Цитаты из книги «Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока (сборник)»

Тут у фронтовиков такой иконостас пока редкость – не избалованы они еще победами и наградами. Зато девки млеют, как те, что на службе, так и штатские.

Кстати, советских наград у меня и так до неприличия много. В нормальном обществе даже шинель снимать неудобно.

не для того, чтобы наградить в торжественной обстановке, а снова понадобился наш опыт по превращению невозможного в возможное.

Не успели мы завершить рижскую операцию и настроиться на блаженный отдых в резерве, как тут же, и недели не прошло, последовал приказ, вызывающий меня в Москву. И не просто вызывающий, а требующий прибыть «конно, людно и оружно», имея при себе до взвода специалистов, знающих, что нужно делать, по обе стороны от мушки. Приказ был подписан Василевским

«Лишь только бой угас, звучит другой приказ, и почтальон сойдет с ума, разыскивая нас».

не понимало ни по-русски, ни по-английски и едва что-то «шпрехало» по-немецки. Немецкий был на уровне лагерного суржика, а французского у нас никто не знал. Но Коля навестил свою крестницу раз, два, три…

мой ученик и крестник Коля Бесоев уже на второй день в Риге подобрал на обочине дороги умирающее от истощения существо женского пола и отвез его (ее) в наш бригадный медсанбат.

и «членов еврейской полиции лагеря». Вот как оно бывает – одни евреи стерегли в лагерях других евреев. А эти дикие русские не стали разбираться.

Мне даже иногда кажется, что нас, русских, эти евреи боялись даже больше, чем своих немецких мучителей. Мы для них «ушасные касаки», внезапно ворвавшиеся в Саласпилс рано утром и прямо на их глазах шашками порубившие охрану лагеря.

Некоторые все же умерли сами от холода, истощения и побоев, остальные сейчас напоминали живые скелеты. Их подкармливали в наших воинских частях. Чужие они здесь, никому не нужные.