Некоторое время спустя
Москва
Управление «В» НКВД СССР
– Присаживайтесь, Александр Иванович! – протянул руку в сторону кресла полковник Чернов. – Мы тут с Петром Федоровичем голову ломаем над одной задачкой…
Поздоровавшись с Благовым, Гальченко опустился в кресло по другую сторону стола.
– Для начала, – Чернов протянул ему тонкую папку, – ознакомьтесь… А я пока попрошу нам всем организовать чаю. Чует мое сердце, что на ужин мы нынче опоздаем.
Агентурное сообщение
Совершенно секретно
В личной беседе источник пожаловался на предстоящие трудности, связанные с внезапной командировкой своего шефа в Россию. Дословно это выглядело следующим образом: «Там даже дорог нормальных нет! И машина профессора дважды застревала на этих немыслимых ухабах, которые называют дорогой только по незнанию! И мы катаемся в это проклятое место постоянно! Хорошо ему, сиди себе в теплом салоне, а толкать машину должны мы!»
По словам источника, что-то, находящееся в этом месте, чрезвычайно заинтересовало профессора. Источник связывает этот интерес с личностью какого-то странного человека, которого исследует там профессор.
По каким-то непонятным причинам вывезти исследуемого человека в рейх не представляется возможным, и фон Хойдлер вынужден приезжать туда сам.
Разведсводка по объекту «Тишина»
Совершенно секретно
В течение последнего месяца охрана объекта существенно усилена. В дополнение к ранее присутствовавшему здесь взводу 2 батальона 4 полицейского полка на место прибыло еще два взвода солдат, которые оборудовали отдельный периметр охраны внутри собственно объекта. Выставлены дополнительные посты на входах в здания и, вероятно, внутри помещений. Введены специальные пропуска, форма которых еженедельно меняется. Категорически запрещено использование труда местных жителей – в любом виде и проявлении, а те, кто работал здесь ранее – уволены. Все хозяйственные работы по объекту выполняются силами солдат подразделения охраны.
Охрана осуществляется:
Внешнее кольцо – на удалении до километра от зданий и сооружений выставлено шесть постов солдат полицейского полка. Посты одиночные, оборудованные телефонной связью. Промежутки между постами патрулируются парными патрулями – всего два патруля. В ночное время патруль не ходит, выставляются дополнительно два поста – у дороги и около ручья (отметки на карте № 9 и № 11).
Внутреннее кольцо охраны – пост у въезда на территорию, около ворот (ранее занимался солдатами полицейского полка). Парный, телефонизирован.
Пост в котельной – на крыше (два человека и станковый пулемет).
Пост около хозяйственных ворот – парный, телефонизирован.
Пост во дворе – парный.
По территории постоянно, в любое время дня и ночи передвигается патруль – четыре человека.
О наличии постов внутри зданий можно сделать вывод из того, что там постоянно несут службу не менее шести человек, сменяющихся каждые четыре часа. Момент смены был неоднократно зафиксирован наблюдением.
Постоянно, в режиме минутной готовности, находятся под ружьем не менее шести человек дежурной группы.
Личный состав служащих объекта составляет не менее десяти-пятнадцати человек, периодически заменяемых. С местным населением не контактируют, расположения объекта не покидают.
Иногда на объект прибывают крытые автомашины-фургоны, которые в пути усиленно охраняются. Характер перевозимого груза и пассажиров установить пока не удалось.
На территории оборудовано небольшое кладбище, ранее отсутствовавшее. В настоящий момент на нем имеется девять мест захоронения. Одно место – могила солдата охраны, подорвавшегося на своей же гранате во время учений, и восемь могил, не имеющих никаких пояснительных табличек.
Судя по количеству завозимого продовольствия, на объекте присутствует еще не менее десяти человек. Что это за люди – установить пока не представилось возможным.
Аналитическая записка
Совершенно секретно
По имеющимся сведениям, руководством немецкой военной разведки и высшими руководителями нацистского государства санкционировано начало операции «Дальний зов». Указанной операции присвоен высший гриф секретности. Какое-либо упоминание этого названия запрещено использовать в повседневной переписке и телефонных переговорах по всем линиям связи. Для ее обозначения предложено использовать специальные кодовые символы, согласно прилагаемому списку.
Все требования лиц, причастных к операции, являются строго обязательными для всех партийных и государственных чиновников и военнослужащих, независимо от их звания и занимаемой должности.
Непосредственное руководство осуществляют:
От немецкой военной разведки – начальник Абвер–2, полковник Эрвин Эдлер фон Лахузен-Вивремонт.
От НСДАП – бефельсляйтер Лангерахт.
По некоторым сведениям, задействованы также и представители Аненербе[1] – кто именно, узнать пока не представилось возможным.
Просмотрев прочие документы, Гальченко уважительно покивал.
– Серьезно! Кто такой Лахузен – представляю неплохо, надо думать, что и все прочие ему под стать. А вот Аненербе… эти-то тут что потеряли?
Полковник пододвинул к себе другую папку.
– А вот это – получено уже прямо сейчас, перед началом совещания, я и сам-то просмотреть пока толком не успел. Так что совместными усилиями и поглядим…
– Фон Хойдлер… – повертел в руках карандаш Благов. – Если это тот фон Хойдлер… а ни о каком другом я и не слыхивал никогда… то это… словом, невесело.
– Отчего? – вопросительно приподнял бровь Чернов.
– Я и сам по его трудам учился. Это фигура в научном мире – пресерьезнейшая! Мне с ним бодаться – все едино, что в танк снежками бросать!
– Снежок – он тоже разный бывает, – пожал плечами Гальченко. – Я вот пока что ни одного такого серьезного деятеля, чтобы пули от него отскакивали, не встречал… Думаю, что и этот случай не станет исключением.
– Так! – подвел итог препирательству полковник. – Иоахим Вернер Макс фон Хойдлер. Профессор Берлинского университета, доктор наук… почетный член разных научных обществ… многочисленный лауреат… этот?
– Он самый, – кивнул доцент. – Берлинский университет, кафедра психологии.
– Даже так? – удивился Чернов. – А вот тут – кое-что другое имеется… Один из научных консультантов Аненербе, занимает серьезный пост в данной организации. Привлекался Абвером – в особо исключительных случаях, для проведения допросов лиц, владеющих особо важной информацией. Это такая у него психология теперь?
– Хороший психолог… – развел руками Благов. – Такой специалист может вытащить из памяти очень многое. Даже и то, что сам допрашиваемый давно уже позабыл либо особого внимания тогда на это не обратил. Но в памяти – данное событие отложилось. Вот только как все это оттуда извлечь? Надо полагать, фон Хойдлер научился делать такие вещи. Неудивительно – он всегда отличался неординарностью суждений и нетривиальными решениями. Его многие не любят – именно за такие методы разрешения научных споров. Он необычен, странен даже… но – мастер! Крайне серьезный – и на многое способный.
– Ладно… – проворчал полковник, переворачивая лист бумаги. – А тут у нас кто? Хм?! Гауптман Норберт Фосс?
– Специалист по негласному силовому задержанию. Проще говоря – по похищению людей. Мастер своего дела! – прищелкнул языком Гальченко. – Его натаскивал сам Вернер Обердорф – старик знал свое дело. Приходилось мне с ними сталкиваться – те еще волки! Хорошо, что старик Вернер уже отошел в мир иной – этот деятель мог серьезно попортить нам кровь. Впрочем, и Фосс – тоже далеко не подарок. Он уже работал у нас в стране – ухитрился выкрасть и вывезти – аж из-под Перми (!) нужного для немцев человека. Это, знаете ли, звоночек… Стало быть, немцам нужен кто-то, находящийся у нас.
Объект «Тишина»
Практически в то же время
– Присаживайтесь, гауптман! – профессор указал гостю на удобное кресло около стола. – Кофе?
– Буду вам весьма признателен, герр профессор! – вошедший наклонил голову в коротком полупоклоне. Быстрым, почти незаметным движением он оказался около кресла, куда и опустился. Наблюдавший за ним хозяин кабинета удовлетворенно кивнул.
– Я прочитал ваше личное дело…
– Все, герр профессор? – вежливо поинтересовался гость.
– Все! От меня – у вашего руководства тайн нет. Я изучил все ваши операции… и нашел их красивыми.
Гауптман удивленно поднял бровь. Чашечка кофе в его руке на секунду замерла в воздухе.
– Не удивляйтесь! Истинное произведение искусства – оно всегда красиво, ведь так?
– Не смею с вами спорить, герр профессор.
– В истинном произведении искусства – нет ничего лишнего. Как и в ваших операциях. Здесь вы тоже не станете со мною спорить?
– Не стану.
– Далеко пойдете, молодой человек! – поднял указательный палец фон Хойдлер. – Впоследствии, уже выйдя в отставку, вы вспомните мои слова. Я редко ошибаюсь…
Фосс кивнул, соглашаясь.
– Теперь, молодой человек, я вам поясню, зачем мне нужна была личная встреча. Не сомневаюсь, что вы исполнили бы и это задание так же красиво и изящно, как и предыдущие. Так! Но! – профессор поднял палец. – Это задание – особое! Тот человек, которого вам надлежит доставить сюда – нужен мне не только целым и невредимым.
– Простите? – чуть наклонил голову вбок гауптман.
– Мне нужно! Очень нужно! Чтобы его психика не была травмирована и надломлена.
– Но сам факт плена…
– Это – уже другое дело! Мое – если хотите. Для этой цели я тут кое-что набросал… прочитайте, – фон Хойдлер протянул своему собеседнику папку.
– Старший лейтенант Дёмин, Олег Павлович… сотрудник Особого отдела?
– Именно так, молодой человек. Вот этот-то русский мне и нужен. И желательно – поскорее!
Полтора месяца спустя
Свердловск
Заводоуправление завода «Уралэлектроаппарат»
В дверь решительно постучали.
«Конец рабочего дня – и нате вам! – мелькнула в голове Дёмина мысль. – А ведь собирался сегодня с Настей встретиться пораньше… Наверняка, опять какую-то кляузу разбирать. И никуда не денешься…».
– Войдите!
Но похоже, что кляузами тут и не пахло – порог переступил высокий человек в военной форме.
– Оперуполномоченный Особого отдела старший лейтенант Дёмин?
– Это я! – приподнялся навстречу хозяин кабинета.
– Старший оперуполномоченный Озолинь, – протянул раскрытое удостоверение вошедший. – Мое командировочное предписание.
На стол легла внушительная бумага.
Дёмин внимательно прочитал оба документа – все было правильно. Командировка – именно сюда, в Свердловск. Конкретно – в Особый отдел Уральского военного округа. Цель командировки – стандартная, как и у всех. «Выполнение задания командования» – все как всегда.
– Слушаю вас, товарищ капитан.
– Ваше удостоверение личности, пожалуйста.
Олег удивился, но документ все-таки достал. Капитан уселся на стул и раскрыл удостоверение особиста.
– Угу… так… да, все сходится.
А вот после этого он сделал нечто странное! Раскрыл свою полевую сумку… и убрал туда документ Дёмина! Достал из сумки плотный пакет из серой бумаги и положил его на стол. Пакет (скорее даже – почтовая бандероль) ощутимо бухнул о дерево – надо думать, содержимое там было увесистым.
– Распишитесь на пакете, поставьте дату и время прочтения. Сейчас, – он приподнял рукав гимнастерки, – семнадцать часов сорок восемь минут.
Пожав плечами, Олег расписался на конверте и надорвал плотную бумагу.
Удостоверение личности?
«Старший лейтенант Григорьев? Олег Павлович – ну хоть имя-отчество свое оставили… Оперуполномоченный… тут тоже все понятно… Но зачем? Чем вызваны эти странные фокусы? А карточку-то – из личного дела взяли, я именно так тогда и выглядел. Причем, скорее всего, просто пересняли – то-то она такая нечеткая…».
Следом за документами из конверта выскользнул «ТТ» и маленький карманный «вальтер», похожего калибра.
«7,65-мм – у немцев данный пистолет именно на этот патрон рассчитан», – промелькнула мысль в голове старшего лейтенанта.
– Да, – словно отвечая на невысказанный вслух вопрос, сказал Озолинь, – ваше фото в удостоверении переснято из личного дела – не было времени добывать новое. Оттого и знаки различия еще старые.
– Я так и подумал…
– Проверьте оружие, – гость выложил на стол запасные магазины и несколько пачек патронов. – «Вальтер» в карман уберите, так незаметнее будет. Он небольшой и в работе удобный. Ваше оружие попрошу сдать.
– Простите, товарищ капитан, но я обязан доложить о вашем визите, – протянул руку к телефонному аппарату Дёмин.
– Через пять минут, товарищ старший лейтенант, хорошо? Сначала я попрошу вас меня выслушать, ведь у вас наверняка возникло множество вопросов, так?
– Да!
– Я так и предполагал… Фамилия генерал-лейтенанта Рогова… вам говорит что-нибудь?
– Допустим.
– Разумеется. И ваш с ним разговор, полагаю, вы еще не позабыли…
– Возможно. Но на дальнейшие вопросы я вам ответить не имею права, товарищ капитан.
– А их и не будет. Тем более, что я даже и не предполагаю, что именно должен у вас спросить. Все гораздо проще – я должен вас доставить именно к нему. Обстоятельства сложились таким образом, что вашей жизни угрожает прямая и непосредственная опасность. Моя задача – охранять вас. И именно с этой целью вам сменили фамилию и должность. Ваше место займет наш сотрудник.
– Но меня тут многие знают. В лицо.
– И что, кто-то из служащих станет задавать вопросы – почему сменился наш особист? И требовать у него предъявления удостоверения? Неделя – и вы вернетесь на свое место, никто ничего и понять-то не успеет.
– Но я ежедневно докладываю обстановку на заводе.
– Лично?
– Нет… сводку составляю… Но ведь могут позвонить. Или с проверкой приехать…
– На звонок – ответим. Насчет проверки – это тоже наша забота. Еще вопросы есть?
– Хорошо… тут вы меня убедили… А дальше что?
– Дальше – в Москву. Потом назад. Впрочем, это уже вне моей компетенции, решать, как вы понимаете, будем не мы с вами. Все еще хотите позвонить? – кивнул гость на телефонный аппарат. – Пожалуйста, но этим можно настолько усложнить нашу работу… собственно говоря, тогда и менять вам личность не стоило. Проще уж на лбу мишень нарисовать…
«Спокоен и невозмутим. Устал, надо думать, давно не спал… Сколько же у него таких вот случаев было, как со мной? Не я первый, надо полагать, капитан словно повторяет заученный текст, видать, часто это объяснял кому-то. Акцент легкий – ну да, он же из Прибалтики».
Рука опустилась на стол, так и не подняв телефонной трубки.
Заперев и опечатав сейф, Дёмин с капитаном вышли в коридор. Там подпирали стены могучими плечами еще двое офицеров – молодой лейтенант и мрачного вида старший лейтенант. Увидев выходящих, последний быстро переместился вперед, пройдя по коридору несколько метров. А его товарищ занял позицию позади.
– Все настолько серьезно? – Олег покосился на своего спутника.
– А вы все еще сомневаетесь? – пожал плечами тот.
Сдав на выходе вахтеру ключи и расписавшись в журнале, Дёмин со спутниками вышел во двор заводоуправления. Здесь уже находилась неприметная «эмка» с работающим двигателем.
– Прошу! – указал на заднее сиденье капитан.
Фыркнув выхлопной трубой, машина выехала за ворота.
Спецсообщение
23 марта 1943 года в 11.36 при проверке подъездных путей станции «Аппаратная» обходчиком Емельяновым А. С. была обнаружена обгоревшая автомашина, стоявшая неподалеку от станционных путей. О находке он, не приближаясь к машине, немедленно сообщил в отделение милиции Транспортного отдела НКВД железной дороги им. Л. М. Кагановича.
Прибывший на место в 12.27 мл. оперуполномоченный Таращенко П. Р. произвел первичный осмотр автомобиля.
Осмотром обнаружено:
1) Автомобиль марки М-1 гос. номерной знак – 23–17 МА – в сильно обгоревшем состоянии.
2) На переднем сидении – тело водителя. Мужчина, на вид 30 лет, одет в форму бойца РККА, с погонами старшего сержанта. В кармане найдены обгоревшие документы на имя Никодимова Павла Васильевича, военнослужащего в/ч 34211.
Предположительная причина смерти – пулевое ранение в голову.
3) На заднем сидении – тело мужчины, одетого в военную форму с погонами старшего лейтенанта. На вид – 25 лет. Предположительная причина смерти – огнестрельное ранение в левую часть груди.
При осмотре тела обнаружено удостоверение личности оперуполномоченного Особого отдела Уральского военного округа старшего лейтенанта Дёмина Олега Павловича. Около тела, на полу обнаружен пистолет «ТТ» № ВК 432, с тремя патронами в магазине. При дальнейшем осмотре салона обнаружены пять стреляных гильз от пистолета «ТТ».
Указанный номер пистолета соответствует вписанному в удостоверение личности номеру личного оружия старшего лейтенанта Дёмина.
Обнаруженные при осмотре личные вещи, остатки документов, оружие и стреляные гильзы – приобщены к протоколу осмотра.
Несколько дней спустя
Москва
Управление «В»
– И какое отношение к нам может иметь этот случай? – Гальченко опустил на стол последний прочитанный документ. – Ну, погиб сотрудник контрразведки Свердловского УНКВД. Согласен, смерть странная, и даже более того… Но к нашим-то делам это как прилепить?
– Стоп-стоп-стоп! – поднял руку Чернов. – Странная? Отчего же?
– Так в документе же все есть! – майор жестом фокусника выдернул из стопки бумаг один листок. – Вот! «Указанный номер пистолета соответствует вписанному в удостоверение личности номеру личного оружия старшего лейтенанта Дёмина».
– Ну и что?
– А у вас в удостоверении – какое оружие вписано?
– М-м-м…
– «Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия». Так?
– Ну-у, да…
– Отчего же тогда у этого особиста иначе? Или это какой-то специальный Особый отдел?
– Так… А еще что?
– Машина, судя по повторному протоколу осмотра и фото, сильно обгорела. А пистолет – даже не закоптился, да и патроны в магазине уцелели. Кобура сгорела напрочь – а запасной магазин испарился, надо думать… а ведь время-то – военное! С одним магазином сейчас мало кто ходит, а тут еще и особист. Да и документы уцелели непонятно каким макаром. А ведь они, как правило, первыми и сгорают в таких случаях.
– Так вы полагаете – инсценировка?
– Полностью исключить этого не могу. Уж больно настойчиво нас хотят убедить в том, что погибший человек – именно Дёмин. Для того и пистолет в удостоверение вписали. А то вдруг не допрут номер проверить?
– Так-так… А ведь невеселые дела-то выходят!
– С чего бы это? Или мы уже и такие случаи расследовать будем? Других дел у нас нет?
– Как сказать, Александр Иванович… как сказать… Вы Леонова помните?
– Такого, пожалуй, забудешь… читал я рапорт моего «родственника», на него сей товарищ очень даже основательное впечатление произвел. А в чем дело-то?
– А в том, Александр Иванович, что подобный человек попал в поле зрения наших коллег. Не там, где вы Леонова искали. В Псковской области! В самом начале зимы сорок первого – сорок второго годов. И тоже – при весьма странных обстоятельствах… И очень мне эти обстоятельства кое-что напоминают.
Майор изобразил на своем лице вежливый интерес.
– Зря вы так, Александр Иванович! – покачал головою полковник. – Не только нам интересные люди попадаются. Вот, почитайте – это рапорт того самого Дёмина.
Гальченко взял из рук Чернова тонкую папку и раскрыл. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Полковник занимался своими бумагами, изредка делая какие-то пометки в блокноте, а его собеседник молча переворачивал подшитые в дело листы бумаги. Он не торопился, читал вдумчиво и, взяв со стола лист чистой бумаги, делал на нем какие-то записи.
Наконец он закончил, медленно закрыл папку и положил ее на стол. Откинулся в кресле и задумчиво уставился в окно.
– Благов раскопал?
– Он, – кивнул полковник. – Петр Федорович частым гребнем прочесывает все случаи, где появляются хоть какие-то намеки на непонятное.
– И что же именно здесь ему таким показалось?
– Манера передвижения, приемы стрельбы – да и все поведение Котова! Очень уж некоторые моменты странно совпадают между собой. Манера говорить, двигаться… И даже более того – Благов усмотрел подобные закономерности и в действиях Леонова!
Гальченко резко изменился в лице. Не ожидавший этого хозяин кабинета поперхнулся на полуслове.
– Так, значит… – майор недобро усмехнулся. – Вот оно куда, стало быть, вывезло…
– О чем вы, Александр Иванович?
– Манзырев. Благов ведь изучал эти материалы?
– Да.
– Все?
О проекте
О подписке