Цитаты из книги «Практическая антропология. Почему мы такие, какие есть»

Происхождение мозга» палеоневролог, доктор биологических наук Серге

Многие люди — их еще называют националистами — стараются свое физиологическое неприятие чужих как-то объяснить. В психологии это называется рационализацией. Рационализация — попытка словами объяснить чувства. Попытка, заранее обреченная, поскольку средства ее реализации негодные: слова оперируют сферой логики и размещаются в коре головного мозга, а эмоциональное неприятие идет из подкорки, от инстинктов.

Итак, резюмируем: самцы нужны для наработки новых свойств, они — расходный материал, который природа не щадя кидает в бой, а самки это новое наработанное качественное свойство закрепляют и консервируют, то есть сохраняют и передают в будущее.

Теперь, пораскинув мозгами, вы можете сообразить, что у самцов возможностей оставить потомство гораздо больше, чем у самок. Самка млекопитающего (например, человека), забеременев, долго вынашивает потомство внутри своего организма, а затем исторгает его наружу и выхаживает до возраста относительной самостоятельности. То есть за свою недолгую репродуктивную жизнь она может оставить лишь не очень большое число потомков. А вот самец может удовольствия ради скрещиваться хоть каждый день с разными самками! Он может нараспылять потомства — тьмы и тьмы, в каждой порции его спермы содержатся сотни миллионов сперматозоидов, а завтра будут еще сотни миллионов. Не жалко! С точки зрения природы это правильно: если самец удачный, именно его гены нужно передать потомству, а не гены робких аутсайдеров, которые влачат жалкое существование. Именно поэтому женщины ругают мужиков кобелями и говорят свои знаменитые фразы о том, что «все мужики сволочи», «ни одну юбку пропустить не могут» и «всем им одного только надо». Это правда, девушки. У нас с вами действительно разные половые стратегии. Женщины в сексе более разборчивы и меньше склонны «давать», чем самцы, потому что на них лежит ответственность за потомство! А на мужике — только за число осемененных. Женщина отвечает за качество, самец — за количество. И это зашито так глубоко в генах и определяет поведение настолько базово, что бороться с этим все равно что против ветра плевать.

Именно поэтому в литературе и кино один из самых распространенных сюжетов — защита главным положительным героем главной героини от хулиганов, бандитов, террористов, трехголового дракона или стихии. С последующим скрещиванием самца-победителя с разомлевшей от его подвигов самкой. Крепкий орешек!

С другой стороны, если уж нужен генный конструктор, можно придумать еще один вариант, который, казалось бы, превосходит нынешний двуполый мейнстрим — гермафродитизм. Тут двойная выгода: каждая особь может выступать и в качестве самца, и в качестве самки. Что это дает? Большой выигрыш в числе комбинаций! Смотрите, если у нас есть 10 обычных особей — 5 самок и 5 самцов, то число возможный скрещиваний и, соответственно, генетических наборов составляет 25. Немало. Но если у нас есть 10 гермафродитов, то есть обоеполых существ, то число возможных генетических комбинаций увеличивается почти вдвое — до 45[1].

Разум всего лишь инструмент экспансии. Конечно, развитый мозг предоставил нашему виду мощные конкурентные преимущества перед другими видами — из-за этого отрыва многие представители нашего вида наотрез отказываются становиться на одну доску с животными, порой с целью унизить называют друг друга животными, приписывая тем плохие черты, а себе возвышенные, и даже мифологизируют разум: ведь именно разительное отличие нашего вида от прочих позволило церковникам приписать нашему виду наличие у него некоей особой волшебной сущности — души. Которая есть как бы частичка Бога, то есть некоего Сверхразума, — вот насколько нами идеализируется наш разум, который мы в своих мифах превозносим над собой и природой! Но ничего волшебного в разуме нет. Ничего сказочного и потустороннего. Напротив, наш разум глубоко животен по своему происхождению. И никаких мифологических сущностей для его постижения не нужно. Разум есть просто гипертрофированная способность. У жирафа и лебедя гипертрофированная шея. У слона — длинный нос. У глубоководной рыбы-удильщика — светящаяся в темноте приманка на особом длинном отростке. А у нас — развитый мозг. И все перечисленные «удлинения» только приспособительный дар эволюции, которая у всех видов шла по-разному.

Плохо это или хорошо? Это не плохо и не хорошо. Это факт. Любой разумный вид во Вселенной существует именно так. Но что такое «разум»? И почему при его наличии мы порой ведем себя ужасно неразумно, рубя сук, на котором сидим, как это делали сначала охотники и собиратели, потом аграрные цивилизации, затем цивилизация промышленная?

Как видите, уничтожать ландшафты наш вид начал еще в те далекие времена, когда представителей этого вида мы сами, зажав носы, с брезгливой миной отнесли бы скорее к животным, ибо дезодорантами наши далекие предки еще не пользовались, металлы плавить не научились и галстуков не носили. Понятно, что мы, их потомки, овладев принципиально иными инструментальными возможностями, продолжили дело дикарей каменного века и варваров Средневековья совершенно другими темпами — нами с начала XVII века в одной только Северной Америке было вырублено лесов больше, чем за тысячелетие в Европе. Вот что значит интеллект!.. Наши предки изводили мегафауну столетиями, а белым колонистам в Америке, чтобы истребить многомиллионные стада бизонов, потребовались считанные десятилетия. Вот что значит инструментальные возможности!..

А мы разрушаем с умом, поэтому живем в комфорте, вышли в космос и вкусно кушаем. Впрочем, эта книга не об экологии, а о том, как одно из животных выделилось из ряда прочего зверья. Оставшись при этом зверем.