Кастовая система в современной Индии

Многие, наверное, слышали о кастовой системе в Индии. Но не многие представляют, что система эта до сих пор жива и процветает в обществе. Касты – это родовая принадлежность к той или иной профессии, которая передается из поколения в поколение. Каст очень много, столько же, сколько профессий. Но основных кастовых категорий, которые обобщенно называются варнами, четыре.

Самая высшая кастовая категория – брамины или браманы, которых в России ошибочно называют брахманами. Это категория священнослужителей. Правда, за тысячелетия множество браминов давно перестали проводить обряды, занялись торговлей и коммерцией. Но свой браминский статус при этом они сохраняют, передавая из поколения в поколение. Дети браминов получают религиозное воспитание, изучают древние священные тексты и ритуалы, которые не нужны им в практической жизни, но отличают их от низших каст.

Вслед за браминами в индийской табели о рангах следуют кшатрии – варна военачальников и государственных управленцев. За кшатриями следуют вайшьи – торговцы, скотоводы и земледельцы. Замыкают кастовые слои шудры – слуги и разнорабочие. Но и это еще не все. Примерно двадцать процентов населения Индии, то есть триста миллионов человек не принадлежат ни к одной касте и именуются «неприкасаемыми».

Называются «неприкасаемые» так потому, что даже прикасаться к ним для кастовых сословий считалось постыдным и грязным. Неприкасаемым, к примеру, категорически запрещалось заходить в жилище человека из касты браминов. Считалось, что тем самым неприкасаемый осквернит дом приличного человека. Следование этому правилу настолько серьезно, что «пострадавший» от визита «неприкасаемого» брамин мог оставить дом и переселиться в другое жилище. Визит «неприкасаемого» для семьи брамина был хуже холеры.

Конечно, в больших городах разница между кастами постепенно стирается. Там, где играют роль большие деньги и власть, мало кто задумывается о том, к какой касте принадлежит человек. Бизнес живет по законам преумножения денег. А истинным божеством для Индии являются именно деньги и золото. Деньги не пахнут, им безразлично, к какой касте ты принадлежишь.

Перед законом все касты в современной Индии равны. Среди богатых бизнесменов и влиятельных политиков в Индии все больше становится представителей самых низших каст и даже «неприкасаемых». Старые традиции в больших городах уже не так сильны. К примеру, если миллионер или миллиардер, пробившийся к богатству из низших каст, захочет взять в жены девушку из семьи браминов, в подавляющем большинстве случаев никто ему перечить не станет. Родители будут рады выдать дочь за богача или за влиятельного политика, к какой бы касте не принадлежали его предки.

В больших городах, среди образованной части населения все меньше и меньше граждан обращают внимание на принадлежность к той или иной касте. Это считается дурным тоном. Но в сельской Индии, где по-прежнему проживает большая часть населения страны, кастовое мышление все еще живо. Для них вопрос о том, к какой касте принадлежит человек, остается значимым. В таких районах, каким бы богатым бизнесменом или влиятельным политиком не стал выходец из низших каст, его никогда не пригласят в высшее общество.

До сих пор во многих районах Индии смешение в браке с низшими кастами считается позором для рода, которое жестоко наказывается. Дети браминов должны жениться только на детях браминов или на худой конец на детях кшатриев. Даже смешение браминов с вайшьями считается страшным грехом и несмываемым позором, расплачиваться за который подчас приходится смертью.

Иногда дети из высших каст нарушают запреты, бегут из родительского дома и тайно женятся вдали от родных краев. Они могут годами жить вместе, растить детей, благоденствовать, но тень родового позора и страх наказания всегда будут их преследовать.

Периодически в индийскую прессу просачивается информация об очередных случаях расправы над отступниками. Как правило, кровавую вендетту устраивают братья невесты из семьи браминов или кшатриев, сбежавшей из дома и связавшей свою жизнь с представителем низших каст. Братья находят их, порой, спустя многие годы после побега. Обычное наказание за такое нарушение – смерть. И никакие законы, никакие ветры перемен, никакие изменения нравов мстителей в этом не останавливают. Кастовая система по-прежнему играет большое значение в Индии.

Мусульманка

Башар заранее готовил меня к тому, что, связав с ним свою жизнь, я должна буду принять мусульманство. Меня такая перспектива нисколько не пугала, после восемнадцати лет индуизма и христианства хотелось попробовать что-нибудь новое.

Переехав к Башару, я стала свидетелем ежедневно совершаемых религиозных обрядов. Пять раз в день совершался намаз, плюс утренняя «сала», то есть молитва и множество праздников. В среде Башара было много друзей и родственников – сплошь мусульмане. Все близкие мужского пола очень тепло приняли меня, поздравляя Башара с чудесным выбором. Все близкие женского пола испытали зависть к моей красоте и отказались принимать меня близко в свой круг, называя «неверной».

Мне нравились друзья Башара, но не нравился статус «неверной». Я сама вызвалась носить паранджу. Башар подарил мне очень элегантную паранджу из Саудовской Аравии, лицо в ней можно было закрывать или оставлять открытым. При взгляде на меня в парандже с открытым лицом друзья Башара восхищенно раскрывали глаза, охали и ахали, называя прекраснейшим творением Аллаха.

Башар подарил мне Коран сначала на английском, а потом и на арабском языке. Вместе мы принялись изучать эту книгу, заучивая каждое слово. Я с детства обладала феноменальной памятью. Стоило мне прочитать текст хоть один раз, как я запоминала его дословно, с каждой точкой и запятой.

Мусульманство требует от правоверных точного заучивания каждой буквы Корана, что я с успехом и делала. Вскоре я уже знала весь Коран наизусть на английском языке. Но и этого мне было мало. Я начала учить арабский язык и очень быстро продвинулась в этом направлении. Спустя всего пару месяцев, я уже читала Коран по-арабски.

На самом деле я все еще была ребенком, которому нравилось играть во что-то новое. В ту пору я совершенно не задавалась вопросами о глубинных различиях между индуизмом, христианством и мусульманством. Мне было просто интересно познавать то, что я еще не знала, без всякого фанатизма.

Но мое окружение приняло все всерьез. Башар торжественно предложил мне перейти в лоно ислама. Я легко согласилась. Больше всего мне нравилась грядущая церемония и подарки. Церемония действительно получилась очень праздничной и красивой. Меня принимали в ислам так, словно спасенную душу чествовали в раю. В итоге я получила новое имя – Асфура, что в переводе с арабского означает птица.

С этого момента Арчена-Рича-Асфура стала полноправной мусульманкой. Пять раз в день я исполняла намаз, а утром читала «сала». Вместе с новой общиной я соблюдала пост в священный месяц Рамадан и праздновала Идаль-Фитр, более знакомый российским мусульманам под названием Ураза-байрам.

Не могу сказать, что с принятием мусульманства моя жизнь сильно изменилась, каких-либо явных перемен я не заметила. Паранджа оказалась удивительно удобной одеждой, я носила ее с удовольствием, впервые в жизни я могла спокойно пройти по улице, не раздражаясь от бесчисленных взглядов мужчин и женщин, рассматривающих меня, как инопланетянку.

Паранджа позволяет женщинам оставаться нетронутой грязными взглядами, сохранять покой, комфорт и безопасность. Мне очень понравилась паранджа! Пятиразовый ежедневный намаз мне также пришелся по душе, это помогает дисциплинировать жизнь, вести ее в правильном направлении. Так что с мусульманством у меня никаких проблем не возникло.

Второй Гоа

В расцвете отношений Башар подарил мне романтическое путешествие, поездку в Гоа. Мы провели в Гоа две недели. Жили в простеньком гест-хаусе в Арамболе. Но волшебная магия Гоа не открылась мне и со второго раза.

В 2001 году в Арамболе были открыты всего несколько гест-хаусов и пляжных кафе. Каждый вечер немногочисленные хиппи собирались на пляже у костров и устраивали импровизированные концерты. Но культура и музыка хиппи были бесконечно далеки от меня, я скучала в Арамболе. О существовании транс-пати в Анджуне и Вагаторе я тогда ничего не знала.

Я наблюдала океан, кокосовые деревья, скалы – все это, конечно, было интересно и не похоже на мир, в котором я жила. Но в ту пору красота природы очень мало значила для меня, я ощущала себя частью большого города и была уверена в том, что живу в самом прекрасном месте на земле. Возможно поэтому, второе пребывание в Гоа мне почти не запомнилось. Я без сожаления вернулась в родной Бангалор, где меня ждали любимые клубы.

Опасные удовольствия

Главной моей страстью продолжали оставаться клубы. В клубах меня любили и знали, я была Звездой номер один клубной жизни Бангалора в 2001 – 2006 годах. Моя фотография появлялась на обложке популярного в Бангалоре журнала о клубной жизни. Я регулярно давала интервью различным телеканалам, снимающим ролики о клубной жизни Бангалора. Меня снимали на переднем плане в массовках к различным фильмам, эпизоды которых по сюжету происходили в клубах. Меня знала вся богема Бангалора, и я знала почти всех. Сотни мужчин сходили от меня с ума, и мне это очень нравилось.

Мужчины приходили в клубы в стильных костюмах и рубашках, из под расстегнутых воротников которых сияли на груди золотые цепи, а их пальцы украшали массивные перстни. Между мужчинами шла бесконечная конкуренция, но, в отличие от женской, она выражалась не в соперничестве вещами, а в том, с кем в клуб пришла самая красивая девушка. Уже после девушки по значению шла марка автомобиля, на котором мужчина приехал в клуб и все остальное.

Поскольку я всегда была самой красивой в любом клубе, на меня обрушивалось столько внимания мужчин, что нередко это заканчивалось драками и даже массовыми побоищами. Меня это очень забавляло. Я охотно устраивала мужчинам розыгрыши, поражаясь, до какой степени идиотизма и безумия доходит «сильный» пол, волочась за юной красавицей.

Любимым моим развлечением было позвонить среди ночи одному из богатых поклонников и сказать, что прямо сейчас я решилась поехать с ним на свидание. Мужчина мгновенно срывался из дома, в котором подчас оставлял жену и детей, и мчался по ночному Бангалору к моему дому. Я велела мужчине ждать в машине, после чего отключала телефон и ложилась спать.

Это была одна из моих невиннейших шалостей, порой, я шутила над мужчинами гораздо хуже. Но ни один поклонник ни разу не посмел даже выразить мне возмущение, все они готовы были стоически выносить любые унижения и оскорбления, лишь бы не потерять хрупкую надежду на то, что однажды на них снизойдет благодать в виде раскрывшей свои объятия красавицы. Возможно, такая терпимость индийских мужчин объясняется тем, что красивых девушек в Индии гораздо меньше, чем долларовых миллиардеров и обладание ими гораздо дороже, чем любые блага, которые можно приобрести.

Но риск мести от одного из фанатичных поклонников был даже не самым большим для меня. В Индии действует множество религиозных групп, которые самыми варварскими способами уничтожают малейшие проявления женской свободы.

Толпы религиозных фанатиков врываются в клубы, ловят женщин и избивают их. Участники «Шивсена» и других подобных им группировок таким образом «борются» за чистоту своей веры и традиций. Для этого им не всегда даже нужно врываться в клуб, они нападают на женщин посреди бела дня на улицах городов, в том числе, в столице Дели. Причиной побоев становятся обычные джинсы, которая посмела надеть женщина.

Побои снимаются на камеру, выкладываются в интернет. Порой, рядом присутствует полиция. Но до ареста воинствующих хулиганов с религиозным оттенком дело так и не доходит, ведь формально фанатики защищают национальные ценности.

Обуза

Поначалу Башар повсюду сопровождал меня, но вскоре он стал напрягать. Мне нравилось находиться в клубах в статусе свободной девушки, так я была в центре внимания, моя красота привлекала множество мужчин, среди которых были интересные личности: режиссеры, продюсеры, бизнесмены, влиятельные политики. Все они старались очаровать яркую красавицу, хвастались передо мной своими достижениями, делились новыми проектами, приглашали в них поучаствовать. Перспективы меня окрыляли.

В присутствии Башара такие контакты становились невозможны. Он ревновал, как и полагается в таких случаях влюбленному. Но чем больше он ревновал, тем больше меня раздражал. Все чаще я становилась с ним злой и грубой. Я находила причину, чтобы поссориться с Башаром накануне похода в клуб. Цель ссор для меня заключалась в том, чтобы отправиться в клуб в одиночку, не сообщив Башару, куда иду и когда вернусь.

Башар сносил все стоически. Больше всего на свете он боялся меня потерять, а потому был со мной невероятно мягок, предупредителен и нежен. Но это не могло спасти меня от скуки, Башар мне быстро надоел. Чем больше он старался вести себя со мной исключительно хорошо, тем большую скуку вызывал. Спустя несколько месяцев после начала совместной жизни, я уже не понимала, что интересного находила в этом человеке и зачем к нему переехала.

Как все влюбленные, Башар верил, что его возлюбленная испытывает к нему такие же глубокие и сильные чувства. Но это было не так, для меня он был просто одним из этапов раннего развития. Этап этот быстро завершился, а вместе с ним исчез интерес к Башару. Я не видела никаких причин обманывать себя, делать то, что не хочется и быть с тем, кто не интересен. Поэтому без всякого сожаления я порвала отношения с Башаром и заодно с мусульманством и переехала обратно домой.

Башар был уничтожен горем. Целый год после этого он повсюду следовал за мной, как тень. Сутками напролет он жил под моим окном, спал на асфальте, ничего не ел, плакал и постоянно грозился покончить с собой. Башар молил вернуться, обещал дать мне полную свободу, превратить мою жизнь в сказку, осыпать миллионами из нефтяных скважин Саудовской Аравии. Все тщетно. Родня и близкие Башара прокляли меня.