Глава пятая

Когда отец Ласковина, отбывая за кордон, по его просьбе поставил квартиру на охрану, он полагал, что сын будет жить с бабулей на Шпалерной. Благо места там хватит на пятерых. Но Ласковин-младший решил, что свобода должна быть полной. А тут еще подвернулись дальние родственники с просьбой сдать квартирку хорошему человеку, однокомнатную квартирку на Блюхера, неподалеку от авторынка.

«Сам буду жить»,– сказал Андрей.

Он даже оформил все официально, на три года вперед, со страховкой. Квартирка была хоть и однокомнатная, но хорошей планировки, с балконом, со стоянкой прямо под окнами. И двор зеленый. Рядом парк, куда Маринка ходила улучшать цвет кожи. До того, как пристрастилась у бошей к соляриям.

Когда Ласковин проснулся от лучей позднего зимнего солнца, было уже около девяти. Постель его пахла ленориными духами, но самой кореяночки не было, спал он один. Один – и никаких вурдалачьих снов! Что это, Славины травки? Или вчерашнее берсерково решение?

Первую половину дня Ласковин провел дома. Упражнялся, укреплял дух, думал. В основном, по совету Зимородинского, о том, что будет после его визита на Мастерскую. Бандитскую группировку можно было сравнить с очень крупным, очень сильным и почти неуязвимым противником. Чтобы достать такого, надо выйти на дистанцию короткого эффективного удара. Лучше локтем, коленом. Роскошные киношные уромаваши в прыжке – они киношные и есть. На длинной дистанции у противника все преимущества: ноги у него длиннее, руки толще. Прорываться вплотную, атаковать, непрерывно атаковать, делая больно, раздражая, уходить, меняя направления, не давая себя схватить: ударил, ушел в сторону, отскочил, снова ударил. Организации нужно время, чтобы отреагировать. Она опережает одиночку не в быстроте, а в охвате пространства. Заранее подготовленными действиями. Банда – медлительный тяжеловес. Зверь, которому непривычно шнырять в траве, пытаясь схватить крохотную ласку. Банда делает деньги. Если он выстоит некоторое время, выстоит и будет продолжать атаковать, банда поймет: дешевле его не трогать.

Тут Андрей почувствовал слабину в своих рассуждениях. Дешевле ли? А престиж? У нас не Чикаго. Убытки? Начхать! Денег нет? Достанем! Киллеров нет? Наймем! Киллеров не киллеров, а если правде в глаза смотреть, у нас каждый десятый от семнадцати и старше соседа пришьет и не поморщится. Лишь бы за руку не схватили. За полбанки пришьет, за то, что баба у соседа сисястее, да просто так пришьет, достало все потому что! А уж за сотню зеленых – прямо-таки с наслаждением! Только и радости, что не киллеры они, а, так сказать, любители. Бутылкой по голове, стамеску в бок… Да, любители… Вон в урне на Лиговке опять отрезанные руки нашли…

«Что-то я не о том,– постарался Ласковин упорядочить мысли.– Я не могу наказать всех! Это Слава точно сказал. Задача поставлена. Работаем».

Первое: ему нужно укрытие. Квартира отпадает. И эта, и родительская, и тем более бабулькина. Вычислят на счет «раз». Друзья-подруги тоже отпадают. Дача? Далеко. Одну ночь можно поспать в машине. Потом рискованно. Мафия есть мафия. Сами не найдут – ГАИ подключат. Убежище… Стройка? Холодно, зима все-таки. Подвал? Чердак? Чердак лучше. В случае чего можно уйти по крыше. Да, чердак. И не один. В старых районах, недалеко от метро. Там, где темные проходняки и сросшиеся крыши. Этим он и займется попозже. Теперь… что взять? Туристский набор: спальник, фляга, фонарь, аптечка обязательно, манерка, спиртовка, две смены белья. Хватит на первое время, а потом прикупить можно. Бритва, зубная щетка, нитки, складной нож, веревка… Ладно, если что и пропустишь – не в лесу.

Следующий час Андрей укладывал вещи. Все они уместились в большую сумку. С трудом уместились.

Собравшись, Ласковин полежал полчасика, помедитировал. Затем поел и пошел одеваться. Уходя, оглядел напоследок комнату. Уютное местечко. Свободное. С тех пор как Маринка съехала и увезла три четверти барахла. Аппаратуру жалко, если разгромят, собственными руками собрана. Остальное – наплевать. Застраховано. Ах да! Андрей открыл бар и взял две бутылки коньяка. Теперь всё.

Вышел он около двух, а к четырем уже нашел два подходящих чердака. Один – на улице Мира, второй – на Советской. Оба достаточно большие, с выходами на крышу, относительно теплые и сухие и при этом бомжами не освоенные. Подходы к каждому из подъездов – подворотнями, по неосвещенным дворам (специально проверил: никаких лампочек). Первой базой Андрей избрал тот, что на Петроградской. Немного поразмыслив, сделал еще один заезд в Апрашку: прикупил второй спальник, фонарь и прочий инвентарь. Уложился в сотню баксов, а удобство несомненное: пришел налегке – и ночуй спокойно. Имущество распихал по укромным углам, каких на чердаках изобилие.

Слегка перекусив, Ласковин двинулся на Мастерскую – вершить справедливость. Состояние у него было самое то. Голова пустая и спокойная, тело расслабленное, гибкое, как кнут.

Оставив машину на Декабристов, Андрей пешком добрался до Мастерской, миновал кафе, у входа в которое сгрудилось с полдюжины иномарок, и спустя пару минут оказался у нужного дома.

Железные раздвижные ворота перегораживали дворовую арку. В воротах калитка. Кнопочный замок. Очень эффективен против алкаша, спешащего поскорее опорожнить мочевой пузырь. Практически бесполезен против наблюдательного человека. Андрей немедленно определил три потертые кнопки. Звонка не было.

Пока Ласковин раздумывал, постучать или просто войти, сзади возник автомобиль и оглушительно взвыл сиреной. Андрей посторонился. БМВ пятой серии, темно-серый, гладкий, две «ноздри» радиатора угрожающе наведены на Ласковина.

Ворота поехали в стороны, и Андрею открылся двор-колодец с полудюжиной припаркованных машин: от серебряного «мерса-родстера» до заляпанной грязью темно-зеленой «восьмерки» с белыми дверцами. Возможно, той самой машины, что сбила Виктора.

«На ловца и зверь…» – подумал Ласковин и решительно шагнул вслед за БМВ в створ смыкающихся ворот.

Ого! Это посерьезней, чем кнопочный замок!

Молодой парень в бронежилете поверх мехового комбинезона выпрыгнул из застекленной будочки и преградил Ласковину путь.

– Не заблудился, друг?

Через его плечо Андрей увидел, как из БМВ выбрались двое и остановились, наблюдая.

– Нет,– спокойно ответил Ласковин.– Не заблудился. Долг пришел отдать.

– Хорошее дело,– кивнул парень в бронежилете и, отстегнув похожий на переносной телефон металлоиндикатор, бегло провел им вдоль тела Ласковина. Индикатор загудел дважды, и парень ощупал подозрительные места.

Один из приехавших на БМВ подошел поближе. Лицо у него было хмурое, как похмельное утро.

– Где-то я тебя видел,– проворчал он, недружелюбно оглядывая Ласковина.

– А я тебя – нет,– холодно ответил Андрей.

И, обращаясь к «вахтеру»: – Гришавин здесь?

– Гришавин? – Парень в бронежилете ухмыльнулся.– Эк губу раскатал! Желвак! – сказал он хмурому.– Проводи клиента. Или лучше дай ему деньги,– парень указал на хмурого,– он сам передаст!

– Нет уж! – отрезал Ласковин.– Пойдем… Желвак!

– Не веришь мне? – вскипая, подступил к нему нахмуренный.– А по ушам не хочешь?

Андрей стоял спокойно. Молча. Ждал. Нахмуренный давил глазами, но к более решительным действиям перейти не решался. Парень в бронежилете хлопнул его по спине.

– Уймись,– сказал он. И Андрею: – Ты его не бойся. Он смирный! – И заржал.

– Может, хватит время тянуть? – негромко произнес Ласковин.

– Быстро только мухи толкутся! – сказал парень в бронежилете.

– Ладно, пойдем, фраерок,– буркнул Желвак и двинулся внутрь двора. Его напарник по БМВ пристроился позади: ни дать ни взять – конвой.

Этот «офис» выглядел так, как, должно быть, Зимний после вторжения большевиков. Только что на полу не насрано. Но запах был. Устойчивый «аромат», примешавшийся к вони «травы», табака, какой-то кислятины. Дорогая итальянская мебель (стандартный офисный набор) – в пятнах и порезах, на стенах – дешевые плакаты а-ля «Пентхауз».

Андрея отконвоировали и буквально втолкнули в открытую дверь.

– Принимай гостя, Крепленый! – гаркнул Желвак. Ласковин оценил обстановку. В комнате примерно шесть на пять метров было человек пятнадцать. Все – мужчины до тридцати лет. Кроме одного. Этот постарше и одет иначе. Серенький костюмчик среди красных пиджаков и кожаных курток. Обстановка была «праздничная». Три стола завалены едой и уставлены банками и бутылками. Накурено так, что не топор – гильотину повесить можно.

«Плохо,– подумал Ласковин.– Дышать трудно будет. Впрочем, посмотрим!»

– Ты кого привел? – спросил тип в сером пиджаке.

– Сам пришел, Крепленый! – ответил Желвак.– Долг, сказал, принес!

– Долг? – У Крепленого было маленькое пожеванное личико и ровные крупные зубы. Явно искусственные.– Не знаю тебя, парень!

– Я его знаю! – прозвучал справа от Ласковина знакомый голос. «Видал-Сосун»!

– Тот самый, за кого с Конем базар был! – сообщил «Сосун».– Спортсмен, помнишь?

– А… – Крепленый тут же утратил к Андрею интерес.– Зря пришел. С тобой – в расчете. Колян, налей ему на ход ноги, и будь свободен!

Крепленый повернулся к крупному рыжему парню, взял его двумя пальцами за отворот куртки:

– Я тебя учу, Корвет, а ты мне благодарен будь…

– Ну въенздил я ему в пятак,– сказал кто-то справа от Ласковина,– он – с копыт, чувиха – в визг, а кореш его бабки мне сует…

– Вот козел!

– Ну, я за дешевку…

– Я, слышь, баксы только для кабака держу,– сказали за спиной,– с прихода всегда ржавье покупаю, у меня в ломбарде…

– А он мне говорит: слышь, дырку проткну и волосину заправлю, слышь, сам, говорит, мне мудила один оформил, так теперь бабы спину в клочья рвут…

– На, дружбан! – Андрея толкнули под локоть.

Приземистый, поперек себя шире парень протягивал ему стакан. Простой граненый стакан, до половины налитый водкой. В другой руке – огурец. Как еще один палец, только темно-зеленый и не такой волосатый, как остальные.

«Забыли обо мне,– с холодной злостью подумал Ласковин.– Ну я вам напомню!»

Он взял стакан, подержал в руке, понюхал (хорошая водка, однако!)… и метнул в окно.

Раздался прозрачный звук разлетевшегося стекла.

– Ты, чмо, охренел?! – взвизгнул приземистый. Разговоры мгновенно оборвались. Вся кодла сомкнула взгляды на Ласковине.

Только «серый пиджак» продолжал что-то втолковывать рыжему, страшно недовольному мордовороту, тыча того пальцем в накачанную грудную мышцу.

– Долг есть долг,– веско в наступившей тишине произнес Андрей.– Надо возвращать!

– Ты зачем стекло разбил, придурок? – спросил «Видал Сосун», протискиваясь к Ласковину.– На хер сесть хочешь?

– Спокойна! – неожиданно вмешался Крепленый, втыкая в Андрея глазки-буравчики.– Ты о каком долге толкуешь? Своем? Или нашем?

– Быстро врубаешься! – одобрительно отозвался Ласковин.– О том самом! Кто из вас, киздюков, парня сбил? Ты? – Выпад правой рукой в сторону пробившегося-таки на свою голову «Сосуна», выпад и захват указательным и большим пальцами за прыгающий кадык.– Ты, пидор?

Говорить при таком захвате человек не может. «Сосуна» человеком можно было назвать с приличной натяжкой, тем не менее он тоже говорить не мог. Только вцепился левой рукой Андрею в запястье, а правой пытался достать до лица. Но промахивался: мешали соседи. Ласковин, впрочем, ответа «Сосуна» и не ждал. Просто хотел слегка подогреть компанию. И преуспел в этом.

Приземистый, тот, что подал стакан, немедленно пнул Андрея коленом в пах. Но не учел, что реакция у Ласковина лучше, техника – эффективней, а нога – немножечко длиннее. Получив тем же самым по тому же месту, приземистый Колян на некоторое время погрузился в собственные проблемы.

Пальцы Ласковина сжались на трахее «Сосуна» в полную силу, рывок – и еще одним игроком стало меньше. Приветив локтем в глаз третьего, Ласковин перемахнул через один из столов, классической серией цки успокоил еще двоих (надо меньше пить, ребятки!) и поддел ногой стол. Поток стекла, черной икры, бананов, грибов и колбас хлынул под ноги атакующим, и по ту сторону стола мгновенно образовалась куча-мала.

Зато с флангов на Ласковина одновременно ринулись человек десять.

Прямо перед Андреем была стена. Поэтому он не стал дожидаться, пока атакующие массы сомкнутся на его теле, а, шагнув в сторону, ушел от хука справа и свинга слева (хорошая штука – бокс!). Длинным уширо-гери (ударом лошади, если верить переводу в самопальной распечатке восьмидесятых) размазал по чьей-то физиономии грязь, приставшую к рифленой подошве ботинка (не нравится? А ты как думал?), и в низкой стойке буквально вбуравился между нападавшими. При этом голова Ласковина опустилась на полметра вниз и исчезла из поля зрения противника. Затем он практически доказал, что кулак ничем не уступает колену. Пара «бойцов» отключилась, заодно минимум на неделю избавившись от сексуальных потребностей.

Когда правая «волна» натолкнулась на левую, уже частично опавшую, Ласковин вынырнул из толчеи наружу…

И оказался один на один с рыжим мордоворотом, собеседником Крепленого, от которого немедленно получил ногой по ребрам. Крепко!