Цитаты из книги «Выше Бога не буду»

знание спасло меня от ненужной мне способности мыслить логически. Позже, эта свобода от логики стала очень важным для меня видом свободы!

Оно снижает интуицию и делает людей одинокими.

Но вообще я пиво не пью, это не мой напиток. Оно снижает интуицию и делает людей одинокими.

ет другая. Я пригласил его к себе в кабинет, заварил горячего чаю, мы немного поговорили. Он сказал, что пишет книги о способностях человека и дал мне свою визитку. Мирзакарим Норбеков. Что-то явно знакомое – слышал или видел в Интернете, но не читал. Вскоре за ним приехала машина, мы попрощались, и я сказал, что когда-нибудь встретимся, было приятно познакомиться. Утром я заехал в книжный магазин и купил его книгу. Я начал читать и понял, как много моих разрозненных мыслей приобретают смысл. И прежде всего то, что раз я создан по образу и подобию, то и сам могу себя регулировать, если буду в гармонии. Он своей тонкой одеждой подтвердил это, не имея зрителей: он стоял и не мерз исключительно для себя. Ну, в принципе, тоже вариант. Я ж не собираюсь кому-то что-то доказывать. Тоже не буду мерзнуть зимой и умирать от жары летом. Как раз вторая часть программы после многих лет жизни в арктических районах давалась мне с трудом. Я просто не выносил жару. Я не мог ни отдыхать, ни работать. Кондиционер был моим лучшим другом. «Ну что? Человека видел, инструкция есть, надо действовать!» Я начал работать со своим организмом. Как раз наступило время очередного медосмотра. Молодой доктор измерял мне артериальное давление. Я спокойно сидел и вспоминал, как поднимаю тяжеленную балку, ту балку, из-за которой потом слетал на встречу с предками. Доктор обеспокоенно смотрел на меня: – Как вы себя чувствуете? – Нормально. А что? – У вас давление 180! – Доктор, давайте попробуем еще раз, скорее всего ваш аппарат неисправен, Теперь я сидел в своей резиновой лодке и плыл по реке, было раннее утро. Шипение тонометра отвлекло меня от мыслей. – Да, действительно, 110 на 70, – улыбнулся доктор, – космонавт. – Вот и отлично, – сказал я и пошел по своим делам. Я начал искать литературу о способностях людей в экстремальной

Мы прилетели в Москву. На этот раз мне было легче. Евгений снимал однокомнатную квартиру рядом с метро «Проспект Вернадского», в одной остановке от «Университета». Квартирка маленькая, но места нам хватало: я купил надувной матрас и спал на нем. Готовить я умею, поэтому первым делом зашел в магазин за продуктами, а потом мы поехали подавать документы. Университет гудел, как улей. Альберт был спокоен. Я же, помня печальный опыт с Евгением, прикладывал максимум усилий, чтобы он туда поступил с первого раза. Моя «работа» заключалась в том, что я представлял список зачисленных на юридический факультет студентов и был по-настоящему счастлив. Я делал это изо дня в день, по два, три, четыре часа. Я видел эту картину день за днем. Стеклянная дверь в здание гуманитарного корпуса МГУ, толпа, все обступили эту дверь, я не могу подойти и жду, когда толпа немного схлынет. И вот подхожу, читаю список и вижу напечатанные буквы: Литвин Альберт Александрович. Я жму Альберту руку, достаю телефон и звоню Наталье, всем бабушкам и дедушкам и говорю, что мы сделали это. Мы поступили. В эту картину я вкладывал всю свою память, все свое ощущение счастья, которое у меня было за мои сорок восемь лет. Я вспоминал ту стиральную машину, которую купила мама, я вспоминал, как пришел в отпуск из армии, как рождались мои сыновья – все, что можно было вспомнить из своей счастливой жизни, я собирал в одну точку в своем разуме и кричал мирозданию: «Спасибо, что у нас все получилось!» Я ходил по улицам Москвы, улыбался и был похож на городского сумасшедшего. Я сидел в вагоне метро, положив руки на колени ладонями вверх, и улыбался, и в какой-то момент, после двух-трех недель таких тренировок, это ощущение счастья врывалось в мое сознание, и я забывал о реальности. Альберт должен был писать сочинение. Евгений, уже имеющий такой опыт, подсказал ему, что и как писать, в каких объемах, на что обратить особое внимание. Он прошел этот путь и теперь мог помочь младшему брату преодолеть вступительный барьер. Альберт все внимательно слушал, с утра до вечера учил, а я половину дня что-то готовил на кухне, а вторую половину ездил по Москве, по ее самым красивым местам. Мне было важно, чтобы мое искусственное ощущение выполненной работы и эмоции счастья были там, где красиво. Я был везде, кроме кладбищ и Красной площади. К Мавзолею я боялся не то что приближаться, а даже думать о нем. Мне нужны были те места

С китайскими была самая большая проблема: китайцы умеют прятать мысли. Это у них, похоже, на уровне генетики.

Это был мне урок. Жесткий, не оставляющий сомнений. Чувствуешь опасность? Бойся!

Главное – создать условия: тишина и низкая температура воздуха. Ну и, конечно, правильно заданный вопрос.

Бог для меня – это справедливость. Она растянута во времени, и иногда с точки зрения одного поколения не ощущается, но с точки зрения трех-четырех поколений справедливость реализуется в полном объеме. Нужно только знать свои корни и следить за развитием событий.

подобие заключается в способности творить!