Глава вторая
Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дренг ярла Хрогнира

Процесс торжественного вступления в хирд начался с обсуждения кандидатуры нового брата по оружию.

И первый заданный ярлом вопрос был адресован не Саньку, а обществу.

Что думает хирд по поводу кандидата? Может, кто-то знает факты, порочащие Сандара, сына Берга?

Один «знающий» точно был. Хускарл, то бишь авторитетный боец Хрогнира-ярла Сигар Лис, а по совместительству – игрок первого уровня Сергей Сигар. Уж ему-то было отлично известно, кто коварно убил уважаемого воина Гимли Мешок Пальцев и похитил всю летнюю добычу. И кого ярлов хирд прошлым летом гонял по окрестным горам.

В этой неудачной (с позиции викингов) гонке погибли еще несколько храбрых и уважаемых воинов.

Узнай обо всем этом будущие товарищи Санька по оружию, смерть стала бы долгой и чрезвычайно неприятной.

А ведь то были далеко не все подвиги на ниве сокращения численности Хрогнировых бойцов.

А узнай они о том, что не безумные берсерки, а именно он, Санёк, той же осенью грабанул ярлову сокровищницу…

Впрочем, умереть в страшных мучениях даже в Игре можно было всего лишь один раз, так что и первого обвинения, будь оно произнесено, хватило бы с лихвой.

Но Сергей Сигар, как и следовало ожидать, помалкивал.

Зато взял слово другой персонаж. Хольд, то бишь – особо продвинутый воин-хускарл ярловой дружины, принимавший участие в первичном допросе Санька.

Грейпюр Крикун. Третий или четвертый в иерархии наиболее уважаемых бойцов Хрогнира и очень неприятный человек. Очень. Взгляд у Грейпюра…

Так, наверное, мясник изучает свинью, решая, какая часть на что пойдет.

«Неужели он меня опознал?» – напрягся Санёк.

– Говори, Грейпюр, – поощрил ярл. – Что ты знаешь о Сандаре, сыне Берга?

Минута.

Грейпюр молчал.

Хирдманы тоже. Ждали.

Грейпюр препарировал Санька. Пока – только взглядом.

Тот крепился. Старался держаться уверенно.

Знает или не знает? Если бы знал, наверняка сказал бы сразу. Викинги – народ прямой. В большинстве. Но этот… Этот от других отличается. Этот – какая-то особенная сволочь. Ишь как губу кривит… Словно волчара скалится. Хотя нет, больше на кота похож. Подлого матерого кошака, который сидит где-нибудь на шкафу, ожидая пока ничего не подозревающий гость подойдет поближе, а потом – прыг на голову, рванет когтями – и обратно на шкаф… Кошак, с которым и хозяева-то ничего поделать не могут, потому что он сам и есть в доме хозяин…

Не в этом доме.

– Говори, Грейпюр, – недовольно произнес Хрогнир Хитрец. – Что ты знаешь?

Последний укол прищуренных глаз…

И хольд повернулся к ярлу.

– Я знаю то, что он мне не нравится, – процедил Грейпюр сквозь зубы.

– Что тебе не нравится в нем, Крикун? – спросил ярл очень серьезно.

Санёк почуял нехорошее. Понял, что даже ничем не подкрепленное подозрение Грейпюра важно для ярла. И его одного хватит, чтобы кандидатуру Санька завернуть… И не просто завернуть, а как выясняется…

– Дай мне его, ярл, – процедил хольд, вновь упирая в Санька сканирующий прищур. – Дай его мне – и еще до рассвета я отвечу на твой вопрос. А может быть… – Гримаса презрения исказила лицо викинга. Похоже, Грейпюр почуял страх Санька: —…и до заката.

– Все бы тебе кишки мотать, Крикун! Что своим, что чужим!

Это Дахи. Очень вовремя. Грейпюр отвлекся, Санёк выдохнул. Оказывается, все это время он стоял не дыша.

– Держишь за брата-словенина? – бросил Грейпюр. – Тебе он – свой, да?

Санёк заметил, как напрягся Дахи. Черт! Он ведь тоже боится этого хольда…

– В твоих лапах, Грейпюр, всякий любую вину признает, – произнес Дахи почти примирительно. – Что было и чего не было…

Самодовольная усмешка еще больше скривила губы Грейпюра. Слова Дахи ему польстили.

«Сволочь, – подумал Санёк. – Зверюга подлая. Прирезать бы тебя…»

Мечтать не вредно.

– Я бы позволил тебе, Грейпюр, поспрашивать новичка, – спокойно произнес ярл, – да после твоих вопросов польза от него будет только воронам, а мне нужны дренги, которым я могу дать весла. Этот кажется мне подходящим. Есть у тебя что-то посущественней подозрений?

– Мои подозрения всегда существенны, – ответил Грейпюр. – Ты знаешь, ярл…

Хрогнир заколебался…

Блин! Неужели ярл отдаст Санька этой кровожадной сволочи?

И тут вмешался Кетильфаст:

– Не много ли ты возомнил о себе, Крикун? Ставишь себя повыше богов, да?

Санёк почувствовал: Кетильфаст недолюбливает Грейпюра. Но в отличие от Дахи – не боится.

– При чем тут боги? – возразил Грейпюр. – Это людское дело.

– Хочешь сказать, что боги более не покровительствуют нашему ярлу? – поинтересовался Кетильфаст. – Что богам всё равно, кто станет ему служить?

– Благодарю тебя, кормчий, за напоминание, – кивнул Кетильфасту ярл. – Я услышал тебя. Если Сандар не годен, он не пройдет испытания. Боги его отвергнут. Так что можешь не тревожиться.

– Но я чую в нем гниль! – продолжал настаивать Грейпюр. – Дай его мне, ярл!

– Уймись, – с легким раздражением проговорил Хрогнир.

Он принял решение.

– Боги позаботятся о моем хирде. Или ты думаешь, что они лишили меня покровительства?

Санёк видел, что Грейпюру очень хочется сказать: да. Но он не рискнул. Хотя брошенный на Санька взгляд обещал: только оступись – и тебе конец.

– Кто еще хочет сказать о Сандаре? – поинтересовался Хрогнир.

Больше желающих не оказалось.

Когда Санёк появился здесь первый раз, он назвался простым парнем из Гардарики, чей дядька и воспитатель звался среди викингов Свеном Желтобородым, который когда-то неплохо порезвился в дружной компании скандинавских искателей приключений. Имя было выбрано не случайно. Свенов здесь больше, чем Петров в России. И желтобородых, что характерно, большинство. Это объясняло и знание Саньком языка, и его желание присоединиться к братству викингов. Не будь у Хрогнира нынче таких проблем с личным составом, Саньку бы, скорее всего, отказали в допуске к экзаменам. Но теперь, поскольку отводов его кандидатуре никто более дать не пытался, обряд приема в морские разбойники начался. В экзамен на годность в викинги входил пакет многочисленных клятв и действий ритуального характера, как то: примерка ритуальной обуви (вслед за ярлом), коллективное пролитие крови на землю (несколько бойцов подняли предварительно подрезанный дерн, а потом вернули его на место), принятие и возвращение оружия, омовение и питье из общего тазика (не стошнило, ура!), принесение жертв самым уважаемым богам скандинавского пантеона и многое другое. Когда же первый этап процедуры завершился, наступила очередь второго, самого главного, который торжественно именовался «испытанием богов».

И по этому поводу все храбрые парни взяли Санька под белы рученьки, погрузились на корабль и двинули к острову Бездны.

Остров сей Саньку был уже знаком. Именно здесь они с Алёной и старинным другом Серёгой Кожиным вошли в тьюториал «Волки Одина». Именно здесь Серёгу и убили.

Санёк отлично помнил ту ночь. Во всех деталях. Как на них напали двое викингов. Драка в темноте, когда ему повезло. Он остался жив, а его враг – нет. Вдвойне повезло, потому что ему достался племянник, а не дядя, хольд Торстейн.

Он помнил, как изумился, узнав, что Серёга жив, а Торстейн умирает непонятно от чего. Помнил удары кресала о кремень, когда Алёна пыталась зажечь огонь, бульканье умирающего Торстейна, которому Санёк вложил в руку меч… И как вырвал этот меч, когда услышал за спиной жуткий хрип. И тут затеплился мох, и в этом слабом свете Санёк увидел хрипящего Серёгу. И никаких врагов. И как Серёга содрогнулся и замер. А огонек угас. А свет звезд вдруг потускнел – на миг, не больше, будто заслоненный серебристым стрекозиным крылом.

А потом они с Алёной похоронили Серёгу. И это было единственное понятное действие. И никто, даже эксперт четвертого уровня не смог объяснить, каким образом новичок Сергей Кожин убил крутейшего викинга Торстейна – хольда, который не то что таких, как новичок Серёга, а даже таких, как его тезка Лис, столовой ложкой на завтрак кушал. И кто потом убил самого новичка, нарушив тем самым базовое правило Стратегии: «новичков не убивают», Санёк тоже так и не узнал.

И это мучило, ведь именно Санёк ввел друга в Стратегию и по всем понятиям отвечал за его смерть. И не забудет о ней. Никогда. А это значит: рано или поздно он узнает, кто убил друга. Узнает и накажет. Ведь если вернуть Серёгу к жизни невозможно даже в Стратегии (во всяком случае, Санёк не слыхал ни о чем подобном), то отомстить убийцам – нормальная реальность Большой Игры. Все, что требуется: сила и знания. И они будут расти, по мере того как Санёк будет подниматься в игровой иерархии. Как там говорил Мертвый Дед? Лучший воин – это лучший убийца, а лучшие убийцы – это те, к кому Санёк нынче намерен присоединиться. Викинги.

Но, учитывая, что все непонятные события произошли на том самом острове, куда сейчас везли Санька для завершения вступительных экзаменов в морские грабители, ему следовало быть начеку. Впрочем, как и обычно.

Еще по дороге Саньку поведали, что на острове находится некое эксклюзивное святилище, в честь которого остров и был назван. В этом святилище находилось то, что местные поэтично называли «щелью между мирами».

И, судя по описанию, в святилище этом Санёк уже побывал. Это был именно тот сарай с вонючей лужей посередине, в которую едва не уволокло Серёгу.

Так и оказалось. Та самая сараюха. Именно в ней Санёк и должен был пройти то великое испытание, которое Кетильфаст торжественно поименовал «проверкой богов».

Ну-ну.

Санька завели внутрь неказистого сооружения и, забрав все оружие, кроме ножа, оставили наедине со «щелью» – лужей из непросыхающей и дурнопахнущей жижи и здоровенным обугленным пнем.

– Здесь, – указав на пенек, торжественно заявил Хрогнир-ярл, – когда-то восседал сам О́дин!

О́дин – это серьезно. Одноглазый глава местного божественного пантеона – персонаж суровый, самоотверженный (глаз на мудрость обменял в свое время) и жестокий.

Например, «посвятить победу одину», по словам мастера адаптации Феодора Герца, означало не только порубить до смерти всех врагов, но и тем или иным способом уничтожить, например утопить, всю добычу. Что в понимании викингов – почти на грани безумия.

Отчасти поэтому многие предпочитали хитроумному О́дину простодушного здоровяка Тора, который всегда действовал прямолинейно и решительно: хлобысь летающим молотком по голове – и нет проблемы. Головы – тоже.

Тем не менее Хрогнир ориентировался на О́дина. Однозначно. Как позже узнал Санёк, что-то такое было у его предков с этим богом. Даже не с самим богом, а с его ездовым животным: восьминогим жеребцом Слейпниром. Если Санёк ничего не напутал, то вроде как этот конь тоже числился в предках ярла. Чем тут гордиться, Санёк решительно не понимал. В чистом виде зоофилия. Стоило бы при случае расспросить Сергея Лиса. Если удастся пережить сегодняшнюю ночь.

Скорее всего – удастся. Никакой реальной угрозы от грязевой лужи и горелого пня Санёк не ощущал. Во всяком случае, в сравнении с той опасностью, которая исходила от Грейпюра Крикуна. Пусть он и разделил с Саньком землю и кровь, как и все хирдманы, но – не поверил. Санёк не раз ловил скептический взгляд хольда и без труда считывал его мысленный посыл: «Дай срок, парень, и я до тебя доберусь!»