И тут прямо перед боем нам на голову буквально валится съемочная группа телеканала «Звезда» с приказом нашего адмирала запечатлеть предстоящий бой во всех цветах и красках. Значит, не только я думаю об информационной войне, но и наше командование, что и вправду радует. Так вот они и будут снимать новое Саламинское сражение! За то, что они сегодня снимут, любой их коллега-тележурналист продал бы душу дьяволу.

В ПИАР-войне – как в дуэли: хорошо стреляет тот, кто стреляет первым. И мы «выстрелим» первыми. Снятый с натуры фильм о разгроме британской эскадры позволит кой-кому привести свои желания повоевать с нами в соответствие с реальностью. А не приведет, так он станет героем следующего фильма на подобную тему.

Кроме сцены боя, наши телевизионщики смогут пропиарить «полковника Александрова» – как участника событий. Еще бы – сам наследник престола, вживую, в боевой рубке «Москвы»! Заодно и отснять «дружеский визит крейсера Югороссии "Москва" в Афины». Ну и на Парфенон пусть полюбуются, между прочим, вчистую разграбленный англичанами.

Снятый ими фильм будет стоить нам двух выигранных сражений. Почему? Об этом чуть позже. Да и фото пойдут на ура у газетчиков всего мира. ТАКОЙ СЕНСАЦИИ еще у них не было, и долго не будет. Ибо сегодня Владычицу Морей поимеют в особо извращенной форме и с особым цинизмом.

Теперь об «изюминке» предстоящего сражения. Точнее, такая «изюминка» потянет на хороших размеров арбуз. Я попросил командира «Москвы» условно пощадить один боевой корабль из эскадры адмирала Горнби. Ну, скажем, не совсем пощадить, но и не разобрать его на запчасти в течение первых трех минут. Надо только сделать его небоеспособным: пусть себе тонет, но степенно, с минимумом жертв.

Речь идет о броненосце «Султан». Во-первых, очень хочется притащить этого «султана» в Константинополь в качестве трофея. Мол, один султан, живой, у нас уже есть, а вот вам и второй, британский. Но это так, к слову, конструкция у него хрупкая, и нашей «пылкой любви», скорее всего, он не выдержит и пойдет ко дну.

Самое же главное заключается в том, что этим британским «Султаном» командует… Герцог Эдинбургский Альфред. Точнее, Альфред Саксен-Кобург-Готский, сынок королевы Виктории… Той самой. К тому же сей Альфред был женат на родной и любимой сестре Сан Саныча. Самое пикантное, что он ко всему прочему имел чин капитана 1-го ранга Российского флота, и в честь него четыре года назад государь император переименовал строившийся на Балтийском заводе броненосный крейсер «Александр Невский» в «Герцог Эдинбургский». Я пока не стал говорить цесаревичу о том, что у него сегодня возможна встреча с еще одним родственничком.

Уважаемый Василий Васильевич сказал, что, если это нужно в политических целях, он постарается, хотя ничего и не обещает. Несколько пробоин с одного борта могут создать кораблю такой крен, что он потеряет ход и не сможет стрелять, болтаясь в море, как некая субстанция в проруби. Только вот, если наглы будут так тупы, что не догадаются срубить мачты… Тогда он им не доктор: булькнет этот «Султан» со всей командой, как некогда «Кэптен» в 1870 году или «Кэмпердаун» в 1893 году.

И вообще, не должно быть никаких ритуалов, вроде того когда побежденный протягивает свою шпагу победителю… Пусть герцог выглядит жалко и глупо, для полноты впечатлений неплохо бы его искупать в море, а потом вытащить из воды багром, зацепив крюком за шитый золотом воротник мундира. Потом перевалить, как мешок с грязным бельем, через борт баркаса. Кадры будут впечатляющие. Если их растиражировать по всему миру (а они, само собой, будут напечатаны везде, кроме, естественно, британских газет), «Владычица морей» будет с головой вываляна в дерьме. Возможно, увидев в таком виде свое чадо, старая жаба Виктория сдохнет от апоплексического удара, вызванного злостью и стыдом. Туда ей и дорога – зажилась старая карга на этом свете.

А фильм надо будет прокрутить в Ставке, потом в Петербурге, причем пригласить на его премьеру всех послов иностранных государств. Я думаю, что, увидев разгром британской «непобедимой армады», многие страны сделают соответствующие выводы и уже не будут принимать «позу ку» перед подданными Ее Величества Королевы…

Транспортные суда, конечно, можно взять как призы – пароходы пригодятся нам самим в «народном хозяйстве». Только вот предварительно надо заставить красномундирных солдат вплавь добираться до берега. И объявить, что рядовые британские матросы и солдаты передаются на милость королевской четы Греции, а вот господ британских офицеров мы будем судить.

12 июня (31мая) 1877 года, два часа дня, Внешний рейд Пирея. Крейсер «Москва».

Старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев Николай Арсеньевич.

После прилета мне предстояло сделать два дела. Первое – найти капитана Тамбовцева и сдать ему с рук на руки съемочную группу. Типа: молодая интересная журналистка – одна штука, журналистке прилагаются опытный оператор с помощником и комплект аппаратуры.

Всю дорогу Ирочка (так, кажется, зовут журналистку) стреляла в меня глазами. Да, красота – страшная сила, это вам не похожая на лошадь одна демократка с Болотной. Ну да Бог с ней – у меня к этому иммунитет, наследственный.

Вторым моим заданием было найти наследника Российского престола – да будет он жив, здоров и невредим, – и любой ценой обеспечивать его безопасность. Для этого полковник Бережной придал мне четырех «специалистов» самого устрашающего вида. Мы, конечно, не профессиональные бодигарды, но отлично знаем повадки себе подобных. Ну и, если что, при угрозе покушения можем работать на опережение, а это дорогого стоит. Так получилось, что оба поручения слили в один флакон.

Цесаревича Александра Александровича и капитана Тамбовцева я нашел в обществе командира крейсера и других офицеров на открытом балкончике по правому борту, рядом главным командным пунктом корабля. Их Императорское Высочество в обществе двух своих приближенных с высоты четырехэтажного дома разглядывали в бинокль приближающиеся британские корабли. Зрелище одновременно величественное и жалкое.

Первым нашу теплую компанию заметил капитан Тамбовцев. Увидев за моей спиной компанию журналистов, Александр Васильевич сделал удивленное лицо, а потом радостно улыбнулся.

– Вас, товарищ старший лейтенант, мне сам Бог послал. Точнее, не столько вас, сколько моих коллег по цеху, – приветствовал он меня, – а то я тут стою и голову ломаю – как запечатлеть грядущие события для мировой истории…

Видимо, сказал он это достаточно громко, потому что и цесаревич Александр, и его спутники опустили бинокли и повернулись в нашу сторону. В такой момент нашему брату положено стать прозрачным и слиться по цвету со стеной. Потому что взгляды всех трех молодых мужчин, подобно лучам зенитных прожекторов, скрестились на нашей Ирочке. Еще бы – ТАКОГО они в своей жизни не видели. Представьте: стоит наша красуля – в обтягивающих джинсиках, туфлях на высоких каблучках, в топике, открывающем загорелый гладкий животик, в меру намакияжена – словом, топ-модель, да и только. Ну а сама она задрала вверх носик и в упор не замечает всех этих принцев крови, графов и герцогов. Просто в ноль…

А Александр Васильевич, как положено в приличном обществе, начал представлять присутствующих друг другу. И тут притаившийся поблизости амурчик, оценил обстановку, взвесил шансы и натянул тетиву своего лука. Бац! Стрела страсти поразила навылет сердце полковника Сергея Максимилиановича, герцога Лейхтенбергского, Светлейшего князя, члена Императорского дома, имеющего права на титул Императорского высочества. Ранение было тяжким – это было видно даже невооруженным глазом. Кузен цесаревича, храбрец, рубака и балагур, не знал, что и сказать даме. Да-с! И так тоже бывает! И еще неизвестно что лучше – стрела Амура в сердце или четырехлинейная турецкая пуля в голову. Второе, по крайней мере, без мучений, хотя и без надежд.

Заметив страдания герцога, капитан Тамбовцев быстренько свернул церемонию и, представив журналистам капитана 2-го ранга Бычкова, заместителя командира крейсера по воспитательной работе, отправил их готовить план информационной атаки на Роял Нэви в частности, и на Британскую Империю вообще. Да хорошо, что мой подлежащий защите объект счастливо женат, а то против несчастной любви бессильны все телохранители мира. Что же, пора и мне…

Сделав рукой под козырек, я шагнул вперед.

– Ваше Императорское Высочество, разрешите представиться!

Цесаревич степенно кивнул, и я, чуть запинаясь, продолжил:

– Старший лейтенант СПН ГРУ Николай Бесоев. Мой командир, полковник Бережной, приказал мне обеспечить вашу безопасность во время ожидаемых боевых действий.

Цесаревич бросил внимательный взгляд на стоящих за моею спиною спецов и, пожав плечами, бросил:

– Обеспечивайте, поручик!

– Одну минуту… – И я сделал знак своим парням…

Через несколько минут цесаревич и сопровождающие его лица оказались одеты в бронежилеты. Они чем-то смахивали на знаменитых трех богатырей с картин Васнецова. Цесаревич был, конечно же, похож на Илью Муромца, не хватало только густой окладистой бороды. Сказав об этом вслух, я тут же прикусил язык – ну зачем наводить человека на нехорошие мысли. Ведь свою знаменитую бороду он отрастил в реальной истории лишь во время боевых действий под Рущуком, да и то из-за того, что бриться часто было просто некогда. А его адъютант, граф Шереметев подхватил мою шутку, прищурил левый глаз, кивнул головой, и сказал, утрируя волжский акцент:

– Похож, вылитый богатырь!

Милые шутки беззаботных людей в последние минуты перед военной грозой. Никто из троих никогда не праздновал труса и не отступал. Возможно, это были одни из последних рыцарей минувшей эпохи.

Тем временем строй британских броненосцев наползал на нас все ближе и ближе, грозно и неумолимо. Было видно, как на британских кораблях убирают паруса и даже не пытаются скрыть свою подготовку к сражению. Колонна броненосцев, первоначально двигавшаяся от оконечности острова Эгина и нацелившаяся на вход в гавань Пирея, не доходя до него примерно двух миль, стала, как говорят моряки, последовательно поворачивать влево. Капитан 1-го ранга Остапенко встревожился.

– Он, что, этот Горнби, на пистолетный выстрел подойти хочет?

На мачте флагманского броненосца британской эскадры поползли сигнальные флажки.

– Ну, нихрена ж себе! – не выдержал Остапенко. – Этот лорд-милорд совсем оборзел! Послушайте, чего он хочет! «Предлагаю вам спустить флаг, или вы будете расстреляны», – перевел командир «Москвы» язык флагов на нормальный человеческий язык, понятный таким сухопутным неучам, как мы.

Наступила тягостная тишина. До боевой рубки всего несколько шагов. Шагнув в нее, мы спустились на лифте в БИУС. Дальше все происходило как в замедленной съемке. Увидев Остапенко, командиры БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-5 рапортуют, что, корабль находится в полной боевой готовности. Якорь поднят, турбины раскручены, готовность дать ход в течение минуты. Цели в управляющие системы введены и сопровождаются, дистанция до головного британского броненосца 9 кабельтовых. Товарищ капитан 1-го ранга – ждем команды на открытие огня. Неизвестно, какую историческую фразу хотел сказать перед боем командир «Москвы» – наверное, насчет того, что раз не удалось утопить ему 6-й флот США, то прихлопнем хотя бы Средиземноморскую эскадру Британии, но тут раздался крик сигнальщика:

– «Аскольд» выходит из гавани!

Должно быть, капитан 2-го ранга Тыртов захотел отвлечь внимание британских кораблей от «Москвы», на которой находился цесаревич…

А дальше события пошли уже сами по себе… Первый выстрел произвели «лаймиз», тем самым подписав себе смертный приговор. Наверное, командир броненосца «Свифтшур» хотел дать предупредительный выстрел. Дистанция до «Аскольда» была чуть меньше мили, и британские комендоры могли стрелять наверняка, почти в упор. Два девятидюймовых орудия из батареи левого борта выбросили густые клубы белого порохового дыма. Один из снарядов упал в воду в полукабельтове по курсу «Аскольда», второй ударил русский корвет в бак, прямо за бушпритом. Веером полетели деревянные обломки. По счастью, этот снаряд не взорвался (как мне потом сказал капитан Тамбовцев, взрыватели британских фугасных снарядов срабатывают через два раза на третий). В противном случае жертв было бы много: девятидюймовый снаряд, даже снаряженный всего лишь черным порохом – это для легкого деревянного корабля многовато.

И тут командир «Москвы» все-таки сказал, наконец, свою историческую фразу:

– Боевой флаг поднять, британцев уничтожить, и да помогут им их боги – Фунт и Стерлинг!

Флагманский броненосец британского адмирала Горнби «Александра» уже миновал нас, и теперь прямо у нас по курсу был второй британский броненосец – «Ахиллес». Те секунды, когда белоснежный с голубым крестом андреевский флаг слетал с мачты, очевидно, порадовал британского адмирала – ведь он, убогий, наверное, надеялся, что испугавшись мощи Ройал Нэви, противник сдается на милость победителя… Лошадиный хрен ему в обе руки… Вместо белого флага на мачту взметнулся алый, боевой – с таким же синим андреевским крестом и наложенным на него белым, георгиевским.

И все хорошее для британского адмирала на этом кончилось, причем навсегда. Сей момент хорошо запечатлен в документальном фильме «Новый Саламин». Британцы сами подошли на дистанцию «пистолетного выстрела» – и получили в лоб то, что в обычном бою вряд ли бы использовалось как оружие. Реактивные бомбовые установки РБУ-6000 с воем и грохотом отработали по британским броненосцам. Правая – по «Александре», левая – по «Инвинсиблу», третьему в колонне. На каждый броненосец ушло по шесть бомб. Ситуация была такова, что действовать надо было решительно, задавив в себе жабу, и тратить боеприпасы по принципу «кашу маслом не испортишь». Вот если бы между нами было миль пять… Но в таком случае и скорострелки, и бомбеметы молчали бы, а в ход пошли бы торпедные аппараты и артиллерийские орудия.

Тем временем, пока бомбы еще находились в воздухе, башенная установка АК-130 выстрел за выстрелом, словно забивая гвозди, лупила по находящемуся прямо перед нами «Ахиллесу». По нему же полосовали, словно огненной плетью, баковые скорострелки АК-630. У этой штуки минимальная очередь – по-моему, двести снарядов. Огненные шарики трассеров хорошо видны в полете даже днем… Во все стороны веером летят обломки, рушится сбитая снарядом грот-мачта. Поймав от нас «горячий привет», «Ахиллес» сильно накренился на правый борт – несколько 130-миллиметровых снарядов угодили ему ниже ватерлинии. Подводная часть явно повреждена, и стрелять «Ахиллесу» уже несподручно.

В этот момент доходят первые бомбы – сначала по «Александре», а потом и по «Инвинсиблу». Два прямых попадания по флагману, и три – в «Инвинсибл». Остальные бомбы ложатся максимально близко к борту.

Краем глаза замечаю удивленно-испуганное лицо цесаревича. Грохочут взрывы страшной силы, несравнимые со здешними – 100 кг ТГА: это сколько же в черном порохе получится – полторы тонны или две… Корпус «Инвинсибла» не выдерживает, и броненосец разламывается пополам. Корабль исчезает под водой быстро, будто его никогда и не было. Секунду спустя взрывается «Александра». Но это уже не очередная бомба из РБУ – это сработал ее пороховой погреб. Кажется, что идея отловить и судить адмирала Горнби за неспровоцированное нападение накрылась медным тазом… Теперь он подлежит только суду Божьему.

«Ахиллес» медленно лег на бок, и жирный черный дым из его труб расползается по воде, отравляя последние минуты жизни экипажа. Через несколько минут он уйдет на погружение без всплытия.

Эти три броненосца были самыми опасными, так как их бортовые батареи уже были направлены в нашу сторону и готовы к бою… Но это еще не конец сражения, у нас еще остались мишени… Британцы же ошарашены: они ожидали, что в их сети попадет глупый жирный карась, а оказалось, что в эту ловушку заплыла смертельно опасная белая акула, которая сама не прочь закусить рыбаками.

Четвертый броненосец в колонне, «Султан», начинает левую циркуляцию, чтобы попробовать уйти в открытое море. И тут короткой очередью бьет АК-130. У его правого борта один за другим встают несколько высоких столбов воды. Повторяется история с «Ахиллесом» – «Султан» кренится на правый борт, сначала медленно, потом все сильнее и сильнее. Его комендоры спешно задраивают орудийные порты, но это полумера. Те заслонки не герметичны. Застопорив машины, «Султан» начинает спускать шлюпки, благо, пока корабль не опрокидывается, а тонет более-менее ровно, большая часть команды с него, скорее всего, спасется. Непонятно, с чего ему такая милость, потому что два последних броненосца: «Свифтшур», с которого все началось, и «Дифенс», расстреляны реактивными бомбами безо всякой пощады. Спасенных с них не должно быть слишком много…

Две канонерские лодки, фрегат «Эджинкорт», и корвет-стукач «Эктив», следовавшие за броненосцами чуть поодаль, разворачиваются в море для бегства. За ними уныло тащатся два грузовых парохода, для которых десять узлов – парадный ход. Артиллерия «Москвы» не оставляет им шансов. Один за другим британские корабли уходят на дно после пары-тройки прямых попаданий, причем на дистанциях стрельбы, считающихся в это время, мягко сказать, фантастическими. А убежавший дальше всех «Эктив» получает вдобавок и «Осу» прямо в машинное отделение.

В воздухе жужжит вертолет. Это значит, что наши журналисты работают – снимают. А на берегу уже черно от народу. Несмотря на полуденную жару, целая толпа собралась посмотреть на бесплатное зрелище унижения гордых бриттов. Наверняка там же есть и дипломаты иностранных держав. Уже через несколько часов их реляции будут лежать на столах министров иностранных дел, президентов, премьеров, монархов.

Цесаревич вне себя от восхищения. По нашему уверенному виду он догадывался, что мы сегодня победим. Но увидеть ТАКОЕ он никак не ожидал!

Прямо на его глазах безжалостный охотник превратился в беспомощную дичь. Очень жаль, что его не сопровождали флотские – хотелось бы мне посмотреть на их лица. Однако, как сказал мне потом Александр Васильевич, королева эллинов Ольга Константиновна наблюдала за сражением с пирейской набережной. Она наверняка отпишется своему отцу, который по совместительству не только младший брат нынешнего русского Императора, но и Генерал-Адмирал российского флота. Вот так-то!

12 июня (31мая) 1877 года, три часа пополудни, Плоешти. Ставка русского командования на Балканах

Граф Игнатьев Николай Павлович.

Проводив в Грецию цесаревича и милейшего капитана Александра Васильевича Тамбовцева, я стал заниматься рутинными делами по устройству наших гостей из будущего в Главной квартире. Правда, теперь мне это сделать было легче. Я мог ссылаться на волю самого Государя, и желающих отказать в моих требованиях больше не было.

Перво-наперво я переселил всех, кто обеспечивал связь и переговорный процесс, в отдельно стоящую просторную палатку. В другой, такой же примерно по размерам палатке, наши гости разместили свои устройства по беспроволочному приему и передаче телеграмм. По их просьбе был изготовлен высокий шест, который они назвали антенной. И теперь в случае необходимости можно было в любой момент связаться с адмиралом Ларионовым. По вечерам в этот «узел связи» приходила мадам Антонова, и долго о чем-то вела переговоры со своим командующим. У нее теперь было много работы. Через своих агентов и людей полковника Артамонова в Болгарии, Греции, Черногории, Герцеговине и Сербии я связался с теми, кто пользовался авторитетом и уважением у своих соотечественников. И очаровательная Нина Викторовна целыми днями встречала и провожала делегации из всех концов бывшей Османской империи. От верных мне людей я узнал, что она пытается разобраться в раскладе сил в этих землях и определить степень их лояльности к России и новому государству Югороссии, которое рождалось на моих глазах.