Невозмутимо посмотрев на свои бумажки, работник морга молча пожал плечами и проделал все манипуляции в обратном порядке. Когда каталка опустела, наш гид, не складывая, перекатил ее к другому холодильнику и вывез новый труп. Повторилась прежняя сцена.

Как только простыня была откинута, лейтенант удовлетворенно крякнул и с довольным видом повернулся ко мне.

– Сержант, включайте диктофон. Работает? Нормально. Сегодня, – он назвал число месяц и год, – в девятнадцать тридцать пять в помещении номер пятьсот двадцать один Института судебной медицины проводится официальное опознание. Алекс Крейтон, вы узнаете эту женщину?

Дальнейшее было малоинтересно и вполне предсказуемо.

Камера, куда меня засунули, была и знакома и незнакома одновременно. Я здесь не был уже давно, с того самого светлого момента, когда муниципалы получили кучу денег на обновление, реформирование и перестройку. Никто теперь уже не скажет, куда и сколько средств затрачено, но камеры временного содержания они обновили радикально. Теперь тут все покрыто каким-то мягким сверхпрочным материалом, не то пластиком, не то резиной – даже самый упертый суицидник не сумел бы разбить голову в этом месте. И – чистота. Как в морге. Однако запах остался прежний – смесь дешевой дезинфекции, немытых тел и табачного дыма. Несмотря на категорический запрет на курение, дым от чьих-то сигарет просачивался постоянно. Кто и где курил, я не знал. Но курили много и неизменно – я не припомню ни одного отделения полиции Города, где бы не было такого запаха.

Как пояснил лейтенант Гибсон, пока временное задержание, а там уж как судья решит. Хорошо, что под рукой нет компьютера – сейчас бы такого понаписал, что не отважился бы потом прочитать даже сам.

Моими временными соседями оказались три мужика. Первый – одетый во что-то невообразимое парень лет двадцати. Он сидел, поджав под себя ноги, и, мерно раскачиваясь вперед-назад, непрерывно повторял:

– …Аба-хаба, хаба-хаба, хаба-хаба, аба-хаба; аба-ха-ба, хаба-хаба, хаба-хаба, аба-хаба; хаба-хаба…

И так до бесконечности. Сначала меня эта мантра жутко раздражала. Я сам стал невольно долбить про себя: «Аба-хаба, хаба-хаба, хаба-хаба, аба-хаба…», но потом опомнился и перестал. А спустя некоторое время привык и уже не замечал этого фона.

Вторым сокамерником был угрюмый субъект лет сорока пяти – пятидесяти с маленькими глазками на широкой смуглой физиономии. От него я так и не услышал ни единого звука. Может, он был немым, может, просто молчуном – кто его знает. Его куда-то увели примерно через час после моего появления.

Третий же являлся прямой противоположностью второму. Разговорчивый дядька лет тридцати – тридцати пяти, похожий на какого-то до боли знакомого французского актера второй половины прошлого века. Я сначала никак не мог вспомнить, на кого он смахивал. Что-то из детских воспоминаний, что-то из старых смешных комедий… Помнится, мои родители были большими поклонниками старого французского кино. У отца имелась огромная коллекция дисков с фильмами последней половины двадцатого века… А, вспомнил: Жан Рошфор. Вот как звали того актера. Этот «француз» подсел ко мне почти сразу.

– Привет. Тебя как зовут?

– Алекс, – нехотя признался я, – привет.

– Здоро́во, Алекс. А я Марк Сайкс. Лучше просто Марк.

– Добрый вечер, Марк.

– Для кого как, для кого как. Для меня что-то не слишком добрый. Да и для тебя, я смотрю, – отметил Марк.

У него была потрясающая способность располагать к себе собеседника. Я даже подумал вначале, что он подсадной стукач.

– А ты как тут оказался? – разговорился я. – По виду такой респектабельный.

– То-то и оно, что респектабельный. Это моя работа – быть респектабельным. Вообще-то я тихий, мирный. Честный salesman – разъездной представитель. Наша фирма компьютерами торгует. Предлагаем товар по имеющимся образчикам, каталогам, проспектам. На нашем рынке знаешь какая конкуренция? Ты даже представить этого не можешь. Чуть что – прокол какой – все, прощай бизнес. Сомнут и обойдут. Работы – невпроворот. Я от Фриско до Владика мотаюсь. Через Европу, заметь. Скоро в книгу Гиннесса попаду, как коммис года. Чего меня сюда засадили – сам не пойму. Я же абсолютно честный. Честность – это, можно сказать, мои деньги. Я много раз в жизни убеждался, что правда меня спасает. Это мой самый лучший метод работы. Какая бы запутанная или секретная история ни была, если я вовремя говорю правду, то все встает на свои места. Главное – уметь этой правдой правильно управлять. А ты-то тут почему?

– Тоже не пойму. Двое суток работал под сторожем. Срочная работа. Вот чтобы никто не мешал, меня один знакомый под сторожа и посадил. У него – лицензия. А как сторож отключился, началось черт знает что, – я решил, что такая смесь вранья и правды будет в самый раз для этого уж очень разговорчивого парня, – копы пришли, наговорили про меня что-то сумасшедшее и засадили сюда.

– Во-во. Со мной – то же самое. Только меня в аэропорту взяли. Как прилетел – будьте-нате. Я еще в Эн Вай, когда в терминал входил, каких-то типов заметил. Не то копы, не то безопасники – не поймешь. В штатском, но явно кто-то вроде копов. А уж в Городе, как вышел, сразу повязали – и на Петровку. Потом почему-то сюда перевезли. Ты только не признавайся ни в чем, все отрицай, тогда, может, и выберешься. И адвоката хорошего найми. У тебя адвокат-то есть? А то я знаю одного толкового малого, отмажет. Но дерет, сука, три шкуры. Эх, уметь бы в Темный Город уходить. Проблем бы не было.

– Ну я-то умею, а что толку? Да и адвокат у меня уже есть.

– Ты? Можешь в Темный Город уходить? Так какого дьявола ты еще тут паришься?

– А смысл? Ну уйду я. Меня и там модеры вычислят и найдут. Или админы, если уж дело такое. Я же везде засветился, как обратно-то вернусь? И куда? Слушай, а он хоть когда-нибудь отдыхает?

– …аба-хаба, хаба-хаба, хаба-хаба, аба-хаба; аба-ха-ба, хаба-хаба, хаба-хаба, аба-хаба; хаба-хаба…

– А, не обращай внимания, – Марк махнул рукой. – Необуддист, что с него взять. Вообще-то он безобидный.

– А сюда как попал? – спросил я Марка.

– Без понятия. Не иначе кто-то на него настучал. Слушай, я вот что не пойму: раз ты можешь уйти, то и ушел бы, обеспечил себе защиту, а уж потом вернулся и действовал по обстоятельствам.

– Нет, так только хуже, уж поверь мне. Скажут, уходил – значит, есть чего бояться. А я… мне опасаться нечего, я чист.

– Ну смотри, дело твое, – Марк не стал спорить. – А знаешь, откуда пошло само название – «Темный Город»?

– Говорят, что первые попаданцы увидели там темный городской ландшафт…

– Это да, но есть и другая версия. Давным-давно, еще в прошлом веке, был такой фильм – «Темный Город». Сама история так себе и исполнение не очень-то, но кто-то из первых посетителей оказался коллекционером и пылким фанатом старых триллеров. А сюжет такой: один тип просыпается в каком-то неведомом отеле и вдруг понимает, что утратил свою память. Начисто. Потом он узнает, что обвинен в целой серии зверских убийств. Стараясь восстановить собственное прошлое, он сталкивается с малосимпатичной компанией неких персонажей, известных как «чужие», которые оказываются, естественно, инопланетянами. Где-то в космосе ими построен Темный Город, названный так потому, что там действительно темно – никогда не светит солнце. Эти самые чужие стараются взять в свои руки управление временем, а еще они каждую ночь меняют облик Темного Города, а также внешний вид самих его жителей. Короче говоря, один раз посмотреть можно, если больше делать нечего. Я видел отрывки в Музее кино. Слушай, а ты не расскажешь, что с тобой было-то? Заняться нам тут все равно нечем, не мантры же читать.

– Хорошо, но условие: взамен будет твоя история, – сказал я. – По рукам?

Я всегда доверял интуиции. Это мое шестое чувство, дополнительная способность воспринимать окружающий мир в его действительности. И сейчас интуиция мне подсказывала, что Марку можно доверять и никакой он не подсадной и не стукач.

– По рукам, – обрадовался Марк. – Я же честный salesman, расскажу. Кто начинает? Бросим монетку? Если фейс, то рассказываешь первым ты, а если курица – то я.

Мы бросили монетку в десять центов, каким-то чудом оказавшуюся в кармане Марка. Видимо, копы ее просто не заметили. Монета упала вверх портретом президента.

– Давай, – сказал Марк, – ты первый. Повезло тебе.

– Думаешь, повезло? Ну ладно. Так вот, берусь я за все, что связано с компьютерными проблемами и Сетью. Сетевые трудности, правонарушения, какие-то поиски. Кому что надо. Комплексная реальность – это уже как приложение. Тоже заниматься приходится, поэтому в Темном Городе бываю часто и, можно сказать, регулярно. У меня официально есть все лицензии, какие надо. Ну, свой бизнес, короче. Маленький, но свой. Офис арендую в офис-центре имени Джорджа Сороса. А тут ценный заказ подвернулся… – в общем, рассказал я Марку свою историю от момента прихода Стентона и до сцены в морге. Рассказал без узловых деталей – ни имен, ни названий фирм, ни ключевых фактов. – …Откидывает он простыню, а лежит там тело молодой красивой девушки. Нашей офисной уборщицы. От самого горла, почти от нижней челюсти, через шею, грудь, живот и до лобка – глубокий и ровный разрез. Разрез незашитый, края разошлись, и местами оттуда выглядывало что-то светлое. Жуткое зрелище. Уж на что я привычный – всего насмотрелся, – но тут мне чуть плохо не стало. А лейтенант и говорит: «Узнаешь эту женщину?» Пришел я немного в себя и заявляю: «Да, – говорю, – узнаю. Наша офисная уборщица. Она и у меня убирала. И мусор уносила…» «А за что ты ее так? Да еще столь зверски? С особой жестокостью?» «Да ты что, лейтенант, – я аж взвился. – Она мне нравилась даже, я ей вообще ничего плохого сделать не мог». «Знаю, что нравилась, есть свидетельства твоих сексуальных домогательств». «Чего? Каких еще домогательств? – спрашиваю. – Да я только разок ей подмигнул…» «…на работе. Все зафиксировано, – завопил лейтенант. – Ты отпираться-то прекрати. Твое преступление уже доказано. И она была твоей любовницей». «Что за бред. Я не видел ее уже больше двух дней. И даже пальцем не трогал». «Ну, – говорит, – правильно, пальцем, может, и не трогал. На теле не выявлено следов твоих рук. Ее убили примерно двое суток назад. И убил ее ты. При прошлом задержании у тебя была снята генетическая карта. И она у нас есть. Так, слушай сюда – у нее во влагалище обнаружена твоя сперма. Твоя. Ошибка исключена, эксперты не ошибаются». Тут я совсем прибалдел после этих слов. А лейтенант решил окончательно меня добить и говорит: «Недавно мужичка одного грохнули. Тоже в это же время примерно. Так в его левом внутреннем кармане нашли страницу контракта, тобой подписанную». «Страницу договора? – спрашиваю. – Копию?» «Почему, – говорит, – копию? Оригинал. Там на бумаге сохранились частички твоего эпидермиса. Экспертиза подтвердила. Его тоже ты прикончил?» «Это был мой клиент?» «Почему твой клиент? Твой, – говорит, – клиент жив и здоров, хотя он и не твой клиент. Но! Страничка, обнаруженная у этого трупа, был подписана не только тобой, но и твоим «клиентом», он уже опознал свою подпись, хотя отрицает факт заключения договора с тобой…»

– О, я знаю, кто ты. Алекс Крейтон, а твой клиент – Серж Стентон из VIР Service Consulting Limited.