При этом президента слушал стоя и внимательно, а потом чуть ли не поклонился ему и заверил, что все поручения по подготовке общего собрания акционеров будут выполнены, а Сёма все бумаги подготовит. В общем, жили душа в душу Шиши и Але-Малинов, последний радовался, видя, как рьяно те ему служат.

Были дела, были… Семён Аркадьевич придумал схему, как постепенно выкупить акции компании и держать их в одном кулаке. Але-Малинов одобрил её. Шиши дома перетёрли всё, и старый сказал молодым:

– Нигде не оставлять следов. Аркаша, ничего не подписывай важного. Такие бумаги носи на подпись президенту. Сёма, всё согласовывай со мной.

– Папа, я дал Але-Малинову пачку подписанных мной бланков, когда тот в Москву ехал. Он сказал, что планирует подписать протокол намерений с инвесторами о строительстве тридцати новых судов. Сказал, что неиспользованные вернёт.

– Аркадий, ты что? Это пара сотен миллионов зелёных? Да всё наше «мореходство» таких денег не стоит! И как? Привёз протокол намерений?

– Нее… Не показывал мне.

– Спроси этого болвана. Попроси посмотреть протокол. И бланки забери. Сколько их было всего?

– Я не считал. Але-Малинов подсунул мне пачку чистых листов бумаги, а я на них свою подпись поставил, он только показывал, где: наверху, внизу, посредине.

– Ну как же так? Ведь ты же мэром был. Как так! Чистые листы подписывать?

– Чёрт попутал.

– Завтра забери у Але-Малинова свои бланки. Будем надеяться, что не сообразит утаить. Хотя надо быть начеку… Мало ли что?

Целую ночь ворочался в кровати Семён Аркадьевич, прикидывал: что и к чему? Случайность, или дубина стоеросовая оказался с хитрецой? И так может быть и этак. А как узнаешь? Под утро забылся тяжким сном.

На работу пришёл усталым, с большими тёмными мешками под глазами. Но прибежал в его кабинет сын Аркаша и улыбаясь показал пачку изрядно помятых бланков.

– Вернул, вернул бумаги. Вот они. Я спросил, а он тут же начал ковыряться в портфеле и при мне нашёл их.

Ещё и посмеялся, мол, зачем они мне. А я и сказал, чтоб случайно в чужие руки не попали. Посмеялись оба.

– Эх, Аркаша… Не била тебя жизнь по-настоящему. Неосторожен ты. Но будем надеяться, что пронесло. Хотя… чёрт его знает… А протокол намерений? Показал?

– Не-е. Сказал, что сорвались инвесторы с крючка.

– И ты поверил? Хоть назвал, кто они?

– Отмахнулся от моих вопросов. Сказал, что не получилось сейчас, в другой раз получится.

– Ждать замучимся, пока получится, – рассердился Семён Аркадьевич. – Эх, Аркадий! Говорил тебе, ничего не подписывай без меня, а тут бланки… Может, пронесёт?

Зря надеялись. Пройдёт много-много лет. Уйдёт в мир иной Семён Аркадьевич, будет маяться на пенсии в Подмосковье Але-Малинов, Аркашу-Шиша вышибут новые акционеры с должности финансового начальника в «Сахморвторе», а бумажки, подписанные его рукой, всплывут, как ночной кошмар всплывает из забытого сна.

3. Кульбит Семёна Шишова…

Да! Великим стратегом был покойный Семён Аркадьевич. Видел далеко из своего кабинетика на пятом этаже офиса компании и соответственно планировал и действовал в интересах семьи Шишей. Главное, он умел сделать так, чтоб задуманное им подхватывали и реализовывали другие люди. Умел старый, умел выдвинуть нужную ему идею и передать незаметно кому-то другому. Начальство, то бишь Але-Малинов, быстро схватывало наживку и давало ход новому делу. Как-то с утра заглянул к нему Семён Аркадьевич.

– Ямал Алеевич, хочу поделиться своими соображениями насчёт общего собрания акционеров компании. Можно?

– Интересно… И как идут дела?

– Не беспокойтесь. Всё идёт по плану. Сёма справляется. Но очень уж работы много. Акционеров тысячи. Большинство – мелочовка. Имеет человек пару акций, а возни с бумагами полно. Неполезные, мелкие акционеры, не все на собрание приходят. И не знаю, что делать? – тяжко вздохнул Семён Аркадьевич.

– И что? Собрание может сорваться? – обеспокоился Але-Малинов.

– Нет-нет… Всех найдём, всех известим, но что с них взять? Балласт. Не живут интересами нашей компании.

– А может, выкупить у них акции?

– Так-то оно и лучше было бы, Ямал Алеевич? Но где деньги взять? Разве вы что-то придумаете? А? Вы у нас – голова… Сколько раз находили выход из безвыходных ситуаций.

Ушёл к себе Семён Аркадьевич, по пути забежал к Аркадию и предупредил:

– Аркадий! Я забросил ему наживку. Клюнул. Если тебя позовёт, подыграй. Только аккуратно.

– Будет сделано, папа.

Ближе к вечеру президент Але-Малинов пригласил Аркадия Семёновича к себе в кабинет. Встретил своего зама по финансам многозначительной улыбкой, но начал с места в карьер:

– Аркадий, наша компания может скупать на рынке свои собственные акции?

– Законом не запрещено. Но купленные компанией акции перестают быть голосующими.

– Так это же отлично. Меньше акционеров – легче планировать крупные проекты.

– Да. Оно так.

– Почему же ты раньше до этого не додумался? Работать надо! Согласуй с отцом, и запускайте скупку наших акций.

– Хорошо, Ямал Алеевич. Детали отработаем и сообщим вам для утверждения.

– То-то. Иди, Аркадий Семёнович, и работай.

Дурость несусветная – как это тратить деньги акционерного общества на выкуп собственных акций у инвесторов? Но для захвата большинства голосов в акционерном обществе очень даже годится. А деловая логика во всём мире одинаково работает: привлекать деньги инвесторов через эмиссии акций, получение кредитов и пр., и пр. для того, чтоб развивать своё производство. А тут такое!

На следующий день Семён Аркадьевич уже докладывал Але-Малинову схему работы, а фактически захвата морской компании на пути построения своей «империи Шишей». Судоходная компания «Сахморвтор» заключает договор комиссии с неким фондом – агентом, которому поручает скупку своих же акций на рынке. Впоследствии агент передаёт акции номинальному владельцу – «МОЛ-банку», а уж там можно перекидывать их куда надо и кому надо. Але-Малинов обрадовался и одобрил схему:

– Гениально просто и законно! Молодцы! Можете, когда вас подтолкнуть. Кстати, фонд могу порекомендовать.

– Спасибо вам, Ямал Алеевич! Фонд уже нашли. И толкайте нас почаще. Правда, в этой схеме есть одна закорючка.

– Нашли не нашли… Мне в областной администрации намекал человек ещё раньше. У него есть свой интерес. А с администрацией надо дружить. Не так ли?

– Оно-то так, но здесь особое доверие должно быть.

– Будет вам доверие.

– Как скажете, Ямал Алеевич! Правда, ещё есть кое-что…

– Что?

– У Аркадия Семёновича нет полномочий на подписание таких документов.

– И какое предложение?

– Можно вашим приказом предоставить ему такие полномочия, но тогда секретность пострадает. На рынок может просочиться, что скупаем акции своей же компании, создадим ажиотаж, цены подскочат? Оно нам надо?

– А если я подпишу? У меня-то есть все полномочия?

– У вас есть.

– Хорошо. Я буду подписывать или две подписи будем ставить: подпись Аркадия и моя.

– Оно-то так… – начал было Семён Аркадьевич, но президент перебил его.

– Всё. Работайте. Надо скупить процентов десять акций, не меньше.

И скупили около восьми процентов этих самых акций – условных бумажек, придуманных перестроечным Рыжим комбинатором. Хвала Рыжему от всех Шишей и иже с ними! В «МОЛ-банке» хранились все записи в глубинах канцелярии номинального держателя и ждали своего часа на всплытие в тот момент, когда будет проводиться собрание акционеров «Сахморвтор». Не пыльная, не тяжкая работёнка, но результативная. Но не всё оказалось так просто, как верилось Але-Малинову.

Как-то рано утром Семён Аркадьевич заглянул к президенту очень озабоченным:

– Что мы наделали, Ямал Алеевич?! Акции под нашим контролем, но они стали неголосующими.

– И что? Мы же этого хотели!

– Но у нас не прибавится голосов… На собрании проиграем. Конкуренты не дремлют. Можем власть потерять.

– А что же делать? Почему раньше не сказали, не предупредили?

– Не докумекали.

– Так кумекайте быстрее.

– Есть выход, Ямал Алеевич. Если… – последовала пауза.

– Не телись, старый хрыч. Говори, – разозлился президент.

– Продать акции своим людям через номинального держателя, чтоб их можно было контролировать. Номинальный держатель у нас «МОЛ-банк». Будет держать и учитывать бумаги, как нам надо.

– А деньги где? Это же огромные деньги… – всполошился Але-Малинов.

– Недорого продадим. Фонд продаст.

– А разницу в цене на кого спишем?

– На фонд. А фонд обанкротят. Аркадий договорится с его владельцами.

– Рискованно. И путано. А что скажет наша ревизионная комиссия? Долги зависнут. На собрании кипиш будет.

– «МОЛ-банк» возьмёт дешёвый кредит от «Сахморвтора». В отчёте всё будет красиво.

– Так кредит всё равно придётся когда-то отдавать? И что тогда?

– К тому времени либо ишак сдохнет, либо…

– Либо не либо, – опять начал раздражаться Але-Малинов. – А как главный бухгалтер? Согласовали?

– Так на кредитном соглашении будет ваша подпись! А если что, так к вам прибежит, а вы с женщинами умеете ладить.

– Ну, это когда как, – заулыбался Але-Малинов. – В общем, берите на себя контроль всей операции, чтоб комар носа не подточил – закон нельзя нарушать. Уразумели? – пытливо посмотрел на Семёна Аркадьевича.

– Разберёмся. По-семейному.

А по-семейному – значит забыть или замылить всё, что было или не было. Одну третью часть пакета акций записали на водителя Але-Малинова, возможно, и без его ведома? Две трети пакета акций записали на доверенных лиц семьи Шишей: на тётку Аркаши по линии женской, на родственника из Кишинёва. Как им удалось провернуть такое дельце – тайна за семью печатями. Без денег или с деньгами? Кто разберётся? Этакий кульбит задумал тихий Семён Шишов, задумал, сделал и следов не оставил. Как? Фирменный секрет. А со временем всё забылось и быльём поросло.

Потом Шиши долго гоняли акции из одной своей компании в другую через «МОЛ-банк». Гоняли-гоняли фантики «мореходства», пока они не осели на счету семейной компании Шишей с названием то ли «Хариус», то ли «Таурас». Впоследствии их рыночная стоимость увеличится в десятки раз, и бумаги будут проданы с выгодой для их счастливых обладателей.

Пришли рыжие фантики, дождались повышения своей стоимости на рынке и… И слава, слава, слава! Всем Шишам слава!

Прошли годы. Не так давно позвонили Аркадию якобы из того самого сахалинского фонда, который скупал акции компании «Сахморвтора», и попросили вернуть долг – агентское вознаграждение.

– Да ничего я уже и не помню, – отвечал Аркаша. – Столько лет прошло! Я не работаю больше в компании «Сахморвтор». А ваш фонд не существует. Под банкротство попал.

– Господин Шишов, жуликами оказались руководители фонда. Сейчас это вскрылось, нашлись нужные документы, в том числе за вашей подписью. Мы – учредители фонда «Вьюн». Времени прошло много, но мы, по вновь открывшимся обстоятельствам, будем обращаться к руководству «Сахморвтора» с претензией добровольно погасить долги. Иначе будем судиться.

– Да я никогда никаких документов не подписывал, там должны стоять подписи президента Але-Малинова, – Аркаша аж заикаться стал от негодования, а сам подумал: «Але-Малинов ещё тот вьюн…»

На следующий день, с утра, Аркадию прислали на мобильник копии документов, где он с удивлением увидел свои подписи. Предложили перевести крупную сумму на счета в московском банке. Аркадий вспомнил, как подписывал Але-Малинову бланки, как отец был недоволен, как Але-Малинов возвращал ему бумаги, и взвыл от бессилия: «Сволочь! Обманул. Утаил бланки! Что же делать?»

Не с кем было посоветоваться. Патриарх семьи ушёл в мир иной давно, а от Сёмы не приходится ожидать путного совета – опыта маловато. Но будут советоваться, будут думать Шиши, как вывернуться из ситуации. Неужели нельзя прижать Але-Малинова и заставить его рассчитаться?

Аркадий окликнул жену, копошившуюся у московской плиты за приготовлением обеда – куриного бульона и говядины с баклажанами.

– Люся, иди сюда. Надо посоветоваться.

Благоверная тут же выскочила из кухни, Аркаша зря не стал бы звать.

Аркадий рассказал ей о новой напасти – наезде со стороны учредителей сахалинского фонда «Вьюн», давно обанкроченного.

– Что делать? Надо решать. Улететь на Кипр и пересидеть тяжкое для нас время там? Или возвращаться на Сахалин, бороться… С кем и как? Я работал с руководством фонда, а тут спустя двадцать лет какие-то учредители объявились?

– Аркаша, они тебя развели с этим самым фондом!

Аркадий аж вскочил со стула от удивления:

– Кто они?

– Ямал со Светкой. А скорее всего, Светлана Ягуаров-на всё закрутила.

– Ай да Люся! Молоток. Точно. Я-то с менеджерами имел дело. Ямал и Светка. А за ними люди стоят? – он помолчал несколько секунд и добавил: – Надо улетать. На Кипр. И как можно раньше.

– Хорошо, Аркаша. А Каня? Внука с кем оставим?

– Мальчику семнадцать лет. Сам справится.

4. Одних уж нет, а те далече…

В мутной воде и рыба мутная? Нет, нет и ещё раз нет. Не совсем так. Рыба живёт в чистой воде, а мутить начинает человек. Не о той рыбе речь идёт, что рыбаки удочкой с берега дёргают или зимой из лунки во льду таскают. Эта тут же прямиком отправляется или в котелок на костре, или на сковородку на радость честной компании из рыбаков и их друзей. А вот та рыба, которую нагребли сетями в море, у такой судьба мутной может оказаться. То же самое можно сказать о лососёвых, которые ежегодно прут огромными стадами из моря в реки на нерест. О, это зрелище не для слабонервных! Преодолевая на пути и камни, и водопады, и поваленные деревья в какой-нибудь сахалинской речушке, мчатся рыбы в верховье реки, исполняя свой многовековой ритуал продления рода. В конце многотрудного пути самки вываливают из своего чрева икру в вырытые плавниками канавки, а самцы обильно поливают её молоками и хвостом засыпают песком. Великое предназначение матушки-природы исполнено! Рыбе предстоит сгинуть после исполненного долга, чтобы своей разлагающейся в воде плотью накормить потомство. Красивое и благородное действо природы. К весне в верховье реки появляются мальки и жируют, набирая вес, чтоб затем скатиться по течению в море. Уходит жизнь – приходит жизнь! И так происходит из года в год веками! Да что там – тысячелетиями. Зов природы. На пути этого круговорота жизни встают естественные враги: птицы, медведи… Но самый большой враг рыбы – это человек! Хитрый, жадный, изобретательный… Человек догадался перехватывать косяки рыб в морях на путях их миграции. Человек перекрывает устья рек сетями и черпает, черпает несчастных особей, детей матушки-природы. Человек строит в устьях рек здания и запруды для разведения рыб в больших количествах. Природе это не нужно, рыбам это не нужно, это нужно ему, человеку – врагу рыб и всему живому на Земле. Это он, человек, мутит воду, в его руках рыба становится мутной.

Семья Шишовых или, как некоторые их называют, Шишей-Кукишей сообразила, что это и есть тот случай, когда можно дело замутить. И вот на красивой речке Красноярке по-кукишскому хотению и чиновничьему велению появились люди, появились здания, дамба-запруда, бассейны и всякие другие прибамбасы, а всё это стало называться рыбоводным заводом. Местных жителей не спросили, рыб не спросили, а сделали, как считали нужным. Замутили, как обычно, под прикрытием того же «мореходства». Испытанный приём семейки: начинать своё дело под флагом судоходной компании «Сахморвтор» и за её деньги. Аркадий Шишов умеет устроить всё как надо, чтобы комар носа не подточил. Опыт имеет. В случае удачи найдёт способ, как прибрать к рукам прибыльное дело. Это базовый подход, но могут быть варианты. В новые времена для Кукишей жизнь новая пошла. Зацепились за «мореходство», укрепились в нём в период приватизации, приватизировали сколько могли, но не всё сразу… Контрольный пакет акций оставался под контролем чиновников, да и другие новые собственники не дремали, поэтому Шиши-Кукиши осторожно, шажок за шажком, стежок за стежком, шли к заветной цели взять в свои руки всё «мореходство», а пока таскали из него в свой домик всё, что удавалось.

Рыбный бизнес организовали вместе с партнёрами, а потом кинули их, то бишь избавились от «балласта», как говаривал старый Шиш-Кукиш. Ловили в море минтай, селёдку и разнорыбицу и в речку Красноярку зашли вслед за горбушей да кетой золотой. Почему золотой? Икра на вид золотая и на рынке на вес золота.

Эх, красавица-река Красноярка! До чего же ты хороша, река юности нашей. Как жаль, что воспоминание о тебе, река, пришло в связи с делами неблаговидными людишек скверных. Но, как говорят, из песни слов не выкинешь. Река, речка, реченька… Помнится, на Сахалин приезжала из Москвы замечательная певица Елена Спас и пела задушевную песню о реке Красноярке, о юности, о любви:

 
Красноярка – заветное слово…
Вспоминаю я снова и снова
Сахалинскую речку далёкой любви.
Осень смотрит цветами из вазы.
Напиши мне хотя бы две фразы,
Позови меня в юность, прошу, позови…
Где б я ни был, прошу, позови