Часть I. Распря в посёлке Сальсбрюк

1. Рождённый быть диким

Нет сомнений – кто-то проклял юного Ари по прозвищу Чертополох, сына Гюрдира.

Иначе как объяснить то, что он прожил без больших бед первые шестнадцать зим своей жизни в посёлке Сальсбрюк, что на Овечьих Островах, был своим среди дружинников ярла Харальда, готовился уже этим летом отправиться в первый поход на бестолковых и богатых саксов – и всего за один день и одну ночь всё потерял?

Это был первый день месяца Кукушки, когда лето сменяет зиму. Весь посёлок Сальсбрюке ожидал возвращения ярла с дружиной.

На исходе зимы ярл Харальд отправился в Теламёрк, призванный конунгом для участия в очередной распре за престол. В посёлке не любили такие походы – они приносили славу, но не добычу. Но ярл Харальд никогда не бросал союзников, – даже тех из них, кого презирал.

Шесть дней подряд стояла хорошая погода, а на седьмой ещё с утра поднялся сырой ветер и море беспокоилось всё сильнее. Если драккары не вернутся сейчас – им придётся ждать, пока ветры не успокоятся. Драккарам не одолеть высокую волну.

Женщины беспокоились, жгли ароматные травы и бормотали заговоры, в которых сами не понимали половины слов. Невольницы тоже плакали и молились на языке забытой родины. Они почему-то были уверены, что если не будет удачи, их принесут в жертву страшным подземным богам.

И даже у домоседов, что поклонялись Тору и Фрейе и отсиживались на хуторах, в тот день не выходила никакая работа.

Те, кто был помладше и не попали в дружину, тоже чувствовали себя скверно. В этом возрасте человек легко переносит беды – он грезит об успешных походах, славе и золоте, а на теперешние беды может не обращать внимария. Но сейчас стало ясно, что новых походов может и не быть.

Ари, и двое его друзей, Траслауг и Бейнир, отправились на пристань. Почему-то казалось, что если они будут смотреть в сторону моря, то паруса покажутся быстрее.

Но это не помогло. Море оставалось серым, пустым, голым. И только чёрная туча, похожая на огромный щит, наползала с южного края неба.

Тут рыжий Бейнир заговорил, чтобы развеять тяжёлую тишину. Он скажал, что очень скоро сам Ари станет ярлом вместо постаревшего Харальда и все трое будут вместе ходить в походы. А добычей станет не золото, которое всё равно лежит в пиршественном зале без дела, а заморские ткани, бочки вина, прекрасные рабыни и другие полезные вещи.

Ари ничего не ответил. Он не отрываясь, смотрел в море и его голубые глаза сверкали, как стальные наконечники стрел. От напряжения его верхняя губа поднялась, обнажив чуть выступающие зубы, а руки сжимались и разжимались – и окажись в них кинжал, могло бы дойти до крови.

Так что двое его приятелей на всякий случай умолкли, а потом осторожно отправились обратно, к рощице. Ари остался на причале один.

Долговязый, с длинными, до лопаток молочно-белыми волосами, он так выделялся на фоне серой земли и чёрных досок причала, что мог бы служить вместо маяка.

Юный Чертополох не мог уйти отсюда. Здесь, на границе моря, Ари почему-то чувствовал себя всё равно что дома. Наверное, это было потому, что своего дома у юного викинга не было.

Матери он не помнил, она умерла слишком давно. Он знал про неё только то, что она была родом из Гарадрике. Мать не успела принести ни братьев, ни сестёр – так что они жил на этом свете вдвоём с отцом и не особенно мешали друг другу.

Отец так и не построил себе нового дома – он был ещё достаточно молод, так что походы и политика занимали массу времени. Не удивительно, что родовую усадьбу, больше похожую на избушку поверх землянки, постепенно заселили дальние родственники, в основном женщины с детьми. Они готовили еду, чистили котлы и оружие, их дети присматривали за овцами, пока – и очень быстро стали управлять всем имуществом. Отец жил в своих собственных стенах почти как гость – и ему это даже нравилось. Не надо было вдаваться в заботы по хозяйству и больше времени для военных забав и споров о политике с другими дружинниками.

Рыжий Бейнир был одним из таких родичей. Он мог бы считаться за брата, если бы Ари хоть как-то выделял его из других приятелей.

Но если отец не вернётся – Ари окончательно превратится в сироту и приживалу в собственном доме. В посёлке никто не помнил, кто возвёл стены и сложил брёвна – но все помнили, что и Ари, и отец в этом доме только ночуют.

Сам Ари не чувствовал к брёвнам и глине никакой привязанности. Вот длинные корабли – это другое дело. Даже медленный, как улитка, кнорр – совсем другое. Если бы Ари мог выбирать – он бы странствовал до конца своих дней по всему Кругу Земному, пока не нашёл бы смерть в очередном сражении.

И он не сомневался, что так и будет. Даже сейчас, когда отец ещё жив, Ари понимал, что знает вкуса к оседлой жизни. Да и родственники перестанут с ним считаться, как только не станет отца. Не убивать же их всех из-за одного старого и неуютного жилища?

Но с походами не заладилось. Уже после пятнадцатой зимы, скудной и невероятно холодной, Ари надеялся, что ярк возьмёт его с собой. Герои саг всегда начинали приключения после пятнадцатой зимы.

Но съестных запасов для похода не нашлось, оружие нуждалось в починке, и даже паруса нуждались в починке. Так что тем летом так никто никуда и не отправился. Драккары лежали на берегу, чёрные и печальные, похожие на сбитых воронов.

И вот уже прошла шестнадцатая зима, совсем обыкновенная – а Ари так ещё и не испытал себя путешествием, если не считать кругов, которые он нарезал вокруг островов на лодке-долблёнке. Как быдто он совсем ещё ребёнок, и ему разрешены только детские забавы, вроде драки на палках, охоты, рыбалки или кровной мести.

Он уже почти отчаялся, когда над сине-серым морским горизонтом показался знакомый парус.

Сперва Ари подумал, что ему привиделось. Но вот показался потемневшая конская голова, что венчала нос драккара, а потом юноша смог различить на парусе знакомые алые полосы.

Сомнений не было. Драккар ярла Харольда возвращался. И Ари был первым, кто его заметил.

Надо было известить остальных.

Но юноша молчал. Смотрел и молчал.

Он хотел сохранить это зрелище для себя, на те несколько вздоха, пока не покажутся другие паруса.

Вот почему он опоздал даже сейчас.

– Кони моря, кони моря идут!– закричал над головой звонкий девичий голос.

Это была Бьёрки, дочь хуторянина. Она как раз шла мимо пристани и замечталась, разглядывая морские волны – как будто не насмотрелась на них за четырнадцать зим жизни на острове.

Ари очень захотелось оторвать ей голову. Но он сдержался. Бьёрки – девочка. А для этого племени богини Фрейд самое обычное дело портить мужчине всё удовольствие. К тому же, её отец, старый Бьёрн, и сам за любимую дочку кому хочешь голову оторвёт.

Чтобы отвлечься, он продолжал смотреть на драккар.

Сейчас, ещё немного, и покажутся другие драккары. На одном из них его отец. А у отца наверняка немало трофеев.

Но где же они? Корабль уже приблизился достаточно, чтобы можно было разглядеть, как вёсла взлетают и опускаются длинные вёсла. Но двое других так и не появились. Горизонт был всё таким же голым и только облака, похожие на серые клочья шерсти, поднимались из-за сумрачных волн.

Почему двух других драккаров нигде не видно? Отстали в пути? Погибли? Взбунтовались? Захвачены неведомыми пиратами? В последнюю версию верилось меньше всего – Ари прекрасно знал, что его соплеменники умеют захватывать лучше, чем любой другой народ Круга Земного.

Но нет, – никого, ничего. Два корабля так и не появились.

Похоже, глаза его не обманулись. Из трёх драккаров возвращался только один. И теперь можно было разглядеть, что он полз по неспокойному морю непривычно медленно и нехотя, словно раненая собака.

Что же случилось с остальными? И с какой вестью возвращался этот последний корабль? Какая сила погубила так много дружинников?

Что за жестокое испытание их постигло?

Была это горькая победа – или поражение, за которое предстоит отомстить?