Дорогая Матильда, я бесконечно благодарен Вам за письмо, которое ждал с таким нетерпением. Рад тому, что мы одинаково оцениваем события тех лет, послужившие причиной нашего разрыва. Увы, сделанного не воротишь, но наша переписка, я уверен, позволит нам лучше понять, кем мы стали за эти годы, а перенесенные на бумагу воспоминания помогут воссоздать наши параллельно протекающие судьбы.
В настоящем письме я хочу рассказать Вам ещё об одном довольно ярком эпизоде, который оставил неизгладимое впечатление у всех его, тогда ещё совсем молодых, участников.
Отсутствие достаточного количества денег в молодости стимулирует умственную деятельность.
Жизненный опыт
Странствуя по жизни, я не закрываю глаза на окружающие меня явления.
О.Генри. Справочник Гименея
Каждому мужчине на определённом этапе жизненного пути приходит в голову мысль заработать большие деньги. Мысль же есть не что иное, как отражение реального мира, а реальность такова, что она заставляет нас искать способы оказывать знаки внимания женщине с целью усыпить её бдительность, двигаться по служебной лестнице, решать текущие проблемы, то есть жить. Как показывает опыт, на всё это требуются деньги. Мужчина без денег, если попытаться сделать определение в стиле О. Генри, подобен автомобилю без капли бензина в топливном баке. Что значат его мускулы, экстерьер и робкие попытки произвести серьёзное впечатление на других, более удачливых автовладельцев. Он не более чем игрушка в руках обстоятельств – этих посланников безжалостной судьбы.
Желание получить доступ к большим деньгам особенно усиливается у мужчины после того, как он женится и у него появляются дети. Жена и дети требуют наличия жилья и текущих расходов. Я осознал всё это в полном объёме после того, как окончил университет, и мы с женой поселились в частном доме, принадлежавшем Вере Исааковне Синберг. В этом доме, который был расположен в специфическом районе города, населённом в основном прямыми потомками сынов и дочерей Израилевых, мы снимали комнату площадью 5,6 м2. Жена училась на последнем курсе университета, маленькую дочь, слава Богу, содержали тесть с тёщей, сам я работал в НИИ на предельно низкой ставке, то есть денег катастрофически не хватало. Заработать же дополнительное их количество легальным путём в те годы было крайне непросто. Но очень хотелось, особенно хотелось купить кооперативную квартиру. Для этого следовало заработать три с половиной тысячи рублей. Для сравнения, автомобиль можно было тогда приобрести за шесть тысяч рублей.
Первая робкая попытка прикоснуться к золотому тельцу совпала с очередной годовщиной Великой Революции. Так случилось, что моя жена уехала к родителям повидать дочку, и я пребывал в состоянии одиночества и грусти. После обязательной демонстрации трудящихся мы с Толей Курченко, который работал в соседней лаборатории, решили продолжить краснознамённый праздник. Выбор пал на вокзальный ресторан, шеф-повар которого долгое время работал при нашем посольстве в Париже. Это ощущалось как на внешнем виде подаваемых блюд, так и на их вкусовых качествах.
Мы резво вскочили в подошедший трамвай и уже через десять минут излагали симпатичной официантке несложную структуру нашего заказа: триста водки, лангет, грибочки, нарзан и кофе позднее. Толя при росте сто восемьдесят пять и маме, которая работала завмагом, имел вальяжный вид, роскошные усы и соответствующие манеры. Девушки рядом с ним млели и теряли рассудок. Отчасти по этой причине через короткое время лучшая часть заказа, я имею в виду водку и грибочки, красовалась на столе. К ней Людочка, так звали нашу официантку, по своей инициативе добавила ломтики свежайшей буженины и сыра, понимая, что на заказанной порции водки мы вряд-ли остановимся. Как показали будущие события, чутьё не подвело опытную работницу общепита.
– А водка-то сладкая, – заметил Анатолий, когда мы выпили по первой.
– И что из этого следует? – поинтересовался я, бессознательно исследуя контингент дам, сидящих в зале. На мой взгляд, он был никакой.
– Как что? – меланхолично, на своей обычной волне, пояснил приятель, – это означает, мой друг, что мы выпьем её много и последствия этого трудно предсказуемы. Меня уже сейчас гложут дурные предчувствия.
– Ты меня пугаешь, давай-ка ещё по одной, за светлое будущее.
Мы чокнулись и выпили. Водка действительно имела сладковатый привкус. За соседним столиком скучали два молодых человека лет тридцати. Наблюдая за тем, с каким энтузиазмом мы опрокинули первые две рюмки, один из них, тот, что был повыше ростом, не выдержал и подошел к нам:
– Ребята, – сказал он, – у вас неплохо получается, не будете против, если мы присоединимся?
Мы с Толей переглянулись.
– Да, собственно, особых возражений нет, – задумчиво начал я, – а почему, пардон, пьём в одиночестве? Я имею в виду, почему без девочек?
Парень хищно улыбнулся:
– Вопрос принят и, более того, понят. Причина проста как дверные петли: наши жёны из одного города, вчера они уехали к детям, оставив нас на произвол судьбы.
– Господи, как тесен мир, – со вздохом произнёс Толя, – я буду чувствовать себя одиноко в вашей компании.
– Что, не женат ещё? – спросил, подсаживаясь к нам, высокий парень, – а чё так? Такой умный, или просто повезло? Кстати, Сергей моё имя.
Его приятеля звали Женя, мы тоже представились. Официантка, которая к этому времени уже охотно откликалась на имя Зайка, перенесла их заказ на наш столик и праздник жизни начался.
Быстро покатилось время. Наши новые знакомые оказались чрезвычайно компанейскими парнями с хорошим прошлым и довольно богатым воображением. Они, как и мой приятель, окончили физтех соседнего университета, как и мы также давно не отрывались в мужском обществе, поэтому веселья за нашим столиком в полной мере хватало для всех, кто мог нас слышать и видеть, то есть для всего ресторанного зала. К нам начали подходить совершенно незнакомые люди просто так, чтобы выпить за компанию. Потом материализовались музыканты, и Анатолий с парнями стали петь популярные песни, а зал с удовольствием им подпевал. Я же, обладая уникальным в своём роде полным отсутствие слуха, не без успеха дирижировал этим хором мальчиков, чем тоже сорвал немало заслуженных аплодисментов.
Водка продолжала оставаться сладкой. К вечеру я поймал себя на том, что мысли приходят ко мне случайно, какими-то обрывками, а чувство самосохранения всё громче стучится в мою затуманенную алкоголем голову. Собрав в единое целое то, что осталось от силы воли, я подошёл к нашей официантке и спросил, старательно выговаривая буквы, с трудом собранные в слова и предложения:
– Зайка, тебе не кажется, что наше пребывание здесь как-то затянулось?
Она улыбнулась:
– Да, ребятки, вы славно погуляли, ничего не могу сказать, давно так не было весело в нашем заведении. Но мой вам совет, завершайте праздник, как раз самое время. Принести счёт?
– Давай, золотце, огорчи нас, а я пока соберу парней.
Дальше я смутно помню сложную процедуру оплаты счёта, бурные проводы, поиски такси и не сразу удавшуюся попытку объяснить, куда следует везти нас с Толей, круглые глаза Веры Исааковны, благостное ощущение постели, вращающийся по часовой стрелке мир и сладкий мрак забвения.
Проснулся я утром, когда часы показывали восемь. Дом был наполнен тишиной. В комнату проникали яркие лучи солнечного света и по их интенсивности можно было понять, что за окном, слава Богу, хорошее осеннее утро, а не вечер. Во рту ощущался сложный привкус вчерашних сигарет, водки и грибочков с луком. Голова же была на удивление кристально чистой и пустой. Молодой организм словно высох после вчерашнего веселья и срочно требовал воды, как можно быстрее и как можно больше этой живительной влаги. Я поднялся, с огорчением обнаружил, что спал, не раздеваясь, и пошёл на кухню.
Кран, к которому я попытался припасть пересохшим ртом, удушливо захрипел, отплюнулся каплей воды и затих. Это было неожиданно, но поправимо, поскольку на газовой плите стоял чайник. Я взял спасительный сосуд за ручку и пил до тех пор, пока его содержимое полностью не перешло в мой организм. Так вода после ливня бесследно уходит сквозь трещины в иссохшую землю. С каждым глотком жизнь неотвратимо возвращалась ко мне. Наконец, с облегчением вздохнув, я поднял глаза и увидел сына нашей хозяйки Сашку Синберга, стоявшего в дверях и с улыбкой наблюдающего за процессом моей реанимации.
– Привет, коллега, – бодро произнёс он, – как жизнь?
Семья моей жены последние лет десять провела на Западной Украине, где обращения «коллега» и «коллежанка» были очень популярны.
– Привет, коллега, – хрипло ответил я ему, – спасибо, понемногу налаживается.
– Что, вчера славно погуляли?
– Да, в целом, неплохо, хотя конец праздника я припоминаю как-то смутно.
Послышался топот детских ножек, и на кухню вбежала Эля – пятилетняя дочь коллеги.
– Папа, – сообщила она, – а ты знаешь, что у нас в гостиной спит дядя с бородой под носом?
Тут я припомнил, что вместе со мной вчера приехал и Толя, чьи роскошные усы привели в состояние восторга маленькую девочку. Боже мой, представляю состояние нашей хозяйки, когда перед ней, на ночь глядя, возникли два весёлых молодых человека. Скрипнула дверь соседней комнаты и к нам присоединилась и сама Вера Исааковна. На её лице была лёгкая улыбка, означавшая, что грозы не будет.
– Доброе утро, – сказала она.
Я поздоровался и тут же предусмотрительно добавил, что мы больше не будем.
– Знаю я вас, – ответила мудрая женщина, – а где второй?
– Я здесь, – послышался голос Анатолия. Он вошёл весь в измятом костюме, но как всегда вальяжный и слегка томный.
– Вера Исааковна, – произнёс Толя чуть севшим голосом, – мы с Александром просим принять наши глубокие извинения по поводу вчерашнего вторжения и заверяем, что подобное никогда больше не повторится.
С этими словами он склонил голову перед нашей хозяйкой и элегантно поцеловал ей руку. Подобного действия со стороны мужчин она не видела последние лет двадцать, поэтому мы были прощены мгновенно и навсегда.
– Простите, – продолжал Толя, – а нельзя ли мне попросить воды?
Чайник был пуст, я скромно потупил глаза, движимый состраданием к ближнему, воду принёс коллега Синберг. Толя махом выпил не меньше литра и вздохнул с облегчением:
– Хорошо-то как, господи, – произнёс он.
– Вера Исааковна, – спросил я, – а что с водой? Я, конечно, догадываюсь, куда она могла подеваться при таком специфическом контингенте местного населения, но хотелось бы знать, как долго она будет отсутствовать?
Лицо Веры Исааковны приобрело скорбный вид:
– Прорвало трубу и воду пришлось перекрыть, а впереди ещё три дня праздников, слесарей не найти. Что делать, ума не приложу.
Отсутствие привычных радостей жизни, таких как свет, вода, канализация, всегда действует угнетающе. Нужно было что-то предпринимать.
– Коллега, – обратился я к Синбергу, – а, что, хомут мы сможем наложить на трубу.
– Да, запросто, – ответил тот.
– Вера Исааковна, – продолжил я, – скажите, местное население согласится как-то оплатить труд двух инженеров, если они вернут воду в дома.
Я сказал двух, потому, что Толя питал отвращение к любого рода физической деятельности и годился только в качестве идейного вдохновителя. Глаза хозяйки дома вспыхнули:
– И что, вы сможете это сделать?
– Вера Исааковна, – несколько оскорбился я этим вопросом, – вы имеете дело с серьёзными людьми, желающими заработать пару рублей в свои законные выходные дни. С такими вещами, знаете ли, не шутят.
– Я сейчас, ждите меня, – сказала она и исчезла.
При росте не более ста пятидесяти сантиметров Вера Исааковна умело руководила домом и пользовалась непререкаемым авторитетом в его окрестностях. Все соседи считались с её мнением. Она была строга, но лишь немногие догадывались, что при этом она имела удивительно мягкое сердце. Как-то дядя Тевель, её муж, купил индюшонка, имея конечной целью вырастить его, а когда тот станет взрослой птицей, привнести в семейный бюджет пару десятков свежего диетического мяса. Мысль всем показалась неплохой. Индюшонок быстро рос и вскоре не без основания стал считать Веру Исааковну своей мамой, поскольку она его кормила, она его ласкала, она с ним разговаривала и, как она же утверждала, более благодарного слушателя в её жизни никогда не было. Прошло какое-то время, и птичка стала взрослым индюком, ростом чуть меньше своей хозяйки. Назвали его, естественно, Изя.
Словно собачонка ходил он вслед за ней в магазин, к соседям, бродил по двору, пугая беспризорных собак. Со стороны это было забавное зрелище: маленькая седая женщина и большая птица со специфической внешностью, медленно бредущие по улице. О том, что это два десятка чистого диетического мяса уже никто не вспоминал. Погиб Изя случайно, угодив под автомобиль, который раз в год проезжал по их улице. От судьбы, как говорится, не уйдёшь. Его похоронили, искренне сожалея о случившемся.
Вера Исааковна вернулась довольно быстро.
– Я договорилась, – сказала она, – они сказали, что заплатят по восемь рублей с семьи. Это будет девяносто шесть рублей.
– Иду переодеваться, – ответил на это я, прикинув, что вскоре могу заработать половину своего месячного жалования. Одевая рабочую одежду, я сосчитал жалкие остатки тех денег, что оставила перед отъездом жена, рассчитывая на моё целомудренное поведение. Грядущий заработок на порядок превышал имеющуюся у меня наличность.
Час времени ушёл у нас на то, чтобы отрыть трубу, наложить хомут на отверстие и зарыть образовавшуюся яму. Несколько оборотов вентиля и невидимый поток воды хлынул к домам взволнованного населения. После этого мы втроём, испросив разрешения у женщин, пошли выпить пива с чувством прекрасно выполненного долга и ощущением резко улучшившегося отношения к жизни. Возвращались мы с коллегой Синбергом домой, когда часы показывали без чего-то там шестнадцать. Шли молча, размышляя каждый о своём. Сашка неожиданно произнёс:
– А неплохо было бы вот так же быстро, как сегодня, заработать много денег. Машину можно было бы купить…
О проекте
О подписке