Реформы Клисфена завершили превращение Афин в сильное демократическое государство и способствовали его экономическому процветанию. С включением Клисфеном в число полноправных граждан части чужестранцев общая численность афинских граждан составила около 30 000.

Спарта, «славная мужами». Иначе сложился полис в той части Пелопоннеса, которая называлась Лаконикой, или Лакедемоном. Здесь еще в микенскую эпоху существовало спартанское царство, которым управлял, согласно преданию, Менелай, супруг прекрасной Елены. Ахейско-пеласгийское население Лаконики не смогло отразить набега дорийцев, как это удалось Афинам, и оно было закрепощено завоевателями, обращено в илотов. Община завоевателей не была заинтересована в хозяйственном развитии порабощенного края, численность населения которого превосходила ее собственную. Согласно закону, авторство которого приписано Ликургу, была изъята из обращения монета и заменена железными прутьями – оболами, в других частях вышедшими из употребления. Ремеслом и торговлей в Лаконике могли заниматься лишь жители добровольно присоединившихся окрестных общин периэки («живущие вокруг»). В отличие от илотов, они были свободными людьми, пользовались в своих общинах гражданскими правами, но к управлению спартанской общиной не допускались.

Преобразования, осуществленные, видимо, в ходе последней из Мессенских войн и приписанные Ликургу, законсервировали спартанскую общину, отгородили ее от процессов, преобразивших окружающий мир. Спарта напоминала военный лагерь, готовый в любое мгновение ощетиниться копьями и двинуться туда, куда укажут военные предводители-цари. У спартанцев были семьи, но мужчины и их сыновья постоянно находились, если употребить современное выражение, на казарменном положении. Обязательны были совместные трапезы воинов – сисситии, – их участники для этого выделяли ежемесячно определенное число продуктов. Коронное блюдо трапез – «спартанская» черная похлебка – казалось чужестранцу несъедобным. Столь же диким выглядело и спартанское воспитание, готовившее беспощадных, жестоких, коварных, лишенных интеллекта воинов, умеющих лишь убивать, приказывать и подчиняться. Спартанцы были немногословны. Именно отсюда пошло слово «лаконизм». Из всей программы греческого гуманистического воспитания спартанцы сохранили только физическую подготовку и музыку, но лишь ту, с которой сподручнее было идти в бой.

Кроме царей, считавших своим предком дорийского Геракла, спартанцами управлял совет старейшин – герусия, а также апелла – сходка воинов, на которой побеждало то решение, которое одобрялось общим ревом, а не голосованием. Кроме того, существовала коллегия блюстителей законов – эфоров – из пяти человек, ежегодно переизбиравшихся на народном собрании. Они осуществляли контроль за настроениями и поведением спартанцев, регламентируя даже супружеские отношения и деторождение, отстраняли царей, санкционировали истребление илотов.

Будучи создана для войны, такая общность не могла без нее существовать, ибо воинскому духу требовался выход, а мечам и копьям негоже было ржаветь в бездействии. Объектом спартанской агрессии стала соседняя Мессения. С мессенцами, согласно преданиям, спартанцы воевали со второй половины VIII в. до н. э. В первой Мессенской войне, длившейся около двух десятилетий, спартанцам удалось завоевать большую часть Мессении и наложить на побежденных огромную дань. Во второй половине VII в. до н. э. мессенцы восстали. В памяти поколений сохранились рассказы о герое мессенского сопротивления Аристомене, которому удавалось держать поработителей в страхе и наносить им жестокие поражения. Однако восстание, известное как 2-я Мессенская война, не принесло мессенцам освобождения: на этот раз они были обращены в илотов. Мессения была разделена на клеры, розданные спартанцам без права продажи. Именно тогда были осуществлены реформы, приписываемые Ликургу.

После 2-й Мессенской войны Спартанское государство обладало территорией, превышающей Аттику более чем в три раза. Поскольку оно в военном отношении превосходило соседей, те примерно в середине VI в. до н. э. вступили в пелопоннесский союз под гегемонией Спарты. Высшим органом союза в Спарте было собрание, на котором председательствовали эфоры. Спарта диктовала союзникам свою волю и пользовалась их воинскими контингентами и денежными средствами, следила за тем, чтобы в союзных государствах не было демократического правления.

Полисы этрусской Италии. В VIII–VI вв. до н. э. на Апеннинском полуострове господствовали этруски. Начало этому господству было положено в Средней Италии, где этруски между реками Тибр и Арно основали ряд городов, превратившихся в полисы.

У этрусков не было ни Гомера, ни Гесиода, по произведениям которых изучается начальная эпоха формирования греческих полисов. Исторические труды этрусков и произведения этрусской драматургии не сохранились. В распоряжении науки имеются лишь краткие упоминания об этрусских царях и десять тысяч надписей – преимущественно эпитафий. По этим источникам можно восстановить формирование полиса лишь в самых общих чертах.

Первоначально этрусскими городами управляли цари. Царская власть, как и на Балканах, сменяется властью аристократов. Этрусская знать образовалась в ходе завоевания Италии и на протяжении девяти столетий существования этрусского народа (срок, который, согласно утверждениям этрусских жрецов – гаруспиков, определили им боги) играла господствующую роль. Как видно из этрусских эпитафий, роды у этрусков создавались искусственным путем, в подражание естественной родовой организации завоеванного населения. Этрусские родовые имена образованы из названий местностей, принадлежавших крупным землевладельцам, рек, озер, городов, а также путем прибавления к индивидуальным этрусским, греческим и италийским именам окончания «-на» (например, Тит – Титена).

О богатстве и политическом авторитете этрусской верхушки свидетельствуют монументальные погребальные сооружения – курганы, обложенные у основания камнем, с коридорами, ведущими в подземные склепы. Археологи, раскапывавшие эти грандиозные сооружения, дали им название «княжеские гробницы». В Греции обнаружена лишь одна подобная гробница (Лефканди на о-ве Эвбея). В Этрурии их сотни, и они в совокупности воссоздают впечатляющую картину жизни этрусской знати: ломящиеся от снеди и сосудов с вином столы, множество прислуживающих рабов, огромное число предметов из драгоценных металлов и слоновой кости, в том числе изготовленных иноземными мастерами.

Высокое общественное положение этрусской знати характеризуют не только обширность их погребальных покоев, богатство содержащихся в них предметов, великолепие фресок, но и эпитафии, повествующие о происхождении, общественном положении, политической карьере покойных, некоторые из которых по многу раз занимали выборные должности в своих полисах. Эти должности обозначены терминами «зилк», «зилат», «пурс (пурт)», «марон». Точное значение этих титулов неизвестно, но по соответствию слова «зилат» хеттскому термину «титахзилат» – трон, резиденция – можно предположить, что «зилат» обозначает «правитель». «Марон» – скорее всего, жреческая должность.

На службе у этрусских аристократов находились лица, обозначаемые словом «етера». Это дружинники, «сотоварищи», известные грекам и македонцам как «гетайры», а римлянам как «суодалес». Низшие слои населения названы в надписях «лаутни» и «леты». Скорее всего, лаутни – это рабы, а леты – покоренное население типа фессалийских пенестов и спартанских илотов.

Из всех этих данных вырисовывается общественная структура этрусских полисов, приближающаяся скорее к спартанской, чем к афинской полисной организации. Сами же полисы этрусков были государствами, занимавшими сравнительно небольшую, обозримую территорию, обитатели которой могли являться в город для непосредственного участия в выборах должностных лиц и в других общественных делах. Полис (по-этрусски «спура») обладал автономией (жил по своим законам), имел свои экономические и политические интересы и ополчение, призванное их защищать, почитал собственных богов-покровителей. Этрусские города, подобно Афинам и другим древнейшим городским центрам, строились на некотором расстоянии от моря и владели участками берега, где находилась одна или несколько гаваней. Только один из позднее возникших этрусских полисов, Популония, имел центр на выдающемся в море полуострове.

Политической основой господства этрусков в Италии был союз двенадцати городов, созданный по тому же образцу, что и в древнейшую эпоху на Пелопоннесе и в Малой Азии. Это объединение (скорее религиозного, чем политического характера) предоставляло каждому из участников автономию во внутренних делах, обеспечивало помощь союзников в случае внешней угрозы или восстания местного населения.

Город на семи холмах. Семь холмов в нижнем течении Тибра населяли не этруски, а местные племена – латины и сабины, говорившие на родственных языках и близкие по уровню своего развития и культуры. Латины первоначально обитали к югу от Тибра, где их религиозным центром был город на Альбанских холмах Альба Лонга. Переселение части латинов и занятие ими холма Палатин одна из многочисленных римских легенд объясняла конфликтом в семье правителя Альба Лонги. Согласно этой легенде, Рим (Рома) был основан выходцами из Альба Лонги Ромулом и Ремом. На самом деле Палатин был заселен уже в конце бронзового века, ранее, чем многие холмы Тосканы, где возникли этрусские полисы. Римская же традиция отнесла основание Рима к 753 г. до н. э.

Первоначальный Рим сохранял родоплеменную структуру. Три племени-трибы – тиции, рамны и луцеры – составляли римский народ. Каждое племя состояло из родов, группировавшихся в курии – объединения мужчин по религиозному принципу. Для решения важнейших вопросов в жизни города народ собирался по куриям, и эти собрания именовались куриатными комициями. Родоначальники составляли совет старейшин – сенат (от слова «senex» – старик). Члены сената назывались отцами («patres»), потомки первоначального населения Рима – патрициями, позднейшее пришлое население, стоявшее вне родовой организации, – плебеями. Некоторые плебеи искали покровительства у патрициев и становились их «клиентами». Впрочем, клиентами могли стать и обедневшие патриции.

Исполнительная власть в римской общине принадлежала выборным военачальникам, наделенным религиозной властью, – царям. Плебеи не участвовали в выборах царей, в религиозных праздниках патрициев, не могли пользоваться общинной землей, которую римляне называли «общественным полем», но привлекались к военной службе во вспомогательных отрядах, а не в гражданском ополчении (легионах).

На ранних римских монетах, выпускавшихся при храме Юноны Монеты (отсюда и название «монета»), изображалась корабельная корма. Да и позднее римские Орфеи в пору невзгод вспоминали, что римское государство находится на плаву:

 
О, корабль! Отнесут опять тебя в море волны!
 

Корабль римской государственности был крепко сколочен этрусками и ими же снаряжен на долгое плавание. Этруски дали поселению на притибрских холмах полисную структуру, близкую, но не идентичную греческой. При первом этрусском правителе Тарквинии Древнем (традиционно временем его правления считается 616–578 гг. до н. э.) была осушена болотистая низина между Палатином и Капитолием, использовавшаяся до этого для захоронений и выпаса скота. Здесь образовался торговый и политический центр государства – форум, соответствующий греческой агоре. На форуме появились общественные здания: курия – помещение для заседаний сената, регий – царский дом. Был отгорожен участок форума, предназначенный для проведения народных собраний – комиций. В городскую территорию был включен Капитолийский холм, на одной из вершин которого стояла крепость, а на другой были сосредоточены полисные святыни. В долине, отделявшей Палатин от другого холма, Авентина, при Тарквинии был построен цирк, получивший впоследствии название Цирка Величайшего. Рим начал вести активную внешнюю политику, воюя с латинами, сабинами и этрусскими государствами.

При преемнике Тарквиния Древнего Сервии Туллии (578–534 гг. до н. э.), зяте первого этрусского правителя, была осуществлена реформа, близкая по значению преобразованиям Солона. Плебеев включают в состав римского народа. Они получили право служить в легионе наравне с патрициями, занимая в военном строю место в соответствии со своим имущественным положением, а не происхождением. Все боеспособное мужское население делилось на пять классов (разрядов), каждому из которых полагался определенный вид вооружения: первому классу – тяжелое дорогостоящее наступательное и оборонительное оружие, второму – более легкое и дешевое, и так далее. Каждый из классов делился на центурии – военные единицы (дословно «сотня»). Всего насчитывалось 193 центурии, но первый класс, совместно с 18 центуриями всадников патрицианского происхождения выставлял больше центурий, чем все остальные классы, вместе взятые, – 98 центурий. Центурии одновременно были политическими единицами во вновь создаваемом народном собрании – центуриатных комициях. Таким образом, единодушие имущей верхушки гражданства означало возможность принятия решений без учета мнений менее обеспеченного населения. Неимущие граждане – сколько бы их в Риме ни было – входили в одну центурию «пролетариев», обладая всего лишь одним голосом.

Реформа Сервия Туллия укрепила государство в военном отношении, и Рим добивается господствующего положения в союзе латинских городов, окружается мощной крепостной стеной. Но патриции не простили царю-реформатору его уступок плебеям: он был убит, и на трон, без волеизъявления народа, взошел внук Тарквиния Древнего, отменивший все распоряжения Сервия Туллия. Чтобы никто не вспоминал о его законах, бронзовые таблицы, на которых они были записаны, расплавили. Вместо налогов по доходам Тарквиний Высокомерный (Гордый) ввел поголовную подать, душившую ростки предпринимательства – основу благосостояния общества. Догадываясь, какое ожесточение, ненависть вызовут эти меры, царь запретил все народные сборища, даже торги и некоторые религиозные церемонии, во время которых могло найти выход народное недовольство. В отличие от предшественников, Высокомерный не советовался с сенатом, сам объявлял и начинал войну, вступал в союзные отношения с другими государствами, самовольно распоряжался государственной казной. Подобно греческим тиранам, он преследовал родовую аристократию, патрициев, но попытался привлечь на свою сторону плебеев. Поэтому он без особых усилий был свергнут недовольными патрициями.

Легенда связала свержение Тарквиния с насилием, совершенным его сыном над знатной римлянкой Лукрецией. Муж Лукреции и его друзья, осаждавшие в составе римского войска один из городов латинов, ворвались в Рим, подняли народ и установили новую форму правления – республику, основу которой заложил своим законодательством Сервий Туллий.

Полис и колонизация. Полис был специфической формой государства античного мира. Древний Восток и эгейский мир полиса не знали, хотя на Востоке существовала внешне сходная форма – город-государство. Полис вырос из родоплеменной организации. В его структуре сохранялось деление на племена (греческие филы, римские трибы), фратрии и соответствующие им в римском мире курии и роды. Характеризуя устройство своего родного полиса, этрусской Мантуи, Вергилий писал:

 
Мантуя! Предками славишься ты, но не единого корня.
Корня имеешь ты три, по четыре племени в каждом.
Ты же сама их глава, сильная кровью этрусской.
 

Говоря «не единого корня», поэт имеет в виду то, что Мантуя состояла не из одних этрусков, но и из других племен (умбров, венетов?), подобно тому, как Рим, сильный «латинской кровью, объединял также сабинян и этрусков. Полис, таким образом, допускал соединение племен различного этнического происхождения, что нарушало первоначальное естественно сложившееся членение – по происхождению от единых предков.

Вырастая из родоплеменной организации, полис воспринимает такие ее элементы, как общинное землевладение и общинные формы жизни (народное собрание, совет старейшин), но преобразует их в соответствии с делением граждан по имущественному принципу и с задачами защиты собственности на землю – и общинной, и разрушающей ее частной.

Поначалу полисы – это островки в необозримом племенном море, которому они противостоят как внешне родственные, но по сути, чуждые образования. Порой племенной мир заливает полисы волнами вооруженных вторжений. Но без племенной периферии полисы не могут существовать, ибо она служит источником поступления сырья и рабочей силы и, что не менее существенно, воспринимает излишнее население полисов, способствуя разрешению чисто полисных проблем.

Исходной причиной колонизации было появление в полисах избыточного населения, которое, не имея возможности прокормиться из-за нехватки земель для пахоты и выпаса скота, было обузой для гражданского общества. Примитивные методы ведения хозяйства требовали оттока излишнего населения в районы обитания племен или внедрения на территорию уже сложившихся государственных образований.

Целью колонизации было освобождение от излишнего населения, освоение новых земель, но одновременно и решение проблем сбыта предметов ремесла, сырьевого обеспечения, прежде всего металлами, а также и рабочей силой – рабами. Аграрные и торговые интересы полисов, участвующих в колонизации, переплетались. Чисто сельскохозяйственные поселения в колонизованных районах зачастую превращались в развитые центры ремесла и торговли. И напротив, временные поселения торговцев становились сельскохозяйственными.

Основание Карфагена. Побережье страны, ныне именуемой Ливаном, в IX в. до н. э. населяли финикийцы, славившиеся своей предприимчивостью. Земли на узкой полоске, зажатой между морем и горами, не хватало не только для обработки, но и под строительство. Поэтому дома в финикийских городах Библе, Угарите, Тире и Сидоне лепились друг к другу и имели по многу этажей. Чтобы кормиться не одной рыбой, которой были обильны эти воды, финикийцы наносили землю на склоны гор и на образовавшихся террасах сажали виноградные лозы и оливковые деревца. Нехватка плодородной земли заставляла заниматься ремеслом, а удобное расположение между Египтом и Малой Азией открывало возможности для торговли.

Знаменитые кедры ливанских высот служили уникальным материалом для строительства кораблей, приспособленных для дальних плаваний. Еще в XI в. до н. э. жители Тира основали колонию Гадес за Столпами Мелькарта, по соседству с богатым городом Тартессом или, как называли его иначе, Таршишем. Таршишские корабли доставляли в Финикию все, чем было богато побережье Ливии и Иберии – серебро, олово, красное дерево, чернокожих рабов. В середине IX в. до н. э. тиряне обосновали новую колонию Карт-Хадашт («Новый город») на полпути между Тиром и Гадесом, в землях, населенных нумидийцами. Впоследствии, став известным под названием Карфаген, Карт-Хадашт превратился в один из крупнейших центров Западного Средиземноморья.

Основание почти всех городов, как и в древности, становилось содержанием мифов. Рассказывали, что Карфаген основала сестра царя Тира Элисса, или Дидона, покинувшая родину из-за нанесенной ей жестокой обиды. Прибыв во владения нумидийского вождя, Элисса будто бы попросила продать ей участок земли, который можно покрыть бычьей шкурой. Вождь не отказал чужеземке в такой малости. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что пришельцы заняли весь холм, возвышавшийся над бухтой! Гнев охватил вождя, и он явился, чтобы прогнать обманщиков. Но финикиянка, не смутившись, заявила, что условия договора не нарушены, и показала на оплетавшие холм ремни, нарезанные из шкуры быка. И ушел благородный вождь, беспомощно пожимая плечами.