Цитаты из книг автора «Александр Кормашов»

Для нашего селения лён всегда значил очень много. Для нас ещё больше. Потому что, кроме вкусного масла и тонкого прядильного волокна, из которого нам шили одежду, а также той пакли, которой конопатили стены наших домов, и даже серёжек-гвоздиков, которые наши девочки вставляли себе в уши, лён давал превосходные отходы, которые назывались «костра». Костру вывозили из гумна и сваливали под деревья в ровные красивые кучи, очень похожие на муравейники. Они могли бы и долго походить на муравейники, если бы мы не распархивали их каждое лето в поисках самых лучших червей для рыбалки, тигровых, красно-жёлтых, тугих и живучих, долго извивающихся на крючке. Даже пахли они как-то вкусно. Во всяком случае, рыба находила их вкус просто исключительным.

У нас даже была пословица: «Счастье не течёт мимо». Или в расширенном варианте: «То, не счастье, что течёт мимо».

Но потом я понял простое правило: если ты однажды помог человеку, ты становишься ему обязанным. А горбун потому и жил один, что долгое время не хотел никому помогать. Не хотел никому быть обязанным.

Дни становились уже короткими, и мы нередко задерживались в лесу дотемна. Ночью тишина была абсолютной. Звезды висели в небе, не моргая, словно набрызганные на потолок неба какой-то светящейся краской.

счастье – это ещё и возможность борьбы на него.

И вот в этой пустыне, говорил Медный, стоит статуя настоящего Комбыгхатора, потому что Комбыгхатор – это не человек. Он вообще не существо и даже не сущность, а направление. И то лишь то направление, которое указывает на памятник, который выполнен в виде статуи, с которой, по самому замыслу скульптура, ещё не сдёрнуто покрывало…

Река текла в оторочке кустов и деревьев, двух зелёных шнуров, сплошных на плёсах и разрываемых только на обрывистых речных поворотах. Вода здесь бурлила, и сверху в неё падали комья подмытой земли.

Нельзя было услышать, чтобы человек сказал о себе, что он устал и хочет отдохнуть. Или: «Не трогайте его, он уставший». Вот поэтому никто среди нас никогда и не уставал – ни в школе, в учёбе, ни на работе. Ни на каких работах.

Ему уже исполнилось шестнадцать, и он должен был оставить школу, а значит перейти в то качество, где мир перестаёт вокруг тебя расширяться. Это было качество всех взрослых людей. Оно называлось «работа и дом».

Но все-таки она ударилась головой о стекло. Голову пронзительно сотрясло, слезы сами брызнули из ее глаз – как из проткнутого ножом лимона, а потом уже текли непрестанно, будто лимон тайно подменили очищенной луковицей.