Когда мы остались наедине, адмирал пару минут задумчиво ходил по салону, а потом вдруг спросил:
– Александр Васильевич, как вы думаете, каковы вообще наши перспективы в этом времени? Конечно, как военно-морское соединение мы можем уничтожить любой военный флот мира, но, простите, это даже не из пушки по воробьям, это атомной бомбой по тараканам. Да и на суше наши парни могут немало дров наломать, особенно в радиусе досягаемости палубных бомбардировщиков, но… ресурс. Кончатся топливо и боеприпасы, хотя при некоторых материальных и интеллектуальных затратах этот ресурс возобновимый. Но вот запчасти к технике и вооружению здесь еще никак не произведешь… Паршивый затвор к «калашу» не сделать. Короче так, Александр Васильевич, начистоту… Наше соединение рассчитано на полтора-два месяца автономных активных действий, исходя из запасов топлива и боеприпасов, или полгода по ресурсу ЗИПов. И все. – Он внимательно вгляделся в мое лицо. – Вы человек опытный, как журналист – в первую очередь, в общении с людьми. Мы же люди военные, атака-оборона, профессия обязывает. Если и проявляем хитрость и предусмотрительность, то особого рода. От вас же мне нужна помощь в сфере политики, раз уж подобное занятие для нас стало неизбежным. Ведь даже предстоящий захват острова Лемнос и Проливов с Константинополем – шаг сугубо политический, и вызовет большой шум, как в Петербурге, так и в прочих столицах.
Я медленно прошелся туда-сюда по салону и сказал:
– Виктор Сергеевич, конечно, вы правы: шаг, который нам предстоит сделать, является и политическим, но без него нам никак. Да и Александр II, может, на людях и поморщится, но в душе останется доволен. В этом случае будет выполнено и Рейхштадское соглашение – то есть Российская Империя будет непричастна к захвату Проливов, да и сами Проливы будут находиться под дружественным контролем. Ведь это соглашение заключали австрийский и российский императоры. А с нас какой спрос? Теперь, товарищ контр-адмирал, о дружественности. Нам нежелательно идти в прямое подчинение – хоть к Александру II, хоть к будущему Александру III. Царский двор – это еще тот серпентарий. Нравы там царят жестокие, все интригуют против всех, а упавшего дружно топчут. Тамошние порядки не для наших людей, выросших в значительной мере на советских ценностях. Мы должны иметь общий с Империей внешнеполитический курс, быть лояльными к ней в военном плане, и одновременно проводить свою, совершенно независимую внутреннюю политику. Теперь по ресурсам и территории… Больше всего дня нас подходят сами Проливы – с островом Лемнос как передовой базой, и по куску европейского и азиатского берега с городом Измиром. То, что мы можем это захватить, я не сомневаюсь, а вот удержать эту территорию возможно, только опираясь на местное население. Товарищ контр-адмирал, мы как-то отвыкли сортировать людей по вероисповеданию. Но это не просто констатация того, в какой храм человек ходит молиться – это то, какой у него менталитет, совместим ли он с нашим в принципе или нет. Славян на этой территории почти нет, но это, может быть, даже и к лучшему. Достаточно вспомнить кровавую резню сербов во время распада Югославии, трагическую судьбу Слободана Милошевича, преданного и проданного своими соотечественниками гаагским упырям за обещание неких преференций, которые сербы, кстати, так и не получили, и прочие жуткие реальности Балкан в XXI веке.
Греки были к России гораздо лояльней, но, к сожалению, мы их несколько раз предали. Один раз после смерти Екатерины Великой, когда вместе с Турцией занялись войной с Францией. А Республику Семи островов, образованную на отвоеванных Ушаковым территориях, Александр I передал Наполеону, а позднее все Ионические острова попали под тяжелую лапу британского льва. Другой раз – во времена Николая I, когда греки получили в качестве короля Оттона Баварского, а потом Вильгельма Датского – фактически отдали их в руки англичан. Потом – в этой войне, когда не оправдались их надежды в освобождении островов… Ну а Советская Россия оказала Турции помощь в войне с «англо-греческими интервентами». И Кемаль устроил в 1922 году резню грекам и армянам в Смирне. Тогда под звуки турецкого духового оркестра, заглушавшего крики людей, безжалостно убиваемых турецкой солдатней, на виду у эскадры европейских судов, стоявших в гавани Смирны, были вырезаны около двухсот тысяч человек. Думаю, этого достаточно. Для удержания желательных территорий нам понадобится корпус вспомогательных войск, вооруженных трофейным оружием. Не тем барахлом времен Наполеона, которым вооружены башибузуки, а новыми винтовками английского и американского производства, которыми вооружена регулярная турецкая армия. Ну и, конечно, выучка, приближенная к выучке наших морских пехотинцев. Для контроля границ на первом этапе хватит одной дивизии в десять-пятнадцать тысяч штыков. И главное – лояльность: эти люди должны верить нам, как Божьим посланцам, от нас должна зависеть жизнь их семей. Здесь с эти серьезно. Теперь о Российской империи… Во-первых, нынешний император хотя человек и неплохой, но на старости лет его либерализм уже порой доходит до маразма. Под стать ему и канцлер Горчаков. На Берлинском конгрессе они с такой легкостью сольют плоды побед русского оружия, что просто диву даешься. Пусть им и грозили чуть ли не мировой войной, но ведь можно же было поблефовать. Напомнить, к примеру, некоторым судьбу Наполеона…
– Насчет мировой войны пусть не беспокоятся, – буркнул Ларионов, – это моя профессия. Пусть император пришлет желающих повоевать к нам – мы их обучим хорошим манерам. От Триеста «Сушки» с бомбами долетят до Берлина, а от Марселя – до Лондона и Парижа. Я уже молчу про Вену. Ради такого случая насколько возможно поэкономим ресурс.
Я кивнул и сказал:
– Если в этой войне будет осада Плевны, можно будет показательно, на глазах военных атташе – как их называют сейчас, агентов – разнести эту крепость по камешку, тогда вся Европа застынет в позе испуганной мышки. Но это детали. Суть же не только в страхе перед европейской военной силой, но и в обилии при дворе, и вообще в «обществе», всяческих «филов». Франкофилы, англофилы, пруссофилы, австрофилы… Короче, все это очень похоже на тусовку наших рукопожатых правозащитников, только хозяева у них разные и ненавидят они друг друга люто. Русофилы есть только в окружении цесаревича Александра Александровича, но там это выливается в такие перегибы, такую кондовую реакцию… Фамилию Победоносцев вы наверняка слышали… Так вот, идеи у этого дядечки вполне правильные, патриотические, а вот их воплощение извращено до предела. Можно сказать, его идея «подмораживать» российское болото и привела к росту революционного движения. Хочешь превратить болото в твердое место – надо сваи забивать, да камень с песком сыпать, а не морозить. Природу не обманешь, весна обязательно придет. Если не удастся переубедить Наследника, то отношения с Империей у нас будут умеренно прохладные: при папе по одной причине, при сыне – по другой.
Адмирал махнул рукой.
– Ну да ладно, Александр Васильевич, вы человек опытный, будущий Александр III тоже не дурак – надеюсь, вы его распропагандируете. А что касается этого Победоносцева, то попросим товарища Бережного, и его люди устроят ему геморроидальные колики с летальным исходом.
Я вздохнул.
– Этим лучше не увлекаться, поскольку нам частенько придется прибегать к таким методам за пределами нашего богоспасаемого отечества, и желательно не наводить никого на ненужные мысли… – Помолчав, я добавил: – Так все-таки Лемнос, Виктор Сергеевич?
– И Лемнос тоже, Александр Васильевич. Я подумал, что не стоит туда наваливаться всей массой – точно будет из пушек по воробьям. Выделим один БДК с черноморцами, «Ярослава Мудрого» для огневой поддержки, ну и «Колхиду», «Смольный», «Перекоп» и «Енисей» с буксирами да с танкерами, чтоб под ногами не путались, пока Босфор с Дарданеллами воевать будем. Форты Дарданелл будем не захватывать, а уничтожать. Они ничего не смогут сделать против огневой мощи орудий «Ушакова» и «Москвы». Правда, на перешейках надо будет высадить десанты, чтоб телеграф перерезать, да гонцов отлавливать. Потом и очередь Константинополя с Босфором наступит. Операция планируется в стиле блицкрига, так что готовьтесь. На днях будете беседовать от моего имени с царем или наследником. С кем именно, еще раз хорошо подумайте. А сейчас извините, – Ларионов посмотрел на часы, – меня уже ждут в оперативном отделе.
День уже клонился к закату, когда наш БДК «Калининград» подошел к острову Лемнос с западной стороны. Этот маленький кусок суши, как висячий замок, был способен намертво запереть ворота Дарданелл. Как сказал адмирал Ларионов, когда ставил мне задачу, «этот остров с преимущественно греческим населением должен стать нашей тыловой базой и нашим опорным пунктом».
Низко стоящее солнце заливало оранжевым светом аквамариновую гладь Эгейского моря, густые кедровые леса на склонах гор, да поднимающиеся амфитеатром вверх белые домики под красными черепичными крышами греческого селения с нежным женским именем Мирина. В такую погоду хочется лежать на белом песчаном пляже в обнимку с молоденькой девушкой, а совсем не воевать… Но надо!
Глубины тут большие, берег крутой, а пляжи узкие, поэтому сбрасывать нас будут у самого берега. Так что можно еще постоять на верхней палубе и полюбоваться на пейзаж. Вот взгляду почти полностью открылась маленькая бухточка Мирины. А там – стоящий на якоре то ли паровой корвет, то ли фрегат, короче, нечто парусно-деревянное с длинной дымовой трубой и огромными колесами по бортам. На корме лениво полощется багрово-кровавое полотнище с полумесяцем – стало быть, турок, скорее всего, посыльный из так называемой Дарданелльской эскадры.
Поднимаю бинокль. Вот засуетились, забегали матросики в красных фесках. Это они зря, голубчики, им бы флаг спустить и принять позу «Ку»… Но поздно: в их сторону уже повернулась носовая башня «Калининграда», и длинная очередь осколочно-фугасных 57-миллиметровых снарядов хлестнула по деревянному корпусу корабля. В небо взметнулись языки пламени, над бухтой пополз жирный черный дым.
Ну все, пора вниз… Начались пляски бешеных драконов. Пока бежал по трапу, перепрыгивая через ступеньки, успел подумать: а как там мой брат-близнец, родная душа, в ледяном крымском январе бьется с вермахтом?
Трюм заполнен приглушенным гулом работающих на малых оборотах двигателей. На моей БМП ребята уже закрепили большой андреевский флаг. Вскакиваю на броню, и после трех прыжков бросаю себя в командирский люк. Торчу из него по пояс, как статуя Командора. Створки десантных ворот широко распахиваются, впуская внутрь танкового трюма дневной свет. Командую: «Вперед!» – и захлопываю люк. БМП рванулась вперед и нырнула в воду. Заработал водомет, и машина поплыла к берегу, как лебедь белая.
Я приоткрыл башенный люк. Ах ты, мать твою – соленые брызги-то прямо в лицо! Но ничего, водичка-то экологически чистая, без пестицидов, солей тяжелых металлов и прочей гадости. Вся проблема – только утереться.
Ветер подхватывает флаг: белое полотнище с косым андреевским крестом разворачивается во всю ширь, будто говорит, как когда-то говорил князь Святослав жившим в этих краях ромеям: «Иду на вы!»
Быстро плывем к маленькому пляжику в глубине бухты: остальные берега обрывистые, там на берег не выйдешь. Ага, и по самым этим берегам бегают какие-то малоприятные мохнорылые личности в красных фесках и палят в нашу сторону из древних даже для этих времен карамультуков.
А на военном корабле пожар разгорается, но как-то без особого энтузиазма. Да и тушат его там, кажется – вон матросы с ведрами бегают… А это еще что такое? Ворочают орудие на палубе в нашу сторону?! Непорядок!
Берусь за ТПУ и вызываю своего наводчика
– Кандауров!
– Да, тащ капитан? – глухо отзывается в наушниках.
– По фрегату – осколочно-фугасным!
– Это корвет, тащ капитан! – Слышу, как этот негодяй хихикает.
– Ну, значит, по корвету – одна хрень, лишь бы горел! – Хочется и материться, и смеяться одновременно.
– Так точно, тащ капитан, готово! – слышу, как внизу лязгает механизм заряжания.
– Огонь!
Пушка ухнула и… Снаряд угодил в разложенные на палубе холщевые мешочки с пороховыми зарядами.
Вы никогда не плескали ведро бензина в почти потухший костер? Зрелище, я вам скажу, замечательное. Огонь стеной до неба. Пересохшее дерево корпуса этого корвета вспыхнуло, как облитое бензином. А по берегу с палящими по нам башибузуками ударили пулеметы и автоматические пушки. Правильно – это были именно башибузуки, ибо видно, что одеты они не в синюю форму регулярной турецкой армии, а кто во что горазд. Самодельные воины Аллаха все куда-то попрятались сразу после того, как пару человек разнесло в кровавые клочки прямыми попаданиями 30-мм снарядов, и еще бесчисленное множество было убито и ранено более банальными способами.
И вот гусеницы цепляют за дно – и мы, машина за машиной, выходим на берег. Если верить древнегреческим мифам, где-то в этих краях впервые вышла на берег богиня Афродита. И хоть наши БМП не столь красивы, но рады им местные куда больше, чем какой-то там Афродите.
Мои парни спешиваются, и рассыпаются по окрестностям. Узкая улочка, змеей поднимающаяся в гору, приводит нас на небольшую площадь… Место власти, три в одном: дом раиса, небольшой базарчик и эшафот с расставленными вокруг кольями, на которые насажены головы казненных. Между прочим, там были и женские, и даже детские головы. Оттоманская Порта во всей ее красе!
Тут мне казачья кровь в голову и ударила. И, кстати, не мне одному! Все вокруг стало багровым, в ушах заревело. Бей их, гадов!
О проекте
О подписке