Туки-туки… Варежки…
– Деда! А, деда! – приговаривал меньшой внук, Ванятка, – А зачем тебе шишки – мешками?! А зачем ты приговариваешь: «Туки-туки, варежки! По снежочку санюшки… Не поели мышечки… Налегай на шишечки?!» Кому гутаришь-приговариваешь?
– Кхе! – кашлянул Никифор, закручивая самокрутку, – Как сказать тебе, внучок? Завтрева в лес пойдём, тамочки и увидишь того, кому шишки собираю и заговор заговариваю…
* * *
Поутру… По насту хрустящему, отправился Никифор с внучатами в лес..
А, что, он, лес? Лес, как лес…
Сосёнка – к сосёнке, ёлочка – к ёлочке… Кустарничек – к кустарничку…
Всё одно… Тайга-матушка…
Полусонные внуки волочились за дедом на лыжах самоделишных… А сам Никифор нёс на плечах мешок увесистый, да не больно тяжёлый… С шишками.. Еловыми да сосновыми…
Наст под лыжицами похрустывает… Дед – передом, а внучата позади волочатся, полусонные.
Солнце раннее им улыбается, морозец за щёчки румяные их щиплет. А им… Им – всё нипочём: бредут за дедушкой… То ему на лыжи наступят… То друг дружке… Завалятся на бок, и… Хохоту – на весь лес!!! Всю дичину распугают!
* * *
Вышли на опушку, где ёлочки берёзки поперёд пускают… Гарь бывшая… Позапрошлогодняя… Вроде, недавно дело было, а берёзоньки – в руку толщиной… Стоят, красавицы, белым телом на белом снегу отсвечивают… Любо-дорого глядеть!
Вот, тут-то, спустил Никифор тяжёлый мешок с плеч, и шишечки из него стал вытаскивать, разбрасывать, по пенькам горелым раскладывать.
Раскладывает, да приговаривает: «Туки-туки, варежки! По снежочку санюшки… Не поели мышечки… Налегай на шишечки!»
– Дед! Ну, дед! – не утерпел Ванятка, – Кого? Кого на шишки зазываешь?
– Тише, малец! Сам увидишь моего помощника…
Мгновения не прошло, как на искристый наст уселся «дедов помощник»… В красной шапочке… Дятел…
И. давай шишку долбить-ковырять! Только шелуха во все стороны полетела! И людей не боится! Знает, что не обидит защитник таёжный!
– Де-е-ед! – шепнул Ванька, уткнувшись носом в тулуп, – А… А почему ты… дятла… лесным помощником кличешь?
– Потому, внучок, – ответил Никифор, поправляя на Ваньке шапку-ушанку, – Потому что он деревья худые метит… Знает, санитар, которые из них больные… Заранее из них червячков выковыривает. А я – за ним… Метки ставлю… Чтобы лес здоров был… Как ты, малец!
* * *
Усевшись на пенёк, Никифор закурил… Внучата увалились на снег, и с интересом наблюдали за «дедовым помощником», который кликнул-присвистнул, и на зов его слетелись, ещё с десяток, лесных санитаров…
А дед покуривал, да нашёптывал слова заветные: «Туки-туки, варежки! По снежочку санюшки… Не поели мышечки… Налегай на шишечки!»
(21 апреля 2014 г. 12.50.)
Ласточкина наука
Ранним летним утром, когда речка только окуталась молоком тумана и зарозовела, на кровати завозился Ванятка. Меньшой внук егеря Никифора.
Сам дед, уж, и корову проводил на соседний луг, курочкам да уточкам зерна задал, кроликам – травки свежей.
Сидел, да тихонечко карабин свой чистил и смазывал…
Потянувшись, протерев глазёнки, Ванятка опустил ножки на прохладный деревянный пол…
– Утро доброе, Ванюш!
– Какое же оно доброе, – отозвался внук, – Орут и орут… Спать не дают…
– Кто, орёт-то? Вроде, тишина вокруг… Токмо комарики звенят… – усмехнулся дед.
– Кто-кто? Ласточки!!!
– Кхе! Так, они, ласточки-то, вместе со мной встали! Столько дел уже переделали!
– Ой, дед! – съехидничал Ванятка, – Какие у ласточек дела могут быть? Летают себе… Да орут… Лучше бы спали… До полудня…
– Э-э-э… Не говори так, милый. У каждой Божьей твари – своё место, своё время и своё занятие!
– Вот… Сам говоришь – «твари»… А, слово-то, нехорошее… Бранное…
– А ты, Вань, на это слово с другой стороны глянь!
– Это как?
– Тварь – от слова «творить»… То есть, «сотворённая»… Вот, Господь любое существо сотворил, и ему волю дал… Творить…
– Что творить? Вот так… Орать по утрам? И людям спать не давать?
Не выдержал Никифор. Захохотал, закашлялся…
Из-под тёплого, стёганого одеяла явилась на свет Божий белобрысая голова старшего внука – Васьки. Смачно зевнув, он замахал руками, находясь, наполовину, в сладком утреннем сне, и выдал:
– А? …Чё? …Зорька ещё не пришла? Ух, тварь… Божья..
И снова упал на подушки, чмокая губами и, что-то невразумительное бормоча. Дед, с младшим внуком, зазвенели смешливыми бубенцами над просыпающейся тайгой…
Так и наступило утро… Золотое… Воспетое песней жаворонка… Ромашково-клеверное… Душистое, как разнотравье, умытое жемчужной росой…
* * *
Долго судили-рядили дед с внуками о «нужности-ненужности» за утренним чаем. Внуки ругали комаров, а дед доказывал, что без них не будет рыбы в реках и озёрах.
По разумению своему, мальчишки, наперебой, кричали о «вредности» волков да росомах, а дед убеждал их в необходимости этих «санитаров леса».
О ласточках, разбудивших Ваньку, вроде забыли… Но, на сегодняшний день дед Никифор запланировал «большое дело» – мазать глиной курятник…
Вот, тут-то, и началась «наука»…
* * *
Обычно старик замешивал глину с конским навозом в двух-трёх метрах от курятника. А тут… Шагов двадцать пять надо было шлёпать с тяжеленными вёдрами до места мазки.
Сначала курятник мазали изнутри. Затем, три-четыре дня спустя, когда глина подсохнет, куриную обитель белили известью, чтобы вши да клещи не донимали.
Снаружи мазка была грубее, с соломой. Чтобы дольше держалось, и не отваливалось кусками до следующего раза. Да, и теплее кормилицам-несушкам было в таком «дворце».
Курятник был просторным и вольным. Поэтому, к перемешиванию глины, Никифор привлекал самого надёжного помощника – Савраску.
Лошадиные копыта «поширше» человеческих ступней будут… Да и силёнок у мерина поболе, чем у старого егеря…
Не задарма работал Савраска… Знал, что мера овса ядрёного да хорошая чистка «за труды» ему будет обеспечена. Вздыхал, фырчал, но… дело своё делал усердно. Будто понимал, что это необходимо ему и хозяину…
* * *
– Давайте, мужички! Пока Солнце голову не задрало – за работу!
– А то! – откликнулся Ванька.
– Да, втроём, мы мигом управимся! – бодро ответил Васька.
Дошли до курятника. Внуки, озираясь, отмерили расстояние от глины до места работы, но смолчали. Дед, с хитрой искринкой в глазах, поглядывал, как внуки ищут вёдра…
А, вёдер-то, нетути!!!
– Деда! А, дед… – застыли внуки в недоумении, – А, ведра… Вёдра-то… Где?
– Эх, старый дурень! Забыл!!! Идите, пошукайте!
Мальчишки бросились в сарай. Туда, где обычно стояли, эти старые, проржавевшие вёдра «для хозяйственных нужд». Но не нашли…
Стали искать вокруг сарая, на скотном дворе, вокруг избы, в огороде… Нет, и всё тут!!!
А Никифор сидит, да покуривает… Покуривает, да посмеивается, знаючи, что вёдра спрятаны так, что не сыскать их мальцам…
– Деда! Не нашли! – рапортуют внуки, – Куда они делись?
– А мне, почём знать? За инвентарь вы у меня – ответственные…
– Деда! А, как же мы работать будем?!
– Подумать надоть…
Мальчишки, ни чего не понимая, присели рядом с дедом. Тот сидел невозмутимо, пуская в недвижимый воздух, кольца табачного дыма…
– Так! Работать – так работать! – скомандовал дед.
– А как? Без вёдер?!
– А, как… Ласточки…
– Коли вёдер нет, то в руках носить будем!
– Так, дома же вёдра есть! Ну, те, с которыми за водой ходим! – попытались возразить внуки.
– Чистые вёдра поганить не дам!!! – резко ответил Никифор, – Вперёд, орлы! За работу!!!
* * *
Часа два «мытарил» дед внуков. Таскали глину в ладонях. И работы не видать, и спины – «в семи потах»…
Видит – уморились совсем. Еле ноги волочат… Объявил «передых»…
Попадали работнички на траву-мураву… А дед, тем временем, сходил в избу, и принёс старое ласточкино гнездо.
Оно, само по себе, отвалилось в суровую зиму. А Никифор подобрал, и сохранил… Оказалось, не зря. В поселковой школе нужда была в оформлении «живого уголка». Вот, он учителям и детишкам пообещал привезти. К началу нового учебного года.
– Ну, что? Лодыря гоняем? – зычно взбодрил внуков егерь.
– Не, деда… Мы не устали… Почти… – отозвались внуки, – Ещё… Минуток десять… А?! Отдохнём, и дальше мазать будем…
– Дело хозяйское… – одобрил дед, – Глядите-тко, сюда!
Внуки нехотя поднялись с травы, протирая, залипающие от усталости, глаза. А дед щурится, усмехается… Но серьёзный вид делать пытается…
– Смотрите, чиграши! Каждый бугорочек на этом гнёздышке – один полёт ласточки. На полверсты… И не в лапках она эту глину несёт, а во рту… Посчитаете?!
– Не, деда! Не будем! Слишком много!
– А, когда ласточка птенчиков выведет, ей кормить их надоть… Вот, Вань! Если я тебя чайной ложкой кормить буду, станешь сытым?!
– Ха-ха! Чайной ложкой? Сразу?
– Нет! Раз в час!!!
– Нет, дедуль! С голоду помру!
– А если… Чайную ложку тебе, а через час – Ваське?
– Тогда, уж, точно – не жить нам…
– То-то, и оно… Ласточка… Она… Махонькая… Но… труженица великая!!! Человеку – не чета!!! Человек… Он, по природе своей – лентяй! То, что от природы он берёт, не по праву ему принадлежит…
– А кому… «по праву»?
– Да, вот, им… Ласточкам, комарам, волкам да росомахам, пчёлам да… травинке каждой… Каждому цветочку-листочку… Каждой Божьей твари…
– Это… Которые… Не «ругательные»? – убеждал себя Ванька, – Которые «сотворённые»?
– Точно так, чиграши! …Каждой Божьей твари – своё место, своё время и своё занятие!
(29 апреля 2014 г. 13.20.)
Сказ о муравьях
– Деда! – спросил старший внук, Васька, сметая хлебные крошки со стола, – Вот… Ты говоришь, что каждой твари – своё место и время… А, муравьи… На кой нужны?! Они, ж, мелкие… Неприметные… Только сор от них на столе… Сахар воруют… Конфеты портят… От них… Какая польза?
Задумался Никифор, почёсывая бороду: «Как бы внучатам самую суть рассказать? Чтобы… И сказкой выглядело, и правдой оказалось…»
Тут на ум пришла ему Манефа… Монахиня-отшельница… Скоропомощница… И «Святое Писание»… И стал дед, на ходу, выдумывать «муравьиную историю»…
* * *
Давным-давно это было… Человеков на Земле мало было… Всё – племя Адамово, изгнанное из Рая… За грехи…
Человеки – как человеки… Как мы с Вами… Две руки две ноги… А мозгов – только на похоть и баловство…
– Деда! А что такое «похоть?» – включился в разговор Ванька, меньший внучок.
– Эх! Как тебе сказать? – собирался с мыслями дел, – Вот… Вот, ты, иногда, клянчишь у меня конфеты… Скулишь: «Хочу! Хочу! Хочу! Одну хоть…» Вот это – похоть…
– Ясно… Давай! Давай, дедулечка, дальше рассказывай!!!
– Вот… Возомнили в себе человеки, что они Бога могут рукой достать… И, в граде Вавилоне, стали они строить башню…
– Какую башню, дед, – не удержался Ванька, – Неужели выше, чем твоя… Противопожарная?!!!
– Выше… Намного выше… До небес собирались люди башню построить… Чтобы до самого Бога достать…
Залились внуки хохотом колокольчиковым… Задрожал воздух от их радости…
– Ну, ты, дед, и ляпнул!!! До самого неба… До самого Бога… Не бывает так!!!
– Смейтесь, смейтесь, чиграши… А мне не верите, так у Манефы спросите… Она в «Святом Писании» пошибче меня будет, и вразумительнее всё растолкует…
– Ага! Дед! Дед! Дед! Дальше рассказывай!!!
– Дальше так дальше… Взялись людишки башню до небес строить… Строили, строили, строили… Камни таскали, песок сыпали, глину примешивали… Как мы с вами, когда курятник мазали…
Только не строится башня… Вроде растёт, но оседает под тяжестью своей… Люди добавляют, а башня оседает…
И перепутал тогда Бог им языки, чтобы не понимали они друг друга… И обратил всех строителей в муравьёв… Чтобы, молча, они пытались они возводить башни до небес… Токмо башни эти… Кхе! …Муравейниками, теперича, кличут…
* * *
Возникшая пауза, и слова, выданные внуками, после неё, поразили деда своей детской непосредственностью и человеческой мудростью:
– Деда… Какой ты молодец! – подвёл итог старший внук, Васька, – Манефа нам рассказывала о «вавилонском столпотворении»… Но… На непонятном языке… А ты… Выдал, так выдал!!!
– Ага! – поддержал Ванятка, – Ты, дед, «Святое Писание» в сказку обратил…
Обняли внуки седого егеря… Он тискал их большими ручищами, и утирал слезу… Слезу, которая… Родниково текла из глаз, минуя всё суетное и напылённое…
Чиста слеза была, дедова… Как горный хрусталь…
(2 мая 2014 г. 13.50.)
Лесной умывальник
Рано-рано, поутру просыпались дед Никифор и внучата его – Васька да Ванька…
Большое дело предстояло на этот день: лосям солонки пополнить, дятлам да свиристелям шишек да калины рассыпать на хвором, тягучем апрельском насте…
Белкам – кедровых, птичкам – сосновых да еловых…
Да, мало ли, ещё чего… Лес, он, только с виду дик… А без человечьего участия не обходится… Особливо – в заповеднике…
О проекте
О подписке