, пронизанное мягким оранжевым свечением, казалось, источаемым каждой клеточкой исполинского организма.
Я обнаружил, что едва могу пошевелиться. Сконцентрировался на правой руке и попытался подвигать пальцами. Чувствовалось напряжение, пальцы увязли в окружающей материи, но все же смогли изменить положение, хоть отреагировали с большой задержкой. Столь странные ощущения меня серьезно обеспокоили.
Странный толчок в барабанные перепонки, похожий на биение сердца, вынудил меня отвлечься и поднять голову. Я увидел темный силуэт вдалеке. Странный мерцающий образ, очертанием напоминающий человека, выделялся на фоне желтизны окружающего мира слабо выраженным красноватым свечением.
«Воссоздание образов из памяти, – прошептал прямо в мозг спокойный, мягкий, но нечеловеческий голос. – Возможны ошибки и наслоения объектов».
Я присмотрелся к мерцающему силуэту и неуверенно предположил, что это его слова звучали у меня в голове. Что-то щелкнуло, между нами словно прокатился большой грохочущий шар, и звук стал исходить со стороны силуэта.
– Коррекция звукопередачи для удобства восприятия.
Образ ненадолго потерял плотность и некоторое время сохранял молчание.
– Оценка возможностей частично завершена… – Его голос зазвучал прерывистей и временами терялся. – Возможен симбиоз… Требуется помощь со стороны носителя… Поиск средств…
Речь существа удивляла. Я с трудом узнавал простые слова. Словно предложения составлял сверхсовременный компьютер с программой искусственного интеллекта или же разумный инопланетянин, едва-едва освоивший человеческую речь. Огромный запас слов, казалось, был для него больше грузом, нежели приобретением. Он не понимал, что делать с известными словами. Не умел общаться.
– Как тебя зовут? – спросил я, не представляя, сможет ли существо услышать мои слова или нет.
– Каждому объекту требуется имя… характеристика, – неуверенно ответило оно. – Допустимо… Эфир…
– Кто ты?
Этим вопросом, глупым, но естественным, я, кажется, поставил существо в тупик. Звук моего голоса погас в окружающем пространстве. Желеобразная масса напряглась, я почувствовал это, затем снова вернулась в спокойное состояние. Видимо, тот, кто назвал себя Эфиром, не знал ответа.
– Обмен информацией затруднен, – произнес он с некоторой усталостью. – Слова недостаточно точно характеризуют состояния объектов… И составление предложений – сложный, длительный и многовариантный процесс.
– Тебе сложно говорить?
Эфир замолчал. Пространство между нами всколыхнулось, и его силуэт скачком увеличился в размерах, а вернее, приблизился. Мне показалось, что существо вдруг стало внимательно рассматривать меня несуществующими глазами. Очень внимательно.
Перед моими глазами, а может, в голове, или во всем окружающем пространстве замелькали сотни и даже тысячи расплывчатых образов. Каждый из них содержал объект, действие, эмоцию или характеристику, но я просто не успевал заметить, что они значат.
– Коммуникация невозможна… – заключил Эфир. – Пребывания в состоянии сна достаточно…
Но кошмар не закончился пробуждением.
Я проснулся в холодном поту. Резко дернулся и упал на пол. Сердце колотилось, как обезумевшее, пытаясь выскочить у меня из груди, легкие практически не справлялись с возросшей потребностью организма в кислороде. Я стал задыхаться, скрючился на полу и понял, что именно чувствует рыба, вынутая из живительного водоема и обреченная на медленную смерть под ногами довольного рыбака. По телу шел сильный зуд, но сколько бы я ни чесался, не становилось легче. Только краснела кожа, потом проступала кровь…
Превозмогая себя, я перевернулся на спину и попытался сесть. Меня шатало, как осенний лист на ветру. Тело отказывалось занять вертикальное положение. Я не понимал, комната намеренно искривилась и жестоко издевается надо мной, или же вестибулярный аппарат начал отказывать. Сидеть я не мог и снова повалился на пол. Жуткая слабость не позволяла даже приподнять голову. Я словно медленно умирал…
Но такое состояние длилось недолго. Словно по нажатию кнопки, спрятанной где-то на макушке, заработала система восстановления организма. Сердцебиение вернулось в норму, дыхание выровнялось, мышцы обрели уверенность и силу. Казалось, если я сейчас, оттолкнувшись от пола ногами, подпрыгну, то пробью крышу и улечу в небеса.
Но кто-то вновь подкрутил невидимый регулятор. Избыточная энергия пропала, вернулась утренняя беззаботная нега. Я уткнулся затылком в ножку кровати и некоторое время не двигался.
Я выспался. Хотя совсем этого не понимал. Поднялся. Выглянул в окно. На улице стояла пасмурная погода, а с растянувшихся по небу тяжелых облаков накрапывал мелкий, но очень неприятный дождик. Оба моих плана провалились, основной и запасной: я хотел уйти сразу после того, как Лилия легла спать, либо успеть до того, как она проснется.
Я проиграл. Оставалось только спуститься вниз и признать поражение.
Лилия Руденберг действительно уже проснулась и в отличие от меня находилась в прекрасном расположении духа. Дождь не мешал ей радоваться жизни. Она преотлично позавтракала, плотно и со вкусом, облачилась в доспехи и пережидала моросящий дождь, рассказывая постояльцам трактира истории о былых сражениях, о битвах с мистическими существами, пользуясь небывалым успехом у слушателей.
Я завтракал и краем уха подслушивал историю Лилии. Умилялся. Она как будто придумывала на ходу, причем сочиняла такую нелепицу. Сказки про оборотней, огров, вампиров, гигантов, злых волшебников и прочих чудовищах. Монстры во всех ее рассказах гибли от рук смелых и могучих героев, владеющих магией или полагающихся только на свой меч. И при этом выдавала россказни за чистую монету. Как будто верила, что такие чудовища действительно существуют.
Я усмехнулся и едва не подавился куском хлеба, вспомнив недавние события.
«Да я же собственными глазами видел оборотня!»
Это значило, что существа, о которых рассказывала Лилия, существовали. И не просто существовали, а были невероятно опасны. Как чудовища в сказках.
«Неужели я действительно попал в сказку?»
Лилия настолько увлеклась процессом повествования, раззадоренная вопросами и восклицаниями нескольких особо заинтересованных слушателей, что не заметила меня, пока я не подошел и не поднял ее за шиворот. Вместе с доспехами.
Она казалась удивительно легкой, словно перышко. Я держал ее двумя пальцами одной правой руки и не чувствовал напряжения. Это при том, что одни только ее доспехи весили около пятнадцати килограммов.
«Да и вообще, зачем я поднял ее за шиворот?»
– Отпусти меня! – вскрикнула она, когда пол резко ушел из-под ног. Я послушно опустил ее. – Ну, так чего тебе нужно?
– Я ухожу, – сообщил я.
– Но там же дождь! – возразила она, растерявшись.
– Пускай. Или ты боишься заржаветь?
Она захлопала тонкими ресницами.
– Можешь остаться здесь, – предложил я идеальный вариант. – Я пойду один.
– Нет, – притихла она, прикусив язычок и поправляя выбившуюся из-под доспеха рубашку. – Я пойду с тобой. Но мне все равно интересно, почему ты остался?
– Что? – растерялся я.
– Ты так смотрел на меня вчера вечером, словно прощался. Я думала, ты уйдешь… – Она подняла глаза и посмотрела мне в лицо.
Пришлось признаться.
– Я хотел. Не получилось.
– Так вот, – пробормотала Лилия, словно извиняясь. – Я думала, что ты уйдешь, и согласилась сопровождать кое-кого…
– И кого же? – спросил я без особого интереса.
– Одного торговца… – Она будто бы покраснела. – Митрия…
– Эй? – поднялся один из ее слушателей, особо вдохновленный ее рассказами. – Продолжение будет?
Лилия повернулась и поклонилась ему. Видно, не впервой ей было раззадоривать народ в трактирах.
– Как-нибудь в другой раз.
Мужчина в коротком сливовом кафтане и потрепанных сапогах не был похож на торговца, скорее на необычного крестьянина. Он старался выглядеть и двигаться не так, как остальные, например ходил странной, гусиной походкой, вперевалочку, будто думал, что так положено ходить торговцам. Выглядело нелепо. Но его цепкий и внимательный взгляд был непритворным.
Он был довольно молод, худощав, имел длинные, собранные в пучок, черные, как смоль, волосы. Не сказать, чтобы он показался мне красивым, но безобразным он точно не был. Возможно, это была его инициатива отправиться в путь вместе Лилией, чтобы узнать ее поближе, возможно познакомиться и даже развить отношения. Ведь он не знал, что она побежит за первым же троллем, если узнает, что тот терроризирует горную деревню.
Я сидел за столом над пустой кружкой клюквенного морса и думал. Лилия все же убедила меня подождать, пока не закончится дождик. А я, хоть и решил не идти у нее на поводу, все же согласился. И корил себя за это. Да еще и позволил Митрию идти с нами.
Желая немного проветриться и подышать свежим воздухом, я вышел на улицу, встал под козырек и прислушался к дождю. Его заунывный мотив располагал к тяжелым думам, и чем дольше я слушал, как капли разбиваются о грязь и лужи, тем печальней мне становилось. От всего на свете. И от демона, и от собственной глупости, и от ситуации, в которую я попал.
Вытянув вперед руку, я поймал несколько капель дождя и стряхнул их с ладони. Но мне это, как ни удивительно, не удалось, влага так и осталась на коже. Избавиться от нее оказалось не так-то просто.
«И что мне делать сейчас? Дождаться окончания дождя и отправиться в Гинну в сопровождении Митрия и Лилии? Или поступить иначе?»
О проекте
О подписке