Накануне долго не мог заснуть. В голове крутилась одна простая мысль: уже завтра я пойду на танцы. Странно, уже почти два года собирался, и собрался только сейчас. Почему не раньше? Но зато уже завтра… На этих мыслях ближе к середине ночи сон все-таки сморил меня.
Студия «Инфинити» располагалась совсем рядом, в паре домов от моего. До нее, видимо, от волнения, я почти бежал, прижимая к груди пакет, в котором лежали новенькие кроссовки и одежда для тренировки.
Чувствуя трепет, я спустился по ступеням в подвал и открыл железную дверь. Внутри оказалось небольшое помещение с круглым ресепшеном, несколькими дверями, парой диванчиков и стендом, на котором блестели грамоты и кубки. На стульях сидели люди, видимо, родители.
Не успел я толком оглядеться, как одна из дверей распахнулась, и оттуда высыпали дети, которые с шумом и гвалтом понеслись к взрослым, что-то оживленно им рассказывая.
– Здравствуйте. Вы в первый раз? – окликнула меня девушка с ресепшена. – Да, я записывался на пробное занятие по хип-хопу. – Урок начнется через 15 минут, а пока Вы можете переодеться там, – и кивнула в сторону одной из дверей с небольшой табличкой «Мужская раздевалка». За дверью меня ждали куцая лавочка и крючки, на которых в живописном беспорядке висели майки, штаны, а внизу топтали друг друга разномастные туфли и кроссовки. В тесноте, да не в обиде. Примостившись на край, я достал купленные накануне «пумы» и вынул из сумки одежду. Сменив наряд, вернулся на ресепшен. Публика сменилась. Родители уже увели своих разгоряченных чад, и начинал собираться совсем другой народ. В основном, это были девушки разного сложения и стиля. В противоположном углу сиротливо притулился какой-то парень.
Девушки переговаривались друг с другом и смеялись, а парень делал вид, что смотрит что-то в телефоне, но на самом деле, как и я, осторожно разглядывал окружение. Внезапно железная дверь хлопнула, и в помещение ворвался маленький вихрь в виде темноволосой девушки с большой спортивной сумкой. – Эля, привет! – поздоровались с ней девушки.
– Привет-привет! – откликнулась Эля, – через пару минут начнем, – на лету сказала она и исчезла в раздевалке.
Вот так да! Я и не думал, что мой тренер окажется девушкой! Как-то непривычно. Мне представлялся брутального, «хоперского» вида парень, который был бы в бейсболке и обязательно в широких штанах. Но жизнь внесла свои коррективы. Так даже интереснее. Нас пригласили в зал. Народу набралось, несмотря на конец августа, немало. Большую часть составляли девушки, весь внешний вид которых символизировал то, что они отнюдь не новички. Они заняли первый ряд у зеркала, что-то оживленно обсуждая. Второй ряд учеников казался мне менее стильными и уверенными, поэтому я встал сразу за ними, в третьем ряду. Появилась Эля, и тренировка началась. Громко заиграла музыка, заполняя собой наш небольшой зал. Начали с разминки. Сначала размяли суставы, покрутив кистями, локтями, повращали корпус. Все это мне напомнило подготовку к тренировке на самбо, куда я ходил в детстве. Справляясь без труда, я ощутил прилив гордости из-за того, что новый навык мне по плечу. Но уже через 10 минут начались проблемы. Все стали «качать», делать какие-то залихватские движения, которые я не успевал не то что повторить, но и просто уследить за ними, стоя в третьем ряду. Тем временем тренировка набирала обороты. Наблюдения меня не обманули: первый ряд, стоящий сразу за тренером, все схватывал на лету. Вскоре все стали разучивать связку, которую, видимо, начали учить еще в прошлый раз. Тут мне стало совсем туго. Я ничего не успевал. Мне казалось, что все вокруг уже все выучили и делают великолепно, а я все ковыряюсь в двух первых шагах.
А куда руки девать на шагах на этих? Непонятно… Ага, они как при ходьбе двигаются, только амплитуднее. Пока я разбирался с руками, соединял их воедино с передвижением, остальные уже закончили этот кусок и перешли к следующему. Я запаниковал. Судорожно пытаясь понять, что к чему, я страшно заволновался, боясь не успеть за группой. Комкая движения, пропуская целые фрагменты композиции, я сам себе напоминал неумелого пловца, который самонадеянно прыгнул в бурлящую воду океана, не оценив серьезность накрывающих с головой волн.
Вдруг все закончилось. Ученики зааплодировали Эле, и я понял, что тренировка подошла к концу. Незаметно пролетел целый час. Майку на мне можно было выжимать, дыхание сбилось, а сердце, казалось, хотело выпрыгнуть из груди. Зеркала запотели так, что в них нельзя было ничего разобрать, пол покрылся испариной и стал скользким. Я устал от непривычной нагрузки, и очень сильно хотелось пить.
И хоть не все получилось, все же я был счастлив. Тот таинственный мир, который так долго манил меня, наконец распахнул двери, ошарашив новизной и оглушив музыкой!
Домой я шел, гордо расправив плечи, осознавая то, что сегодня в моей жизни произошел очень важный поворот.
В этот вечер сон пришел сразу.
Начался мягкий сентябрь. Полетели на землю первые желтые листья, и череда дней закрутилась в веселом хороводе. Я каждые вторник и пятницу хватал пакет с вещами и спешил в студию. Прошел уже почти месяц с той поры, когда я в первый раз очутился в зале у зеркал.
Вот уже почти месяц я потел, кряхтел, тормозил, но мало-помалу сдвиги начались.
Я познакомился с группой. Основу ее составляли девушки, живущие, как и я, неподалеку от студии. Также помимо меня на тренировки ходили двое парней. Один появлялся редко, и мы с ним почти не общались. Второго звали Семен. Он решил пойти на танцы вместе со своей девушкой. Потом они расстались, девушка пропала, а Семен, к нашему общему удивлению, продолжил посещать тренировки. Семен был высоким, угловатым, ходил всегда в шортах и в одной и той же белой майке. На уроках было видно, что он старается изо всех сил, но будучи стеснительным и малообщительным, никогда не задавал вопросы тренеру.
С девчонками я сошелся легко. Видимо, присутствие новичка-неумехи, да еще и парня, затронуло какие-то нотки в их душах, поэтому они наперебой старались помочь, когда я начинал «тупить»
С ними всегда можно было перекинуться парой фраз и перед, и после тренировки. Это оказалось для меня приятным бонусом: их внимание мне льстило, так как знакомиться я не умел.
Эля оказалась требовательным тренером. Суровым, но справедливым. Спуску не давала. Сейчас скажу, почему.
Первые наблюдения не обманули. Мы действительно учили комбинацию, которую оттачивали раз за разом, готовясь к отчетному концерту в конце декабря. Выступать должна была вся группа. Поэтому косячить никак нельзя. Это относилось и к угловатому Семену, и ко мне.
Семен делал все правильно. Все рисунки повторял, но его высокое нескладное тело в движении смотрелось странно и нелепо. В чем именно дело, определить было сложно. Надо делать шаг – Семен делает шаг. И Эля делает шаг. И все. Только у Семена смешно смотрится. И Эля прямо кипит, из себя выходит, постоянно исправляет, но все без толку. Все идет к тому, что будет Семен стоять на отчетнике в последнем ряду.
Со мной другая история. Некоторые куски хореографии не успевал делать. Как под счет – так нормально, а включается музыка – почти сразу начинал отставать. Потом нагонять. Затем снова отставать. В эти моменты я некоторые движения упрощал, чтобы успеть. Элю это бесило. Она говорило, что мы все должны делать одинаково, иначе вместо стройного номера будет «полная лажа».
Мы делали один и тоже кусок много раз, но по-прежнему я не мог стабильно совладать с треком и то тут, то там вываливался из общего ритма. Эля молча раздувала ноздри, наблюдая за моими потугами, и грозно молчала. Эх, стоять мне в финальном рисунке рядом с Семеном – в последнем ряду.
Я понимал, что для отличного результата надо много тренироваться, поэтому с огромным воодушевлением продолжал ходить на уроки и робко, пока про себя, начинал мечтать о выступлениях, баттлах и победах.
Занятие завершилось. Я поднялся по лестнице, покидая полуподвальное помещение студии, и неспеша отправился домой. Эти моменты мною наиболее любимы.
Тело чувствовало приятную усталость. Сил нет, но вместо них всего меня заполняла мягкая радость от движения, работы мышц, от ощущения, что сегодня я стал чуть-чуть лучше.
Все проблемы с учебой, с лабораторными работами, которые теснились в голове до тренировки и досаждали, словно комары, куда-то делись. Вернее, они потеряли свой пугающий размах, уменьшились и отстали.
В палатке на углу я купил банку кваса и, зажав пакет с формой подмышкой, потягивал прохладный напиток. Чувство свободы и неги захватило меня.
– Серега! – громко окликнул меня кто-то. Я развернулся и увидел Миху, который, переваливаясь, спешил ко мне.
Мы с ним дружим еще со школы. Сидели за одной партой. Живем в соседних домах. Миха большой, пухлый и веселый. Школьные оценки всегда мало волновали его, про таких говорят: «Крепкий троечник». Но троечником он был не от того, что учеба ему не давалась или что был глуп. Нет, он просто не любил напрягаться. Не любил делать ничего сверх минимума, за которым стояла двойка и вызов родителей в школу. И институт он выбрал такой, чтобы учиться, не напрягаясь, и чтобы ездить недалеко. И чтобы в армию не забрали.
А что он любил – так это поиграть в футбол, съездить на рыбалку, просто зависнуть без всяких дел во дворе или сквере.
Короче, был Миха типичным жизнерадостным раздолбаем. И моим лучшим другом. Находясь в его компании, я расслаблялся и мог смотреть на жизнь не только через призму логики, целей и планов по их достижению. В нем фантастическим образом уживались чисто русская лень, веселье, и неожиданно мудрый, но вместе с тем интуитивный взгляд на мир, позволяющий принимать правильные решения, не прибегая к заумным расчетам, которые так любил я.
– Серега, стой, – совсем уж близко прозвучал его голос. – Ты со своими танцами совсем спортсменом стал. Уффф, – мой друг запыхался, а потом без всяких предисловий вдруг выхватил банку с квасом из моей руки и сделал большой глоток. – Ну, рассказывай, как там.
Конечно, Миха был в курсе моих занятий. Я его тоже звал, зная, что в глубине своей пухлой души он неравнодушен к танцам. Однако на тренировки надо ходить регулярно. Р-е-г-у-л-я-р-н-о. Это однозначный минус в глазах Михи.
Потом, хоть мы и не говорили на эту тему, мой друг стеснялся своего лишнего веса. Ему почему-то казалось, что из-за своих объемов он обязательно будет выглядеть неуклюжим и все станут смеяться над ним. Это нелепое и ничем не обоснованное утверждение возводило нерушимую стену между ним и танцами.
Мы пошли дальше вместе. По пути я рассказывал о том, как тренировался, о многочисленных особах прекрасного пола, окружающих меня, о суровом тренере Эле. Товарищ внимательно слушал, даже его обычное балагурство притихло, уступив место интересу.
– И прям ты один на десять девчонок?
– Не, нас двое.
– Все равно круто… А покажи, чему ты научился.
От неожиданности я остановился. Вопрос застал меня врасплох. Я никому еще не показывал танец. Сердце тревожно забилось. Меня охватили волнение и слабость.
– Мих, давай, может, потом? Мы еще не все отрепетировали.
– Да ладно, я не Путин, передо мной можно лажать. Давай, не парься, дружище!
С одной стороны, мне хотелось похвастаться своими успехами. С другой стороны, я испытывал страх ошибиться, показать чепуху и опозориться на всю жизнь.
Причем головой я отлично понимал полную эфемерность этих страхов. Миха – самый благосклонный зритель. Почти за десять лет дружбы мы не раз попадали в ситуации, в которых было и смешно, и стыдно, и страшно. И никогда Миха не предавал и не подводил.
Лучше зрителя сложно представить, тем более, я все равно собирался штурмовать танцполы. А значит – пора начинать. Отложив пакет с формой и поставив трек на телефоне, я отошел на пару шагов и огляделся. Мимо проехала машина, завернув за угол дома. Пожилая женщина с маленькой собачкой, возвращаясь с прогулки, открывала дверь и заходила в подъезд. На лавочке во дворе тусовались подростки. И все, как мне казалось, пристально следят за тем, что я буду сейчас делать. Даже маленькая собачка будто бы сверлила меня своими глазами-бусинками.
О проекте
О подписке