– Ты сама веришь в то, что говоришь? Какая семья, ты о чем, Даша? – спросил ее возбужденно брат.

– Андрей, наша семья: папа, Олег, ты и я.

– У меня такое впечатление, что ты задержалась в детстве. Дай мне свои розовые очки, я разобью их об камни реальности, и пусть они разлетятся осколками правды. Олег весь в своих делах, как чужой. Отец есть для меня в виде записи в свидетельстве о рождении. Только ты и две милые племяшки – вот моя семья, – не успокаивался Андрей.

– Я прошу тебя, ради нашей любви к маме, пожалуйста.

– Вот только ради любви к ней я и приезжаю сюда каждый год. Ты не представляешь, чего мне это стоит. За месяц до этой даты меня начинает тошнить от осознания, что надо ехать. Я пытаюсь придумать себе кучу отговорок и «важных» дел. Но в последний момент моя совесть меня побеждает, и я все отменяю, пакую чемодан и лечу сюда. Лечу, зная, что здесь будешь ты, и зная, что маме так бы хотелось. Лечу ради вас. И не более!

– А ты не пробовал лететь ради себя? Хоть раз?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, дорогой брат, что, может, стоит хоть раз заглянуть внутрь себя и попробовать стать частью перемен, которых ты ждешь. Может, уже стоит сделать первый шаг. Переступить через обиды и, оставив их в прошлом, позвонить отцу и узнать, как у него дела. Как он себя чувствует. Между прочим, он уже не мальчик, ему давно за пятьдесят. Ты хоть раз узнал, как его здоровье?

– Я не пойму, ты сегодня решила вылить на меня весь запас своих нотаций? Избавь меня от этого, пожалуйста, – проговорил ей Андрей и в тот момент в первый раз в жизни подумал о том, что однажды его отца действительно может не стать.

Он представил себе, что больше никогда не надо будет ехать на эту виллу, напрягаться и строить из себя примерного сына.

Сначала ему стало очень радостно от этой мысли, но спустя уже несколько секунд нахлынуло новое, до этого неведомое чувство. Его накрыла пустота. И если в Тибете пустота считается очень хорошим состоянием, так как символизирует готовность личности принять в себя новые знания и возможности, то эта пустота была другая и своей необычностью слегка пугала. Впервые он осознал, что это ему не нравится. Ему не нравится жизнь на Земле, по которой уже не ходит его отец. Странное чувство, неожиданное чувство. Как будто оно не его. Он попытался от него отмахнуться как от назойливой мухи, но оно настойчиво жужжало и кружило в пространстве подсознания.

«Видимо, мне прилетела из Вселенной чужая эмоция, сбой в Космосе. Я так не могу чувствовать, какая мне разница, что завтра будет с отцом. Ему же нет до меня дела, что завтра будет со мной и вообще будет ли мое завтра». Осознав это, он решил припарковать эти новые ощущения на стоянке прошлого и вернуться в реальность. Туда, где его ждет встреча с отцом, который всем своим видом его раздражает.

– Андрей, я люблю тебя и люблю папу, – пронеслось устами Даши из реальности. – Я очень хочу, чтобы между вами все наладилось. Пожалуйста, на этой встрече попробуй. Обещай, что постараешься не ругаться с ним и провести этот семейный день в мире и общении с близкими. Обещай!

– Я не могу тебе этого обещать. Потому что твое доверие для меня очень важно, как я могу обещать то, что не смогу выполнить. Я нарушу нашу связь.

– Андрей, прекрати быть ребенком. Все в твоих руках. Нет слова «не могу», есть только «не хочу».

– Ну надо же, а не рано ли моя младшая сестренка начала меня учить, мы поменялись ролями?

– Мы доехали, вот твоя гостиница, – сестра решила больше не усугублять эту тему. – Я не хочу ругаться. Завтра важный день для всей нашей семьи. Ты волен делать так, как захочешь. Ты – взрослый мальчик и сам знаешь, как тебе жить. Я просто хочу еще раз сказать тебе, что очень рада тому, что ты приехал. Я тебя сильно люблю. Как бы ты ни поступил завтра, ты останешься моим самым лучшим на свете братишкой.

– Спокойной ночи, Даренка. Люблю тебя.

– Приятных снов, Андрэ.

Понятно, что ни о каких снах речи быть не могло. Мало того, что он просто не сможет уснуть, постоянно думая о прекрасной незнакомке Софии, так еще и сестричка, молодец, взбередила незаживающую рану. Взяла и так заботливо, по-родственному насыпала мне туда соли несколько килограмм и исчезла.

«Подумай… ты взрослый мальчик… ля-ля-ля…» А он думал, когда я был еще невзрослым мальчиком, когда мне нужен был отец, он прикладывал усилия, он помогал мне возмужать? – возмущался он внутри себя. Что он давал? Только деньги, деньги и еще раз деньги. Каждый листик этих бездушных купюр заменял мне улыбку отца, его твердое рукопожатие, его мудрый взгляд. Все это прошло мимо меня, как будто я был наказан отсутствием его любви. Как он не мог понять, что это бесценно.

Я могу по пальцам сосчитать, сколько дней мы провели вместе. Каждый раз, когда мы все-таки куда-то собирались вдвоем, это заканчивалось руганью. Невозможно узнать ребенка, если ты его познаешь набегами, если ты его ставишь в свой график между деловыми встречами, зваными ужинами и прочими «крайне важными мероприятиями». Его волновало только то, какие у меня отметки в школе, универе, какие у меня успехи в спорте, важно только то, чтоб все говорили, какой у него сын: правильный и образцовый, такой же, как старший. Не дай бог, средний испортит картину идеального отца с его идеальными детьми.

А он портил. Бросал вызов и ломал все стереотипы. Уходил из универа, потому что не хотел быть юристом или доктором, лишь потому, что это престижно. Плевал на оценки с высоты Эйфелевой башни, потому что никогда не считал, что из-за двойки по физике или химии его жизнь закончится и он станет неудачником. Однако Андрей всегда прикладывал усилия и в целом учился хорошо.

Но если на его пути попадался преподаватель, который сам не любил то, что делал, или еще хуже – не понимал ничего в том, что говорил, то он терял в его глазах авторитет окончательно. Его предмет также становился ему неинтересен. Редко бывало так, конечно, что он сам мог разжечь в себе огонь познания.

Но чаще в том возрасте об этом не думают, и важно, чтобы твой учитель был от Бога. Важно то, чтобы он верил сам в то, что преподает, чтобы его внутренний пожар знаний зажигал открытые молодые и еще зеленые умы, чтоб он умел вдохновлять на исследования и любознательность. Таких учителей у него было немного, но все же жизнь ему дарила эти встречи, и эти люди вызывали у него всегда уважение, а их предметы были его самыми любимыми.

Но Андрей знал, что отцу его внутренние переживания и борьба за справедливость были неважны, нужен был только табель на отлично. Ведь сын успешного мужчины не может быть троечником или, еще хуже, двоечником, никогда и ни за что!

«Мне стыдно за твои оценки», – говорил ему отец, листая дневник.

«А мне нет», – с вызовом отвечал ему Андрей.

«Как ты не понимаешь, знания – это твой фундамент, твоя основа в жизни».

«Я это понимаю, но для начала я хочу понять себя и найти свое предназначение в этой жизни, после чего я уже решу, какие знания и навыки мне для этого потребуются».

«Это глупость, – заявлял тогда отец. – Есть необходимый багаж знаний, твоя основа, ты должен на ней крепко стоять».

«Это не так, – продолжал спорить сын. – Зачем мне, к примеру, знать всю таблицу Менделеева, если завтра она мне не понадобится. Зачем мне зубрить все законы физики, если они не работают в моем мире. Зачем мне знать бесконечные математические формулы? Зачем… зачем… зачем?»

«Ты еще молод и горяч в своих выводах. Даже если сегодня тебе кажется, что физика и химия – это не твое будущее, даже если сегодня ты думаешь, что все про себя уже узнал, то я тебе скажу, что это не так. Жизнь течет и меняется как вода, никогда поток не спросит у камня разрешения проложить свой путь, он просто снесет камень с дороги. Такой уверенный и упертый камень, считающий, что он здесь лежал сто лет и будет лежать еще двести, потому что он КАМЕНЬ, будет смыт и сточен водой, как только она до него доберется.

Жизнь любит гибкий подход к ней. Завтра полно новых возможностей, и чем больше знаний, опыта и навыков у тебя за спиной, тем больше шансов у тебя все эти возможности взять и использовать. Поэтому, когда ты учишься на отлично, то воспитываешь в себе упорство и усилие. И ты понимаешь, что в жизни иногда бывает непросто, иногда надо напрячься, иногда надо проявить дисциплину. И это помогает тебе в будущем достигать новых высот, покорять новые вершины и быть победителем!»

Андрей во многом с ним спорил, но в этом молчаливо соглашался. Отец научил его планово подходить к любым задачам. «Нет нерешаемой задачи, есть только чуть более сложное и долгое ее решение», – его слова, поселившиеся в нем и выковавшие его характер.

«Неважно, какое препятствие приготовила жизнь на твоем пути, неважно, каким трудным оно тебе кажется, – говорил отец. – Если ты веришь в себя и превращаешь проблему в задачу, составляешь план действий и поэтапно, как бы тяжело ни было, начинаешь задачу решать, то рано или поздно ты ее решишь. А решив ее, ты подойдешь к финишу совсем другим, нежели ты был на старте, ты подойдешь победителем. Потому что ты смог победить свое «не могу и не хочу», ты смог это сделать собственными усилиями и действиями. В такие моменты ты понимаешь, что тебе все по плечу, стоит только захотеть и начать действовать.

В нашем мире бесконечных начинаний очень мало людей доводят дело до конца. Сын, стань тем, кто это делает всегда. Стань тем, кто каждое свое начинание, несмотря ни на какие сложности, реализует в полной мере. Возможно, сделав это, в конце очередного пути ты поймешь, что это тебе было не нужно, но ты точно этого не узнаешь, если не сделаешь этого. И, скорей всего, ты будешь много раз сожалеть в дальнейшем, что не сделал, не довел, бросил на полпути. А затем это войдет у тебя в привычку, привычка станет твоим характером, а твой характер – это ты.

Поэтому, Андрей, – говорил он ему, – если хочешь себя найти, то я желаю тебе этого, ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью. Но знай, что пока ты ищешь себя – учись. Все: хорошее и плохое, все, что дает тебе жизнь, принимай это как урок. Чем большими навыками ты будешь владеть в разных сферах, тем сильнее ты станешь. А для того, чтобы огонь познания всегда горел в тебе, научись в каждом деле видеть что-то хорошее. Даже в самом паршивом деле всегда можно найти плюсы. Учись, сын, и, возможно, это один из основных уроков, которые нам приготовила жизнь».

«Сегодня очень странный день, – подумал Андрей. – Сначала я осознал, что не хочу принимать факт, что отца когда-то не станет, и не просто это осознал, а понял, что с этим «не станет» как будто и я стану уже не целым, как будто моя жизнь изменится. А сейчас вообще невероятное, впервые я нашел в своем прошлом и в отношениях с отцом что-то хорошее, чему он меня научил.

Мне всегда казалось, что его не было в моей жизни, даже в те минуты, когда меня могло не стать, и я всегда считал, что он ничего не давал мне, кроме престижного образования и бытового комфорта. Возможно, это эгоистично и нагло, но этого мне было мало. Однако сейчас, в этот миг настоящего, я осознал, что есть кое-что, за что я могу его благодарить.

Удивительно! Это все незнакомка, она как будто перевернула меня и мою жизнь с ног на голову. Я не знаю, куда меня это приведет, но мне начинает все это нравиться!»

Эти мысли застали его на балконе номера отеля, откуда открывался потрясающий вид на море. Он очень любил этот отель и бронировал заранее всегда именно этот номер, потому что только у него был такой балкон. Балконище по размерам был как отдельная комната, там он заваливался на уютную софу и наблюдал безграничный горизонт уходящего солнца.

Погружаясь в эти каждый раз неповторимые закаты, он очень много думал о своей жизни и рисовал свои цели на небе, представляя, как они растворяются в лучах и уходят за горизонт, а дальше Вселенная собирает их в свое лукошко и заботливо несет их ввысь, туда, где им суждено стать реальностью и пролиться на его жизнь новыми возможностями и победами.

А еще он обожал этот номер, потому что с утра мог проделать всю первую серию аштанга-йоги, находясь под небесами. Йогу он открыл для себя около семи лет назад и, попробовав много из различных методов, остановился на классике. Из всех направлений аштанга оказалась для него самой мужской, самой динамичной, самой активной и самой вызывающей.

Каждое занятие она бросала ему вызов: придешь, сделаешь или сорвешься, поленишься?! Она всем своим комплексом твердила «хлюпикам здесь не место, я, как и Москва, слезам не верю. Хочешь продвижения – заплати. Отдай мне свои упорство, терпение, выносливость и настойчивость».

Аштанга была похожа на типаж женщин, которые заставляли сердце Андрея биться ускоренно. Она, как и эти милые создания, была, на первый взгляд, норовиста, колюча, строга и непреклонна – закрытая дверь, которая на самом деле так и ждет, чтобы просто к ней подошел тот, кто достоин ее открыть. И спустя время дверь сначала приоткроется, но в дальнейшем, если ты останешься верен выбранному пути, она распахнется во всю ширь – и в ответ ты получишь безграничный поток света, энергии, силы. Это будут ощущения, которые лежат выше общедоступных наслаждений, это будет подарок Вселенной.

Однако пока подарками его мало кто баловал. Все чаще приходилось доказывать, что ты стоишь у этой двери не зря, что ты – не случайный прохожий. Что путь, который ты выбрал, подсказали тебе сердце и твоя интуиция. И когда его друзья смеялись над ним и говорили, что он проводит время «в балетном зале в постоянных потягушках», он предлагал им прийти хоть раз на полную первую серию аштанги, чтобы выползти оттуда через два часа полностью мокрыми.

Именно это происходило с ним каждую практику, притом что со спортом он всегда был на «ты». Просто он понял, что йога помогает человеку добираться до самых глубин своего тела и подсознания. На следующий день всегда болели мышцы, но это была боль осознанная, боль развития. Ведь рост физический или личностный не удобряется комфортом, он требует от человека усилий, но ему это нравилось. Каждая прожитая им практика дарила ему уважение к себе и уверенность в собственных силах.

Он долго собирался начать практиковать йогу, его к ней очень сильно тянуло. Иногда ему казалось, что он про нее все знает, что он тысячу раз выполнял эти асаны. Как будто каждая клеточка его тела, обладая мышечной памятью прошлых воплощений, трепетала и предвкушала тот день, когда он первый раз расстелит свой коврик. Расстелит его в настоящем, здесь и сейчас.

Их любовь с йогой была очень рваной и непростой. Иногда ему просто приходилось себя туда запихивать, иногда он летел туда, будто крылья за спиной расправились, долго находясь сложенными. Особенно были ценны те дни и занятия, когда его тело сопротивлялось, но он находил в себе силы и приходил на практику. Иногда через сопротивление, иногда через небольшую боль, он начинал практиковать и по окончании проникался к себе большим уважением, он гордился собой.

И если в начале своего романа с йогой часто приходилось себя уговаривать хоть на еще одно свидание, то со временем он просто уже не мог без нее жить. Аштанга стала для него йогой потока. Подхваченный дыханием и мощной практикой на два часа, он возвращался на землю всегда другим: более спокойным, более рассудительным, все вопросы получали свои ответы.

Комплекс Сурья-намаскара стал неотъемлемой частью его жизни, и вся первая серия непременно была включена в его расписание, где бы он ни находился. И если сначала он относился к йоге как к набору полезных для осанки и здоровья упражнений, то с каждым новым погружением его все больше и больше затягивала духовная составляющая асан.

Он выяснил, что вся последовательность аштанги не просто делает его тело атлетичнее, сильнее, выносливее и здоровее. Он начал ощущать каждой своей клеточкой, что, находясь в той или иной асане, он запускает как будто какую-то программу, как будто настраивается на канал Вселенной. И через него проходят миллионы энергий, тех, которые помогают ему в дальнейшем принимать правильные решения и достигать поставленных целей.