Читать книгу «Арктическая одиссея» онлайн полностью📖 — Александра Ивановича Кузнецова — MyBook.








В эту светлую майскую ночь мы несколько раз выходили из палатки, еще раз укрепляли костыли – держатели основания палатки, потому что под напором неистового ветра наше слабое жилище содрогалось и трепетало. А разводье все расширялось.

Утром следующего дня внезапно повалил густой снег, а ветер достиг ураганной силы. Мутная холодная снеговерть. Видимость ограничивается несколькими метрами. Ветер проникает в палатку, задувает мелкие крупинки снега, от которых нарастают маленькие сугробики. Кругом стоит ужасный вой, стоны, грохот – ад кромешный! Так продолжалось весь день и ночь, и только сегодня к полудню снег прекратился.

В палатке холод – мерзнем. За тонкими стенками палатки свирепая пурга, снежный хаос и сплошной гул. Все смешалось: и грохот от торошения, и вой ветра. Тяжело и собакам. Свернувшись клубочками, животные терпеливо переносят невзгоды погоды. Собак быстро заносит снегом. От сильного ветра снег уплотняется, так что собак приходится между кормлением поднимать на ноги и освобождать от снега, иначе они могут погибнуть.

Опасаемся за палатку, она вся трепещет и поскрипывает от ураганного ветра. Ветер может сорвать палатку, вырвав из плотного снега костыли оттяжек, или, что еще хуже, искорежить трубчатый металлический ее каркас. Но пока палатка держится.

Днем снег перестал, видимость улучшилась, но пурга продолжается, и ветер свирепствует по-прежнему. Продолжается сильное торошение. С улучшением видимости мы обнаружили, что южнее нас совсем близко наша льдина, а может, в нашу льдину уперлось другое ледяное поле, ломает и крошит лед. Вероятно, ту оторвавшуюся льдину развернуло, и южный край ее уперся в нашу. Теперь оставаться нам здесь опасно, разумнее сменить стоянку. Но куда? При ураганном ветре невозможно вновь установить палатку. Решили выжидать и быть начеку, ведь мощное торошение совсем рядом, на глазах корежит и крушит лед, вздыбливаются вверх льдины.

13 мая.

Ночью пришлось сворачивать свой лагерь: торосило в нескольких шагах, да и палатка поехала набок, ветер все-таки слегка погнул металлические трубчатые опоры. Подняли собак, погрузили вещи и палатку на нарту и с немалым трудом отошли метров на двести к центру ледяного поля. На льду расстелили палатку, поставили на бок груженую нарту с подветренной стороны и снова залезли в спальные мешки. Потянулись мучительные и томительные для нас минуты и часы, мы страшно мерзли. Мороз и свирепый, пронизывающий ветер. К нашему счастью, к утру ветер стал стихать, а утром часам к восьми и совсем прекратился. Это нас спасло. Если бы такой ветер продолжался хотя бы до полудня – вряд ли мы бы вынесли такое испытание, наверное, погибли бы от холода.

Сжатие и торошение прекратились, и стало до жути тихо. И вот откуда-то с севера стал наползать плотный белесый туман. Значительно повысилась температура воздуха, стало заметно теплее, а воздух, казалось, стал тяжелым и душным, мы оказались словно в гигантской ловушке. Тяжело и душно.

15 мая.

Туман продолжается, плотный, сырой и душный. Температура воздуха днем и ночью почти одинакова – минус 16-18 градусов. Время тянется долго и мучительно. Лежим в своих мешках, а больше бродим поблизости от своего пристанища. Больше молчим и, наверное, тупеем. У Виктора явно цинга – кровоточат десны. Питаемся только мясом, которое страшно надоело. А что дальше?

17 мая.

Вчера, ближе к вечеру, с юго-востока потянуло ветерком, и вскоре туман разогнало, сквозь разрывы облаков мы увидели лучезарное и долгожданное солнце. Наконец-то мы могли осмотреться вокруг и оценить свое местоположение. Со всех сторон, кроме западной, открытая вода, среди которой видны плавучие льды различной величины.

Лед вокруг нас сильно искорежен и обезображен многочисленными торосами и трещинами, так что здесь оставаться небезопасно. Вечером мы с Данилычем пошли в западную часть нашего ледяного острова на разведку. За два часа мы прошли не больше пяти километров – такая была сильная торосистость льда. Из-за усталости дальше не пошли. Мы все еще находились в зоне молодого льда, но впереди и сравнительно недалеко в бинокль угадывался паковый лед. Вдалеке, ближе к горизонту, просматривалось водное небо – там чистая вода. Она далеко, до нее не менее 12-15 километров. К северу и югу от нас открытое море было значительно ближе. Я прикинул, что мы находимся на обширном ледяном поле не менее как 10 на 20 километров. Оно неоднородно и состоит из примкнувших друг к другу огромных льдин молодого и пакового льда. Паковый лед более устойчив против торошения и безопаснее для нас, и нам надо быстрее перебраться на него.

Сегодня утром мы двинулись на запад и только к вечеру вышли к открытой воде, преодолев более двадцати километров торосистого льда. Трудный, изматывающий был путь. Особенно трудно было Данилычу и собакам. Нарты часто застревали в торосах, иногда перевертывались. Приходилось часто отдыхать. Лагерь разбили на удобной небольшой снежной поляне, защищенной от ветра грядами торосов и отдельными нагромождениями вздыбленного льда. Подходящее нам место, до воды – рукой подать, не более сотни метров, что очень важно для охоты. Наши продовольственные запасы на исходе, да и надоело старое перемороженное мясо, хочется свежего, особенно нужна печень морского зверя. Она спасет нас от цинги.


20 мая.

Утром убили нерпу недалеко от берега. Подтянули ее к кромке льда выброской. Наелись свежего мяса, а печень только для Виктора, цинготника. У меня тоже слегка кровоточат десны, особенно нижняя, но пока терпимо, и я считаю себя здоровым. Пока здоровым.

Установилась ясная погода, и солнце уже не заходит. Мы находимся в ледяном царстве. Снег и льды ослепительно блестят, искрятся, переливаются чудесными радужными красками, особенно при низком солнце. В дневное время пользуемся очками, иначе заработаешь «снежную болезнь» глаз. Стало теплее. Днем ртутный столбик поднимается до минус 9 градусов.

23 мая.

Сегодня убили двух нерп. Третья нерпа затонула. Теперь мясом мы обеспечены, но этого недостаточно. Организм остро нуждается и в других продуктах. Нужны сахар и овощи, хотя бы консервированные. Начинаем ощущать как бы отлив сил – иногда вдруг как бы затуманятся глаза или слегка закружится голова, слабеют ноги. У Виктора цинга прогрессирует, начинают опухать колени. Он больше отлеживается, и мы уговариваем, а то и насильно заставляем его делать вблизи палатки прогулки. Погода прекрасная: солнечно и тихо.

25 мая.

Дни однообразные и бесцельные, хотя погода стоит прекрасная и теплая для этих широт. Сегодня ртутный столбик показал минус 5,5 градуса. Золотым блеском светятся под солнцем застывшие льдины. Красиво. Но мы равнодушны к чарам природы, как бы тупеем. Чего-то ждем, на что-то надеемся. А чего ждать-то нам и на что надеяться? Так уж видно устроен человек, что и при полной безысходности надеется на лучшее. Вдруг произойдет чудо? Но, как говорят, чудес на свете не бывает. Пусть и так. У нас тяжелая ситуация, но мы все же надеемся.

27 мая.

Утром Данилыч вбежал в палатку с криком: «Парни, подъем! По правому борту земля!». Я, а вскоре за мной и Виктор выскочили из палатки. По небу гуляли, и довольно высоко, разрозненные, в широких просветах голубого неба облака. Ближе к горизонту они скучивались, туманились, закрывали солнце. На северо-востоке по горизонту даже невооруженным глазом просматривался какой-то остров… и немаленький. Я стал рассматривать его в бинокль. Левая, то есть северная часть острова – гористая, дальше к югу тянулась длинная с понижением гряда. «Что это за остров? – думал я, передавая бинокль Виктору. – Какие острова могут встретиться на нашем пути? Вероятнее всего, острова Генриетта и Жаннетта. А если нас отнесло в западном направлении, то можем увидеть еще два острова – Вилькицкого и Жохова, но это маловероятно. Мы все это время дрейфуем в северном или северо-западном направлении, и ветры дуют с южного сектора. Как помню, по описаниям, эти все четыре острова небольшие, по размерам не превышают наш Четырехстолбовой, а может, и меньше, и не идут в сравнение по размерам с этим островом-гигантом, который сейчас перед нами. «Но что же это за земля? Что за чудо? – я терялся в догадках. «А может, остров Беннета?» – мелькнула мысль. Беннета довольно крупный остров, и его можно сравнить с этим, что перед нами. Но остров Беннета находится западнее или юго-западнее островов Жаннетты и Генриетты и на почтительном расстоянии. Если это остров Беннета, то значит, что мы дрейфуем в основном не на север, а на северо-запад.

– Что будем делать, командир? – прервал мои размышления Данилыч. – Это какой-то остров, а какой – шут его знает.

– Это остров Беннета, самый большой среди островов Де-Лонга, – с уверенностью сказал я.

– Беннета… острова Де-Лонга. Не слышал о таких островах, – удивился Данилыч. – Они что, не наши? Не американские ли?

– Нет, Данилыч, это наши острова. В прошлом веке их открыла экспедиция американского исследователя Де-Лонга.

– Саша, а ты уверен, что это Беннета? – спросил Виктор.

– Другого не может быть. Как помню, по описанию, другие острова Де-Лонга маленькие, гористые, вершины их покрыты льдом. Я запамятовал о поверхности Беннеты. Остров сравнительно большой и, конечно, на нем должны быть и гористые, и равнинные площадки. Думаю, что этот остров – остров Беннета.

Тогда нужно срочно двигать к этому острову! – горячо подхватил Виктор. – С Беннеты переберемся на Генриетту. Там должна быть полярная станция.

Была полярная станция, Витя, теперь закрыта. Но мы должны попасть на эту станцию, пусть и безлюдную. Как далеко от нас этот остров? – и я взял бинокль. – Километров 70-80, не менее.

Виктору показалось, что остров ближе, каких-нибудь в полусотне километров, но Данилыч согласился со мной. А у него глаз наметанный, охотничий глаз.

– Послушайте меня, ребята, – говорю своим товарищам. – Сейчас этот остров от нас находится к северо-востоку. Мы дрейфуем на север с некоторым отклонением к западу. Когда мы поравняемся с островом, он будет у нас к востоку, мы несколько отклонимся к западу, расстояние между нами и островом немного увеличится. Допустим, расстояние будет 80 километров, и мы должны пройти этот путь по торосистому льду. Но мы не знаем, с какой скоростью мы сейчас дрейфуем и когда мы поравняемся с островом. Я предполагаю – через сутки, максимум двое суток. Затем мы будем отходить, то есть удаляться от острова.

Выходит, за это время мы должны выйти к острову, пройти 80, а может, и больше километров? – тревожно спросил Данилыч. – Это же невозможно по такому льду. Тем более на пути будут встречаться и разводья.

Эх, мать твою мать! – зло выругался Виктор. Последний шанс уходит из-под ног. Теперь-то нас унесет в Ледовитый океан!

Успокойтесь, ребята, – говорю им. – Не все потеряно. Вы забыли о береговом припае. Должен же у такого острова быть береговой припай! У Четырехстолбового он составил километров 45. Думаю, у этого острова не меньше. По плавучему льду мы пройдем километров сорок, может, чуть больше. Нам лишь бы достигнуть припая, а там можем не спеша.

– Это другое дело! – обрадовался Данилыч. – Но надо торопиться, – и каюр стал быстро спускаться с тороса.

Я забыл раньше упомянуть о нашем наблюдательном пункте – торосе. Когда мы обосновались на этой снежной полянке, то обратили внимание на выделявшийся среди льдин проходившей рядом гряды огромный торос. К нему словно припаялись еще несколько различной величины, но меньших размеров льдин. Получилась как бы ступенчатая пирамида. И что было важно для нас, вершина этого тороса была не острой, как у других, а совершенно плоской. Взобраться на такую льдину несложно даже ослабевшему Виктору. Для удобства мы дополнительно в стене тороса вырубили еще несколько ступенек. С такого наблюдательного пункта было видно далеко вокруг. Мы его использовали в целях охоты: смотришь, не появился ли поблизости медведь, не показалась ли нерпа около ледяного берега. Удобный торос и находится рядом.

Пока Данилыч готовил завтрак, мы разобрали палатку и снарядили нарту. Застоявшиеся собаки повизгивали от нетерпения в ожидании предстоящего похода. Данилыч их уже успел плотно накормить. Интересное это животное – северная рабочая собака! В изнурительном походе она выбивается из последних сил, но стоит ей достаточно отдохнуть, как она ждет и снова с удовольствием отправляется в тяжелую дорогу.

Перед завтраком я решил еще раз взглянуть на остров. «Что за чертовщина?» – невольно вырвалось у меня. Равнинная часть острова, напоминающая хвост доисторического пресмыкающегося, была разорвана надвое и сильно удлинена, а северная гористая часть еще больше взгорбилась и теперь была похожа на спину двугорбого верблюда. Солнце уже освободилось от облаков, и наша Беннета сильно полиняла, из темной превратилась в серую, затуманенную.

– Да остров ли это? – вслух произнес я. – Мираж да и только!

За завтраком я поделился своим сомнением по поводу острова с товарищами. Виктор меня не поддержал:

– Такое бывает, Саша! Это явление рефракции, – горячо возражал он мне. – В результате рефракции с отдаленным предметом происходит подобное. Он может увеличиваться, подниматься, искажаться. Короче говоря, здесь наблюдается рефракция в морском пространстве.

– Может быть, и так. Только почему этот остров так быстро полинял под лучами солнца и стал похож на облако? – возражаю я.

Данилыч, наспех перекусив, быстро поднялся и заспешил к наблюдательному пункту. Вскоре оттуда послышались недовольные взволнованные выкрики:

– Рефракция! Беннета! Проститутка ваша Беннета! Тоже мне ученые-метеорологи, облако за остров приняли!

Я бегом к торосу, за мной Виктор. Стал смотреть в бинокль, хотя и простым глазом все было видно. Два горба пресловутого острова расползлись в стороны и поднялись над горизонтом, а оторвавшийся раздвоенный хвост превратился в обыкновенные два облачка. Исчезло видение острова. Это был оптический обман глаз, обманчивое явление природы. Я передал бинокль подоспевшему Виктору.

– Ну как, Витя, видишь свою рефракцию? – ехидно спросил Данилыч. И ко мне: – И ты хорош, Саша. Беннета… острова Де-Лонга! Тоже мне ученый-метеоролог! Чуть не сорвались с такого места.

– Ладно, Николай Осипыч, не ворчи, – примиряющее говорю я ему. – Ты тоже обманулся. Природа подшутила над нами.

Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга и вдруг разом все трое расхохотались. Смеялись долго, до слез. Это была разрядка.

Вдруг Виктор вскрикнул:

– Мужики! Смотрите, нерпы! – и показал на ближайшее разводье. На воде вблизи от нашего берега были видны две головки морского зверя. Нерпы – звери любопытные, и, наверное, они слушали доносившиеся до них наши голоса.

Одну нерпу мы убили и вытащили из воды.

1
...