– Повезло еще нам, хорошо хоть не расстреляли, порядки ныне жесткие. Никита иногда брал и смотрел старое фото, где были изображены четыре его дочери и жена, он часто думал:

"Что теперь, увижу ли я их вновь, как им там без меня?"

Провёл он в камере с месяц и потом, после рассмотрения его дела, как, впрочем, и дел других раскулаченных, пришел приказ об отправке его в лагерь.

Вооружённые люди в гражданском в один осенний день приехали в то место, где содержались арестованные и по распоряжению сверху стали собирать заключённых в камерах, чтобы отвезти их на железнодорожный вокзал, ну, а затем на север.

Подъехало несколько машин, арестованных затолкали в них, а потом на вокзале их поместили в товарные вагоны. Состав с людьми двинулся вперёд.

Дорога была утомительна, и порой некоторые заболевали простудой. В вагоны на определённых станциях приносили еду, которая была скудна, да что говорить, хлеб и вода, ну, и если повезёт, то иногда перепадёт молочной лапши.

Прибыв до конечной станции, вооружённые люди стали всех собирать у перрона. Один немолодой командир, достав из портфеля список, сделал перекличку прибывших. Дошла очередь и до Никиты Швецова, услышав своё имя, он крикнул:

– Здесь.

К командиру подошли два человека и тихим голосом пробормотали:

– С десяток будет.

Он, махнув рукой, сказал:

– Унесите их.

Никита, взглянув вдаль состава, увидел, как из других вагонов выносят трупы. Его друг, с которым он познакомился в вагоне, сказал:

– Не смотри туда, от болезни да мора они не доехали сюда, что нас ждёт здесь, один лишь бог ведает.

Всех, кто прибыл, стали делить на группы, человек может быть по тридцать, и разгонять по баракам. Никиту разделили со своим приятелем, и он попал в новый коллектив.

Надзиратель, зайдя в барак своим грубым и резким голосом, громко произнёс:

– Каждый из вас будет должен работать здесь на государство и чётко придерживаться установленному здесь порядку, нарушивший же этот порядок будет наказан, в случае грубого неповиновения или побега, наказание одно – расстрел. Подъём в шесть утра, далее работа и вечером всем быть в своём бараке, отбой же в десять вечера. Надеюсь, всем ясно? – и, посмотрев на мужиков исподлобья, надзиратель добавил. – Вижу, что ясно.

Вечером их накормили солянкой, и мужики, утомившись дорогой, быстро уснули. Утром в барак зашел вооруженный человек и громко произнёс:

– Подъём!

Никита, желая еще поспать, был вынужден встать и одеться. Далее, позавтракав, всех согнали в шеренгу, и командир произнёс речь:

– Вновь прибывшим, должен я сказать, отныне вы будете здесь работать, и никто не сможет отлынивать от работы, всякий, кто хочет кушать, обязан трудиться на благо родины. Каждый, кто может, пусть работает.

Никита стал трудиться с новым напарником Леонидом, который был несколько старше его. Леонид стал учить Никиту местным правилам, как выжить в лагере. Они так сдружились, что относились друг к другу, как братья. Наступила зима, север давал о себе знать ужасными морозами.

Большинство обитателей лагеря были заняты валкой леса. Каждое утро после скудного завтрака заключенные шли работать в лес. В один из таких дней Никита, проснувшись, встал с нар и почувствовал, как мурашки проходят всё его тело. Он замёрз. Несмотря на любой холод, каждый должен был идти работать.

Их бригада, тепло одевшись, направилась на место рубки. Используя лишь топоры да ручные пилы, валили они лес.

Незадолго до обеда прокричал один заключенный:

– Витька рыжий упал от бессилия и мороза!

Мужики из этой бригады, остановив работу, направились к месту, где упал их со-работник. Некоторые начали осматривать его, и после всего один из них сказал:

– Похоже, он умер.

Тут же к ним подошли надзиратели и стали их разгонять, говоря, что нужно работать дальше. Они заставили некоторых заключенных отнести умершего к баракам. Приближался вечер, на улице появились сумерки, все пошли отдыхать в свои бараки.

Морозы всё крепчали, и в бараках было очень холодно. Многие заключенные надевали на себя верхнюю одежду и, укутываясь в ветхие одеяла, пытались согреться. Та ночь выдалась самой морозной с начала зимы.

На следующее утро, продрогшие насквозь, обитатели барака шли завтракать, паёк, который выдавали, был скуден. Вся бригада, в которой был Никита, была направлена в лес, несмотря на сильные морозы. Деревья в лесу просто трещали. Нужно было, несмотря на всё, работать.

Никита от мороза сильно замёрз, он почувствовал лёгкое недомогание и поэтому присел на корточки.

Проходивший рядом надзиратель, увидев его, сказал:

– Почему ты не работаешь?

Никита посмотрел на него и ослабленным голосом сказал:

– Не могу, – и после этого упал.

По приказу надзирателя двое работников, подхватив его подмышки, повели его в барак.

Там его осмотрела врач и сказала:

– У него воспаление лёгких. Он прилёг на кровать. Находясь в обморочном состоянии, он стал бредить, произнося одну и ту же фразу:

– Сашенька, подойди ко мне и позови деток моих…

Потом он потерял сознание.

Вечером после возвращения мужиков в барак, его друг Леонид подошел к нему, потрогал лоб рукой и сказал:

– Похоже, у него жар в теле.

Он скипятил чая, поднёс горячую кружку ко рту и по-дружески сказал:

– На, вот попей чая горячего, легче станет тебе.

Никита, чуть приподнявшись, с трудом глотнул немного чая и от бессилия опять повалился на кровать. Ему было всё равно.

На следующий день после подъема Никита всё еще валялся и был без сил, тогда надзиратель, видя это, сказал, чтоб его перевели в лазарет. Леонид вместе с товарищем одели его и, взяв под руки, повели его туда. Там работала одна медсестра. Она делала Никите уколы и ставила на спину банки.

Через неделю пошло улучшение, Никита почувствовал себя лучше. Когда он ходил в процедурный кабинет, то часто общался с медсестрой. Та говорила, что хоть он заключенный, но всё же человек и перед тем, как отправиться в барак, сказала она ему:

– Если честно, то должна я сказать, что время ныне суровое, понимаю я всё, ведь откровенно говоря, у моей тётки мужа тоже раскулачили и отправили в тюрьму.

Она посмотрела на него и улыбнулась, он тоже взаимно улыбнулся ей. Через два дня Никита опять вернулся в барак, и началась вновь будничная работа в лагере.

По возвращению Никиты в барак, сказал Леонид:

– Хорошо тебе, отдохнул от работы ты, а мы вот в морозы трескучие трудились, как рабы.

В один из будних дней трудились в лесу заключенные. Присел один работник отдохнуть, но надзиратель подошел к нему и ударил прикладом ружья его по голове. После удара заключенный схватился за голову и стал громко вопить от боли. Чем еще сильнее привлёк внимание надзирателя к себе и получил еще один удар по голове, после которого он потерял сознание.

Закончив работу, заключенные направились к баракам. Собрались они там кушать, а после подошел один немолодой мужик по имени Михаил к друзьям – Никите и Леониду, уселись они и стали беседовать о жизни в лагере.

Леонид произнёс:

– Жёстко с нами надзиратели обращаются, видно за людей нас не считают. – – Точно, – сказал Никита.

Сказал тогда Михаил Леониду и Никите:

– Бежать отсюда надо, а то сгинем здесь от холода да голода, всё равно нас отсюда живыми не выпустят, выжмут последние соки, ну, а потом сгноят. Слушай сюда, ребята, когда будет меняться вахта охранников, тогда надо будет добраться до помещения охранников, там мы проникнем в комнату, где они переодеваются, затем переоденемся в форму надзирателей и выйдем за забор, а уж потом, как бог распорядится. Схватили, что я сказал? Ну и ладненько.

Вечером после работы, когда стемнело, все трое направились к служебному помещению. У входа в здание стоял охранник. Мужики забежали за маленькое складское строение и, притаившись, стали ждать, когда охранник отвлечётся. Прождав так около часа, охранник пошел к уборной.

Михаил скомандовал:

– Вперёд, ребятки.

Они проникли в помещение, где, переодевшись в форму надзирателей, пошли они наружу. У дверей на улице стоял охранник.

Заметив их, он сказал:

– Ну и погодка нынче.

Леонид быстро подхватил речь:

– Да уж!

. Затем они направились к сторожевой башне, возле которой был забор и находились ворота. Подошли они к воротам, и тогда Михаил сказал:

– Давайте, ребята, двери отворяйте, машина прибудет с минуты на минуту.

Охранник, находившийся на сторожевой башне, увидев их, спросил:

– Так ведь была машина.

Михаил, быстро сообразив, произнёс:

– Да еще одна машина должна приехать, командир нам только что сказал.

И затем они, отворив ворота, вышли наружу. Выйдя из захвата прожектора, мужики быстрым шагом пошли прочь.

Потом они направились по старой лесной дороге туда, куда глаза глядят.

– Ну, и куда мы теперь выйдем? – спросил Никита старого Мишку. – Если мы выйдем к какой-нибудь деревушке, то местные жители могут доложить о нас кому-нибудь. И что потом?

– Я и сам этого не знаю, – в ответ произнёс Михаил и, пристально поглядев на Леонида и Никиту, сказал, – обратной дороги нам нет теперь.

Этим временем в лагере обнаружили то, что троих человек не хватает, начались расспросы, начальник лагеря дал указание: выделить вооруженных людей с собаками и приступить к поиску беглых заключенных. Сориентировавшись, куда могли бы направиться беглецы, они разделились на две группы, одна из них направилась по направлению к ближайшему селению, другая же к узлу железной дороги.

Добравшись до перелеска, откуда было видно село, произнёс Михаил мужикам:

– Вот что я хочу сказать, когда стемнеет, тогда мы и выйдем отсюда к домам, а там уж по обстоятельствам.

Одна из групп направлялась к селению под названием Усть-Надым, которое находилось в двадцати километрах от лагеря, заметив следы, главный скомандовал:

– Идем туда, нутром чую я, что только туда они могли направиться.

Вооружённые люди стали наускивать собак на след беглых. Отряд продвигался по направлению к селу.

Стало темнеть. Михаил сказал мужикам:

– Давайте обойдём селение и выйдем к тем ветхим домам, что с краю села. Там людям на глаза сможем мы не попасться.

Обойдя с километр, сказал тогда Леонид:

– Вы побудьте здесь, а я уж попробую разведать, что да как.

Он двинулся к дому на краю. Подобравшись к нему, он присел под окном, затем стал разглядывать мельком в окошки и, заметив, что там живет старик лет семидесяти, попытался пробраться в сени. Старик, услышав посторонний звук, насторожился и вышел на крыльцо, там осмотрев всё, он вернулся в дом.

Леонид проник в кладовку через задний вход, ничего не было видно, он достал из кармана спички и зажег одну из них, потом он сделал неловкое движение, так, что задел за полку, на которой стояли вёдра и, уронив их, сделался шум. Старик, услышав это, схватил старое ружье и лампу и бросился в миг к кладовке.

Он открыл дверь кладовки и, заметив там незнакомца, громко сказал:

– Кто там? Не вздумай сопротивляться, сразу застрелю!

Леонид сказал:

– Батя, да ты не бойся меня, ничего плохого я тебе не сделаю.

– Откуда ты здесь такой взялся? – спросил его старик и добавил. – Никогда у нас тут никаких чуждых не бывало.

Затем старик, направив дуло ружья на Леонида, сказал:

– А ну давай, иди отсюдова.

Леонид произнёс:

– Да ты что батя. С миром я к тебе обращаюсь, ты уж ружье-то опусти вниз да выслушай меня хорошенько.

Леонид сначала поднял вверх свои руки, а потом сказал:

– Хочешь обыщи ты меня.

Старик, несколько угомонившись, произнёс:

– Сказывай кто ты и откуда здесь такой появился.

– Мне бы у тебя укрыться ненадолго, вернее сказать, нам укрыться да переночевать, – сказал Леонид.

– Кому еще вам? – спросил старик. – Сколько вас и кто вы такие?

– Да я вместе с Мишкой и Никитой, ну, в общем-то, трое нас, беглые мы.

– Уж не с лагеря вы сбежали случайно? – спросил старик.

– Батя, ты уж приюти нас, дай нам переночевать у тебя, всё расскажем, – сказал Леонид. – Да если и с лагеря мы, то что, не люди мы? Ведь мы не уголовники какие-нибудь, политические мы заключенные.

– Политические говоришь? – сказал старик и добавил. – Уж пустить что ли вас, да коли пущу вас, но только на ночку одну, а потом убирайтесь с глаз долой, не надобно мне никаких приключений на голову свою.

– Сейчас, батя, я сбегаю за мужиками, ты уж будь добр к нам, – произнёс Леонид и отправился на волю.

Через полчаса они сидели у старика за столом в доме и пили чай.

К селению приближалась группа розыска. Командир группы приказал разделиться всем попарно и прочесать все дома в селе, в поисках беглецов. На улице было уже поздно и мужики, забравшись на печку, собрались спать. Старик, прикурив, затянулся махорочкой.

Потом он вышел на улицу в туалет и услышал вдали лай собак. Почесав свой затылок, старик стал вглядываться вдаль и заметил там вооруженных людей. Ему стало не по себе. Он быстро ринулся в дом и разбудил там мужиков.

– Вот что, хочу я сказать, ищут вас, – произнёс старик. – Бежать вам сейчас надо отсюда, идите-ка вы к лесу по той тропинке, в лесу есть дом лесника, сейчас он пуст, там вы можете укрыться.

Мужики соскочили с печки и, взяв немного еды с собой, направились к лесу. Уйдя от селения на довольно-таки большое расстояние, мужики решили отдохнуть, присев на корточки, они подкрепились едой, что дал старик. Потом они долго шли по указанному пути и, наконец-то, увидели ту старую избу, к которой послал их старик. Михаил подошел к двери, там висел замок.

– Чтобы нам попасть внутрь, надо открыть замок, – произнёс Михаил. – Замок старый, а ключа нет. Что теперь будем делать?

Никита, обойдя избу, заметил на противоположной стороне небольшой сарай, он направился туда, зашел внутрь и увидел там разный инструмент, взяв топор, он подошел к двери и стал отдирать старые проржавевшие ото времени крепления, на которых висел замок, приложив определённую силу, он смог-таки открыть дверь в избу. Они зашли внутрь. В селении Усть-Надым поисковый отряд вовсю опрашивал местное население о трёх беглецах.

Дед, который их приютил, сказал, что видел неких незнакомцев и пустил отряд по ложному следу. Мужики стали осматривать избу, Леонид нашел за печкой ружье с большим количеством патронов и емкость с керосином для лампы.

Михаил сказал:

– Надобно бы нам печь истопить да прогреть избу.

И отправился к лесу, чтобы там веток для печки нарубить. Никита стал осматривать старый шкаф, где нашел старую муку. Он попробовал её на вкус, и из-за того, что та была прогорьклой, Никита сморщил свое лицо и сказал:

– И такая сгодится в хозяйстве за неимением другой.

Через час Михаил пришел из леса со связкой сухих веток, затопилась печь. По прошествии некоторого времени стало в избе тепло. Никита замесил тесто из старой муки и испёк лепёшки. Леонид скипятил в чайнике воды. Они уселись за стол и начали поедать лепёшки и запивать их горячей водой. Потом улеглись они на лавки, что стояли вдоль стен и стали отдыхать. Наступал вечер, становилось темнее, Михаил зажёг лампу и после сказал:

– Здесь нам нужно определенное время отсидеться, идти куда-либо сейчас опасно, во всей округе ищут нас, поэтому здесь будем пока обитать.

Затем они легли спать. Пробудившись следующим утром, мужики почувствовали холод. Михаил растопил быстренько печку. Потом он сказал:

– Еды у нас не ахти как много осталось. Ружьё-то нам тут и пригодится. Без леса нам не прожить.

– Верно ты говоришь, Миша, – произнёс Леонид и добавил, – без охоты, будь то на зайца или еще на какого-нибудь зверя, нам не прожить.

Никита этим временем опять затворил тесто для лепёшек и поставил их выпекать в печь. Потом все уселись за ветхий старинный стол и стали кушать. -

– Я думаю, они сюда не сунутся, – сказал Михаил. – Местечко это очень глухое, кругом только лес.

– Хорошо, что старик нас предупредил, а то бы пустили они нас в расход, – произнёс Леонид.

Никита, не произнося ни слова, достал еще один противень из печки и поставил лепёшки на стол. На следующий день Леонид сказал:

– Пойду я поброжу по лесу с ружьем, может быть мне там повезёт, – взял он ружье да вышел наружу. Пошел он к перелеску и, остановившись там, услышал, как тетерев токует, стал он приближаться, как тот вдруг замолчит, тогда Леонид остановился и притаился. Через минуты может быть две, опять тетерев стал токовать. Тогда Леонид украдкой походкой стал медленно идти на звук птицы. Дойдя до места, откуда стало видно тетерева, он прицелился и выстрелил, тетерев упал на землю, покрытую снегом. Леонид взял птицу и к избе направился.

Завидев его в окно, Никита сказал:

– Гляди-ка, Мишка, кажется, наш охотник что-то раздобыл.

Михаил встал и подошел к окну, посмотрев пристально на Леонида, он сказал:

– Вроде бы птицу какую-то несёт он.

Леонид зашел в избу и сказал:

– Вот и обед хороший сготовим сегодня мы.

Затем он разделся и начал ощипывать тетерева. Из туши тетерева с добавлением корешков Никита сварил похлёбку. Знатная получилась похлёбка, так, что пальчики оближешь. Таким был их незатейливый быт.

Время летело, и на улице становилось тепло. Приблизилась весна. По прошествии двух месяцев говорит Михаил мужикам:

– Вот что я хочу вам сказать, прошло немало времени, идти отсюда надо нам

. Тогда Леонид спросил его:

– Идти, но куда?

– Поразмыслил я насчет этого, – сказал Михаил и продолжил. – Идти надо нам опять в селение то, откуда нас сюда направил старик, мы местности здешней не знаем, а он нам поможет сориентироваться что да как

– . Верно ты, Михаил, говоришь, – произнёс Леонид. – Так и поступим.

На следующий день Михаил сказал:

– Вот что, давайте собираться: ты, Леонид, бери ружье с собой, а ты, Никита, собери с собой что-нибудь съестного

. Они немного посидели перед дорогой и отправились в путь. К вечеру они подошли к селу, обошли его кругом и направились украдкой к избе старика. Добравшись до его дома, сначала они проникли в сени, ну, а уж потом Леонид задним ходом направился внутрь дома. Старик этим временем пил чай.