Цитаты из книг автора «Александр Мусихин»

• пока миллион раз не потребуешь, ничего не дадут; • я буду просить упорно и сразу с криками, потому что только так меня услышат.

Если на ребенка не обращать внимания, то истерика заканчивается, когда ребенок обессиливает. То есть он остается в отчаянии, без сил и без поддержки с ощущением, что никакой помощи от родителей он не получит, просить бессмысленно. Это отчаяние остается с ним, даже когда он внешне «успокоился». Такой стиль воспитания приучает детей жить с ощущением, что: • в этом мире совершенно ничего хорошего нет, просить бессмысленно, все равно не дадут; • если я буду просить, то от меня уйдут, разорвут контакт, не будут любить, отвергнут, поэтому лучше я просить не буду. Либо у ребенка формируется противоположная структура характера:

. У детей до 9–10 лет не сформирована воля. Иногда они не могут сами собрать игрушки (сделать уроки) не потому, что физически не могут, а потому, что не могут сами себя организовать. Поэтому детям до 9–10 лет помогать – нормально. Даже если это обыкновенные ежедневные дела вроде собирания игрушек или домашних уроков. 4. Бессмысленно требовать от детей, чтобы они не боялись, не злились. Даже взрослые не способны на это. Максимум, чему можно научиться, – это не показывать свои эмоции. Но невозможно их внутри не чувствовать. Вместо этого лучше будет сказать: – Можешь злиться, но тебе все равно придется сделать, как я тебе говорю.

Ранее я описывал терапевтическую технику «додумать свой страх до конца». По большому счёту это и есть способ придумать «план Б». Когда появляется понимание, что мы будем делать, если «план А» не сработает, тревога мгновенно становится переносимой, а вместе с ней уходят и симптомы. Тревога живёт в зазоре между реальностью, которая ничего не гарантирует, и иллюзией «всё будет хорошо». Пока мы находимся в иллюзии, мы постоянно боимся, что она разрушится, потому что в глубине души мы знаем: в борьбе иллюзий и реальности побеждает всегда реальность. Сколько бы мы ни убегали от необходимости рисковать, сколько бы гарантий мы себе ни придумывали, мы не можем делать это вечно. Когда иллюзия рушится и мы не можем её восстановить, мы предстаём перед необходимостью рискнуть. В тот момент, когда мы понимаем, что риск неизбежен, страх уходит.

Признать эмоции – всегда лучше, чем пытаться «загнать» их обратно в человека. Это выполнимо, поэтому успокаивает значительно эффективнее.

Мы боимся быть отвергнутыми только до тех пор, пока не научимся любить и ценить себя без оглядки на чужое мнение. Поэтому в случае страха одиночества принять меры – это значит научиться любить и ценить себя независимо от того, дают ли нам любовь окружающие.

мы боимся одиночества, когда сами себе не слишком нужны, когда мы себя недостаточно любим. Когда не умеем сами к себе отнестись как к ценному, дорогому и любимому человеку и нам нужен кто-то другой, кто проявил бы заботу. Когда мы не можем относиться к себе так, как делал бы

В реальной жизни важно в числе прочего уметь отказывать, не соглашаться, говорить «нет», спорить, настаивать на своём, продвигать свою точку зрения, не быть чрезмерно послушным, противодействовать, отстаивать себя, давать отпор и тому подобное, даже если окружающим это не нравится. И не всегда получается разрешить это противоречие.

любой страх становится переносимым, если мы понимаем, в чём заключается опасность, и способны принять меры, чтобы себя защитить. Применительно к страху боли «принять меры», как правило, означает дать себе столько поддержки, сколько нужно

Например, это люди, которые чувствуют угрозу своему браку, но не понимают, как вести себя в случае развода. Вместо того чтобы прояснить для себя этот вопрос и подстраховаться, они надеются, что всё будет хорошо. Или это люди, которые хотят что-то изменить в своей жизни, но недостаточно уверены в своих силах. Вместо того чтобы обдумать, что именно им понадобится для осуществления своей мечты, и сделать первый небольшой тестовый шаг, они боятся неудачи, не имея при этом «плана Б». Так человек отказывается от своей свободы менять свою жизнь.