Цитаты из книг автора «Александр Лебедев»

Сурков передал Савелию трубку, от которой, как от горячего пирожка в морозную погоду, шел белый парок. – Смотри, не обожгись, – предупредил Сурков. Савелий даже не обратил внимания на раскаленный телефон. Его челюсть безнадежно отвисла, глаза были мутными, а зрачки невероятно широкими. – Ты кому звонил? – с трудом выговорил он. – Да есть тут один старик, – улыбнулся Сурков, – влиятельный парень. – Вот это крыша у тебя, – присвистнул Отморозов. – Мне бы такую.

«Надолго застрянем», – решил Сурков. Он велел снайперу перенести огонь на гранатометчиков. Пулями из аспирина и витаминов чертей на части не разрывало, но урон наносился, и скоро они потеряли преимущество. Тогда черти применили секс-бомбу. Однако то ли бомба была старая, то ли «грачи» видели намного больше, только очень скоро они потеряли к ней интерес и, прорвав оборону, вырвались из лаборатории.

Очень скоро он и его новый друг Савелий оказались в загородной резиденции Отморозова. Обнесенная бутовым камнем территория казалась пустынной. Застроить ее не смог даже Савелий, а так как он постоянно проводил различные варварские эксперименты, то замусорена она была дальше некуда. Повсюду были вырыты окопы, противотанковые рвы, фили и доты. Молодой бизнесмен любил расстреливать их из охотничьих ружей. Временами он забавлялся, восстанавливая исторические события, такие как Бородинская битва или танковое сражение на Курской дуге, а развороченную технику убирать не хотел, потому что любил побродить по полю и пристрелить подраненного фрица или француза.

Сурков не внял советам санитара и тут же освободил Эльзу, за что поплатился разбитыми тарелками, порванными книгами и сломанной мебелью. Он терпеливо ждал, пока сумасшедшее создание доломает стулья, но от звона разбитого стекла стал раздражаться. Он всего на минуту отвлекся, и Эльза нашла спичечный коробок. В следующую секунду запылали шторы. Пока Сурков занимался возгоранием, сумасшедшая пустила по коридору воду. Вернее, воду он открыл сам, Эльза всего лишь перенесла душ из ванной. Много воды не вытекло, но соседи снизу успели заметить, что на них капает. Пока Сурков общался с ними, Эльза замкнула электропроводку. Она оторвала ручки у кухонного шкафа, потеряла ключи, тщательно перемешала соль и сахар, изучила содержимое мусорного ведра, нарисовала на обоях Бородинское сражение и выдавила зубную пасту. Стиральный порошок она высыпала в унитаз, шампунем развела растительное масло, а куриные яйца разбила в ботинки. Тут она сообразила, что уже давно проглотила жвачку и стала кричать, заглушая подъезжавшие пожарные машины.

Теперь демократия. Товарищ – ругательное слово, все теперь господа: и кто ворует, и кто работает. Все себя считают крутыми. Крутой – это самое распространенное прилагательное, теперь никто не говорит: хороший, умный, смелый, правильный. В стране шестнадцать партий. По телевизору показывают гомосексуалистов. В киоске Союзпечати можно купить порнографический журнал. Водку продают круглосуточно. Можно получить разрешение на ношение оружия, верхнего предела самообороны нет. Смертную казнь отменили. В Приморье зимой не отапливают дома. Туристы летают в космос. Сотовый телефон есть у каждого дворника. Священники насилуют своих прихожан. Видеомагнитофоны выбрасывают на свалку, пенсионеры собирают бутылки. Проститутки дают объявления в газетах. В любую точку земного шара можно позвонить из автомата на углу. Детей выращивают в пробирках, роботы платят профсоюзные взносы.

Оказалось, что больше не надо платить комсомольские взносы, страной управляет президент, а наши ракеты не нацелены на США. Сурков так и не смог поверить, будто танки расстреливали парламент, а посреди Москвы взрывали жилые дома. Что на западном Кавказе идет уже вторая гражданская война, страну поделили с помощью каких-то ваучеров и подставных фирм, а станцию «Мир» утопили в Тихом океане. Папа Римский сломал руку, на Красную площадь сел немецкий самолет, и больше никто не верит в победу коммунизма.

Чтобы не чувствовать себя одиноким, Сурков стал обучать тело Жопы немецкому, но так как сам он этот язык знал слабо, а в Жопе сидел тупой Фикса, ничего не получалось. Сурков бросил безуспешные попытки и перешел к телу Фиксы. Он не на шутку занялся его душой, стараясь искоренить трусость. Сурков заставлял Фиксу участвовать в кулачных боях, поочередно со всеми сокамерниками. Очень скоро камера опустела. Зеки сознались в совершенных преступлениях и отбыли – кто в тюрьму, кто на зону. Старика выкупили подельщики. Его тут же застрелили, облили бензином и кислотой, сожгли, взорвали и заасфальтировали место. Сурков не подозревал, что в его отсутствие мир стал настолько жесток, иначе ни за что бы не отпустил старика. Впрочем, узнав об этом, он не сильно расстроился, но находиться в камере только с Фиксой и Жопой становилось скучно. По какой-то причине и тот, и другой откликались на оба имени, и окончательно запутавшись, кто где, Сурков написал на лбу Фиксы: «Я – Фикса», а на лбу Жопы: «Я – Жопа». Установив тем самым видимость порядка, Сурков задумал план побега.

Он достал из параши душу Жопы и, размахнувшись, со всей силы бросил в Фиксу. Фикса свалился как подкошенный, его душа сцепилась с Жопой, и они принялись кататься по полу. Долго Сурков не мог сообразить, где же здесь Фикса, а где – Жопа. Обе души были темными. Но по трусливым повадкам Жопы понял и, подняв ее за шиворот, втолкнул в тело Фиксы. Оставшуюся душу он загнал в Жопу, и только когда покончил с хлопотами, понял, что в камере никого нет. Заключенные в ней были, их по-прежнему было около двадцати человек, но все они прилипли к стенам, притворяясь штукатуркой. – Не сметь! – закричал Сурков. – Не сметь бояться, сукины дети! Если увижу трусость вашу, душевную расхлябанность и страх – всех накажу. О том, чтобы дышать, не могло быть и речи. Зеки готовы были умереть, съесть друг друга и вернуть украденное, лишь бы не находиться в одной камере с Сурковым. – Так, – сказал Сурков приходящему в себя Фиксе, – ты теперь будешь Жопа. Сурков на секунду задумался: – А ты, Жопа, будешь теперь с зубами.

Последний сидел на фаянсовом стульчаке и размышлял, кого же он убьет первым? Поняв это, головорезы сделали вид, будто вкручивают лампочки, а так как лампочка была в комнате одна, то они встали горкой, показав отменную выучку акробатов. Офицер не спешил с наказанием; он велел все сфотографировать, измерить и сделать макет из папье-маше один к десяти. Его большой ошибкой было знание слова папье-маше и незнание его правильного произношения. Большинство головорезов тут же отправились на поиски Маши, а то, что у Маши должна быть большая попье, – подразумевалось как должное. Но офицер этого не знал. Он спустился по мусоропроводу на первый этаж и, смахнув с фуражки неизвестно откуда возникший листик салата, скомандовал: – Правое плечо вперед, в изолятор!

Сурков и Галя прогуливались в том месте, которое раньше называлось Райским садом. О том, что это был сад, свидетельствовали многочисленные пни и рассказ Галины. Она сообщила, будто раньше здесь росли яблони, груши, сливы и персики, возделываемые по технологии «Хайпоника». Несколько лет назад сад вырубили, дабы прекратить производство самогона. В этот период шла обширная антиалкогольная кампания, в кучевых облаках работали подпольные цеха, мафия наладила каналы, переправляя все что угодно из Рая в Ад и обратно.