VIII

Что-то пошло не так, как мечталось. Розовая иллюзия о сафари-парке для братьев наших меньших начала таять на глазах. Реальная жизнь с ее так называемой рыночной экономикой диктует свои законы. И в ней нет места для сентиментальных мечтаний о единении людей и зверей в духе любви и гармонии. Шурка Дубравин, с которым они изредка виделись, как-то даже пошутил над переживаниями Володьки Озерова:

– У тебя получается, как у Козлевича с его «Антилопой-Гну». Тот тоже мечтал катать добропорядочных мещан с детишками, а в итоге по ночам возил голых «упырей».

Ему, может, и смешно. А Володьке грустно и больно видеть свою загибающуюся мечту о зверином рае.

Сначала вроде бы все было «на мази». Приезжала экскурсия к соседям в заповедник, в музей, на бобровую ферму, а Володька уже поджидал их автобус на площадке. Не желаете ли, товарищи-граждане, побывать, мол, еще и в сафари-парке? Он тут, рядом находится. Народ и рад. На халяву почему бы не порадовать себя и близких. Приезжали. Ходили, смотрели, кивали головами, цокали языками. Ух ты! Как славно все устроено!

Так он заманил несколько автобусов с экскурсантами. Проехался по школам. Договорился с директорами. В общем и целом, как и мнилось ему, дело пошло на лад. Стали даже отдельные высококультурные жители губернии наведываться.

Аксёнтов, тот прямо расцвел. Зауважал товарища за удачную идею. Но когда они начали продавать билеты за деньги, тут-то и обнаружилось, что лицезреть лес и зверюшек за свои кровные охотников нет. Это там, на гнилом Западе, вошло в моду разглядывать птичек в бинокли, фотографировать зайчиков и лисичек. Нам давай чего-нибудь попроще, материальней, что ли.

А людям и зверям тоже надо кормиться.

В общем, потыркались они, помыкались. И решили специализироваться на богатых охотниках.

Таковые не замедлили явиться. Под вечерок, глядишь, подкатывает к воротам парочка больших черных джипов. А в них такие крутые ребята, такие широко известные в узких кругах люди, что только диву даешься… Ну, соответственно, их встречают и размещают по высшему разряду. И обеспечивают полным набором услуг. От шикарной выпивки и закуски из кабанятинки и лосятинки до «двуногой дичи» из города.

Первый раз бедный Володька ужаснулся, когда заезжие охотники спьяну начали палить во все, что движется, скачет, летает по их парку. Тут, как говорится, дело мастера боится. Зверья покалечили много.

А вот Аксёнтов, как все посчитал, то от радости аж запел. Клиенты этот чудовищный счет оплатили. Хозяева подранков добили, туши разделали, гостей проводили.

И конвейер наконец заработал.

В общем, жизнь распорядилась по-своему. Не так, как мечталось. Но тоже неплохо. И через несколько месяцев никто уже и не вспоминал о школьных экскурсиях в их «зоопарк». Все сосредоточились на добывании денег.

Процесс наладился. Своих животных стало не хватать. Да и клиенты частенько просили чего-нибудь новенького. Какого-то звериного разнообразия. Так что пошла у Володьки Озерова жизнь командировочная. То на Кавказ летит за турами, то на Дальний Восток за оленями, то в Среднюю Азию за муфлонами. Это как пожелают богатенькие буратины.

Только позавчера Озеров в очередной раз вернулся из командировки – привез на скотовозе целое стадо буйволов. Красавцы все, как на подбор. Выпустили их в загородку. А уже завтра должны приехать гости из Москвы. Привезет их сам хозяин – Владимир Федорович Чикунов. То-то будет потеха.

Аксёнтов ликовал. Уж теперь-то касса наполнится. Хозяин предупредил, что гости его дорогие. Охочи не только до свежей дичинки, но любят и «клубничку».

С утра он сидел на телефоне, обзванивал «агентства». Чтобы назавтра подготовили свой лучший «товар». Так сказать, не ударили в грязь лицом.

Володька повертелся в конторе. Сдал финансовый отчет бухгалтеру. И вышел на крылечко, где томились в ожидании егеря. Постоял какое-то время с ними. Перекинулся парой фраз. И как-то так, само собою, невзначай и в сердцах высказался о наболевшем:

– Блин, хотели построить сафари-парк, а получилась настоящая бойня!

Но егеря как-то не поддержали этот разговор. Вяло так, потупившись глазами, забормотали что-то насчет того, что деньги, мол, платят. Так что же еще надо? А то вон в деревнях все уже который год без работы сидят.

Только седобородый огромный Митрич, похожий на дядю Ерошку из «Казаков», крякнул:

– Да-а-а! – и почесал лопатообразной рукой всклокоченный загривок под фирменной зеленой кепкой.

IX

Сегодня у нее несколько встреч. И все важные. Первая в отеле «Националь». Недалеко от Кремля. Клиента зовут Ашотом Аршаковичем. Фамилия Аскандирян.

Кто он? Посредник? Лоббист? Доверенное лицо? Кто его знает!

Ее серый «вольво» с водителем медленно полз в пробке на Тверской в крайнем правом ряду. Припарковаться мешали брошенные на обочине машины. Так что ей пришлось десантироваться почти на ходу.

Водитель Леша притормозил на несколько секунд. И она выскочила на заснеженный тротуар.

Захрустел под лакированными сапожками снежок. По ступенькам, покрытым красной дорожкой, прямиком к стеклянной двери, за которой маячил фирменный швейцар в ливрее. Главное тут – не стесняться. Все мы вышли из советского прошлого. Привыкли к тому, что швейцар – фигура сакральная. Может преградить путь. Не пустить. Но сейчас другие времена. И швейцар, почтительно поклонившись ее шубке из шиншиллы, открыл дверь. Ведь для того он и существует, чтобы открывать ее перед гостями.

Она проскочила мимо. И вгляделась близорукими глазами в глубину холла, заставленного роскошной мебелью. Через секунду увидела самого Ашота Аршаковича, идущего ей навстречу с протянутыми волосатыми руками и сияющими улыбкой и лысиной.

– Бонжур! Тужур! Сис жур!

Они устроились за столиком в необъятных креслах, чтобы спокойно поговорить. Незамедлительно из-за стойки бара появился черно-белый официант. Тихо подошел к ним. Предожил церемонно:

– Чай? Кофе? Господа! Вот наше меню.

Аскандирян заказал себе капучино. Она, с мороза, чай с яблочным штруделем.

Разговор изначально шел о том о сем. О погоде, о природе, о газете и ее возможностях.

– Мы можем разместить вашу статью как в полном тираже, на всю страну, так и в его части, – Галина ввела в курс дела потенциального клиента. – В том числе отдельно на Москву и столичную область.

– И сколько это будет стоить? – сразу взял быка за рога опытный лоббист, поглядывая на ее тоненькую фигурку с некоторой долей интереса и любопытства.

– А это будет зависеть от многих составляющих. От тиража, скидок, формы оплаты. По счету или наличными. А также от того, о чем будет эта статья.

Аскандирян поерзал в широком кресле, на секунду призадумался, а потом затараторил:

– Мы оплатим это наличными. Но, скажем, в договоре пропишем одну сумму, а на самом деле уйдет совсем другая. Так можно?

Она понимающе молча кивнула. Знакомая схема. Посредник хочет получить свой откат с заказа.

– Статья будет острая, критикующая определенных высокопоставленных лиц. А можно, например, ее поставить так, чтобы видно было, как будто она не коммерческая, а редакционная? Без этих ваших значков «на правах рекламы»?

– Тогда мы применим коэффициент, – заметила она. – За риск. Газета ведь тоже рискует. Могут подать в суд. Оштрафовать. Попытаться включить административный ресурс.

Она говорила, а сама в это время обдумывала: «Жаль. Если бы он кого-нибудь хвалил, можно было бы обойтись и без договора вообще. Взять деньги черным налом. Отдать ему откат. Процентов десять оставить себе. Так сказать, клиентские. Ну а остальные сдать во вторую кассу бухгалтеру. И все были бы довольны. А тут придется все-таки оформлять договор. Жаль. А сумма немаленькая».

Официант принес кофе, чай и ее любимый свежий венский штрудель. Пока он расставлял посуду на столике, обе высокие договаривающиеся стороны молчали. Когда «черно-белый» отошел, она, видя, как переживает клиент, сказала вслух:

– Коэффициент будет не очень большой. Я думаю, мы договоримся.

Попав в этот мир политиков и толстосумов, она ни одной минуты не задумывалась о том, хороши или нет те правила, по которым им всем приходится жить и действовать. «Не нами придумано, не нам и менять», – сразу установила она для себя. В этом ее правда, правда женщины, решившей выжить любой ценой. Это мужики пусть выпендриваются и не поступаются принципами. А она будет подстраиваться и использовать сложившуюся ситуацию. Так что, если не кочевряжиться, то всегда можно договориться. Особенно сейчас, когда идет очередная, которая по счету, предвыборная кампания. Партии возникают. Платят. Поливают друг друга грязью. Потом исчезают в тумане. А газеты остаются. И им нужны деньги на зарплаты, премии, бумагу, печать.

Так что завтра они встретятся в укромном месте. Например, в ресторане «Якорь» на другом конце Тверской. Она, наверное, получит увесистый, завернутый в газету или в целлофан денежный «кирпич» (странно, почему-то у нас всегда носят деньги в хозяйственных сумках или полиэтиленовых пакетах). Отвезет его в редакцию, точнее, в дирекцию. И все завертится. Запляшет, заиграет.

* * *

Она выскользнула из отеля. И торопливо, похрустывая снегом под ногами, поспешила на стоянку, где ждал автомобиль.

Москву заметало. Машина уже была в белой шапке на крыше.

Но тронулись. У нее сегодня еще одна встреча. А потом еще одна. И попадет она домой поздно вечером, когда Георгий уже будет спать. А Влад досматривать свой футбол. Она быстро примет душ. И плюхнется на кровать. Но не заснет сразу. А еще долго будет ворочаться. Обдумывать то предложение, которое сделал ей вчера Кряков – исполнительный директор холдинга «Молодежной газеты».

Он предложил ей, да и всей их команде перейти на работу в конкурирующую фирму. Ей там светит очередное повышение.

Но это все надо будет хорошо обдумать. Хотя! Это Дубравина и тех первых с молодежкой связывало слишком многое. А они просто наемные менеджеры. Им уже все равно, на кого работать. Лишь бы платили побольше. Но все-таки надо еще подумать. Поторговаться, в конце концов. Она теперь дорого стоит.

X

Ночью ему приснился сон. Будто он вернулся домой. Открыл дверь. И обнаружил, что в доме полно каких-то странных и одновременно страшных существ. То ли упырей, то ли вурдалаков. Но больше всего там ушастых отвратительномордых гоблинов. Начал он их бить, выгонять. Но никак не мог с ними справиться. Только одних разметет, тут же появляются другие.

В конце концов Дубравин проснулся. И долго лежал в ночи с открытыми глазами. Вспоминал сон. А потом начал молиться. Просить Господа Бога помочь в его непростом деле. Он мысленно говорил: «Люди привыкли, что здесь упыри и вурдалаки и есть власть. И они все решают. Но так быть не должно. Так мы ничего не построим».

Под утро пришла решимость.

Приехав на работу, он собрал свой штаб и произнес короткую речь:

– Вы видите, что законными, нормальными способами с местным правительством мы договориться не можем. Здесь признают только силу. Но даже люди, которые ничего не боятся, хотят, чтобы их уважали и любили. Поэтому им не нравится, когда их делишки выставляют на свет божий. Гласно рассказывают о них всем. Запомните. В любой борьбе побеждает не самый сильный, а тот, кто бьется до конца. Нам теперь терять нечего. Будем выносить нашу историю на страницы молодежки. С Протасовым я договорюсь. Здесь затронуты и их интересы. И пустим заметку через Москву. На всю Россию. Пусть народ любуется на этот беспредел. Мы не такие беззубые, как они думают. Знаете, давайте уподобимся скунсам. Зверьки маленькие, но вонючие. Их все боятся – и волки, и шакалы.

На слабые возражения оробевших штабистов ответил:

– Вы просто еще молодые. И не понимаете, что такое сила слова.

Писать убойную заметку Дубравин поручил юристу, человеку по-хорошему упертому и въедливому.

Но когда он ее получил, понял, что, судя по всему, ему самому придется садиться за письменный стол и вспоминать профессию, из которой он вышел.

Пришлось покорпеть. Но зато в конце вышел хороший, жесткий текст под динамичным названием: «Жалует царь…»:

«Представьте себе. Решили вы улучшить свои жилищные условия. Скопили деньжонок непосильным трудом. Вышли на рынок. Купили квартиру. Оформили. И радостно едете вселяться.

Ан нет. В купленной вами квартире жилец. Нет, не хозяин. Жилец, который у него арендовал квартиру в прошлом году и денег не заплатил. Выезжать не хочет. Мне, говорит, тут нравится. Я на унитаз потратился. Буду здесь жить всегда…

Ну, вы, естественно, в суд. Суд должен приговорить жильца, который ни договора не имеет, ни денег не платит – выселить, а хозяина, то есть вас, вселить.

Но тут в дело вступает друг жильца. И говорит: вообще-то я тоже когда-то хотел эту квартиру купить. Поэтому отдайте ее мне. Без денег.

И тоже в суд подает…

И суд приговаривает – отобрать у вас квартиру и отдать ее другу жильца.

Потому, что он тоже хотел…

Вы считаете, так не бывает. И ошибаетесь. Бывает. Смотря кто жилец и кто его друг. Более того, эта история происходит сегодня на глазах у всей губернии. Только жилец здесь – Главное управление в лице генерала Кутриенко  П. С., друг жильца – областная администрация в лице вице-губернатора Хитроева  А. В., покупатель – издательский дом “Слово”.

Ну и суд, естественно, наш советский… Прошу прощения, теперь российский, в лице судьи Лакиной.

…Помню ситуацию начала девяностых годов. Сокращение чиновничьего аппарата, смурные лица столоначальников, страх за свою судьбу: “А вдруг придется идти работать?!” И вот прошло десять лет. Как согнанные с деревьев вороны, они, беспокойно каркая, полетали, полетали по стране и снова расселись по местам. Теперь уж в новой России. И если раньше они хоть чуть-чуть да боялись парткомов и райкомов партии, то теперь бояться стало нечего – грабь, бери взятки, воруй…

И пошло, и поехало. Один бизнесмен рассказал, как к нему “делать крышу” приходили. Нет, не бандиты. Функции бандитов взяла на себя родная милиция. Они теперь его за деньги будут “охранять”. Другой – как он с помощью ФСБ конкурентов укрощает. Третий – как его друг-гаишник “мерседес” купил. Это при зарплате две тысячи рублей…

С революцией начала девяностых годов у нас изменился общественный строй. Но вот беда. Люди у власти остались те же самые».

* * *

Первый снаряд улетел. Дубравин с интересом разглядывал вышедший номер со своей заметкой. Сколько лет он не писал? Много. Но получилось вроде неплохо. Будем ждать реакции. Администрация никуда не денется. Она обязана дать ответ. По закону – обязана. Но какой бы ответ они ни дали, в любом случае, газета будет в выигрыше. Многие местные начальники даже не подозревали, в какие проблемы они влезают, начиная спорить с прессой.

В принципе наиболее точна здесь народная мудрость: «Все равно что плевать против ветра!»