Читать книгу «Мы немы, пока мы – не мы» онлайн полностью📖 — Александра Кулика — MyBook.

Глава 13. Пост принял

Как и следовало ожидать, найти ответы на все интересующие меня вопросы о прошлом Валентина за столько короткий срок у меня не вышло. Даже бессонная ночь не спасла – хотелось внимательно изучить каждый сюжет, поэтому, судя по всему, придётся мне дочитывать историю своего подопечного прямо в процессе работы над его будущим.

Солнце встало сегодня как-то особенно рано, во всяком случае, мне так показалось, и сразу, прямо с момента появления, светило на все сто процентов своей мощности. А может, и на сто пять – свет проникал во все переулки, дворы и сады моего тихого вымышленного городка. Дорога до ратуши сегодня заняла на пару минут больше, чем обычно – я умышленно петлял по улочкам, растягивая удовольствие утренней прогулки в тишине и одиночестве.

– Да это же наш мистер архивариус! Доброго утра, проходи! – с улыбкой крикнул мне Mr. Sandman, стоявший в центре холла первого этажа и заметивший, как я, предварительно стукнув пару раз, приоткрыл входную дверь и правой половиной лица заглянул в образовавшуюся щель.

Не подумайте, что я забыл, что теперь могу запросто проходить сквозь любые двери, просто мне кажется, что без предупреждения появляться в чужом доме, просунув голову сквозь стену или дверь – не очень вежливо. Мало ли, вдруг хозяин еще умывается или расчесывает свою бороду перед зеркалом, а тут я – некрасиво, как ни крути.

– Здравствуйте! Ничего, что я так рано? – Мы не договаривались на конкретное время, поэтому я и решил отправиться в ратушу, как только солнце заступило на свой пост.

– Без проблем. У нас здесь, как ты и сам уже понял, сон – не самое востребованное времяпрепровождение. Так что ты меня не разбудил, если речь об этом.

Кивнув в ответ, я просто стоял, оглядываясь по сторонам и ждал, что последует дальше. Мне казалось, что теперь должен будет начаться некий ритуал прикрепления меня к Валентину. Понятное дело, что танцев вокруг костра или заклинаний не будет, это я уже для себя уяснил, но всё равно, должны же мы хоть как-то обозначить, что теперь именно я становлюсь Голосом Вали.

– Что ты думаешь о Валентине после изучения архива? – Мой бородатый наставник не спешил приступать к священнодействию.

– Стихи красивые пишет, честный, тяги к деньгам и славе не питает, как мне показалось.

– Точно. Это его и тормозит. Понятное дело, как представитель «высших сил», я должен сказать, что вот, мол, какой молодец парень, не поддается искушениям, живёт бедно, зато по совести, но у нас тут с тобой совсем иная задача – дать Миру возможность узнать о его стихах. И вот тут-то и возникает самая непростая для нас дилемма – как в современном земном Мире сделать творчество одного конкретного человека популярным, при этом не заставляя его «переходить черту», – Mr. Sandman проговорил это с очень серьезным и сосредоточенным видом.

– Для этого личный Голос и нужен?

– В том числе. Кроме всего прочего, о чём я уже говорил, тебе нужно будет стараться держать баланс между его скромностью и гордыней, честностью и притворством, любовью к ближнему и желанием стать первым. И да, иногда те самые «общечеловеческие ценности и нормы морали» всё же придётся отодвигать на второй, а может быть, и на третий план. Без этого никуда, к сожалению. Главное, про них навсегда не забыть.

– Похоже, кроме творчества, у меня будет ещё масса забот, – теперь уже была моя очередь говорить с сосредоточенным видом.

– Точно. И, как мне кажется, тебе уже пора к этим заботам приступать.

– Да я готов, в принципе; только, скажу прямо, мне не хватило времени изучить весь архив – он просто огромный. Я пробовал пройтись только по самым важным вехам, и то не успел, – признаться в этом сразу мне показалось лучшим из возможных вариантов.

– Конечно, ты не мог успеть всё. Да это и не требуется. Архив же никуда не пропадёт, он так и будет доступен тебе в любое время – захочешь уточнить что-то – читай, смотри, сколько влезет. Но, думаю, тебе он больше не понадобится. После того как ты официально станешь Голосом Валентина, пропадёт всякий смысл пользоваться книгами.

– Почему это ещё? Ведь я пока не изучил и половины его биографии. – Я не совсем понимал, что мне хочет сказать Песочный человек – то говорит, что архив останется в моём распоряжении, то что он мне больше не понадобится.

– У тебя в руках будет гораздо более мощный инструмент – память самого Вали. Когда наставник становится внутренним Голосом человека, то, разумеется, получает доступ и к его самым потаённым и сокровенным уголкам памяти, впечатлениям и эмоциям. Без этого не будет работать вся схема.

– Вы хотите сказать, что я залезу прямо в его голову? – я не понимал, как такое вообще возможно.

– Можно сказать и так, но мне кажется, правильнее будет думать, что ты просто станешь частью этой его головы. Где-то внутри его мозга, конечно, в сознании, а не в черепной коробке в прямом смысле.

– Знаете, в теории всё это звучит очень красиво и волшебно, но как всё будет обстоять на самом-то деле? В рабочем режиме, если так можно выразиться, – поняв, что теории с меня уже хватит, я захотел перейти к конкретным действиям.

– Понял, тебе уже не терпится заступить на дежурство?

– Ну да. Как говорится, «пост сдал, пост принял». А то так, без практики, я никогда ничего не пойму.

– Хорошо. Рассказываю и показываю, как всё устроено.

И вот тут-то и началось всё это не волшебное волшебство. Хотя, может быть, стоит называть происходившее далее чем-то вроде «божьего промысла» или ещё чем-то, связанным с верой человечества в неких богов, не суть. А суть была в том, что Mr. Sandman сначала просто взял меня за руку и подвёл к столу, на котором тут же проявился Валентин, читавший что-то в своей комнате на диване, а потом сказал мне дотронуться рукой до головы юного читателя, которого показывали прямо на поверхности стола, что я и сделал.

После этого моего прикосновения – которого фактически-то и не было, ведь я просто дотронулся до какой-то картинки на столе, причём рукой, которой у меня физически нет; но тем не менее похоже, что этот метод был абсолютно точно рабочим – меня как током прошибло, а моё сознание совершенно естественным образом стало состоять из двух: моего собственного и Валиного. До ужаса просто и одновременно нелепо это звучит.

Боюсь, передать такую метаморфозу словами будет непросто. Я словно начал жить две жизни одновременно, причем более отчетливо видел ту из них, в которой сейчас сам хотел участвовать. Ну и, конечно же, жизнь своего подопечного я видел «камерой от третьего лица», а свою жизнь Голоса в небесном городе я видел нормально, глазами, как и раньше.

– Поначалу всем кажется это неудобным и странным, не переживай, скоро дискомфорт пройдёт и ты будешь ощущать себя совершенно естественно, – в голосе бородача слышались интонации окулиста, который уговаривает ребенка не снимать странные и пугающие его очки.

– Хорошо бы, а то как-то даже голова кружится, непонятно, куда смотреть, о чём думать и что делать вообще.

– Сейчас тебе лучше всего отправиться домой, сеть в любимое кресло и потихоньку, по маленькому шажочку, начать учиться жить за двоих одновременно. Уверяю тебя, это возможно и не так уж и сложно, просто нужно время.

– Придётся мне вам поверить на слово, другого мне просто не остаётся, – выдавил я из себя и, кое-как передвигая ноги, поплёлся в сторону двери. Я пытался сосредоточиться именно на этом процессе, не отвлекаясь на Валины мысли, которые теперь звучали и у меня в голове: о том, что хочется выпить с друзьями пива, а денег в кармане нет ни копейки.

Глава 14. Пробуждение

Валя проснулся со странным ощущением, которое он очень любил, но которое не посещало его уже очень долго – он чувствовал ни с чем не сравнимое желание жить и творить. За окном, словно уже зная о сегодняшнем Валином настроении, велело светило весеннее солнышко, а птицы пересвистывались между собой какими-то особенно выразительными трелями – вселенская идиллия прямо.

На работу сегодня идти было не нужно – выходной. Редкий, но абсолютно заслуженный выходной, причем не испорченный ни похмельем, ни бедственным материальным положением. Объяснялось такое неправдоподобное для нынешней Валиной жизни состояние просто – сосед уехал на пару дней в родную деревню на свадьбу троюродной сестры («Святое дело, никак нельзя пропустить», – говорил он бригадиру), а зарплату за неделю выдали аккурат вчера вечером в конце смены – не успел ещё даже в магазин за продуктами сходить.

Валяться в кровати Валентин не любил по причине непонимания самой сути такого времяпрепровождения. Непонимание это зародилось и окрепло в сознании по вполне понятной причине – в детстве, в деревне, валяться по утрам было некогда. Перед школой ни свет ни заря нужно было успеть помочь родителям, вечно пропадающим сутками на работе, по хозяйству – кроликов покормить, гусей выпустить, за поросятами убрать. После этого неплохо бы успеть и самому что-нибудь съесть, помыться, переодеться да в школу бегом. Сестра, конечно, тоже принимала участие во всех этих хозяйственных делах, но их было столько, что с головой хватало и ей, и Вале, и любому, кто захотел бы помочь. Беда была только в том, что таких доброжелателей не находилось.

Вспомнив с ужасом эти милые детали своего детства, Валя решил, что сегодняшний день он постарается провести максимально продуктивно, не тратя на всякие глупости, вроде компьютера и телевизора, ни минуты своего долгожданного выходного. Первым делом было необходимо составить список продуктов, которые нужно было купить. Понятное дело, что ничего «сверх программы» покупать не следует – ещё нужно же и на аренду их хором оставить. В итоге список был прекрасен своей лаконичностью:

– На базаре: картошка, морковка, лук, банка молока.

– В магазине: пиво, дошик, кетчуп, майонез, сосиски, хлеб.

Что ни говори, а иначе как «выбором истинного гурмана» этот перечень продуктов назвать было нельзя.

Выпив крепкого, но совершенно никакого кофе, Валя взял, не глядя и не пересчитывая, горстку пакетов, дожидавшихся своего звёздного часа в кухонном ящике, и отправился пополнять припасы.

Ходить по магазинам было неинтересно, выбирать какой-то определённый продукт из разнообразия его аналогов-конкурентов – долго и скучно, поэтому Валентин всегда действовал очень просто – брал всё только по списку и только, ориентируясь на жёлтые ценники, говорящие о том, что на этот конкретный товар в этом конкретном магазине сейчас действует невероятно выгодное спецпредложение. Не касалось это правило только одного – огненно-острого говяжьего «Доширака», который покупался в любом случае, невзирая на постоянный рост цен на любимый продукт всех трудяг и студентов. И студентов-трудяг, как в случае с нашим героем.

На рынке же Валентин чувствовал себя гораздо лучше – тут можно было и попробовать интересующий товар, и немного сбить цену, намекнув продавцу, что на улице, прямо за забором базара, точно такая же картоха стоит на пять рублей дешевле. Враньё, конечно, но иногда срабатывает. Но больше всего уважал Валя местный рынок за молоко. Домашнее, жирное, такое же, какое он привык с детства пить дома и в деревне у бабушки. Поэтому молока покупалось всегда много – три литра минимум.

Тащить покупки обратно было крайне утомительно и неудобно. Молоко, овощи и пиво были и тяжелы, и объемисты, бутылки бились о банку, банка давила на пакетики с майонезом (маленькие такие, у которых надо уголок отрезать, чтобы полакомиться), хлеб превращался в бесформенный кусок запечённого теста. Кроме того, всё это нужно было еще минут двадцать нести до дома. Мысли про такси даже не возникало в силу привычного безденежья и заученной с детства фразы из любимого кинофильма: «Наши люди в булочную на такси не ездят». А Валя, разумеется, был «наш» человек. Поэтому, хоть мысленно и ругал свои примитивные животные потребности в еде и воде, но еженедельно носил сумки с провиантом от торговой площади к себе на окраину.

Придя домой и перекусив лучшим, что мог себе позволить, а именно пивом с жареными сосисками, политыми кетчунезом (смесью майонеза и кетчупа в строго определенной пропорции), Валентин снова ощутил то самое утреннее желание осчастливить всё человечество, создав что-то прекрасное. Что самое интересное – пока Валя был занят покупками, тасканием тяжестей и готовкой, ничего подобного он не ощущал, ему даже стало казаться, что утренние поползновения в эту сторону были просто непрошедшим до конца сном. Ан нет, вот оно, снова активизировалось. Значит, день сегодня такой, и надо попробовать «что-то сотворить» – так называл Валя свои занятия стихосложением.

Особых ритуалов, помогающих ему сконцентрироваться на создании очередного шедевра, у молодого поэта не было. Чаще всего Вале нужно было только выкроить десять минут тишины, что в студенческой общаге было сделать крайне непросто, и немного подумать над первой и второй строчкой, остальные, соответственно, третья и четвёртая, приходили уже сами собой, отталкиваясь от возможных рифм.

Вот и в этот раз нужно было организовать себе идеальную тишину. Валя закрыл все окна, задернул шторы, выключил мобильник, чтобы не возникало соблазна взять трубку или проверить, кто и что ему написал, и уселся за кухонный стол – единственное место в доме, где можно было с относительным комфортом заниматься бумажной работой. Окно кухни выходило прямиком на кладбищенские кресты, и при желании можно было разглядеть даже некоторые фотокарточки на памятниках. Валю такое соседство не смущало, скорее, даже наоборот: умиротворяло и радовало – никто не орёт под окнами, как было в общежитии, машин нет, как и дорог вообще, да и «соседи» – самые тихие из возможных в нашем мире. Даже в дни церковных праздников, в которых молодой человек абсолютно не разбирался, живых людей под Валином окном больше не становилось. Причин было две: во-первых, вход на кладбище был сильно в стороне, а, во-вторых, сами захоронения, которые наблюдал наш герой из окна, были очень старыми – некому уже было приходить, чтобы почтить память лежащих здесь людей.

Любуясь оживающей весенней природой на фоне вечной тишины могил, Валя прокручивал в голове те самые первые две строки, меняя слова местами, подбирая синонимы, вышло вот что:

 



 



 
























1
...