С первой же минуты Менделеев понял, что главный человек, ради которого затеяно все мероприятие – это он. Императрица не стала тратить время на вступления и реверансы и, слегка отхлебнув чаю, сразу взяла быка за рога.

– Дмитрий Иванович, – сказала она, – человек вы разносторонних интересов и, помимо химии, разбираетесь во многих других вещах. Сейчас наше величество острее всего интересует экономическое развитие вверенной нам Богом державы, потому что, как нам кажется, в этом вопросе не все ладно…

– Да, Ваше Императорское Величество, – согласился Менделеев, – экономическими вопросами мне тоже доводилось заниматься… Я, знаете ли, сторонник развития в русском народе общинного и артельного духа, чтобы в каждом селе или деревне была своя фабрика, организованная на артельных началах, и чтобы летом мужики работали на полях, а зимой на своих фабриках. Богатство и капитал равно труду, опыту, бережливости, равно началу нравственному, а не чисто экономическому. Состояние без труда может быть нравственно, если только получено по наследству. Истинным капиталом является только та часть богатства, что обращена на производство, но не на спекуляцию и перепродажу. Богатство же, обращенное на ростовщичество и спекуляцию, является паразитирующим на производстве, и избежать его влияния можно путем развития в русском народе общинных начал, а также повсеместного распространения артелей и кооперативов.

– Павел Павлович, – спросила обеспокоенная императрица, оборачиваясь к канцлеру, – вы можете что-нибудь сказать по этому поводу? а то я ничего не поняла…

– Китайская модель, ваше Императорское Величество, – ответил Одинцов. – В конце двадцатого века в условиях, схожих с нынешними российскими реалиями, такая система способствовала скорейшей индустриализации до того бедной и крайне отсталой аграрной страны. Чего-чего, а артельного начала и кооперативного духа у китайского крестьянина в разы больше, чем у русского мужика. Правда, у этого пути развития есть несколько побочных эффектов. Во-первых – качество товаров, выпускаемых на таких деревенских мини-фабриках, обычно крайне низкое, так что реноме марки «Сделано в Китае» было надолго испорчено. Единственным положительным свойством китайских товаров считалась их крайняя дешевизна. Изделия для небогатых и непритязательных потребителей – в случае поломки их было проще выкинуть, чем ремонтировать. Во-вторых – такой дешевый и массовый товар должен иметь сбыт. При ограниченной емкости внутреннего рынка необходимо экспортировать готовые изделия за пределы богоспасаемого отечества. А раз единственным преимуществом таких товаров с невысоким качеством является их низкая цена, то стоит сделать вывод, что любой таможенный тариф – хоть экспортный в России, хоть импортный в стране назначения – убьет идею экспорта таких товаров напрочь. Качество их будет хуже местных, а цена из-за высоких тарифов – выше. Следовательно, экспортировать такое возможно в те страны, с которыми у России имеется таможенное соглашение о том, что данная группа товаров не облагается пошлинами. В ответ с нашей стороны не будут облагаться пошлинами какие-то товары их производства. В-третьих – не все отрасли подходят для такого типа хозяйствования. Так, например, в металлургии или тяжелом машиностроении мелкие артельные фабрики не произведут ничего, кроме порчи материала. Был в нашем прошлом эксперимент в том же Китае, когда их коммунистический вождь-император Мао-Цзедун бросил клич, что Китай по выплавке стали и чугуна должен догнать и перегнать Великобританию…

– И что, – с интересом спросил Великий князь Михаил, – перегнали?

– Разумеется, перегнали, – кивнул Одинцов, – настроили в каждом городском дворе и в каждой деревне по маленькой доменной печи – и перегнали. Но в итоге результат трудового энтузязизьма был печален: все выплавленное самодеятельными металлургами годилось только в брак и не могло быть использовано никаким способом. Это, Дмитрий Иванович, касается и вашей идеи свободного соревнования мелких и средних металлургических заводчиков с крупными, высказанными после вашей Уральской экспедиции пять лет назад. Плавка металла, как и некоторые другие виды производств, характеризуемых выпуском больших количеств однородного и единообразного товара, должны производиться исключительно на крупных предприятиях, имеющих самое лучшее, мощное и современное оборудование, а также подготовленный и опытный инженерно-технический и производственный персонал.

– Да уж, господин Одинцов, уели вы меня, уели! – мелко засмеялся Менделеев, – а говорили, что в экономических процессах совсем не разбираетесь…

– Ну не так уж совсем, Дмитрий Иванович, – усмехнулся Одинцов, – просто помню из школьного курса истории пару скользких мест, на которых может разбить себе нос неопытный реформатор. А в остальном мне с вами не тягаться, да и не моя это работа, в конце концов. Мое дело – найти подходящих специалистов на должности министра финансов и министра экономического развития, и объяснить им, какие приемы в моем прошлом (а их будущем) были успешными, какие не очень, а какие откровенно провальными. После этого я должен буду сдать дела с рук на руки найденным специалистам и снова переключиться исключительно на стратегические вопросы внутренней и внешней политики, при этом поглядывая на экономику и финансы одним глазом.

– А от меня вы что хотите, господин Одинцов? – проворчал Менделеев. – Стар я уже для министерских должностей, да и такого сильного желания заниматься финансовым делом не испытываю…

– А я вас в министры и не уговариваю, – кивнул Одинцов, – вы мне нужны как научный консультант, которому я передал бы всю начальную информацию, а также пожелания, в каком направлении должны развиваться наши промышленность и торговля, после чего мое дело – только контролировать, чтобы все развивалось в правильном направлении и с правильной скоростью. Помнится, Дмитрий Иванович, лет пятнадцать тому назад вы вместе с господином Витте участвовали в разработке таможенного тарифа?

– Да-с, – ответил Менделеев, – участвовал под руководством тогдашнего министра финансов господина Вышнеградского. Светлого ума был человек, да только жаль, съели его наши чинуши своими интригами самым бессовестным образом, и упомянутый вами господин Витте был среди них главным.

– Так вот, Дмитрий Иванович, – сказал Одинцов, – нам нужен новый Вышнеградский – то есть человек честный, умный, с математическим складом ума, под руководством которого мы не только смогли бы создать новый научно обоснованный импортно-экспортный тариф, но и сбалансировать зажатую золотым стандартом Витте финансовую систему, что сейчас задыхается от общего недостатка денег. Чтобы Россия развивалась с максимальной скоростью, необходимо вернуться к частичному золотому покрытию рубля. Та часть денежной массы, что участвует в импортно-экспортных операциях и репатриации иностранного капитала, должна быть обеспечена золотом. А та часть, что задействована исключительно во внутреннем обороте и служит для оплаты товаров или услуг, произведенных внутри России, из российского сырья и российскими рабочими, должна быть покрыта исключительно затраченным на внутреннее производство трудом. Все дело в том, что при запланированном нами росте экономики количество золота в подвалах госбанка не сможет расти с той же скоростью, с какой может расти товарная масса, а это будет грозить российской экономике кризисом неплатежей и всеобщим коллапсом. Впрочем, обратная картина, когда денег выпускается больше, чем под них имеется товаров, тоже грозит бедой, поскольку в этом случае начинается неудержимая инфляция. Не стоит забывать и про транспортные тарифы, разумно соединяющие места производства товаров и места их потребления. Вот это – первое, второе и третье, увязанное в единую систему и дополненное правильными законами о труде – и станет правильной финансово-экономической политикой, которая обеспечит максимальную скорость развития российской промышленности. При этом за тем, чтобы этой политике не чинилось никаких препятствий, буду следить как я лично, так и служба имперской безопасности, которая в бараний рог свернет любого интригана вне зависимости от его титула, подданства, а также общественного и служебного положения… Кстати, господин Витте за свои премногие грехи уже в Петропавловке, и вряд ли оттуда выйдет в обозримый период.

– Интересно, интересно, господин Одинцов… – сказал Менделеев, внимательно вглядываясь в своего собеседника, – между прочим, для создания такой объединенной системы необходимо организовать целое новое министерство, которое будет заниматься одними подсчетами…

– Если потребуется, – сказал Одинцов, – то мы, не моргнув глазом, вдобавок к министерству государственного контроля создадим и министерство государственного планирования и наполним эти названия новым содержанием. С вас, Дмитрий Иванович, как человека безусловно опытного и честного – кандидатуры будущих министров, с нас – их проверка и, если все нормально, то назначение на должность…

– Весьма неожиданное предложение, господин Одинцов… – пробормотал Менделеев, по ходу разговора не забывавший отхлебывать горячий ароматный напиток, – если можно, я бы хотел немного подумать, чтобы потом дать свои предложения в письменном виде…

– Разумеется, подумайте, Дмитрий Иванович, – вместо Одинцова ответила императрица Ольга, – спешка хороша только при ловле известных всем зловредных насекомых. А сейчас, если уж выдалась такая возможность, давайте насладимся отличным цейлонским чаем и высоким искусством императорских кондитеров.

Остаток чаепития прошел в ничего не значащей светской беседе. В конце концов, не каждый же день присутствующим, будь они хоть августейших достоинств, удается погонять чаи с самим профессором Менделеевым.