Прижимаюсь к берёзе щекой —
Как пульсирует сок под корой!
Постою у ствола, постою,
Я подобен сейчас муравью —
Беззащитный и маленький я,
Непомерно большая Земля,
Я – один, во всём мире один…
Было сказано: я – господин,
Было сказано: раб – человек,
Но себя не познать мне вовек…
Вновь стою у берёзы моей,
Никого мне сейчас нет милей,
Ближе в жизни мне нет никого.
Как пульсирует сок под корой!
Крепче жмусь я к берёзе щекой.
В песнях воспетые,
С детства любимые —
Ландыши нежные,
Чудные, верные
Встали в тенёчке с утра.
Здравствуйте, милые!
Вы мои тихие,
Вы мои славные,
В песне заглавные —
Тает, уходит хандра.
Словно привиделись
Белые зонтики,
Тонко-душистые,
Чисто-искристые —
Светится радость в саду.
Всё, что не сладилось,
Верю, получится,
Верю, устроится,
Жизнь успокоится —
Ландыш отводит беду.
Во всю прыть бежали к речке
Кони златогривые,
Дед родной грозил мне с печки
Жгучею крапивою.
Лето, лето детское
В обрамленье смеха —
Удаль молодецкая,
Радость и потеха.
Почему же припозднилось
Счастье долгожданное?
Прошлой ночью мне приснилось
Лето, лето пьяное;
Как подруги бражные
Пели и плясали,
Карлики бумажные
Честь мне отдавали.
Где ты, где ты задержалось,
Лето ненаглядное?
В белых платьях исстрадались
Яблони нарядные.
Вопреки всему на свете
Я устрою пляски,
Завлекаю в сад мой лето,
Оживляю сказки.
А на крыше, нашей крыше
Дерзновенная коза!
Как туда ты взобралась?
Я кричу, она не слышит
Или слышать не желает,
Ей на крыше хорошо!
Подойдёт вдруг прямо к краю,
Безмятежно вниз посмотрит
Иль взберётся на трубу
И стоит там истуканом,
Как застывший часовой.
Постоит, затем неспешно
Прогуляется по скату,
Да такому, ох, крутому,
Что я сердцем замираю:
Дура! Вдруг да упадёт?!
Безрассудная коза,
Ну откуда ты взялась
На зелёной нашей крыше?
Как туда ты взобралась,
На такую высоту?
Но коза меня не слышит
Или слышать не желает,
Ей на крыше хорошо!
Всё пройдёт, беду я сдюжу,
Все невзгоды побоку.
Слон весёлый пьёт из лужи,
Цедит воду хоботом.
В этом мире – странный путник,
Со слоном я дружен.
Пляшет слон под звуки лютни,
Вместе пьём из лужи.
Танганьика, Танганьика —
Песня хулиганская.
Танганьика, Танганьика —
Лужица гигантская.
Глохнет мир в слоновьем крике,
Дробь задорных барабанов.
В африканской Танганьике —
Слон и я от счастья пьяны.
В добровольном заточенье,
Средь рябин и сосен,
Я считаю дни, мгновенья, —
Нынче май несносен.
Друг – скворец на голой ветке —
Рассвистелся, грешный;
Он на воле, я не в клетке —
Нынче май чудесный.
Что за птица, птица-сойка!
Дружелюбна, непуглива,
Оперенье – красок семь.
Словно радуга красива —
Делим лес с ней без проблем.
А болтать как любит сойка!
С закадычною подругой
Учиняет тарарам;
Шум и гам в лесной округе
По утрам, по вечерам.
Как люблю я птицу-сойку
За наряд её, за норов,
С ней не страшен карантин…
Но кричит мне грозно ворон:
«Вон из леса, старый боров,
Я – здесь царь и господин!»
Май проходит, розы спят,
Не распустятся никак
Красные, лиловые,
Белые, бордовые,
Осторожные мои…
Я и сам схожу с ума
От погодной аритмии:
То жара, то страшный холод,
То светло, то жуткий морок;
Но скажу как на духу,
Пандемии опасаясь,
За забором я спасаюсь,
Но вас, розы, ах! жалею…
Я вас, розы, обогрею:
Шарф большой из кашемира,
Свитер из бухарской шерсти,
Одеяло с подогревом —
Всё для вас и ради вас!
Но одну, всего одну
Я безудержно люблю,
Буду ночью розу греть,
Буду песни тихо петь,
Прогоню прочь пандемию,
Посвящу родной стихи я…
Лил пока я воду,
Сочиняя оду,
Розу от меня увёл
Предприимчивый козёл.
Грациозна и вальяжна
Кошка рыжая моя.
Что скажу, ей всё неважно, —
У неё свои друзья.
Белый что-то ей мурлычет,
Пегий – хилый, не в расчёт.
Чёрный всюду мордой тычет
И как резаный орёт.
Почему коты чужие
Ближе кошечке, чем я?
Вечно гульбища ночные!
Словно кошка не моя.
Я купил ей домик новый,
Мячик красный прикупил,
Даже в рюшках панталоны
Ей, дурёхе, подарил.
К лету барышня исчезла
(Как жестоко я страдал!),
В тени тощей и облезлой
Вскоре рыжую узнал.
Привела с собой ораву
Новорожденных котят.
Мне гулянки не по нраву,
Но приплод не виноват.
У меня теперь команда
Всех оттенков и цветов —
Обаятельная банда
Милых, резвых шалунов.
На пруду вдруг в центре сада
Приводнилась пара уток.
Бабка рада, кошка рада,
Дед, не ведающий шуток,
Молвил: «Селезень – холера,
Ишь, красавец – хоть куда!
Ну а утка в платье сером —
Стыдоба, не для пруда».
Дождь ли, ветер, – утки вместе,
Для чего слова им деда?
Лет ему уже под двести,
И любовь, как песня, спета.
Молода, ретива кряква,
Тем и селезня влечёт…
Мало ль что дедуля брякнул —
Он давно уж не поёт.
Средина мая… Почему,
Но почему так холодно?
А потому, да потому,
Что зацвела черёмуха.
А я просил любимую:
Не надо больше холода.
А я молил родимую:
Не надо больше голода,
В любви не надо голода.
Цветёт черёмуха, качается,
Опять с тобой мы будем маяться.
Она не пела, а колола,
Дрова колола колуном,
Виола, буйная Виола
По жизни мчалась напролом.
Слова-поленья в печь бросала,
Бросала в печь судьбы лихой.
Любовь горела и сгорала,
Сжигать любовь ей не впервой.
Дрова сгорели, песнь сгорела,
В печи осталась лишь зола…
Как жаль, что песню не допела,
Мою любовь сожгла дотла.
С тобой не справился, Виола,
Не удержал тебя в узде.
Ты пополам жизнь расколола —
Колун кто в руки дал тебе?
За забором за зелёным
Целый месяц я сидел…
Да не только я один,
Все спасались от заразы:
Кто в квартире, кто в селе,
Кто в больнице выживал.
Опасенье, страх, надежда
И терпенье… Я терпенья
За всю жизнь скопил немало.
Престарелой черепахой
Полз во времени апрель.
Май весёлый незаметно
Вторгся вдруг в мои границы…
Появились чудо-пчёлы,
Птицы утром ликовали,
И кульбабы – солнца дети —
В шляпах жёлтых шаловливых
Разметались на траве.
Две молоденькие жабы
У пруда на солнце грелись.
Отражала жизнь вода:
Ивы две склонили ветви,
На воде резвились утки,
Им, любовью окрылённым,
Вирус страшный не опасен.
Клёну старому сродни,
Я к рябинушке нарядной,
Как к невесте, прислоняюсь,
Я – один, она – одна…
Вот и радуемся вместе
Жизни, солнцу и теплу…
Уберу с души остуду —
Вирус липкий позабуду.
…И птичий хор, весенний хор
Вселял нам радость и надежду,
Как много лет прошло с тех пор!
Скворцы поют вновь, как и прежде.
N.N.
Отрешённость светлых лиц,
Шорох благостный страниц —
Светозарна магия…
Вы сидите у окна,
Вы сейчас совсем одна,
И всего лишь в шаге я.
В свете лампы профиль ваш,
В сердце радость и кураж —
Светопреставление.
Мне б в глаза сейчас взглянуть,
Не хочу я вас спугнуть —
Сладость искушения.
Всё случилось в феврале,
Томик Бёрнса на столе,
Свет её Величества.
Я дарю стихи свои,
Говорю вам о любви
В стиле не эпическом.
Запах книги и духов,
Свет магических стихов,
Первое свидание.
Мы теперь уже на «ты»,
Я нашёл твои следы
В центре мироздания.
Услышу голос из Вселенной,
Такой далёкий, сердцу близкий…
Восторг с печалью, небо плачет,
На дне стакана стынет виски.
Я помяну того, кто песню
Своим дыханием прославил.
Ушёл навек, оставил память,
Улыбку нам свою оставил.
Хоть ярко солнце, небо плачет,
Печаль волнистая струится…
Как залихватски и свободно
Поют в саду весеннем птицы!
Вверху на облачке кудрявом
Сидит Певец, вниз ноги свесив…
Глаза закрою и услышу
Знакомый голос, эхо песен.
Бирюзовым нежным светом
Кто-то небо разукрасил…
Две вороны точат лясы
Без умолку, тараторят
Вдохновенно и без толку.
По траве ползёт улитка,
В голове антенны-рожки;
Щедро сыплет бабка крошки,
Кормит птичек бесшабашных —
Жизнь почти вернулась в норму.
Отчего ж в душе тревога?
Может, лето только снится?
Я ищу глазами птицу,
Что весной была на кровле;
Вспоминаю снова песню,
Что с подругой не допели.
Слышу голос с поднебесья:
«Впереди немало песен,
Потерпи ещё немного —
Жив-здоров – и слава Богу».
Мир не будет больше прежним,
Тонким, ласковым и нежным…
Александр Родин
Вышел в свет вчера впервые
Я, презревши карантин…
В небе тучки кочевые,
Солнце рыжее моргает,
В небе ласточка летает —
Средь людей я не один.
Прячу я лицо за маской,
На глазах моих очки.
И без страха, но с опаской
Я крадусь от дома к дому,
И в душе моей истома —
Прошлой жизни вопреки.
Мир остался, к счастью, прежним —
Как и раньше, безмятежно
Песнь горланит соловей;
Две девчонки смехом брызжут,
Рассмешил их парень рыжий —
Жизнь, она всего сильней!
Начало лета. Неуютно.
С утра в душе моей промозгло.
Как зеркала в озёрах мутны!
Терпеть погоду невозможно.
Не вдруг, но вспомню, вспомню лето
В коротком платьице, босое;
Тот мир двоился в искрах света,
И жизнь казалась мне игрою.
Растает муть, и в небе ясном
Услышу песенные трели…
Я ждал и верил не напрасно —
Взахлёб цветут сегодня ели.
Васильковое поле,
И полуденный зной,
Трели птицы небесной,
Зов рожка за рекой.
Вспоминая, бегу я
В то село у реки,
И бегут мне навстречу
Васильки, васильки…
Пахнет детством далёким,
Пахнет хлебом ржаным,
В синеокой сторонке
Был не я молодым.
О проекте
О подписке