Не подействовало. В Берлине прекрасно понимали выгоды от союза с Россией, и поэтому от австрийского жалобщика отмахнулись как от назойливой мухи, а Санкт-Петербург разразился дипломатической нотой, требующей уважать свободный выбор болгарского народа. Министр иностранных дел Австро-Венгерской Империи Алоиз фон Эренталь по слогам читал короткую как удар плетью русскую дипломатическую ноту и не понимал смысла слов «свободный выбор». Как же это возможно – позволить каким-то там болгарам свободно выбирать себе государя? Или эти русские так нагло издеваются: с помощью своих ставленников провели военный переворот и посадили на трон мальчишку-марионетку, за спиной которого стоит верный царский клеврет, и теперь требуют уважать их право на добычу? Болгария не хочет видеть Фердинанда своим князем ни в каком виде, а переход власти к его сыну Борису закрывает все вопросы к легитимности этого процесса. При этом в Европе стало известно, что Великая княгиня Анастасия Николаевна, которая кричала, что болгарский трон следует отдать ее супругу Великому князю Николаю Николаевичу Младшему, помещена под наблюдение врачей в лечебницу закрытого типа с диагнозом «Вялотекущая шизофрения». Ну в самом деле, не может же нормальный человек, подобно пулемету «Максим», выговаривать по шестьсот слов в минуту…

Пока грохотали эти дипломатические баталии и контрбаталии, означенный «мальчишка-марионетка» Борис, а также его брат Кирилл и сестры Евдокия и Надежда проводили время в компании вышеупомянутого царского клеврета и его супруги и в то же время дочери английского короля Виктории Великобританской. Тетушка Тори, добрая душа, вдобавок к собственной двухлетней дочери Елизавете взяла опеку над несчастными сиротками, старшему из которых было четырнадцать лет, а самой младшей девять. Мать этих детей, Мария Луиза Бурбон-Пармская, умерла девять лет назад, а отца у них не было вовсе, поскольку князь Фердинанд этому высокому званию соответствовал мало. Чтобы считаться отцом, мужчине недостаточно просто оплодотворить женщину, бросив в нее свое семя, для этого необходимо воспринимать родившихся детей как неотъемлемую часть себя самого – а этого Фердинанд не умел. Точно так же, как он не умел воспринимать частью себя доставшееся ему в удел Болгарское княжество и его народ. Когда император Михаил говорит, обращаясь к русским людям «дети мои» – это ведь не просто фигура речи, пришедшая из глубины веков, а знак того, что монарх воспринимает свое владение как часть себя, а себя – как часть единого народа.

Этому-то русский адмирал на правах воспитателя и наставника и учит юного болгарского князя, а также его брата и сестер. Монарх должен находиться в резонансе со своим народом, как свои воспринимать его беды, стремления и надежды, и только в таком случае его существование может быть оправдано. И дети, особенно самовластный, но пока ограниченный в правах юный князь Борис, слушают его слова крайне внимательно. Еще бы – ведь адмирал Ларионов – пришелец из будущего, ему открыты многие тайны, победитель японского флота и сподвижник молодого русского императора. Да и те несколько дней, которые болгарские княжеские отпрыски прожили с адмиралом и супругой, кажутся им поездкой на курорт после долгого существования в темной и затхлой тюрьме. Но душой и любимицей детской компании стала двухлетняя Елизавета – дочь адмирала и британской принцессы. Правда, общаться им приходится на немецком языке, потому что адмирал и его супруга не знали болгарского языка, а дети русского. Некоторая схожесть между двумя языками при общении «напрямую» можгла стать источником комических ситуаций, ведь фраза «заперди прозорища» при переводе с болгарского обозначает «задерни занавески».

Но сегодня лирика отошла на задний план. Во дворец на площади князя Александра Первого на посольском «Руссо-Балт Дипломате» приехали премьер-министр Болгарского Княжества Александр Малинов и русский дипломатический агент Сементовский-Курилло. Вид у мужчин был деловой и немного встревоженный.

– Ваше княжеское высочество, – сказал премьер, обращаясь к насторожившемуся Борису, – пришло время исполнить задуманное. Народ ждет от вас объявления полной независимости Болгарии.

– От имени моего государя, – добавил Сементовский-Курилло, – официально заявляю, что Российская Империя безоговорочно поддержит провозглашение болгарской независимости и незамедлительно признает вас самовластным царем Болгарии, разумеется, с ограничениями, которые накладывает на вас возраст. Одновременно, в случае провозглашения независимости, я уполномочен предложить вам незамедлительно подписать с Российской Империей Договор о Дружбе, Союзе и Взаимной Помощи, который обеспечит безопасность вверенного вам Богом Болгарского царства и невмешательство третьих стран в его внутренние дела.

– Значит ли это, – звонко спросил юный князь, – что право вмешиваться во внутренние дела Болгарии ваш император оставляет исключительно за собой?

– Однажды, – ответил русский дипломатический агент, – тридцать лет назад Российская империя штыками своих солдат вмешалась в болгарские дела, после чего у болгарского народа появилось собственное государство со всеми его атрибутами…

– Мы, болгары, помним об этом, – сказал Александр Малинов, – и благодарны русскому царю и его народу за то, что они сделали для Болгарии.

– Когда в болгарские дела наконец вмешалась Европа, – добавил Сементовский-Курилло, – то территория Болгарии была урезана втрое, а сама она оказалась снова в вассальной зависимости от Османской империи. И по сей день после того вмешательства на землях Западной Болгарии льется кровь из-за того, что магометане убивают христиан, а так называемая «просвещенная Европа» смотрит на это сквозь пальцы, озабоченная исключительно сдерживанием Российской империи.

– И это мы тоже помним, – кивнул Александр Малинов, – ну что, государь, решайтесь…

– Я, в общем-то, не против, – ответил Борис и тут же спросил: – Но почему именно сейчас, сразу после того, как вы изгнали моего отца?

– Дело в том, – ответил Сементовский-Курилло, – что сегодня власти Великобритании объявили о предстоящем рабочем визите своего короля и первого лорда адмиралтейства адмирала Фишера в город Ревель, где произойдет его встреча с моим государем. Одновременно туда же засобирался и кайзер Вильгельм с адмиралом Тирпицем.

– Враги, – сказал Александр Малинов, – хотят устроить нам новый Берлинский конгресс, ограничивающий права болгарского народа, а русский царь не сможет их отстаивать, если вы, государь, не объявите о независимости Болгарии.

– Император Всероссийский, – сказал Сементовский-Курилло, – считает, что эта встреча была бы хорошим поводом подвергнуть ревизии статьи пресловутого Берлинского трактата, а то и для полной отмены этого дипломатического недоразумения, ставшего результатом выкручивания рук царю-освободителю Александру Второму. Но это возможно только в том случае, если вы, Борис, будете присутствовать там в качестве полностью самовластного болгарского царя, а не вассального князя Османской империи.

– Я должен присутствовать на встрече трех императоров? – удивился тот.

– А как же иначе? – пожал плечами адмирал Ларионов, – Разве можно решать судьбу Болгарии без самой Болгарии? Ты – первый урожденный болгарский государь; тебе, как говорится, и бросить первую горсть земли на могилу Берлинского трактата. Для начала Россия будет требовать полного уничтожения несправедливого Берлинского соглашения и возвращения к условиям Сан-Стефанского мирного договора.

– Но разве германский кайзер Вильгельм, – спросил Борис, наморщив лоб, – согласится с уничтожением того, что когда-то было создано гением великого Бисмарка?

– Великий Бисмарк, – ответил адмирал, – тоже допускал ошибки, за которые нынешней Германии еще платить и платить. По его инициативе был заключен антирусский австро-германский союз, втягивавший Германию во всеобщую бойню на проигравшей стороне. Кайзер Вильгельм уже согласился, что это была ошибка, и заменил австро-германский союз русско-германским. На этом фоне признание независимости Болгарии и ее права на Македонию и Фракию кажется кайзеру не столь уж выдающимся подвигом. Ведь Германия ныне не имеет никаких интересов в этой части Европы, а следовательно, ей незачем упираться по этому вопросу. Могу гарантировать, что государь-император Михаил Александрович будет чрезвычайно упорен в этом вопросе, а в таких случаях германский кайзер обычно пасует перед его натиском.

Борис глубоко вздохнул, зажмурился, как перед прыжком в холодную воду, и решительно произнес:

– Хорошо, господа, я согласен. Пусть будет посему. Давайте сюда вашу бумагу о провозглашении независимости, господин Малинов, я ее подпишу. И договор о дружбе с Россией тоже. Надеюсь, господин посол, оба экземпляра у вас с собой?

Пять минут спустя премьер-министр теперь уже Болгарского царства стоял и смотрел на непросохшую еще подпись своего князя на декларацию о провозглашении независимости и экземпляры договора с Россией, от имени императора Михаила подписанные адмиралом Ларионовым и русским посланником Сементовским-Курилло.

– Свершилось! – сказал он с чувством, – благодарю вас, государь. Болгария полностью свободна и даже формально независима от своего старого угнетателя. И вам тоже спасибо, господин адмирал, ведь мы, болгары, знаем, что лично вы и все пришельцы из будущего сделали много для того, чтобы этот день однажды наступил. Кстати, должен вам сказать, что Народное Собрание решило удовлетворить запрос вашего судебного ведомства на выдачу им генерал-майора Данаила Николаева для производства над ним справедливого суда и осуществления наказания.

– Этот деятель, – в ответ на непонимающий взгляд пояснил Борису адмирал Ларионов, – первоначально дал присягу русскому царю, и только потом перевелся в болгарскую армию. Поэтому его действия вразрез российским интересам в Болгарии может и должны трактоваться как измена присяге, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Он-то об этом факте своей биографии, наверное, уже забыл, а у нас помнят все и даже немного больше. Не можешь держать слова – не клянись, а раз поклялся, так уж держись. От тех, кто предает только для того, чтобы выслужиться перед новым хозяином, в основном и происходит все мировое зло. Россия укрыла у себя семью этого деятеля, взрастила его, дала образование в гимназии на болгарском языке, а потом направила в военное училище, а от него вместо благодарности – лютая ненависть.

– О да, господин адмирал, так и есть, – ответил Александр Малинов, сам тоже человек со сходной судьбой и при этом не безгрешный, но находящийся сейчас на правильной стороне.

На этой оптимистической ноте встреча политических деятелей с новопровозглашенным царем Болгарии закончилась – и они вышли прочь, унося с собой подписанные экземпляры судьбоносных документов. Общение с прессой господин Малинов взял на себя. Ему, как профессиональному краснобаю-адвокату, для которого умение заливаться соловьем перед почтеннейшей публикой важнее знания законов, это было совсем не сложно. Никаких пресс-конференций (вроде той, которую отчебучил принц Георгий) он устраивать не собирался. Просто несколько особо доверенных получат черновики статей, которые им будет дозволено напечатать в этот исторический день.

26 мая 1908 года. Стамбул. Дворец султана Долмабахче.

Владыка Османской империи султан Абдул-Гамид Второй, встревоженный событиями, случившимися в формально вассальной ему Болгарии, вышел из полусонного забытья, навеянного дымом гашиша, и вызвал к себе Великого Визиря Мехмеда Ферида-пашу и министра иностранных дел Ахмеда Тевфика-пашу. При этом следует отметить, что оба эти государственных деятеля отнюдь не были османами. Великий визирь по происхождению был турко-албанцем, а министр иностранных дел – крымским татарином из рода Гиреев. Нация, поднявшая на своих плечах Оттоманскую Порту, к началу двадцатого века пришла в полный упадок, и ее остатки влачили жалкое существование среди потомков разноязыких народов и авантюристов всех мастей, сменивших веру на карьеру. Задыхаясь в миазмах собственного гниения, Больной Человек Европы медленно умирал, мучаясь сам и мучая подвластные ему народы.

Тем страшнее для султана звучали барабаны войны, доносящиеся из-за не столь далеких границ Болгарии, Сербии и Греции. Только что три этих страны при посредничестве из Петербурга подписали документы о заключении так называемого Балканского Союза и теперь радуются этому обстоятельству будто дети. И как дети они бьют в барабаны и стреляют в воздух, показывая этим свою лихость и готовность отомстить старому врагу. Сегодня, когда эти мелкие народы усилились, а их былые владыки ослабели, болгары, сербы, греки и даже албанцы не забыли пятьсот лет османского ига, убийств, насилия и грабежа, и теперь готовятся сторицей возместить османам все пережитое их предками.

На противоположном берегу Черного моря тоже неспокойно. Хозяин там куда серьезнее, чем его балканские младшие братья, и поэтому собирается на войну без лишней суеты и воинственных возгласов. Части постоянной готовности, которых в русской армии почти половина, получают новое оружие и снаряжение, регулярно проводят батальонные и полковые учения и готовятся, готовятся, готовятся… Правда, главные шайтаны – десантный корпус Бережного – пока остается в месте своего постоянного расквартирования на Балтике, но прошлые годы показали, как быстро он может перемещаться по железной дороге между театрами боевых действий, чтобы с марша сразу броситься в бой. Вот и сейчас не за горами пора летних маневров, когда дикие башибузуки в черных беретах попрыгают в вагоны, чтобы через некоторое время выгрузиться в Одессе, Херсоне или Николаеве – отправной точке будущего десанта в Проливы. А может, и не в Проливы; возможно, они выгрузятся в Варне и ударят по Османской Империи вместе с болгарской армией со стороны суши.

К тому же год назад вице-адмирала Скрыдлова, хорошего хозяйственника и храброго офицера, но посредственного флотоводца, на посту командующего Черноморским флотом сменил добрый знакомец пришельцев из будущего контр-адмирал Эбергард. С тех пор русские моряки-черноморцы позабыли про покой и сон. Учения сменялись тревогами, а тревоги учениями. С наступлением теплой погоды Черноморский флот все чаще стал выходить в море в полном составе, отрабатывая как общую сплаванность, так и учебные стрельбы по морским и береговым целям. В основном как раз по береговым. Агенты турецкой разведки, которых среди крымских татар было превеликое множество, докладывали, что русская эскадра отрабатывает всего один прием – атаку с ходу береговых батарей в горле Босфора и Дарданелл. Орудия главного и среднего калибров броненосцев и крейсеров садят по береговым мишеням фугасными снарядами образца 1906 года так, что вздымаются вверх обломки скал и летит во все стороны щепа от деревянных макетов. Дым, пыль и ужас, будто сам Азраил выбрался из ада полюбоваться на дело рук своих любимых детей. Команды кораблей оттачивают умение огнем и металлом подавлять всяческое сопротивление на береговой линии и тем самым обеспечивать высадку десанта.

После получения таких сведений внизу живота у османских министров делается дурно, ибо они представляют себе русскую морскую пехоту и злых до предела болгарских солдат, которые под прикрытием двенадцатидюймовых «чемоданов» режутся с турецкими аскерами на узких улочках Стамбула. А ведь все так и будет. Если армия еще что-то собой представляет и способна подавлять восстания христианского населения или под натиском европейских армий с арьергардными боями отступать вглубь страны, то флот не годится никуда. Турецкие боевые корабли – все как один современники прошлой русско-турецкой войны и без поддержки германских или британских союзников не представляют реальной боевой силы.

Заказ броненосцев и крейсеров на британских верфях стоит огромных денег, а переговоры о покупке выведенных год назад в резерв германских броненосцев серии «Бранденбург» сорвались в самом начале из-за союзнического вето Петербурга. Германский кайзер с потрохами продался русскому царю: видимо, в Петербурге ему пообещали полное содействие в строительстве железной дороги по линии Берлин-Стамбул-Багдад-Басра. Скорее всего, у германцев просто лопнуло терпение. В 1877 году Deutsche Bank приобрел железную дорогу Стамбул-Измит с правом продолжения линии до Анкары и впоследствии до Багдада, с тех пор прошло больше тридцати лет германо-турецких переговоров, а воз и ныне там. За это время американцы связали железными дорогами берега двух своих океанов, а русские протянули Великий Сибирский Путь от Урала до Тихого океана. А у немцев с Турцией – бесконечные переговоры, ибо даже у германских банкиров не хватает денег насытить взятками ненасытные глотки османских чиновников.

Да, времена для Османской Империи сейчас нелегкие, ведь даже истово ненавидящая русских Британия не готова прийти на выручку Стамбулу вооруженной силой. Да она вообще никак не готова прийти туркам на выручку, и то же можно сказать о Франции. Италия, напротив, внимательно присматривается к принадлежащей османам Ливии и задумывается, не пора ли откусить этот жирный кусок для себя, любимой. А то у соседней Франции уже есть Алжир и Тунис, у Испании – Марокко, у англичан – Египет, а вот Италия пока ничем не прибарахлилась. Самое же время, господа, пока русские будут рвать на куски Оттоманскую порту, схватить лежащий на отшибе кусок и утащить в свою нору…

– Мой господин, – кланяясь, сказал султану Ахмед Тевфик-паша, – в грядущей войне Великобритания готова оказать нам только моральную поддержку. На словах английские дипломаты будут осуждать агрессию Балканского альянса, а на самом деле единственной их заботой будут одни лишь вечные британские интересы. Британский король в ближайшее время собирается встретиться в Ревеле с русским царем и германским кайзером. Думаю, что там он займется излюбленным занятием всех мошенников – продажей того, что ему не принадлежит и никогда не принадлежало. Не стоит забывать, что любимая дочь короля замужем за русским адмиралом Ларионовым, который по странному совпадению является сейчас главой регентского совета, осуществляющего опеку над юным болгарским князем. Как говорят в таких случаях русские – ворон ворону глаз не выклюет. Помимо того, что адмирал Ларионов является главой пришельцев из другого мира и вторым по богатству человеком Российской империи, он еще и один из ближайших советников молодого русского царя, который слушает его чуть ли не как второго отца.