Сегодняшний спонтанный праздник пробудил во мне что-то доселе неведомое. Танцы в свете очага, звук самодельных барабанов, щелканье кастаньет и хлопки ладоней создавали совершенно экзотическую музыку, которую раньше я бы назвала «дикарской»; но теперь это была и моя музыка, и она меня зажигала, и под нее я, отдавшись зажигательному ритму, танцевала что-то дикое и первобытное, двигая телом так, как оно само хотело, и оно, это тело, получало от этого удовольствие… Что-то животное, чувственное было в этом ритме, и в этом танце, и все это пробуждало непривычные желания… Это было что-то сродни оргии, но мне это нравилось, и никакого разврата в этом я не находила. Я с удовольствием наблюдала, как девушки заголяют верхнюю часть тела – блики огня плясали на их коже, сверкали белозубые улыбки, и весь воздух был пропитан страстью и жаждой жизни… Все казалось необычайно прекрасным, словно я напрямую приблизилась к вечной загадке бытия… Было легко и радостно, словно в эйфории, и я любила всех, кто окружал меня сейчас. А когда зеленоглазый красавчик Гуг вдруг возник рядом и стал кружиться вокруг меня, выпятив грудь, я почувствовала такой жар, словно по моим жилам разлили огонь. Я смотрела на мощную обнаженную грудь своего поклонника – и очень эротические мысли настойчиво лезли в мою голову, что, собственно, было мне несвойственно. Я дивилась сама себе, тем не менее у меня не возникало побуждение одернуть себя, как обычно. К тому же все те, кто танцевал рядом, с видимым удовольствием поглядывали на нас, жестами и хлопками выказывая свое одобрение. Несколько проказниц при помощи жестов пытались было убедить меня, чтобы и я продемонстрировала свои «прелести» – и, честное слово, я чуть было не сделала этого в каком-то эротическом исступлении… Но вовремя взяла себя в руки. Однако, хоть я и не поддалась на уговоры, уверена, что Гуг очень хорошо почувствовал мое настроение. Уж очень хитрый и довольный был у него вид, а в зеленых глазах то и дело мерцали озорные огоньки…

* * *

5 января 2-го года Миссии. Пятница. Дом на Холме

Охота на кабанов прошла удачно, и праздник тоже удался, но вожди были озабочены тем, что их племени, значительно увеличившемуся в размерах, остро не хватает теплых шкур для пошива теплой зимней одежды. И не надо говорить, что раз миновал Новый год, так и зиме конец. Совсем нет. Как предполагал Сергей Петрович и Фэра подтверждала эти предположения, зима тут продлится до конца марта, а значит она только-только началась а не находится в своей середине. В принципе, дальний поход в тундростепи по льду замерзшей Дордони как раз с этой целью был запланирован еще летом, и теперь пришло время осуществить этот план, а охота на кабанов была только генеральной репетицией. Для того чтобы добраться до тундростепей, требовалось пройти примерно через сто с небольшим километров вверх по течению Дордони, на каждой развилке сворачивая на левый приток. Сначала это будет сама Дордонь, потом ее приток река л`Иль, потом река Дронн, по левому (южному) берегу которой будут еще леса, а по правому (северному) чуть всхолмленные тундростепи.

Потом, если пройти еще на пятьдесят километров дальше вверх по течению, почти до самого истока реки Дронн, то можно прийти к зимней стоянке клана Северного Оленя, передать привет новым родственникам. Сергей Петрович и Андрей Викторович, которые собирались возглавить эту операцию, предполагали именно второй вариант. К стоянке Северных Оленей идти потребуется на два дня дольше, но зато это сулит множество дополнительных бонусов. Во-первых – в ходе этого ответного визита будет необходимо реализовать предварительную договоренность о совместной охоте, достигнутую вождями во время осеннего визита вождя Ксима в племя Огня. Сергей Петрович и Андрей Викторович должны будут показать местным вождям, что всегда придерживаются достигнутых договоренностей, выполняя их и в соответствии с буквой и духом.

Успех в деле дипломатии много значил для вождей, собиравшихся специализировать племя Огня на промышленном производстве. Ведь это производство подразумевало последующий торговый обмен, к примеру, на каолиновую глину, запасы которой имеются на территории клана Северных Оленей. Пока племя Огня могло предложить на обмен только грубую глиняную посуду, в которой можно готовить еду, ставя ее на огонь, и некоторые изделия из дерева, вроде лыж. С весны, можно будет предложить на обмен нитки, выделанные из прошлогодних крапивных стеблей. И даже простые крапивные нитки для аборигенов каменного века это уже величайший технический прорыв, ибо шить выколоченными из оленьих сухожилий жилками, как это делают они, это же величайшее мучение.

И как раз весной Антон Игоревич начнет строить свой маленький металлургический заводик. Производство чугуна и стали это можно сказать самый главный проект племени Огня, без которого нет, и не может быть, никакой цивилизации. Но для того чтобы построить ма-а-аленькую домну и ванну для продувки чугуна воздухом, что должно превратить его в сталь необходимы огнеупорные шамотные кирпичи, для производства которых требуется каолиновая глина. На территории других кланов, далеких и близких, тоже имеются запасы сырья, необходимого племени Огня. У кого-то медная руда, у кого-то (на территории Бретани) самородное олово, а те кланы, которые проживают на океанском побережье, могут в летнее время выпаривать из морской воды соль, а также собирать и сушить морские водоросли, при пережигании которых получается натриевая (пищевая) сода.

Но все эти выкладки упираются в одно большое «Но». Для того, чтобы Северные Олени и другие кланы могли заниматься добычей сырья для меновой торговли, их нужно освободить от постоянно нависающего над ними призрака голода. Техническая база местных кланов по добыче пропитания настолько слаба, что, несмотря на чрезвычайно низкую плотность населения, они постоянно находятся под угрозой вымирания от голода. И нельзя сказать, что окружающая их природа истощена. Реки тут кишат рыбой, в степи пасутся огромные стада травоядных, а неистощенная земля пойменных долин в любой момент, как только у аборигенов возникнет желание заняться земледелием, готова полыхнуть огромным урожаем той же картошки. Но взять все это местные не могут, ибо для интенсивной рыбалки им не хватает рыболовных крючков, а для охоты дальнодействующего оружия, луков со стрелами и копьеметалок с легкими дротиками. О земледелии мы уж вообще молчим, ибо эта идея требует оседлого образа жизни, а местные кланы постоянно перемещаются по своей территории, подчиняясь сезонной миграции животных в основном стадных травоядных вроде диких лошадей, северных оленей, или овцебыков.

Поэтому этот поход в степи был нужен вождям не только для добывания шкур и желательно молодняка стадных животных, но еще и для прикармливания клана Северных Оленей, а также их соседей. Если облавная охота в степи будет хотя бы наполовину так удачна как войсковая операция против кабанов, то охотники племени Огня будут просто не в состоянии вывезти все добытое мясо. На санях-волокушах, которые по речному льду потянет за собой УАЗ, хватило бы места для всех добытых в ходе этой охоты шкур, а вот мясом придется делиться с местными участниками охоты. Но и делиться тоже надо не просто так, а со смыслом, чтобы привязать к себе как вождей, так и рядовых членов племени. Поэтому направляясь с визитом в земли Северных Оленей, Сергей Петрович повезет с собой подарки, которые на самом деле будут замаскированным приглашением к натуральному обмену, то есть бартеру. При этом совместная охота станет обучающим процессом, который должен будет избавить местные кланы от голода и высвободить их время и ресурсы для добычи сырья, необходимого для начала натуральной торговли с племенем Огня.

Кроме Сергея Петровича, Андрея Викторовича и Люси в поход должны были направиться Сергей-младший, Гуг, а также трое бывших французских школьников Роланд Базен, Оливье Жонсьер и Максимиллиан Кюри. При этом, каждому из охотников предложили взять с собой по одной жене, ну там по хозяйственной надобности и вообще для горячего обслуживания мужских организмов, на ночных стоянках около жаркого костра. Сергей Петрович взял себе Алохэ-Анну, Андрей Викторович – молодую Лань Миту, Сергей-младший взял с собой Таэтэ-Таню, а Гуг вообще отказался брать с собой хоть кого-нибудь, явно надеясь уговорить на эту роль Люсю. Самонадеянный парниша. Ролан Базен взял с собой свою первую жену, Оливье Жонсьер, наконец, сделал предложение Эве де Вилье, а Максимилиан Кюри, взял с собой сестер-близняшек Анну и Габриэлу Паскаль. Ну что поделать, если парень никак не может выбрать из двух совершенно одинаковых девушек и собирался последовать примеру Валеры и жениться сразу на обеих. Ну и в последний момент добровольно идти в поход вызвалась Ольга Слепцова. Не в качестве чьей-то жены (Боже упаси) а сама по себе.

Все утвержденные к походу кандидатуры прошли у Марины Витальевны медицинский осмотр и были признаны годными. Первоначально у Андрея Викторовича были некоторые сомнения по поводу юных французов и особенно француженок, но Марина Витальевна заверила, что за три месяца жизни в каменном веке все они вполне акклиматизировались, окрепли и набрались сил и теперь, несомненно, способны перенести тяготы и лишения жизни в дальнем лыжном походе. Так что за их физическое состояние главный охотник может не беспокоиться. Если он не будет гнать свою команду бегом, то они вполне будут способны выдержать это путешествие. После того как решение было принято, остаток времени ушел на сборы участников будущего путешествия, поиск необходимых для него вещей и последние инструктажи, а само выступление в поход должно было состояться на рассвете следующего дня.

* * *

6 января 2-го года Миссии. Суббота. Утро. Дом на Холме

Выступление в дальний поход прошло без особых церемоний, то есть без музыки и торжественных речей. Первым, приминая пышный снег огромными колесами-дутиками, тронулся УАЗ, за которым на буксире тащились большие сани-волокуши, нагруженные всякой всячиной, необходимой в походном быту. Машина, за рулем которой сидел Андрей Викторович, двигалась со скоростью не очень ленивого пешехода, а в полосах примятого снега от широких колес и полозьев саней двумя цепочками выстроились лыжники охотничьего отряда. Веселые, румяные, они шли на подбитых шкурами широких охотничьих лыжах по скрипящему от морозца снегу – и жизнь казалась им прекрасной и удивительной. Тем более что старший прапорщик решил не гнать темп с первого дня, а позволить сперва людям втянуться в походную жизнь.

Замыкали процессию вторые сани, меньшие размером – в них, по всем правилам, была впряжена прирученная кобыла, которая охотно отзывалась на кличку Мася, что дала ей маленькая Вероника. Основным грузом Маси было сено, которое она везла в качестве запасного корма для нее самой и для жеребенка, что бежал сейчас рядом с санями. Ну и дополняли поклажу двое пассажиров – медсестра Люся с запасом медицинских средств и ее хвостатый питомец по кличке Ами³, расставаться с которым она отказалась наотрез. Впрочем, молодой кот хлопот никому не доставлял – большую часть времени он дремал, пригревшись у Люси за пазухой полушубка. Он вообще отличался редкостным благонравием, за что даже заслужил от Андрея Викторовича прозвище «флегма полосатая». Лишь иногда он вылезал из своего уютного убежища, потягивался, нюхал снег, фыркал, быстро делал свои дела или ел с рук женщины нарезанную ломтиками рыбу. Потом, благодарно мурча, кот снова забирался в тепло. И только когда неистребимое кошачье любопытство одолевало его, можно было увидеть, как из Люсиного полушубка, где-то на уровне грудей, забавно торчит треугольная мордочка с круглыми зелеными глазами, полными интереса к этой прекрасной жизни.

Ну и, естественно, охотничью экспедицию сопровождали бегущие за санями лайки Майга и Шамиль. Весь собачий молодняк был оставлен дома, как и их мать Зара, порода которой имела скорее охранно-пастушескую, чем охотничью специализацию.

Примерно час спустя, миновав место слияния рек, процессия скрылась за поворотом Дордони, и только полоса примятого снега указывала направление, в котором ушли лучшие из лучших членов племени Огня – и тем, кто вышел провожать их на речной берег, не оставалось ничего иного, как вернуться к своим обычным делам. Пройдет время, и ушедшие обязательно вернутся с санями, по самый верх нагруженными добычей, а также с новыми впечатлениями и рассказами о том, какие кланы они встретили по пути, какие звери водятся в великой степи, и о том, как прошла большая охота и кто как себя на ней показал. И только один человек, Марина Жебровская, только-только отходящая от своего ранения, не желала ушедшим удачной охоты и успешного возвращения; но, видимо, духи Удачи были глухи к просьбам такого нехорошего человека, потому что ее мольбы и проклятия так ни к чему и не привели, пропав втуне.

Надо сказать, что чем дальше продвигался процесс выздоровления раненой, тем внимательней за ней присматривали. Один раз эта девушка уже показала, что в ее голове не все дома, и кто знает, чего можно от нее ожидать в следующий раз – нападения на кого-то из членов племени с целью убийства, попытки поджога Большого Дома или какой-то пакости, которая испортит продовольственные запасы. Были в племени горячие головы, которые предлагали решить вопрос радикально. Мол, встала с постели, ходит сама; так давай изгоним ее прямо сейчас, дав с собой запас продуктов на три дня – вот и вся недолга. А если некоторые говорят, что так она будет сильно мучиться, то можно выставить эту Марину голой на мороз, а уже утром от нее уже не будет никаких проблем. Кинул труп в прорубь – и все дела⁴. Но вожди, а в особенности Сергей Петрович и Марина Витальевна, о таком варианте развития событий запретили и думать. Сказано «отсрочка до весны», значит, так и будет.

* * *

6 января 2-го года Миссии. Суббота. Вечер. Место привала на левом берегу Дордони, примерно в 20 километрах от Большого Дома (в наши дни поселок Порт де Пер)

Ольга Слепцова

Первый день похода был для меня как откровение. Вот остался позади берег с мостками, с которых младший Антон ловит свою рыбу. Потом растаял вдали дымок, днем и ночью поднимающийся над Большим Домом. Затем поворот реки скрыл от нас привычный пейзаж с видом на здания промзоны и прочими следами разумной человеческой деятельности – и с этого момента со всех сторон нас окружала исключительно экологически чистая дикая природа. Кажется, кроме нас, никаких людей нет и в помине, и сколько бы мы ни шли по этой застывшей от холода реке, все равно никуда не придем. Конечно, умом я понимала, что все это ужасная дурь и наваждение, что существуют другие племена и кланы; есть достаточно плотно населенная Африка, где не бывает холодов, а на территории Пиренейского полуострова (и в горах Крыма), как в заповедниках, продолжают проживать крошечные кланы неандертальцев.

Лично познакомившись с этими людьми (а в том, что это именно люди, у меня теперь нет никакого сомнения), я увидела, что они – большие, сильные, но в то же время неуклюжие и отчего-то необщительные, склонные к меланхолическим мистическим переживаниям – мало чем отличаются от меня и моих товарищей. Они так же радуются и печалятся, так же любят своих детей и страдают от боли, когда по неосторожности бьют себя по пальцу молотком или роняют себе на ногу что-нибудь тяжелое. Да, их ум так же неуклюж, как и их руки, но если ты сумел стать их другом, то эта дружба будет навеки. К сожалению, ни одна из неандерталок не идет с нами на большую охоту. Во-первых – с их большой массой тела и короткими ногами они очень быстро утомляются даже при походе на лыжах, а во-вторых – они просто боятся удаляться прочь от привычных мест. То, что они пошли за Сергеем Петровичем и переселились к сам со своей стоянки у солевой шахты, с их стороны и так было огромным подвигом и героизмом духа. Правда, мадмуазель Люси сказала мне, что эти неандерталки просто проявили слабость, в отсутствие самцов своего вида позволив командовать собой первым попавшимся мужчинам, но я думаю, но это слишком поверхностное и примитивное объяснение, не отражающее всей полноты картины.

Просто и сама Люси, пусть она даже того не замечает, меняется буквально на глазах, из злобной феминистки, зацикленной на своих идеях, превращаясь в доброго и отзывчивого человека. Вот и сейчас мужчины при помощи мачете-кукри режут из слежавшегося снега большие блоки-кирпичи, а Люси вместе с остальными женщинами и девушками нашего отряда, складывает из них круглую защитную стенку, которая защитит место ночевки от пронизывающего ледяного ветра. В середине этого круга из снежных блоков (пока высотой около метра) горит костер, над которым висит котел с растапливаемым в нем снегом. А это еще та возня – как и снежная стенка, которая только имитирует жилище. И так будет каждый вечер нашего путешествия. Раньше построенный вождями Большой Дом казался мне темным, неудобным и очень плохо спроектированным, но теперь я понимаю, что, несмотря на все свои недостатки, он успешно решает главную поставленную вождями задачу. То есть – при минимуме дефицитных материалов, которые потребовалось везти из нашего мира будущего, и трудозатрат на строительство дает возможность максимальному количеству людей перезимовать с максимальным же комфортом.

* * *

Три часа спустя, та же Ольга Слепцова

А снежный дом с полукруглой, сходящейся к небольшому дымовому отверстию крышей оказался не так плох, как мне казалось в самом начале. После того как на вход навесили оленью шкуру, а снежный пол устелили наломанными в ближайшем лесочке еловыми ветками, поверх которых бросили шкуры, обстановка внутри стала вполне приемлемой. Догола в таких условиях раздеваться бы не стала, но по сравнению с тем, что творилось снаружи, это был настоящий рай. Температура была достаточно комфортной, чтобы снять верхнюю одежду, но самое главное – сюда не задувал тот противный пронизывающий ветер. Стены изнутри немного оплавились, но Сергей Петрович объяснил, что весь этот ледяной дом растаять не сможет – так уж он устроен – хотя ледяную сауну он бы строить не взялся.

А уж приправленная местными травами горячая похлебка из свинины с картошкой и вовсе показалась мне самой лучшей едой на свете. Мы ели ее, сидя по кругу и прижавшись боками друг к другу. Грубые глиняные миски местного производства, полные горячего варева, стояли у нас на коленях, и вместе с ощущением сытости к нам начинало приходить ощущение настоящего блаженства. О, мне хотелось полюбить весь мир, и в первую очередь моих товарищей по путешествию, которые давали мне такое замечательное ощущение покоя, комфорта и чувства дружеской поддержки. С новой остротой пришла мысль о том, что я нормальная женщина, хочу семью, детей, дом и все такое; и сейчас я с умилением глядела, как нежничают со своими женами вожди и молодой Сергей, как клеится к Люсе рыжеволосый громила Гуг, как наши французские мальчишки, подражая вождям, обхаживают своих подружек. Особенно поражает Максимилиан, который раньше (я точно знаю) на девушек боялся даже смотреть, а теперь обнимает сразу двух своих красоток-одноклассниц, и по всему видно, что и они тоже не прочь ответить ему взаимностью.