Период второй
От потопа до Авраама

V. Потоп

Необычайное долголетие патриархов было необходимо в первобытной истории человечества как для скорейшего заселения земли и распространения полезных познаний, так и для сохранения чистоты первоначального богопочтения и веры в данное первым людям обетование Избавителя. Патриарх каждого поколения мог передавать свои знания в течение целых столетий родоначальникам других поколений, которые в свою очередь передавали их далее в течение новых столетий. Так, Адам мог быть живым свидетелем первобытных преданий до самого рождения Ламеха, а отец последнего Мафусал – долговечнейший из людей – жил почти до самого потопа и умер за шесть лет до его наступления^[7].

Но, с другой стороны, долголетие могло служить и удобнейшим средством умножения и распространения зла в человечестве. Необычайная редкость случаев смерти, с ее ужасами, лишала совесть людей одного из страшнейших предостережений; затем сообщество злых людей содействовало умножению зла и порока, а кажущаяся отдаленность суда или избавления могла придавать смелость самому дерзкому неверию и кощунству. И вот действительно зло стало сильно разрастаться в мире; но высшего своего развития оно достигло вследствие смешения между собой потомков Каина и Сифа, и именно когда по грубому влечению чувственности «сыны Божии (потомки Сифа) увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». В это время земля была уже значительно населена, но вместе с заселением ее распространилось страшное зло порочности и развращения. «И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Это, очевидно, была не простая естественная порочность испорченной натуры, а всеобщее господство открытого и дерзкого греха и восстания против Бога. От преступно сладострастного общения потомков Сифовых с потомками Каиновыми произошло поколение «исполинов на земле». Полагаясь на свою силу, они внесли в человеческое общество ужасы насилия, бесправия, хищничества, сладострастия и всеобщего неверия в обетование будущего избавления. Когда поколение Сифа жило обособленным, оставалась еще надежда на сохранение истинной религии и связанного с ней обетования, а теперь погибла и эта надежда и оставался единственный исход для искоренения порока и неверия на земле – истребить все существующее человечество. И вот при виде такого состояния людей «раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их». Как созданные одновременно с человеком и для человека, животные постоянно должны разделять участь человека.

Но волны порока еще не залили всего человечества. Среди него оказался человек, который «обрел благодать пред очами Господа Бога». Это был Ной, сын Ламеха, «человек праведный и непорочный в роде своем»; он «ходил пред Богом», как и его предок Енох. И вот когда земля «растлилась пред лицем Божиим и наполнилась злодеянием», когда «всякая плоть извратила путь свой на земле», Господь сказал Ною: «Конец всякой плоти пришел пред лице Мое, и Я истреблю их с лица земли. Сделай себе ковчег. Я наведу на землю потоп водный, чтобы истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни. Но с тобою поставлю завет мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою». Откровение было страшное и ввиду того, что кругом царствовало самое дерзкое неверие, служило сильным испытанием веры. Бог назначил сто двадцать лет на раскаяние человеческому роду, и в это время Ной должен был приступить к своему необычайному сооружению, которое могло вызывать у окружающих людей лишь насмешки и угрозы. Но вера его была непоколебима.

Послание голубя.

Ной был не только наследником праведности и веры, но и проповедником ее на земле, и, «получив откровение о том, что еще не было видимо» (Евр. XI, 7), приступил к сооружению ковчега для спасения дома своего, обличая своей проповедью весь мир с его неверием и беззаконием. Ковчег строился по точному указанию Божию – из дерева гофер, что более всего подходит к кипарису, и был осмолен внутри и снаружи. Длина ковчега 300 локтей, ширина 50 локтей и высота 30 локтей^[8]. Наверху было сделано длинное отверстие по всему ковчегу – в локоть ширины, для света и воздуха, а сбоку дверь. Он должен был состоять из трех ярусов, со множеством отделений в них. Последние предназначались для всех животных, которых Ной также должен был взять с собою (по семи пар чистых и по одной нечистых), а также и для жизненных припасов. «И сделал Ной все, что повелел ему Господь Бог». Несомненно, во время этой величественной постройки Ной продолжал вместе с тем «проповедывать праведность», особенно когда это вызывалось присутствием любопытствующих и насмехающихся людей беззакония, приходивших смотреть на его построение. Но самой красноречивой и громкой проповедью было это самое сооружение. Долготерпение Божие все еще ожидало пробуждения покаяния и во время самого построения ковчега, но все было напрасно. Издеваясь над проповедью и грозным предостережением, люди становились еще более беззаботными и беззаконными. Они «ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег; и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех» (Матф. XXIV, 38, 39). Ко времени окончания построения ковчега Ною было шестьсот лет, и тогда, не видя больше надежды на покаяние грешного человечества, Господь повелел Ною войти в ковчег со всем своим семейством и определенным количеством животных. «Ибо чрез семь дней, – сказал Он, – Я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей; и истреблю все существующее, что Я создал, с лица земли». Ной повиновался и вошел в ковчег со своими тремя сыновьями Симом, Хамом и Иафетом, со своей женой и женами своих сыновей, захватив и всех отобранных животных, и «Господь затворил за ним ковчег». И вот когда прошли и эти семь дней, прошел последний срок, данный для покаяния, «воды потопа пришли на землю. В шестисотый год жизни Ноевой, во второй месяц, в семнадцатый (27) день месяца (т. е. по нашему счислению, если здесь имеется в виду гражданский еврейский год – около начала или половины ноября) разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились; и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей».

Так совершилось великое наказание Божие развращенному и утопавшему во зле человечеству. Вода быстро затопляла все и поднималась все выше и выше, на пятнадцать локтей покрывая даже высочайшие горы. «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди. Все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности [всей] земли; остался только Ной, и что было с ним в ковчеге». Вода же прибывала в течение полутораста дней, или пяти месяцев. Вся поверхность земли покрылась водой, и по этому необъятному морю носился только один ковчег Ноев, заключавший в себе лишь избранное семя для развития новой жизни на земле. «И вспомнил Бог о Ное и о всех бывших с ним в ковчеге, и навел Бог ветры на землю, и воды остановились». Источники бездны закрылись, дождь прекратился, и вода пошла на убыль. Ровно через пять месяцев с начала потопа ковчег остановился на горах Араратских. В первый день десятого месяца показались верхи гор, а еще по прошествии сорока дней Ной уже открыл окно в ковчеге и выпустил первого вестника ворона, который, однако же, вылетев и найдя, видимо, обильную для себя пищу в трупах на вершине обнажившихся гор, не дал ясного извещения о состоянии земли, а неопределенно «отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды». Выпущенный затем голубь, не найдя сухого места, возвратился в ковчег, но, выпущенный опять через семь дней, он возвратился со свежим масличным листом во рту, и Ной таким образом «узнал, что вода сошла с земли». Выпущенный еще через семь дней, голубь уже не возвратился. Тогда Ной открыл кровлю ковчега и увидел, что поверхность земли обсохла, а к двадцать седьмому дню второго месяца шестисот первого года жизни Ноя, т. е. ровно через год со времени наступления потопа, и совсем высохла.

Тогда Господь повелел Ною выйти из ковчега и распустить животных для размножения на земле. По выходе из ковчега первой мыслью Ноя было воздать благодарение Господу за столь чудесное спасение; он устроил жертвенник Господу, взял чистых животных и птиц и принес их во всесожжение. Такое благочестие Ноя было приятно Господу, и «Он сказал в сердце Своем: не буду более проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его, и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал. Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся».

Так как Ной со своим семейством являлся новым родоначальником человечества на земле, то Бог повторил ему благословение, некогда данное первым людям. «И благословил Бог Ноя и сынов его, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, (и обладайте ею)». Все звери были приведены человеку в подчинение, и ему разрешено было кроме растительной пищи потребление в пищу и мяса животных, но не крови их, потому что «в крови животных душа их». В то же время дан был закон против человекоубийства – на том основании, что все люди братья, и потому всякое убийство есть братоубийство, и что человек создан по образу Божию. Первый убийца был изгнан из общества людей, но жизнь его объявлена неприкосновенной; теперь было постановлено, что «кто прольет кровь человека, того кровь прольется рукою человека». Этот закон, очевидно, устанавливал право гражданской власти наказывать убийц смертью. Таким образом к установлению субботы и брака было присоединено три новых постановления – о воздержании от употребления крови, о запрещении убийства и о праве гражданской власти. Это так называемые «Ноевы законы», которых иудеи насчитывали семь, прибавляя к ним еще постановления против идолопоклонства, богохульства, распутства и воровства. Наконец, в завершение этих отдельных постановлений Бог заключил с Ноем торжественный Завет, т. е. один из тех договоров, которыми Он из любви к людям принимал на Себя известные обязательства, чтобы посредством их и на человека возложить спасительные для него обязательства. В силу этого Завета Он торжественно обещал Ною, что «не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на истребление земли», и знаменем этого Завета была указана радуга, появляющаяся на небе после дождя в знак того, что это не дождь потопа, а дождь благословения.

С историей потопа связываются некоторые недоумения, которые заставляют иногда перетолковывать ее действительный смысл. 1) Так, некоторые считают невозможным разуметь здесь в собственном смысле Всемирный потоп, покрывший всю землю, и понимают его всемирность лишь в смысле всеобщего погубления людей в тех странах, на которых они успели дотоле расселиться. Но такое ограничение ничем не оправдывается, хотя оно и не непримиримо с прямыми библейскими выражениями, и, напротив, опровергается геологическими следами потопа в самых отдаленных частях земной поверхности. Притом и науке известны такие перевороты на земле, когда целые материки покрывались водой, как, например, материк Атлантида, закрытый теперь Атлантическим океаном. Если такие явления возможны в силу естественных переворотов, то тем понятнее становится в полном смысле Всемирный потоп как страшное Божие наказание для истребления жизни на грешной земле. 2) Если допустить всемирность потопа, то будто бы немыслимо было собрать все породы животных в том помещении, какое представлял Ноев ковчег. Но нужно иметь в виду, что в ковчег могли быть взяты лишь такие породы, которые решительно не могли пережить потопа и просуществовать в воде даже в виде зародышей и семени, чтобы после возродиться из них от солнечной теплоты; затем по теперешнему разнообразию пород нельзя судить о породах допотопных, которых было несравненно меньше; и наконец, многие породы, несомненно, прямо были обречены на истребление, как, например, все те страшные допотопные чудовища (мамонты, мастодонты и пр.), останки которых находят в слоях земли и которые теперь не существуют в действительности. Таким образом, за исключением всего этого, останется уже не так много, чтобы не поместиться в ковчеге, с которым по величине и вместительности не может сравняться ни один даже из теперешних исполинских кораблей, плавающих по океанам. Что же касается вообще истинности истории потопа, то она находит поразительное подтверждение во всеобщности предания о нем у различных и самых отдаленных между собой народов. Как и, естественно, предания различных народов в подробностях переполнены легендарными сказаниями, имеющими местный оттенок, но общий смысл их указывает на один общий потоп, погубивший все грешное человечество, за исключением одного благочестивого семейства. Такие предания мы встречаем у греков и народов восточной и западной Азии, встречаем даже у туземцев Америки и на самых отдаленных островах Океании. Но самое интересное и сходное с библейским повествование найдено у древних вавилонян. Это – халдейское повествование, подлинник которого недавно открыт и прочитан на каменных плитах из развалин Ниневии. Оно даже в подробностях подтверждает истинность библейского повествования. Все эти предания как бы указывают на один общий источник, откуда они разнесены были отдельными племенами при расселении их по всем направлениям земли.