И вот тогда настанет настоящий момент истины, потому что сдержать этот русский паровой каток будет некем и нечем. А если вместе с ними еще ударят, как это было в августе, еще и подразделения «марсиан» – тогда для немецких солдат действительно настанет настоящий конец света. Если русские ударят в полную силу, то он, фельдмаршал Лист, даже не представляет себе, чем он будет останавливать разъяренного Зверя из Бездны. Как показало Смоленское сражение, для «марсиан» не существует никаких преград и они с одинаковой легкостью громят как полевые армии, состоящие только из пехотных дивизий, так и подвижные панцергруппы. И такое вражеское наступление с каждым днем становится все вероятнее, ведь, по донесениям фронтовой разведки, на плацдармах у Жлобина, Могилева и у Орши, несмотря на меры маскировки со стороны противника, уже обнаружены мелкие подразделения чудовищных длинноствольных танков⁴ «марсиан», которые, как видно, совсем не боятся ни снегов, ни морозов.

Пройдет еще совсем немного времени – и эта железная лавина тремя потоками рванет на запад, по пути в клочья разрывая немецкие тылы. Гальдер с Йодлем считают кошмаром неподвижный позиционный фронт в стиле прошлой Великой войны, но он, фельдмаршал Лист, считает, что такой роскоши, как затяжная позиционная война на истощение и последующая почетная капитуляция, Германии никто не предоставит. Все будет гораздо брутальнее, потому что «марсиане» уже показали, что умеют вести стремительную маневренную войну, окружать и уничтожать, и сейчас всему этому они учат самых способных большевистских генералов. Нет, окончательное поражение Германии неизбежно – и непонятно, на что еще надеются в Берлине. Все было предрешено еще в том момент, когда открылась межмировая дыра и из нее полезли эти вооруженные до зубов жуткие русские из будущего. И с каждым днем они становятся только сильнее. Как известно, в самом начале их силы вообще не располагали никакой авиацией; теперь же их пусть и немногочисленные, но крайне эффективные стреловидные самолеты господствуют в воздухе.

Теперь понятно, что эта война будет идти до полного разгрома и истребления германской армии, после чего перед большевиками и их чудовищными союзниками окажется открытой вся Европа. И вот тогда настанет время, когда европейцам, и в первую очередь немцам, придется вспомнить слова «Горе побежденным», которые совсем не будут преувеличением. Но он, фельдмаршал Лист, этого уже не увидит, потому что погибнет раньше, чем это случится. Есть у него такое предчувствие.

* * *

07 июля 2018 года, 23:55. Московская область, государственная дача «Ново-Огарево».

Президент посмотрел на часы, стрелки которых показывали без пяти минут полночь. Только что закончился матч одной четвертой финала чемпионата мира по футболу Россия-Хорватия, и с этим матчем для Президента, как и для множества россиян, чемпионат и закончился. Бились российские футболисты отчаянно, борьба до самой последней минуты была равной, миллиметр в миллиметр; но вот на серии пенальти нервы у них не выдержали. Всего одна оплошность – и остается только сожалеть об упущенной возможности выйти в полуфинал; но не может же он, Путин, еще и учить футболистов, как им надо играть. У них на это тренер есть, а у него и своих, президентских, хлопот полон рот. Для него теперь это мундиаль – явление скорее экономического и политического характера, явная демонстрация материального благополучия и авторитета Российской Федерации – ведь так называемый «весь мир» не исчерпывается Соединенными Штатами, Великобританией, Германией и Францией. Пока футболисты катали свой мяч, вокруг Чемпионата делалась большая политика.

С некоторых пор установилась закономерность, что как только Россия успешно проводит подобное мероприятие, тут же вокруг нее случается какая-нибудь провокация, обостряющая военно-политическую обстановку. Блестящая Сочинская Олимпиада была испохаблена безобразным допинговым скандалом и, самое главное, прозападным мятежом на Украине. Можно ли было тогда, по горячим следам, вернуть все на место? Наверное, можно, ведь Янукович даже написал бумагу с просьбой помочь ему восстановить на Украине конституционный порядок. Правда, несмотря на наличие разрешения от Совета Федерации, просьбу президента Януковича помочь восстановить на Украине конституционный порядок, а также уже готовые к вводу войска, делать этого все-таки не следовало. И тому было несколько причин.

Во-первых – свергнутый президент почти сразу испугался гнева западных лидеров и отозвал свою подпись на обращении с просьбой о восстановлении Конституционного порядка. Во-вторых – из-за его постоянных метаний в стиле испуганной курицы к тому моменту Януковича бросили даже ближайшие соратники. В-третьих – сопротивление перевороту сосредоточилось исключительно на Юго-востоке Украины и вылилось в форму воскресных митингов и демонстраций, иногда сопровождающихся захватами административных зданий, которые, впрочем, к концу дня возвращались обратно под власть администраций. Ведь митингующим надо было идти домой ужинать, а назавтра собираться на работу, отложив свой протест до следующего воскресенья. Потом, когда в Одессе таких протестующих демонстративно сожгли живьем при молчаливом одобрении Евросоюза, протест тут же затух и больше не проявлялся.

Единственными, кто восстал против мятежников всерьез, были крымчане, которых поддержал местный Парламент, сначала выведший республику из состава Украины, а потом подавший прошение о присоединении ее к России. То же сделали и две области Донбасса, где народный протест был так силен, что его вождям все же удалось взять власть. Но на Донбассе все было не так однозначно, как в Крыму. Вожди протеста, как и поверившие им массы, сначала боролись исключительно за федеральное устройство Украины, а потом, когда стало понятно, что это невозможно, решили стать независимыми мини-государствами вроде Монако, Лихтенштейна или Сан-Марино. В таком виде их и застала бандеровская карательная операция. В то время как немногочисленные ополченцы сражались с натиском перешедшей на сторону бандеровцев армии, основная часть населения делала вид, что не происходит ничего из ряда вон выходящего. Мол, на референдуме они проголосовали, и теперь все остальное пусть делает Путин. Таким образом, характерные для всей Украины иждивенческие хатоскрайнические настроения (которые были сильны и на Донбассе) сумели выключить из активного сопротивления множество сочувствующих русскому миру. Нет, эти люди были против бандеровцев, захвативших власть в Киеве, но и пойти в ополчение считали для себя неприемлемым, считая, что делать это за них должен кто-то другой.

Мог ли он, Путин, в таких условиях, когда почти никто из местных не желал пошевелить и пальцем, бросить российских солдат разгребать эту кашу голыми руками? Да, сначала у него было такое желание, но потом он изменил свое мнение. Русские солдаты не должны были гибнуть только потому, что украинские аборигены решили, что их хата с краю и их ничего не касается. Тем более что никакой благодарности от спасаемых не ожидалось, а вот проклятий с их стороны и цинковых гробов может быть более чем достаточно. Поэтому нет, нет и еще раз нет.

Каждый должен был получить то, за что он голосовал на референдумах и за что был согласен бороться. Крымчане – российское гражданство и защиту Российской армии, жители Донецкой и Луганской республик – материальную поддержку и помощь добровольцами, а остальные – ровным счетом ничего, кроме возможности приехать в Россию как политические беженцы. И никаких обид. За что каждый боролся, то и получил. Там, в Европе и в Америке, были в бешенстве от такого решения, потому что, разжигая майдан, они рассчитывали превратить Украину в некое подобие Афганистана, бездонную прорву, в которую без остатка будут уходить материальные ресурсы, человеческие жизни и политический авторитет. Но война за евроассоциацию, кружевные труселя и пенсии в евро так и не состоялась, Россия на нее не явилась. Не удалось бандеровцам сломать через колено и Донбасс. В ожесточенных боях ополченцы отстояли право на свой язык и свои идеалы. Хотя одно время, когда там было особо тяжело, гуманитарные конвои из России в Донецк и Луганск ходили регулярно как трамваи.

Но России тоже пришлось заплатить определенную цену за решение принять в свой состав Крым и поддержать борьбу народа Донбасса. Бенефициары украинского переворота просто из кожи вон лезли, чтобы уязвить Россию, создать ей проблемы и сложности, заставить нести материальные потери. Санкции следовали за провокациями, вроде сбитого украинскими зенитчиками малазийского Боинга, а за санкциями следовали новые провокации.

Тем временем события развивались своим чередом. Нормандский процесс, Минск-1, Дебальцево, Минск-2… Нудные, вязкие как патока, переговоры, нужные только для того, чтобы потянуть время. Причем это обоюдно делали обе стороны – в надежде на то, что у противника раньше закончатся ресурсы и воля к сопротивлению. Вожди майдана и их вечно пьяный президент лелеяли надежду, что Россию раздавит западными санкциями, а он, Путин, надеялся, что полоумная и вороватая украинская власть влезет в неотдаваемые долги и окончательно надоест своим кураторам.

Ни та, ни другая надежды пока не оправдались; экономика России, пережив тяжелые времена, резко уменьшила свою зависимость от внешних воздействий и теперь постепенно восстанавливается; однако и кураторы преступного киевского режима не утратили надежды – не мытьем так катанием – добиться своего. И этот чемпионат мира по футболу, который Россия, как всегда, провела на высочайшем уровне, в очередной раз показывает, насколько тщетны их надежды, а раз так, то стоит ждать новых провокаций и новых санкций, в том числе и по абсолютно надуманным поводам. Да что там далеко ходить – еще никто не смог предоставить неопровержимых доказательств ни по делу сбитого малазийского боинга, ни по так называемому делу Скрипалей, ни по делу о вмешательстве русских хакеров в американские выборы, ни даже по делу о государственной поддержке допинга в Российском спорте. Последнее дело основано на показаниях одного-единственного человека, уволенного со службы за профессиональную непригодность. Но, несмотря на то, что все эти дела оказались чистыми пустышками, вокруг них активно раскручивалась пропагандистская кампания, за которой неизбежно должны были последовать новые санкции. Но это было нормально – то есть ожидаемо. В последнее время российская экономика, обросшая от этих санкций толстой шкурой, только лениво почесывалась, как от комариных укусов.

Президент криво усмехнулся. Единственную неприятную неожиданность преподнесли не западные «партнеры», а собственное правительство – господин премьер со своей либеральной командой, затеявшие в самый разгар чемпионата по футболу пенсионную реформу. Если бы не чемпионат, взрыв народного возмущения был бы неизбежен. Да и он сам первоначально находился в состоянии, гм, весьма далеком от уравновешенного, потому что эти деятели с пониженной социальной ответственностью (это о правительстве) со своей этой пенсионной реформой подставили его по полной программе, ибо перед выборами он обещал народу нечто прямо противоположное, а свои обещания он привык выполнять.

Можно, конечно, отправить этих деятелей в отставку, но на кого их менять? На таких же, но только еще не мятых, просто бессмысленно. Например, замена Кудрина на Силуанова почти ничего не изменила в состоянии российских финансов. Нового министра по большей части так и зовут «исполняющий обязанности Кудрина». Замена шила на мыло не в его стиле. Поддался на уговоры, назначил вместо арестованного Улюкаева молодого прохвоста Орешкина, который обещал невиданный рост экономики – тотчас, как только он составит какой-то особенно гениальный план. И что? План есть, но роста экономики нет, как и не было, зато есть почти каждодневные упреки в слишком активной внешнеполитической деятельности, которая ведет только к усилению санкционного давления.

Поставить же премьером экономиста левых убеждений – того же Глазьева или профессора Катасонова – и хрупкая российская экономика просто не выдержит резкого разворота влево. Даже если такое правительство будет действовать предельно осторожно, при новости о его назначении паника разыграется не хуже, чем после дефолта в девяносто восьмом. Конечно, потом начнется качественный и количественный рост (и очень быстрый), но до роста страна может просто не дожить. Увидев минутную слабость, «партнеры» непременно усилят свое санкционное давление, и одновременно из страны побежит с таким трудом репатриированный частный капитал. Рано еще; такой ход можно будет сделать не раньше, чем западные партнеры и их телодвижения будут окончательно выведены за скобки.

Первоначально он планировал путем отдачи предельно точных и конкретных указаний заставить нынешнее правительство совершить этот разворот влево, но эти надежды оказались тщетны. Предел компетенции этих людей – управление колониальной экономикой, экспортирующей сырьевые ресурсы и являющейся производной от экономик развитых стран. Назначать же одного из своих соратников – Козака, Шойгу или Иванова – техническим премьером президент пока тоже не хотел. Все они нужны на своих местах, так что этот вариант можно оставить в качестве запасного. А пока можно попробовать окружить этих деятелей из правительства таким количество красных флажков, чтобы им самим эта пенсионная реформа встала поперек глотки.

Вот война в Сирии или война за порталом – это совсем другое дело, не то что мутные внутрироссийские политические интриги. Там российские солдаты ведут ожесточенную борьбу с лютыми врагами – международным терроризмом, исламским экстремизмом и гитлеровским фашизмом. И если в Сирии еще необходимо учитывать постоянное присутствие поблизости американцев и их младших братье израильтян, от которых можно ждать любой пакости – то за порталом все проще и прозаичнее. Партнер там только один, то есть товарищ Сталин; и подлости с его стороны ждать не приходится. То есть от него можно ждать жесткости, прижимистости, идеологической зашоренности, твердости и неуступчивости, но с того момента, как удалось с ним договориться, соглашение будет работать как часы – весь оговоренный срок своего действия. Главное – не предавать самому, тогда и тебя не предадут. В дни кровавого августовского рубилова на западном направлении российские экспедиционные силы довольно быстро переломили ситуацию в свою пользу, избавив тем самым Красную армию от дальнейшего падения в бездну.

Отсутствие Киевского и Вяземского котлов, говоря военным языком, означало сохранение в строю миллиона активных штыков, а если чисто по-человечески, то миллиона чьих-то сыновей, братьев и отцов. Конечно, они вполне могут погибнуть и позже, но все-таки многие из них останутся в живых. От тех ударов вермахт до сих пор охает и потирает бока, и важнейшим итогом смоленской операции, пожалуй, оказалось не возвращение линии фронта к Днепру (вдоль которого она проходила еще в начале июля), а полный разгром и уничтожение всех вражеских подвижных соединений, что почти полностью лишило вермахт наступательного потенциала. Нет, немецкие пехотные дивизии могли наступать и без поддержки танков, но только на очень небольшую глубину и действуя исключительно против заведомо слабого противника; а при данной конфигурации сил заведомо более слабой стороной оказались как раз германские войска.

И вот теперь, когда там, на той стороне, закончилась распутица и ударили первые морозы, товарищ Сталин предлагает план нового совместного наступления – из района Невель – Великие Луки на Ригу. От Советского Союза в предлагаемой операции примут участие имеющие боевой опыт 22-я и 26-я армии плюс пять свежих армий из резерва, больше половины которых – кавалерия, а от Вооруженных Сил РФ – все пять дивизий экспедиционных сил. Цель операции – одним стремительным ударом разгромить и уничтожить всю группу армий «Север» – так же, как августе-сентябре была разгромлена группа «Центр».

Шойгу и начальник Генерального штаба Герасимов подтвердили, что предложенная операция вполне имеет шансы на успех, а следовательно, с целью укрепления боевого братства принимать в ней участие можно и нужно. Самостоятельно с данной задачей РККА не справится. В-первых – нормальных подвижные соединений по-прежнему нет, а которые были, те полностью сгорели западнее Днепра. Во-вторых – для проведения такой операции у советского командования недостаточно боевого опыта. Большинство советских генералов (за исключением Жукова, Конева и Василевского) и в обороне едва способны двумя руками найти собственные задницы, так что их еще учить и учить, и лучше всего – на наглядном примере.

Взяв со стола ручку, президент еще раз перелистал план и, убедившись, что все понял верно, поставил в углу свою визу и дату. Теперь одна копия уйдет в Кремль сорок первого года к тамошнему товарищу Сталину, а оригинал поступит командующему экспедиционными силами генералу Матвееву.

* * *

06 ноября 1941 года. 17:05. Брянская область, райцентр Сураж.

Патриотическая журналистка Марина Андреевна Максимова, внештатный корреспондент «Красной Звезды».

С того дня, когда я впервые «вывела» Вареньку в двадцать первый век, прошло два месяца. И за это время с моей подругой произошли просто удивительные перемены. И я даже затрудняюсь сказать, с чем это связано в большей степени – с тем, что ей так нравится НАША эпоха, или же с тем, что она… влюбилась. Да-да, ее отношения с шофером Васей развивались бурно и стремительно, и ее окрыленность была заметна абсолютно всем встречным и поперечным, как она ни старалась это скрыть.